— Так вот, и у кишечной палочки, и у чумной бациллы реакция эта одинаковая — отрицательная.
— Следовательно, они обладают какими-то общими свойствами?
— Да. Их нельзя рассматривать как качественно разнородные бактерии. Обратимся далее к их форме. Известно, что форма бактерий может быть шарообразная — кокки, палочковидная — бациллы и извитая — вибрионы и спириллы. Кишечная палочка — это средней величины палочковидная бактерия. Чумная бактерия тоже имеет форму палочки, только толстой и короткой, с тупыми закругленными концами. К кишечным палочкам в
широком смысле слова принадлежит и дизентерийная бацилла. Короче говоря, и кишечная палочка, и дизентерийная бацилла, и чумная — все это палочковидные бактерии.
— Таким образом, и по форме, и, по-видимому, по своим свойствам они похожи?
— Да. Эти микробы, в частности кишечные и дизентерийные палочки, так и называют: родственные бактерии. Так что в какой-то мере можно считать, что различны лишь названия болезней, возбудителями которых они являются.
— В гаком случае фактор К может передаваться кишечными палочками чумным бациллам точно так же, как и дизентерийным?
— С точки зрения теории наследственности — да.
Странно! Ведь еще вчера Нисидзака заявил, что потребовалось бы не менее трех часов, чгобы ответить на вопрос, интересовавший Кохияму. А сейчас он сумел это сделать за каких-нибудь двадцать минут. Значит, вчера он просто уклонился от ответа. Л сегодня почему-то вдруг решил объяснить все. Ну что ж, это должно было только радовать.
Не обладая достаточными знаниями по микробиологии, Кохияма на каждом шагу чувствовал свою полнейшую беспомощность и не раз приходил в отчаяние, наталкиваясь на непреодолимый барьер, отделявший его от тайны исследований Убукаты. Сейчас же он получил наконец подтверждение своей смутной догадки о том, что свойство противолекарственной устойчивости кишечной палочки может передаваться и чумным бациллам.
— Спасибо, теперь ясно. — Кохияма с чувством искренней благодарности поклонился старому профессору.
Со двора послышались чьи-то шаги. Нисидзака вздернул кверху свои седые брови. И стал похож на беспомощного и испуганно насторожившегося зверька.
— Ах, будь оно неладно! — сказан он с досадой.
— Может, мне уйти? — спросил Кохияма.
— Нет, подождите. Сделаем вид, будто мы говорили вот об этих вазах... Нисидзака поднялся и снят с полки белую и голубую фарфоровые вазочки редкой старинной работы. Открылась входная дверь, и в коридоре послышались чьи-то уверенные шага. Чувствовалось, что этот человек привык заходить сюда без всяких церемоний.
— Так вот вы где! — сказал Катасэ, появившийся на пороге гостиной. — Беспечный вы человек, Кохияма. Доктор Канагаи поручил мне сообщить вам свое решение, но я с трудом вас нашел. Мне и в голову не пришло, что вы можете был. здесь.
— Я увлекаюсь антикварными изделиями и уговорил профессора показать мне кое-что из своей коллекции, — ответл Кохияма.
— Похвальное увлечение. Кстати, о намерении доктора Канагаи заодно узнает и господин профессор. Доктор собирается здесь заночевать, надеясь, что Тэраду удастся ночью забрать в больницу. Стажер Симодзё-кун тоже ночует у нас.
БОРЬБА ПРОТИВ ВСW
Наступил седьмой день. Незадолго до полудня Кохияма пробрался в парк через тайный лаз в заборе. Парк не произвел на него такого впечатления, как вчера. Отчасти, возможно, и потому, что приключение утратило привлекательность новизны. Вдобавок моросил холодный дождь, и сам воздух в парке показался уже не таким свежим, как вчера вечером, когда Кохияма испытал радостное чувство возвращения к жизни.
Между ним и Эммой произошла небольшая размолвка. Когда он сообщил ей о своем намерении отлучиться из дому, она сказала:
— Я пойду с вами.
— Нет, этого не следует делать, — ответил Кохияма. — Сейчас здесь и доктор Канагаи, и стажер. Слишком много лишних глаз. Если мы оба исчезнем, это могут заметить.
