Филипп сорвался с крючка, он оказался равнодушен к бесплатным женским прелестям. То ли примерный семьянин (такой же, как и папочка), то ли озверевший импотент, то ли все свое время тратит на иссушающую близость с эрмитажными экспонатами. В любом случае моя миссия провалилась, хотя один урок из этой безобразной сцены я извлекла: не все мужчины жаждут женщину здесь и сейчас.
Был еще и второй урок, но о нем я думать не хотела.
Я совершенно не умела существовать в плоскости, отличной от плоскости кровати, я пыталась мостить дорогу грудью там, где нужны были хотя бы зачатки мозгов, я не знала, что делать с мужчинами, кроме как пытаться их соблазнить. Мать твою, я даже никогда не была в музее!..
С уходом Филиппа день окончательно смазался. И чтобы придать ему хоть какую-то цель, я заказала вина. Потом ликера. Потом водки, твердо памятуя о том, что ни в коем случае нельзя пить по нисходящей. Спиртное несколько меня утешило, и я решила поискать другие пути к Филиппу и, если получится, выдвинуть к нему троянского конька-горбунка Сергуню Синенко. В конце концов, Сергуня — журналист. А ведь всего лишь несколько дней назад убит бывший зять Филиппа Кодрина, а за год до этого погибла сестра. Так что внимание прессы вполне оправдано.
Рассуждая таким нехитрым образом, я примирилась с собой и начала строить планы на вечер.
«Королева Реджина».
Вот здесь мне точно нельзя лохануться: второго Седьмого Июля не будет. Вопрос о том, как попасть на «Реджину», не особенно меня волновал. В любой стае иностранцев обязательно найдется тип, приехавший в другую страну специально для того, чтобы поживиться женским телом. В моей практике уже был один такой горе-коллекционер из дружественной нам Болгарии. Звали его не то Стоян, не то Коста, и все свободное время он отдавал сравнительному sexy-анализу. От него-то я и узнала, что немки чересчур традиционны, а голландки слишком уж любят экспериментировать; что англичанки бегают в душ через каждые пять минут, а румынки не моются вообще; что исландки трясутся над своей фригидностью и расстаются с ней только за большие чаевые; и что лучшей его любовницей была престарелая шведка, которую он подцепил где-то в Мадриде. Болгарин же посвятил меня в то, что существует особый сорт мужчин, которые изучают страны по их женщинам. И даже показывал мне некое подобие карты мира, составленной им самим. Россия на этой карте была выкрашена в поощрительный зеленый цвет: «У вас есть перспективы в sexy. Большие перспективы, беби!»
Я почему-то надеялась, что идиотов, подобных не то Стояну, не то Косте, не так уж мало. Во всяком случае, на этом огромном корабле хоть один да найдется.
Для меня.
Но сначала я должна была подготовиться, выставить товар лицом. Ведь на мне по-прежнему была затрапезная джинса (не в этом ли разгадка поспешного бегства Филиппа Кодрина?). И никакой краски на лице. А все мое рабочее оперение вместе с тонной косметики осталось на улице Верности.
В пожарном порядке я прикупила мини-платье и босоножки на платформе. И переоделась в туалете Троицкого рынка, под клекот торговок одноразовыми носками и такими же одноразовыми бикини. Платье сидело как влитое и было готово сорваться с тонких бретелек при первом же удобном случае. Босоножки сидели как влитые и были готовы соскочить с ног при первом же удобном случае. Все было как всегда, вот только…
Я впервые за много лет почувствовала себя не в своей тарелке. Как будто выходила на охоту первый раз. К тому же нужно было соблюсти необходимую грань между простой искательницей приключений и профессиональной жрицей любви. Эта грань была слишком узкой, она требовала филигранного мастерства, приглушенного макияжа и совершенно определенного угла, под которым скрещиваются ноги.
