Это был вопрос, который я сама себе никогда не задавала.
У меня практически не было времени, чтобы задаваться им.
- Нет, - услышала я собственный голос.
Глава 23
Была середина марта, почти наступило британское лето. Во всех парках расцвели крокусы и желтые нарциссы, лица на улицах просветлели; с каждым днем солнце поднималось все выше и выше. Джоанна Нобл была права. Я никогда не узнаю, что происходило в прошлом. У всех свои тайны и скелеты в шкафах. Нет ни одной жизни, которой не коснулся бы стыд. Лучше пусть темное остается во тьме, где оно может зажить и стать незаметным. Лучше забыть о муках ревности и параноидальном любопытстве.
Я понимала, что Адам и я не сможем провести остаток жизни, отгородившись от мира и изучая тела друг друга в странных темных комнатах. Мы должны были понемногу впускать к себе мир. Всех друзей, которых мы игнорировали, родственников, от которых мы отказались, обязанности, которые мы отложили в сторону, фильмы, которые мы не посмотрели, газеты, которые нам не удалось прочесть. Мы должны были вести себя немного более похоже на нормальных людей. Поэтому я стала ходить в магазины и купила себе кое-какую новую одежду. Я ходила в супермаркет и покупала обычную еду: яйца, сыр, муку и что-то еще. Договаривалась о встречах, как в прошлой жизни.
- Завтра я с Полин иду в кино, - сказала я Адаму, когда тот вошел.
Он поднял брови:
- Зачем?
- Хочу повидаться кое с кем из друзей. И я подумала, мы могли бы пригласить кого-нибудь к нам на обед в субботу.
Он пытливо посмотрел на меня.
- Я думала пригласить Сильвию и Клайва, - упорно продолжала я. - А как насчет того, чтобы позвать Клауса или Дэниела и, может быть, Дебору? Или кого ты захочешь?
- Сильвия, Клайв, Клаус, Дэниел и Дебора? Здесь?
- А что тут странного?
Он взял мою руку и стал вертеть обручальное кольцо.
- Зачем ты это делаешь?
- Что делаю?
- Ты знаешь.
- Не может быть только... - Я подбирала слово. - Страсть. Нам нужна обычная жизнь.
- Почему?
- Неужели тебе не хочется иногда просто посидеть перед телевизором? Или пораньше лечь в кровать с книгой? - На меня вдруг нахлынули воспоминания о последнем уик-энде с Джейком: все то незаметное домашнее счастье, которое я в эйфории отбросила. - Запустить змея или пойти погонять шары в боулинге?
- Боулинг? Что, дьявол побери, это такое?
- Ты знаешь, что я имею в виду.
Он молчал. Я обняла его, но он оставался скованным.
- Адам, ты моя самая большая любовь. Это у меня на всю жизнь. Но семья связана с обычными вещами, рутиной, скучными обязанностями, работой, ссорами по пустякам, перемыванием костей. Со всем этим. Не только, ну, с пылающей страстью.
- Почему? - просто сказал Адам. Это был не вопрос. Это было утверждение. - Кто это говорит?
Я отошла и села в кресло. Я не знала, что почувствовала - злость или одиночество, кричать мне хотелось или плакать.
- Я хочу, Адам, однажды родить ребенка, быть может, я буду иметь детей. Я хочу когда-нибудь построить дом и быть обыкновенной женщиной средних лет. Хочу до старости быть вместе с тобой.
Он пересек комнату, опустился у моих ног и зарылся лицом в мои колени. Я гладила его взлохмаченные волосы, вбирала в себя запах его пота.
- Ты всегда будешь со мной, - проговорил он, его голос был приглушенным.
* * *
Беременность Полин стала заметной, ее лицо, обычно бледное и строгое, выглядело пухлым и розовым. Темные волосы, которые она обычно собирала в тугой хвост, теперь спадали на плечи. Она казалась молодой, хорошенькой и счастливой. Мы были робкими друг с другом, вежливыми и очень старательными. Я пыталась вспомнить, о чем мы обычно болтали, встречаясь раньше, в доадамовы времена: обо всем и ни о чем, думаю; случайные обрывки сплетен, неважные секреты, интимные безделицы, которые были словесной демонстрацией приязни. Мы любили похихикать. Помолчать. Поспорить и помириться. Однако в тот вечер нам пришлось как следует поработать над тем, чтобы не дать разговору зачахнуть, и, как только возникала пауза, кто-нибудь из нас спешил ее заполнить.