— А с какой целью вы идете? — недоверчиво спросила Эмма.
— Разве я тебе не говорил? Мне нужно еще раз позвонить но телефону.
— Вы хотите сообщить в редакцию о том, что здесь происходит?
— Вовсе нет. Я хочу получить ответ на свой вопрос.
— Вы что-то скрываете от меня?
— Я не собираюсь ничего от тебя скрывать. Через полчаса вернусь и все расскажу.
— Значит, вчера я вам понадобилась только для того, чтобы показан» дорогу...— У Эммы полились слезы.
Они стояли во дворе возле двери черного хода и могли не опасаться, что кто-нибудь их здесь увидит. Кохияма растерялся. И вовсе не потому, что он не выносил женских слез. Смущало его то, что Эмма в какой-то степени была права. Она начинала догадываться о преступных целях работ отца. Когда Кохияма связался по гслефопу с редакцией, она поняла это отчетливо и не только не пыталась препятствовать Кохияме, а, напротив, помогала ему. Но она опасанась, что Кохияма может что-то скрыть от нее.
— Ну что ж, если ты считаешь, что никакого риска нет, идем! — решился наконец Кохияма.
— Ладно, идите один, — сквозь слезы проговорила Эмма. Она потянулась к нему и поцелована в щеку. — Только помните уговор: через полчаса вы должны быть на месте.
И в самом деле, при теперешней обстановке тридцать минут были максималышм временем, которое Кохияма моз отсутствовать в изоляторе. Сомэя сказал, чтобы он позвонил в полдень. Обычно в это время в редакции только начинают раскачиваться. Но, по-видимому, Сомэя знал, что Цурумото успеет получить нужные сведения еще до полудня.
С другой стороны, и Тэрада велел ему прийти в полдень. Но тзедь невозможно в один и тот же час быть и у телефона- на улице Кисседзра, и на втором этаже у Тэрады! Он решил ровно в двенадцать позвонить в редакцию и минут через пяптадцать вернуться в изолятор.
Доктору Канагаи тоже было известно, что Тэрада просил прийти Кохияму к нему в полдень. Он надеялся, что им наконец удастся выманить этого упрямца и увезти в больницу. Он провел в "вилле" ночь, все утро томился от безделья и, несмотря на всю свою выдержку, начинал уже терять терпение — в конце концов, не мог же он забросить все дела в клинике из-за одного больного.
Если даже Кохияма задержится минут на пятнадцать, ему трудно будет объяснить свое отсутствие даже Эмме. Может быть, бросить все и уйти совсем? Или прибегнуть к какому-нибудь чрезвычайному средству и насильно отправить Тэргду в больницу? И в том и в другом случае это слишком большая ответственность. Но бог с ней, с ответственностью! Главное — все его труды и старания лопнут тогда как мыльный пузырь. Последние пять минус могут испортить все...
Подняв воротник пиджака, Кохияма побежал через рощу. Поднявшись на мост через пруд, он невольно замедлил шаг. По воде плавали не белые лебеди, как вчера, а дикие угки. Мокрые от дождя, они будто сделаны были из папье-маше. Сейчас ничто уже не радовало глаз и не заставляло, как вчера, восторгаться жизнью.
Зловещими казались и эти черные птицы. В голове мелькнула нелепая мысль: чего доброго, это они вчера занесли сюда чуму, от которой погибли прекрасные белые лебеди, и теперь остались лишь эти черные угки, как бы олицетворяя "черную смерть".
Словно желая поскорее избавиться от этого наваждения, Кохияма стремительно побежал вперед. Ему нужно было от летнего театра подняться по склону и пройти по переулку, который вел на Киссе'дэра. Но когда он подумал о телефоне возле бара, ноги его невольно остановились. Ему вспомнился молодой бармен, который подозрительным взглядом проводил их вчера вечером. Кто его знает, что это за тип! Не исключена возможность, что вчера этот молодчик подслушан его разговор по телефону.
Правда, вряд ли бармен мог понять, о чем идег речь. Но ведь есть такие любители всюду совать спой нос, которые при малейшем подозрении туг же набирают по телефону номер но, и за тобой немедленно увязывается "хвост". Кохияма не раз об этом слышап.