…Остаток дня я провела на ближних подступах к «Королеве Реджине»: я меняла кафешки на набережной, постепенно сужая кольцо вокруг корабля, я тренировалась на одиноких самцах, я изображала из себя честную женщину, на секунду выпорхнувшую из офисной клетки, чтобы выпить кофе. Самцы, разгоряченные дурной кровью белых ночей, шли косяком, но силовых приемов ко мне не применяли. Никто не тянул меня в подворотню и не потрясал потертым портмоне, никто не предлагал совокупиться на смотровой площадке Исаакиевского собора, никто не настаивал на сеансе стриптиза в подсобке кабачка «Лукоморье». Определенно, в имидже честной женщины есть своя привлекательность.
В какой-то момент вал мужиков-липучек схлынул: должно быть, у них наступила сиеста, время отдыха от запретных желаний. Но разве можно от них отдохнуть?.. Я поймала себя на этой мысли и расстроилась: я все еще существовала в рамках, заданных мне Стасом, я все еще считала, что весь мир вертится вокруг гениталий.
Почему, ну почему я не могу избавиться от этого, почему я не могу раздвинуть рамки? Почему так необходимо раздвигать что-то еще?..
Ведь Монтесума-Чоколатль, блистательная Монтесума, самая мудрая из нас, как-то (уже после своего триумфального возвращения в Питер в качестве бизнес-леди) сказала мне:
— Я не поставила бы секс и в десятку приоритетов, Варвара.
Тогда я не стала вступать с ней в дискуссию. Я знала, что она так и не простила себе свое прежнее ремесло, что затаила ненависть на всех мужчин. Ненависть, по-восточному тихую и умеющую ждать своего часа. Я просто попросила перечислить всю десятку.
— Свобода, Деньги, Власть, — она с готовностью стала загибать пальцы. — Работа, Природа, Путешествия, Искусство, Дети, Друзья, Хороший Кофе.
Я не решилась возражать, хотя Детей без Мужчин не бывает. А с тезисом о Хорошем Кофе полностью согласилась.
…Теперь, сидя на исходной позиции у «Королевы Реджины» и листая тоненькую книжку в зеленой обложке, я тоже думала о хорошем кофе. Книжка была вполне своевременной и называлась «ДЕТЕКТИВНЫЕ ЗАГАДКИ — РАЗГАДАЙ САМ!». Я купила ее на развале у Троицкого рынка: тогда мне пришла в голову мысль, что не мешало бы, прежде чем приступать к работе частного детектива, ознакомиться с азами профессии. Но ничего подходяще» го у продавцов не нашлось, кроме этой детской книжонки к тому же еще и переводной. Я добросовестно проштудировала двести страниц и из семи детективных загадок не отгадала ни одной. Зато оттянулась на «Справочнике следователя» и теперь имела представление о шифрах, невидимых чернилах и передаче посланий с помощью зеркал. Я, наверное, смогла бы теперь нанести порошок на отпечатки пальцев и снять их; исследовать волосы и волоки а также кровь в качестве улики. Я смогла бы начерти план места преступления и выследить подозреваемого (во всяком случае, теперь я знала, как это делается).
Но по-настоящему позабавили меня методы распознания лжи. Особенно если учесть, что я сама собиралась лгать напропалую. Во всяком случае — пока.
Объект появился, когда я дочитывала главу «Идентификация отпечатков пальцев». Я моментально узнала его вырвала взглядом из группы расслабленных туристов и сразу же пустила под скальпель.
Молочный брат не то Стояна, не то Косты, как и предполагала. Мир кишит подобными человеческими экземплярами. Мой экземпляр оказался не самым плохим мужская особь, законсервировавшаяся на отметке 40 или около того; кривые волосатые ноги, торчащие из-под летних бриджей, умеренный животик, короткий торс, короткая крепкая шея и холеные баки. На голову моей будущей жертвы была водружена легкомысленная панамка (возможно, скрывающая проплешину), а в руках зажата видеокамера.
Этот норвежский снайпер смотрел на окружающую обстановку сквозь прицел своего пениса, я поняла это сразу. И забросила ногу на ногу. Под нужным углом: не дешевая проститутка, каких полно в любом порту, но и не синий чулок.
