Деньги приходили каждые несколько недель — всегда новенькими банкнотами Английского банка, и вносил их всегда сам мистер Кин. Приятный, любезный и состоятельный человек был этот мистер Кин! Отмечали, что он полон спокойного достоинства, склонен
к благотворительности, но при этом не расточителен и не экстравагантен в своих пожертвованиях. Это человек добродетельный, ибо он каждое воскресенье ходит в церковь, и уже идут разговоры о том, чтобы сделать его церковным старостой.
По прошествии двух лет мистер Кин пользовался здесь прекрасной репутацией, У него было много денег; он был приветлив и любезен, хотя и недостаточно образован; вежлив, хотя и не джентльмен; он регулярно ходил в церковь и никогда не жалел денег на благотворительность; все его занятия носили спокойный и мирный характер; он всегда аккуратно оплачивал свои счета, и все, кого это интересовало, знали, что мистер Кин — человек состоятельный.
Да, мистер Кин достиг этой вершины — у него действительно была уйма денег. Будь он человеком даже гениальным, но бедным, никто не обратил бы на него ни малейшего внимания. А перед такими деньгами мясник и торговец рыбой, не говоря уже о виноторговце и владельце табачной лавки, при встрече уважительно раскланивались.
Примерно в это время мистера Кина узнал один старый знакомый. Последнего при всем желании нельзя было назвать старым другом. По правде говоря, он был полицейским и знавал мистера Кина в те времена, когда тот содержал устричную лавку в Лидсе и звался Джозеф, или Джо Килнер. А старый знакомый был тогда детективом и занимал высокий пост в полиции Лидса. Сейчас он работал на еще более высокой должности в Ливерпуле. Как и мистер Кин, он любил рыбную ловлю, и эта страсть привела его в один чудесный весенний день в долину Клуида. Он решил провести двухнедельный отпуск на берегах Клуида и Элви. И вот, просто для того, чтобы доказать, что мир тесен и никто никогда не знает, что ждет его впереди, судьба распорядилась так, что благодаря этому невинному желанию отдохнуть инспектор Никольсон случайно встретил человека, известного ему под именем Джо Килнер.
Они встретились однажды в Денби на Хай-стрит. Мистер Кин шел по улице с достоинством, которое еще больше подчеркивал его костюм из прекрасного черного сукна. Он собирался побеседовать со священником, в приходе которого поговаривали о том, чтобы сделать мистера Кина церковным старостой, и надел воскресный костюм, посчитав его самым подходящим для такого случая.
Мистер Кин выглядел очень торжественно и солидно. Инспектор Никольсон, по-дружески беседовавший с одним торговцем на пороге его лавки, очень удивился, узнав в этом видении человека, не раз открывавшего для него дюжину устриц в маленьком зеленом баре в Лидсе. Он знал, что Джо был связан со многими подозрительными людьми этого города. Личность прохожего не вызывала у него никаких сомнений, и инспектор грубовато остановил его.
— Эй, Джо! — крикнул он.— Как ты здесь оказался, да еще в таком солидном черном костюме? Неужели ты бросил торговать устрицами и стал пастором?
Мистер Кин был поражен и шокирован. Его широкое лицо покраснело от досады, а в голосе звучала праведная злость.
— Вы ошиблись, сэр,— он оглядел приезжего с таким видом, словно видел его впервые.— Должен признать, сэр, что это — весьма странная ошибка!
Инспектор Никольсон готов был откусить свой язык. Он понял, что совершил ошибку — хотя и не ту, в которой обвинял его этот человек. Он мысленно проклинал свою необдуманную торопливость.
— Примите мои глубочайшие извинения, сэр! — сказал он, отступая назад и снимая шляпу.— Теперь я вижу, что ошибся. Прошу меня простить — я принял вас за своего старого друга, которого не видел уже много лет. Уверяю вас, вы очень на него похожи.
— Я слышал, сэр,— заметил мистер Кин,— что даже у самого короля есть двойник. Желаю вам всего хорошего, сэр.
И он удалился еще более величественно и торжественно. Торговец, с которым разговаривал Никольсон, расхохотался, и инспектор присоединился к нему.