После фильма мы отправились в паб. Она выпила томатного сока, а я джина. Когда я вытащила из кошелька банкноту, чтобы заплатить за напитки, оттуда выпала и моя фотография, которую Адам сделал в тот день, когда предложил выйти за него замуж.
- Странный снимок, - сказала она, поднимая фотографию. - У тебя такое лицо, словно ты увидела призрак.
Я сунула фото обратно между кредитными карточками и водительскими правами. Мне не хотелось, чтобы его увидел еще кто-нибудь - снимок был только для моих глаз. Мы вяло обсуждали плохой фильм, когда я вдруг почувствовала, что больше не могу этого выносить.
- Как Джейк? - спросила я, как всегда.
- Хорошо, - безучастно проговорила Полин.
- Нет, я в самом деле спрашиваю, как он. Я хочу знать.
Полин проницательно посмотрела на меня. Я не отвела взгляда, не стала бессмысленно улыбаться, и, когда она заговорила, мне показалось, что в ее голосе звучало торжество.
- Были планы, что вы двое поженитесь, заведете детей. Потом все изменилось. Он говорил мне, что все идет нормально и хандры больше нет. Это правда?
Я кивнула.
- Вполне.
- Он потрясен. Он был так не прав по отношению к тебе. - Я промолчала. - Ведь не прав, да? Ты любила его?
Я вернулась мыслями к далеким дням, где мы с Джейком были вместе. Я с трудом теперь могла вспомнить, как выглядит его лицо.
- Конечно, любила. И еще была ты, и компания, Клайв, Сильвия и остальные, словно большая семья. Думаю, я считала так же, как Джейк. Я чувствовала, что предаю вас всех. Я по-прежнему так думаю. Я словно стала посторонней.
- Вот в чем все дело, не так ли?
- Что?
- Быть посторонней. Выбрать героя-одиночку и бросить ради него все. Великий образ. - Голос Полин был ровным и слегка презрительным.
- Я вовсе не этого хочу.
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты выглядишь совсем не так, как три месяца назад?
- Нет...
- Ну, так ты выглядишь совсем по-другому.
- Как?
Полин задумчиво посмотрела на меня с почти жестким выражением на лице. Неужели она нанесет мне ответный удар?
- Ты похудела, - пояснила она. - Выглядишь усталой. Не такая ухоженная, как раньше. Ты всегда была опрятно одета, причесана и вся была олицетворением порядка и сдержанности. Теперь же, - она посмотрела на меня, и мне вдруг стало неудобно от осознания того, что у меня на шее синяк, - ты выглядишь немного как бы... поношенной. Больной.
- Я совсем не сдержанная, - в вызовом бросила я. - И не думаю, что когда-нибудь такой была. А вот ты, напротив, выглядишь великолепно.
Полин улыбнулась, засветившись едва прикрытым удовлетворением.
- Это беременность, - промурлыкала она. - Тебе следует когда-нибудь попробовать.
* * *
Когда я вернулась после кино, Адама дома не было. Примерно в полночь я перестала его ждать и забралась в постель. Я бодрствовала до часа ночи, читая, прислушиваясь, не застучат ли его каблуки по лестнице. Затем забылась в беспокойном сне, временами просыпаясь, чтобы взглянуть на светящиеся стрелки будильника. Он вернулся домой только в три часа. Я слышала, как он сбросил с себя одежду и встал под душ. Я не собиралась расспрашивать его о том, где он был. Он забрался в постель и прижался ко мне сзади, теплый, чистый, пахнущий мылом. Положил руки мне на грудь и поцеловал в шею. Зачем людям принимать душ в три часа ночи?
- Где ты был? - спросила я.
- Проветривал наши отношения, конечно.
* * *
Я отменила обед с друзьями. Купила всю еду и выпивку, но потом, в конце концов, не смогла справиться с этим. В ту субботу утром я вошла в квартиру с покупками; Адам сидел на кухне и пил пиво. Он вскочил и помог мне разобрать сумки. Он снял с меня пальто и растер мне пальцы, которые онемели от тяжести пакетов, которые я несла от супермаркета. Он заставил меня сесть, пока сам укладывал в маленький холодильник готовую зажаренную курицу и разные сыры. Потом сделал мне чай, снял с меня туфли и помассировал ступни. Он обнял меня, словно боготворя, поцеловал мне волосы, а потом едва слышно спросил:
- Ты уезжала из Лондона на позапрошлой неделе, Элис?