Я подождала, пока шайка норвежцев минует терминал и приблизится к столикам: они должны были пройти мимо кафе, так что нам не разминуться.
Опустив глаза, я искоса наблюдала за панамкой. Так и есть, панамка отстала от соотечественников и в поджидающий их автобус не погрузилась. Наоборот, что-то крикнула старшему группы и снова засеменила в сторону терминала.
Ну-ну.
Я спокойно проводила мужичонку глазами и заказала себе бокал вина. Раз уж хороший кофе здесь не подают.
…Он появился спустя минут пять (дольше задерживаться под сенью терминала было чревато: в любую минуту я могла встать и уйти). И тотчас же пространство вокруг меня заискрилось: мужичонка посылал флюиды.
Приклеившись к видеокамере и делая вид, что снимает памятник страдавшего водобоязнью флотоводца Крузенштерна, он стал медленно приближаться ко мне. Я старательно не замечала всех этих маневров, я вообще не смотрела в его сторону. Если я не ошиблась в норвежце, то сейчас последует экстремальное знакомство. Не то Стоян, не то Коста в свое время прожег мне платье сигаретой — только для того, чтобы иметь возможность заговорить. Интересно, что предпримет козлоногий видеолюбитель?..
Видеолюбитель опрокинул на меня мой же бокал вина.
Он сделал это так изящно, с такой непередаваемой Грацией, что я с трудом удержалась, чтобы не подняться со стула и не поприветствовать эквилибриста аплодисментами.
Sorry!..
Второй раз за, последние двое суток мне гадят платье. Пора бы к этому привыкнуть.
Через десять минут мы с норвежцем болтали самым непринужденным образом. Строго говоря, был он не норвежцем, а чехом по имени Гонза, много лет назад осевшим в Осло. Но это дела не меняло, потому что Гонза стал клеить меня с той же изысканной небрежностью, с которой клеил меня болгарин.
Наш человек! Я позволила себе расслабиться перед показательными выступлениями и отдала инициативу в руки мужчины.
Гонза совсем неплохо говорил по-русски. Еще несколько лет назад он представился бы диссидентом (тогда это было модно), но сейчас довольствовался ролью бизнесмена, имеющего свое модельное агентство (кто бы сомневался, что модельное!). Пассаж об агентстве был явно рассчитан на мои ноги. За полчаса, что мы провели за столиком, Гонза мысленно раздел меня до нитки, прикинул, как я буду выглядеть в разных позах, и, кажется, остался доволен. Я осторожно подыгрывала ему: наивный поворот головы, детское заламывание рук, никакой прожженности во взгляде. Победа охотника над дичью должна быть полной.
Обсудив прелести Большой Воды («ваш город — это Большая Вода, дорогая!»), мы перекинулись на «Королеву Реджину», и я, с очаровательной непосредственностью выпускницы радиотехнического колледжа, посетовала на то, что никогда не была на таком красивом корабле («это не корабль — это паром, дорогая!»).
Гонза заказал еще по бокалу вина, нечаянно коснулся моего плеча (чтобы лишний раз убедиться в его упругости), нечаянно уронил зажигалку и долго поднимал ее, шаря руками у моих ног (чтобы лишний раз убедиться в их стройности).
И только после этого пригласил меня на небольшую ознакомительную экскурсию по судну. «Всего лишь на пятнадцать минут, дорогая!»
Ну, слава богу!
…Корабля я так и не увидела.
Гонза сразу же потащил меня в бар — для сравнительного анализа вин. Я не сопротивлялась, и о пятнадцатиминутной экскурсии уже никто не вспоминал. После двух коктейлей мой кавалер стянул с себя панаму (под ней действительно оказалась небольшая пикантная лысина) и теперь прикидывал, как бы половчее затащить русскую Маню в каюту. Я упредила удар и стыдливым шепотом спросила у Гонзы, где здесь дамская комната.
А через две минуты, подворачивая ноги в только что купленных босоножках, скатилась по какому-то служебному трапу и растворилась за широкими спинами стюардов.