— Это мистер Кин,— сказал торговец.— Смешно, что вы окликнули его «Джо»!
— А кто такой мистер Кин? — спросил инспектор.
Торговец, обрадованный возможностью посплетничать, рассказал все, что ему было известно о мистере Кине и его окружении.
— Благородный, уважаемый пожилой джентльмен,— добавил он в заключение.— Немного напыщенный, но очень любезный и ведет себя весьма достойно. К тому же у него целая куча денег.
Инспектор Никольсон ничего не сказал по этому поводу, но зашел в местное полицейское управление. Там он поговорил с шефом о своей случайной встрече и о лже-Кине. Он цеплялся за свою версию упорно, как пиявка.
— В этом нет никаких сомнений,— сказал он.— Я ручаюсь своей профессиональной репутацией, что этот человек — тот самый Джо Килнер, который держал устричный бар в Лидсе. Он был связан с тамошним преступным миром и, похоже, был крупной фигурой, участвовавшей во многих грязных делах. У него было много разных дружков, в том числе Джеймс Крейтон, он же Ричард Клей. В те годы он был беден, откуда же у него появились деньги?
— А вы уверены, что не ошиблись? — с сомнением спросил его собеседник.
— Уверен,— спокойно ответил инспектор Никольсон.— Я узнал бы этого человека где угодно по его лицу, походке и рукам. Может быть, все у него в порядке, но все же я советую вам присмотреть за мистером Джоном Кином.
Глава третья
НОВОСТИ ИЗ ДУБЛИНА
Как мы уже говорили, инспектор Никольсон был детективом, занимавшим высокий пост в полиции Ливерпуля. Он всегда хотел продвинуться по службе, и это ему удавалось. Никольсон был из тех людей, честолюбие которых не знает границ. Такие люди ни-
когда не упустят возможности продвинуться по службе. Больше того, если любопытство этого человека было возбуждено, он всегда старался решить загадку. Поэтому, хоть Никольсон и был в отпуске, он решил, что вполне может совместить небольшое служебное дело с приятным отдыхом.
В тот же вечер после ужина он написал письмо своему другу в Лидс — такому же, как и он сам, высокому полицейскому чину. Не рассказывая никаких подробностей, он попросил друга сообщить, что произошло с Джо, или Джозефом Килнером, которого они оба знали несколько лет назад. Может быть, он всего лишь удовлетворит свое любопытство, сказал себе Никольсон, отправив с почты письмо, но никто не знает заранее, к чему могут привести даже самые незначительные события.
Если бы инспектор Никольсон мог в тот вечер заглянуть в респектабельную гостиную мистера Кина, он увидел бы, что этот джентльмен очень обеспокоен. Мистер Кин узнал человека, который его окликнул, и это узнавание было ему крайне неприятно. Он боялся полицейских, как святой боится грехов. Один вид простодушного и безобидного сельского констебля заставлял его покрываться потом. А присутствие настоящего живого детектива в штатском причиняло ему жестокую боль, как физическую, так и моральную. Он сохранил достоинство и важный вид, когда его окликнул инспектор, но это далось ему ценой огромного напряжения. После этой всречи мистер Кин почувствовал себя так плохо, что, вопреки принципам, которые сам недавно сформулировал и принял, он отправился в гостиницу и заказал старого бренди. Понемногу отпивая из бокала в тишине кафе, он снова и снова спрашивал себя: что это может означать? Неужели Никольсон что-то пронюхал? Может быть... ужасная мысль... может быть, он уже идет по следу?
Эта мысль так напугала мистера Кина, что ему пришлось заказать еще один бокал бренди. При этом он сказал хозяину, что страдает от старого сердечного недуга.
Второй бокал немного ободрил мистера Кина. Он решил, что если бы Никольсон его разыскивал, то не стал бы выпускать из поля зрения. Но, может быть, он этого и не сделал? Может быть, Никольсон и сейчас держит его под наблюдением? Мистер Кин встал и тихо приоткрыл дверь, ведущую в зал, ожидая увидеть там Ни-кольсона в сопровождении полицейских. Но в зале никого не было, кроме нескольких сонных приезжих, пытающихся разобраться в путеводителе.