И туг он вспомнил о телефонной будке возле станции "Парк Инокасира". И он побежал туда. Миновав леший театр и турники, на которых они сидели вчера вечером, он вдоль ручья, вытекавшего, из пруда, побежал по тропинке через рощу. А вот и станция. Над головой с грохотом промчалась электричка.
Кохияма по лестнице взбежал на платформу и бросился к будке. Было уже без семи минут двенадцать. Набрав телефон редакции, он торопливо попросил соединить его с Сомэей. К телефону подошла Нобуко Маэдо.
— Кохияма-сан? Привет! Наконец-то объявились.
— Передайте трубку Сомэе.
— Шнура не хватит, — грубовато пошутила журналистка. — Его срочно вызвали на совещание заведующих отделами, а оно проводится в другом здании.
Кохияма растерялся.
— Он ничего не просил мне передать?
— Нет.
— А где Цурумото-кун?
— Как всегда, в Министерстве просвещения.
— Какая неудача! — невольно вырвалось у Кохиямы.
— Чего вы ворчите! Целую неделю где-то пропадаете да еще брюзжите. Кохияма повесил трубку и тут же начал набирать номер коммутатора
Министерства просвещения. Он попросил соединить его с клубом журналистов, и к телефону сразу подошел Цурумото, словно ожидал его звонка.
— Ага, наконец-то! — пробасил в трубку Цурумото.
Нобуко Маэдо была права, сердиться не было оснований. Он ведь знал, что Цурумото ежедневно В первой половине дня получает материал в Министерстве просвещения. Как он не сообразил сразу позвонить туда, видно, за эту последнюю неделю оторвался от редакции и стал плохо
соображать.
— Да, мне говорил Сомэя, — продолжал Цурумото. — Задача была не из легких. Но сейчас список тем, субсидируемых Дальневосточным отделом исследований и открытий американской армии, у меня в руках. Я получил его в Управлении высших учебных заведении и научно-исследовательских
институтов.
— Будьте добры, прочитайте мне его, пожалуйста, — попросил Кохияма. Они были сверстниками, по Цурумото начал на два года раньше работать в газете, и Кохияма держался с ним почтительно, считая, ЧТО тот намного опытнее его.
— Хм! Это слишком долго. Список большой. Все читать?
— Меня интересуют темы, касающиеся чумы. Или исследования устойчивости к медикаментам чумных бацилл. И общем, все, что касается чумы.
Помолчав немного, Цурумото ответил:
— Кажется, ничего такого пет. Но разве у пас чумой болеют?
— Видно, ничего не поделаешь, читайте весь список подряд, — сказал Кохияма, пропустив мимо ушей вопрос Цурумото. Достав из кармана блокнот и ручку, он приготовился слушать.
— Читаю сначала. Можно называть только темы?
— Да, пожалуйста, — ответил Кохияма.
Цурумото начал читай». Темы, изучение которых финансировалось американской армией, были самые разнообразные, начиная с таких, как "Влияние радиоактивных лучей на деление клеток и хромосомы у животных" и "Недостаток кальция в пище и заболевания мозговых сосудов", и кончая такими, как "Физиология обоняния" и "Заболевания дыхательных путей, связанные с загрязнением воздуха в районе Токио и Иокогамы".
Цурумото несколько раз прерывал чтение, с трудом разбирая замысловатые формулировки.
Список казался бесконечным, и Кохияма уже отчаялся услышать что-нибудь интересовавшее его. Но вот Цурумото прочитал:
— "Генетическое исследование устойчивости к медикаментам кишечной папочки".
— Стоп! — крикнул в трубку Кохияма. — Повторите, пожалуйста!
— "Генегическое исследование устойчивости к медикаментам кишечной палочки", — снова прочитал Цурумото.
— Лга, это мне и нужно! — воскликнул Кохияма.
— Можно дальше не читать?
— Кто ведет исследование? Микробиологический институт Каньо? Ответ последовал не сразу. Послышался шелест перелистываемых бумаг.
Список научно-исследовательских учреждений, очевидно, был приложен отдельно. -Да.
— Большое спасибо, Цурумото-сан.
— Сумма ассигнований здесь не указана, — сказал Цурумото, — но, судя по другим темам, она должна составлять от десяти до двадцати-тридцати тысяч долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26