Каюта № 217 (если верить планам, вывешенным на каждой палубе) должна была находиться по левому борту. Два раза я выбирала неверное направление, один раз напоролась на кегельбан и трижды воспользовалась помощью вышколенной корабельной обслуги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Был еще и второй урок, но о нем я думать не хотела.
Я совершенно не умела существовать в плоскости, отличной от плоскости кровати, я пыталась мостить дорогу грудью там, где нужны были хотя бы зачатки мозгов, я не знала, что делать с мужчинами, кроме как пытаться их соблазнить. Мать твою, я даже никогда не была в музее!..
С уходом Филиппа день окончательно смазался. И чтобы придать ему хоть какую-то цель, я заказала вина. Потом ликера. Потом водки, твердо памятуя о том, что ни в коем случае нельзя пить по нисходящей. Спиртное несколько меня утешило, и я решила поискать другие пути к Филиппу и, если получится, выдвинуть к нему троянского конька-горбунка Сергуню Синенко. В конце концов, Сергуня — журналист. А ведь всего лишь несколько дней назад убит бывший зять Филиппа Кодрина, а за год до этого погибла сестра. Так что внимание прессы вполне оправдано.
Рассуждая таким нехитрым образом, я примирилась с собой и начала строить планы на вечер.
«Королева Реджина».
Вот здесь мне точно нельзя лохануться: второго Седьмого Июля не будет. Вопрос о том, как попасть на «Реджину», не особенно меня волновал. В любой стае иностранцев обязательно найдется тип, приехавший в другую страну специально для того, чтобы поживиться женским телом. В моей практике уже был один такой горе-коллекционер из дружественной нам Болгарии. Звали его не то Стоян, не то Коста, и все свободное время он отдавал сравнительному sexy-анализу. От него-то я и узнала, что немки чересчур традиционны, а голландки слишком уж любят экспериментировать; что англичанки бегают в душ через каждые пять минут, а румынки не моются вообще; что исландки трясутся над своей фригидностью и расстаются с ней только за большие чаевые; и что лучшей его любовницей была престарелая шведка, которую он подцепил где-то в Мадриде. Болгарин же посвятил меня в то, что существует особый сорт мужчин, которые изучают страны по их женщинам. И даже показывал мне некое подобие карты мира, составленной им самим. Россия на этой карте была выкрашена в поощрительный зеленый цвет: «У вас есть перспективы в sexy. Большие перспективы, беби!»
Я почему-то надеялась, что идиотов, подобных не то Стояну, не то Косте, не так уж мало. Во всяком случае, на этом огромном корабле хоть один да найдется.
Для меня.
Но сначала я должна была подготовиться, выставить товар лицом. Ведь на мне по-прежнему была затрапезная джинса (не в этом ли разгадка поспешного бегства Филиппа Кодрина?). И никакой краски на лице. А все мое рабочее оперение вместе с тонной косметики осталось на улице Верности.
В пожарном порядке я прикупила мини-платье и босоножки на платформе. И переоделась в туалете Троицкого рынка, под клекот торговок одноразовыми носками и такими же одноразовыми бикини. Платье сидело как влитое и было готово сорваться с тонких бретелек при первом же удобном случае. Босоножки сидели как влитые и были готовы соскочить с ног при первом же удобном случае. Все было как всегда, вот только…
Я впервые за много лет почувствовала себя не в своей тарелке. Как будто выходила на охоту первый раз. К тому же нужно было соблюсти необходимую грань между простой искательницей приключений и профессиональной жрицей любви. Эта грань была слишком узкой, она требовала филигранного мастерства, приглушенного макияжа и совершенно определенного угла, под которым скрещиваются ноги.
…Остаток дня я провела на ближних подступах к «Королеве Реджине»: я меняла кафешки на набережной, постепенно сужая кольцо вокруг корабля, я тренировалась на одиноких самцах, я изображала из себя честную женщину, на секунду выпорхнувшую из офисной клетки, чтобы выпить кофе. Самцы, разгоряченные дурной кровью белых ночей, шли косяком, но силовых приемов ко мне не применяли. Никто не тянул меня в подворотню и не потрясал потертым портмоне, никто не предлагал совокупиться на смотровой площадке Исаакиевского собора, никто не настаивал на сеансе стриптиза в подсобке кабачка «Лукоморье». Определенно, в имидже честной женщины есть своя привлекательность.