Мистер Кин осторожно закрыл дверь и выглянул в окно, опасаясь увидеть Никольсона, прогуливающегося по противоположной стороне улицы. Но Никольсона там не было. Стало ясно, что Никольсон сейчас за ним не следит.
Сейчас! Это слово больно впивалось в сознание мистера Кина, пока он возвращался в свой уютный дом. Что толку в нынешней безопасности, если будущее скрывается в тумане сомнений? Он надеялся, что убежал от мира. Со времени приезда в Северный Уэльс
и до сих пор он ни разу не видел никого из своих прежних знакомых и надеялся, что никогда уже не увидит. Мистер Кин попробовал ободрить себя за ужином (ужинал он всегда в самое подходящее и приятное время — в шесть часов вечера), пытаясь убедить себя, что эта встреча была чистой случайностью. Если бы Никольсон не был тем, кем он был, мистер Кин не придал бы встрече с ним большого значения. Но он был детективом, хорошо известным в полицейских кругах своим умением раскрывать самые запутанные преступления, и мистер Кин боялся его, как ребенок боится осы.
Эту ночь мистер Кин провел плохо; следующий день — ужасно. На третий день он узнал, что Никольсон уехал из города — жизнерадостность и хорошее настроение сразу же вернулись к мистеру Кину. Значит, это была всего лишь случайная встреча. Он выбросил из головы неприятные воспоминания и вернулся к спокойной жизни.
Инспектор Никольсон действительно уехал из города, но по делу мистера Кина. В то утро он получил ответ из Лидса. Это письмо заставило его сначала глубоко задуматься, а потом — изменить свои планы. Инспектор решил провести остаток отпуска, выуживая разгадку преступления, а не форель в реках Уэльса. Он изучил расписание поездов и пароходов, упаковал свой чемодан и задолго до полудня отправился в Холихэд и Дублин.
По дороге Никольсон несколько раз перечитывал письмо своего друга, пытаясь получше его понять. Письмо было коротким, но полным смысла для инспектора, который видел ключ к разгадке там, где другим ничего не удавалось увидеть.
Друг инспектора сообщал, что человек по имени Джозеф, или Джо Килнер уехал из Лидса немногим более трех лет назад. Известно, что он отправился в Дублин и устроился там барменом. Дальше друг писал, что с тех пор он ничего о Килнере не слышал и что тот, видимо, и сейчас живет в Дублине. Дальше следовал абзац, который инспектор перечитывал с большим интересом.
«Я смутно припоминаю,— сообщал его корреспондент,— что этот Килнер, или, скорее, его имя было как-то связано с дублинской загадкой, которая, насколько мне известно, так и не была решена. Может быть, вы кое-что припомните: ирландская дама, мисс Дрисколл, ехала из Каслфорда в Лимерик. В Дублине ее обокрали два человека, как выяснилось, йоркширцы — Ниниан Бексендейл из Каслфорда и человек из Лидса, хорошо известный полиции под именами Ричард Клей и Джеймс Крейтон. Эти двое исчезли почти сразу после кражи — украдены были бриллианты, стоимость которых почему-то никогда не сообщалась,— и с тех пор о них ничего не слышно. Я смутно припоминаю, что Бексендейла в последний раз видели возле бара этого Килнера. Я точно помню, что упоминался Килнер,— тогда я обратил внимание на фамилию бывшего владельца устричной лавки в Лидсе. Килнер, насколько я знаю, не имел к этому делу никакого отношения. Но, после того как я получил ваше письмо, мне удалось кое.-что выяснить. Килнер был другом Клея-Крейтона и одно время работал у него содержателем табачной лавки в Брэдфорде,
где в основном промышляли букмекеры. Я не знаю, было ли это известно полиции Дублина в период кражи бриллиантов и имел ли тогда Килнер дела с Клеем. Если вникнуть, это кажется очень маловероятным. Что касается Клея, то о нем никто не слышал с тех самых пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34