- Нет, а что? - Я была слишком напугана, чтобы мыслить трезво. Сердце встревоженно билось, и я была уверена, что он скорее всего чувствует это сквозь мою хлопчатобумажную блузку.
- Совсем? - Он поцеловал меня в щеку.
- Я работала всю неделю, ты же знаешь.
Ему что-то известно. Мой мозг лихорадочно работал.
- Конечно, знаю. - Его руки соскользнули вниз и остановились под ягодицами. Он очень крепко прижал меня к себе и снова поцеловал.
- Я как-то ездила на совещание в Майда-Вэйл, а больше никуда.
- И какой это был день?
- Не вспомню. - Может, он звонил в тот день в офис? Видимо, так и есть. Но почему он спрашивает меня об этом сейчас? - Кажется, среда. Да.
- Среда. Вот совпадение.
- Что ты имеешь в виду?
- У тебя сегодня такая шелковистая кожа... - Он по очереди поцеловал мои веки, потом принялся медленно расстегивать мне блузку. Я стояла совершенно неподвижно, когда он снял ее с меня. Что он узнал? Он расстегнул бюстгальтер и снял его тоже.
- Осторожно, Адам, занавески открыты. Кто-нибудь может нас увидеть.
- Не имеет значения. Сними с меня рубашку. Вот так. Теперь ремень. Вынь ремень из джинсов.
Я послушалась.
- Теперь поройся у меня в кармане. Давай, Элис. Нет, не в этом кармане, в другом.
- Тут ничего нет.
- Нет, есть. Просто оно маленькое.
Мои пальцы нащупали смятый клочок бумаги. Я вытащила его.
- Вот, Элис. Билет на поезд.
- Да.
- На прошлую среду.
- Да. И что из этого? - Где он его нашел? Должно быть, я забыла его в пальто, в сумочке или где-нибудь еще.
- В тот день, когда тебя не было офисе и ты была... где, ты сказала?
- В Майда-Вэйл.
- Да, Майда-Вэйл. - Он начал расстегивать мне джинсы. - Хотя билет до Глочестера.
- Что это все значит, Адам?
- Это ты мне скажи.
- Какое отношение ко всему этому имеет билет на поезд?
- Ну-ка вылезай из джинсов. Он был в кармане твоего пальто.
- С чего это ты шаришь у меня по карманам?
- С чего это ты, Элис, отправилась в Глочестер?
- Не будь глупцом, Адам, я вовсе не ездила в Глочестер. - Мне и в голову не приходило рассказать ему правду. По крайней мере у меня еще сохранилась толика чувства самосохранения.
- Сними трусики.
- Нет. Прекрати.
- Интересно, почему Глочестер?
- Я не была там, Адам. Майк ездил туда несколько дней назад - может, даже в среду - присмотреть помещение под склад. Скорее всего это его билет. Но какое это может иметь значение?
- Почему тогда он оказался у тебя в кармане?
- Черт его знает. Давай, если не веришь мне, позвони и спроси у него. Ну же! Я продиктую номер.
Я вызывающе взглянула на него. Я знала, что Майк уехал на уик-энд из города.
- Тогда давай забудем о Майке и Глочестере, хорошо?
- Я уже забыла, - сказала я.
Он толкнул меня на пол и встал надо мной на колени. Казалось, он вот-вот заплачет, и я протянула ему руки. Когда он ударил меня ремнем и пряжка впилась в мое тело, мне даже почти не было больно. То же и во второй раз. Не та ли это спираль, о которой предупреждала врач?
- Я так тебя люблю, Элис, - простонал он. - Ты не представляешь, как сильно я тебя люблю. Не подведи меня когда-нибудь. Я не смогу этого перенести.
Я отложила обед, сказав всем, что простудилась. Я и впрямь чувствовала себя настолько изможденной, что это было похоже на болезнь. Мы съели курицу, которую я принесла прямо в кровать, и рано уснули, заключив друг друга в объятия.
Глава 24
Превратившись на время в героя и знаменитость, Адам стал получать письма из-за границы, которые ему пересылались через газеты и издателей. Люди излагали ему, как излагали бы Ливингстону или Лоуренсу Аравийскому, сложные теории и обиды мелким почерком и разноцветными чернилами на десятках страниц. Были восторженные письма от молоденьких девушек, которые заставляли меня улыбаться и немного волноваться. Было письмо от вдовы Томаса Бенна, погибшего на той горе, но оно было написано по-немецки, а Адам не позаботился о том, чтобы перевести его для меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46