В какой-то момент вал мужиков-липучек схлынул: должно быть, у них наступила сиеста, время отдыха от запретных желаний. Но разве можно от них отдохнуть?.. Я поймала себя на этой мысли и расстроилась: я все еще существовала в рамках, заданных мне Стасом, я все еще считала, что весь мир вертится вокруг гениталий.
Почему, ну почему я не могу избавиться от этого, почему я не могу раздвинуть рамки? Почему так необходимо раздвигать что-то еще?..
Ведь Монтесума-Чоколатль, блистательная Монтесума, самая мудрая из нас, как-то (уже после своего триумфального возвращения в Питер в качестве бизнес-леди) сказала мне:
— Я не поставила бы секс и в десятку приоритетов, Варвара.
Тогда я не стала вступать с ней в дискуссию. Я знала, что она так и не простила себе свое прежнее ремесло, что затаила ненависть на всех мужчин. Ненависть, по-восточному тихую и умеющую ждать своего часа. Я просто попросила перечислить всю десятку.
— Свобода, Деньги, Власть, — она с готовностью стала загибать пальцы. — Работа, Природа, Путешествия, Искусство, Дети, Друзья, Хороший Кофе.
Я не решилась возражать, хотя Детей без Мужчин не бывает. А с тезисом о Хорошем Кофе полностью согласилась.
…Теперь, сидя на исходной позиции у «Королевы Реджины» и листая тоненькую книжку в зеленой обложке, я тоже думала о хорошем кофе. Книжка была вполне своевременной и называлась «ДЕТЕКТИВНЫЕ ЗАГАДКИ — РАЗГАДАЙ САМ!». Я купила ее на развале у Троицкого рынка: тогда мне пришла в голову мысль, что не мешало бы, прежде чем приступать к работе частного детектива, ознакомиться с азами профессии. Но ничего подходяще» го у продавцов не нашлось, кроме этой детской книжонки к тому же еще и переводной. Я добросовестно проштудировала двести страниц и из семи детективных загадок не отгадала ни одной. Зато оттянулась на «Справочнике следователя» и теперь имела представление о шифрах, невидимых чернилах и передаче посланий с помощью зеркал. Я, наверное, смогла бы теперь нанести порошок на отпечатки пальцев и снять их; исследовать волосы и волоки а также кровь в качестве улики. Я смогла бы начерти план места преступления и выследить подозреваемого (во всяком случае, теперь я знала, как это делается).
Но по-настоящему позабавили меня методы распознания лжи. Особенно если учесть, что я сама собиралась лгать напропалую. Во всяком случае — пока.
Объект появился, когда я дочитывала главу «Идентификация отпечатков пальцев». Я моментально узнала его вырвала взглядом из группы расслабленных туристов и сразу же пустила под скальпель.
Молочный брат не то Стояна, не то Косты, как и предполагала. Мир кишит подобными человеческими экземплярами. Мой экземпляр оказался не самым плохим мужская особь, законсервировавшаяся на отметке 40 или около того; кривые волосатые ноги, торчащие из-под летних бриджей, умеренный животик, короткий торс, короткая крепкая шея и холеные баки. На голову моей будущей жертвы была водружена легкомысленная панамка (возможно, скрывающая проплешину), а в руках зажата видеокамера.
Этот норвежский снайпер смотрел на окружающую обстановку сквозь прицел своего пениса, я поняла это сразу. И забросила ногу на ногу. Под нужным углом: не дешевая проститутка, каких полно в любом порту, но и не синий чулок.
Я подождала, пока шайка норвежцев минует терминал и приблизится к столикам: они должны были пройти мимо кафе, так что нам не разминуться.
Опустив глаза, я искоса наблюдала за панамкой. Так и есть, панамка отстала от соотечественников и в поджидающий их автобус не погрузилась. Наоборот, что-то крикнула старшему группы и снова засеменила в сторону терминала.
Ну-ну.
Я спокойно проводила мужичонку глазами и заказала себе бокал вина. Раз уж хороший кофе здесь не подают.
…Он появился спустя минут пять (дольше задерживаться под сенью терминала было чревато: в любую минуту я могла встать и уйти). И тотчас же пространство вокруг меня заискрилось: мужичонка посылал флюиды.
Приклеившись к видеокамере и делая вид, что снимает памятник страдавшего водобоязнью флотоводца Крузенштерна, он стал медленно приближаться ко мне. Я старательно не замечала всех этих маневров, я вообще не смотрела в его сторону. Если я не ошиблась в норвежце, то сейчас последует экстремальное знакомство. Не то Стоян, не то Коста в свое время прожег мне платье сигаретой — только для того, чтобы иметь возможность заговорить. Интересно, что предпримет козлоногий видеолюбитель?..
Видеолюбитель опрокинул на меня мой же бокал вина.
Он сделал это так изящно, с такой непередаваемой Грацией, что я с трудом удержалась, чтобы не подняться со стула и не поприветствовать эквилибриста аплодисментами.
Sorry!..
Второй раз за, последние двое суток мне гадят платье. Пора бы к этому привыкнуть.
Через десять минут мы с норвежцем болтали самым непринужденным образом. Строго говоря, был он не норвежцем, а чехом по имени Гонза, много лет назад осевшим в Осло. Но это дела не меняло, потому что Гонза стал клеить меня с той же изысканной небрежностью, с которой клеил меня болгарин.
Наш человек! Я позволила себе расслабиться перед показательными выступлениями и отдала инициативу в руки мужчины.
Гонза совсем неплохо говорил по-русски. Еще несколько лет назад он представился бы диссидентом (тогда это было модно), но сейчас довольствовался ролью бизнесмена, имеющего свое модельное агентство (кто бы сомневался, что модельное!). Пассаж об агентстве был явно рассчитан на мои ноги. За полчаса, что мы провели за столиком, Гонза мысленно раздел меня до нитки, прикинул, как я буду выглядеть в разных позах, и, кажется, остался доволен. Я осторожно подыгрывала ему: наивный поворот головы, детское заламывание рук, никакой прожженности во взгляде. Победа охотника над дичью должна быть полной.
Обсудив прелести Большой Воды («ваш город — это Большая Вода, дорогая!»), мы перекинулись на «Королеву Реджину», и я, с очаровательной непосредственностью выпускницы радиотехнического колледжа, посетовала на то, что никогда не была на таком красивом корабле («это не корабль — это паром, дорогая!»).
Гонза заказал еще по бокалу вина, нечаянно коснулся моего плеча (чтобы лишний раз убедиться в его упругости), нечаянно уронил зажигалку и долго поднимал ее, шаря руками у моих ног (чтобы лишний раз убедиться в их стройности).
И только после этого пригласил меня на небольшую ознакомительную экскурсию по судну. «Всего лишь на пятнадцать минут, дорогая!»
Ну, слава богу!
…Корабля я так и не увидела.
Гонза сразу же потащил меня в бар — для сравнительного анализа вин. Я не сопротивлялась, и о пятнадцатиминутной экскурсии уже никто не вспоминал. После двух коктейлей мой кавалер стянул с себя панаму (под ней действительно оказалась небольшая пикантная лысина) и теперь прикидывал, как бы половчее затащить русскую Маню в каюту. Я упредила удар и стыдливым шепотом спросила у Гонзы, где здесь дамская комната.
А через две минуты, подворачивая ноги в только что купленных босоножках, скатилась по какому-то служебному трапу и растворилась за широкими спинами стюардов.
Каюта № 217 (если верить планам, вывешенным на каждой палубе) должна была находиться по левому борту. Два раза я выбирала неверное направление, один раз напоролась на кегельбан и трижды воспользовалась помощью вышколенной корабельной обслуги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63