Дементий наконец-то оторвался от кинжала и снова принялся листать книгу.
— Вы имеете в виду, что рукояти могли быть украшены драгоценностями?
— Вот! Именно это я и имею в виду.
— Такое практиковалось, но это больше относится к светскому оружию. А ваджра — во всяком случае, эта — храмовый ритуальный кинжал. Никаких излишеств, полная аскеза…
Да, никаких излишеств, кроме лужи крови на простынях…
— Но, может быть…
Дементий снова вооружился лупой и снова принялся шарить глазами по поверхности ножа.
— Нет, — вынес свой приговор он. — Поверхность абсолютно цельная, никаких гнезд для камней… Вот, посмотрите сами.
Но и без чертовой лупы я видела: бог Ваджрапани намертво вцепился в лепестки лотоса: ни единого зазора, ни малейшей трещинки, ни малейшей щели, ни заступа, ни выступа — удивительно монолитная штуковина! А может, чертов алмаз (или кусок слюды, кто его разберет?) просто пригрезился мне? Не было никакого камня?!. Так, игра воображения съехавшей с катушек девицы? В любом случае я выдоила из этого общительного и довольно интеллигентного эксперта максимум, пора и честь знать.
— Ну что ж, Дементий… Большое спасибо за консультацию. Очень познавательно, нужно признать. Сколько я вам должна?
— В каком смысле?
— По деньгам. — Черт, денег-то у меня как раз и немного, остатки Сергуниных полташек, едва ли я наскребу больше полутора сотен…
— Не знаю. — Малахольный молодой человек обвил клинок пальцами, демонстрируя явное нежелание с ним расставаться. — Не думаю… Речь не о деньгах… Это удивительная вещь… Удивительная! Для меня большая честь… Вы даже не представляете… Для любителя — счастье хотя бы просто прикоснуться…
— Понимаю, — я сделала попытку притянуть нож к себе. — Но мне пора.
— Вам нужно уходить? — испугался Дементий.
— Да. И знаете что… Я, пожалуй, воспользуюсь вашим советом. Насчет музейных работников.
— Это хорошая идея, — прерывающимся голосом сказал Дементий, хотя я видела, что идея уже не казалась ему такой уж хорошей; прямо скажем, она была отвратительной!
Главное теперь — вырвать нож из цепких интеллигентных лап и добраться до спасительной двери! Но вырвать нож по-прежнему не удавалось: мы шарили пальцами по лезвию, и никто не хотел уступать.
— Может быть, кофе? — настигло Дементия неожиданное просветление. — Кофе? У меня очень хороший кофе. Молотый.
Так. Для того чтобы сделать кофе, ему нужно будет по меньшей мере встать и выйти на кухню. За это время я успею взять нож, добежать до двери и справиться с замками. На кофе нужно соглашаться, потому что следующим шагом Дементия будет предложение выйти за него замуж. и он сделает предложение, я ничуть не сомневалась, — только для того, чтобы эта сволочная ваджра осталась в зоне его досягаемости…
— Кофе?.. Пожалуй, кофе! — Я широко улыбнулась. — Не откажусь.
Это стало первой моей ошибкой, но разве могла я предположить, что ни на какую кухню идти не надо, что весь набор для кофепития, включая чайник с водой, находится здесь же, в маленькой стеллажной нише, до которой можно легко дотянуться?
Придерживая нож одной рукой и проявляя чудеса эквилибристики, Дементий вытащил поддон с песком для кофе по-турецки (стоящий на маленькой горелке), поджег ее, засыпал молотое зерно, плеснул воды и… Не успела я опомниться, как напиток был готов.
— Прошу! — сказал Дементий.
— Спасибо…
Я решила на время оставить нож в покое, взяла чашку и принялась шарить глазами по стенам, украшенным натюрмортами из самых удивительных приспособлений. Настолько удивительных, что ритуальный нож ваджра казался на их фоне бедным родственником.
— А зачем здесь веер? — спросила я.
— Веер? — Дементий, не сразу понявший суть моего вопроса, нехотя оторвал глаза от кинжала. — А-а… Это фехтовальный веер. Шань-цзы. Видите, концы пластин заострены. В умелых руках — довольно опасная вещь. Вы можете подойти, посмотреть…
Я поднялась с пола и подошла к стене. Раскрытый веер, украшенный тонким, едва заметным рисунком бедной хижины и таких же бедных гор на заднем плане, впечатлял. Но еще больше впечатляли маленькие изящные железки, окружавшие веер со всех сторон.
— Это тоже оружие?
— Конечно, — улыбнулся Дементий. — Видите эти металлические кисточки? Почти не отличаются от настоящих. Техника их использования полностью копирует движение руки при начертании иероглифов. Воин не может не быть художником. Или поэтом. У взаимоотношений с врагом должна быть своя философия, иначе все скатывается к банальному убийству.
Очень ценная мысль. И актуальная.
— Сами придумали? — с легкой завистью сказала я.
— Почему сам? Это же вытекает из формы. Ничто так не совершенно, как оружие само по себе.
И снова я позавидовала — теперь уже дурацкой внутренней убежденности обыкновенного продавца обыкновенного оружейного магазина. — Так уж и ничто?
— Конечно. Оружие может сделать вид, что подчиня — ется вам, а на самом деле заставит вас делать то, что хочет само. Оно поступит с вами, как бог поступает со своей паствой: или будь со мной, или умри. А бог совершенен. Вы же не будете этого отрицать?
У меня были довольно напряженные отношения с богом, особенно в свете последних событий, — и потому я сочла за лучшее промолчать.
— Достигнув совершенства, оружие может спрятаться за любым обличьем. Вот, например, палочки… Они рядом с кистями.
Как раз палочки волновали меня меньше всего — самые обыкновенные палочки для еды. Я так и не научилась ими пользоваться; с несколькими моими восточны — ми клиентами дело обстояло точно так же — их телами я тоже не научилась пользоваться, как и палочками. Они были слишком непроницаемы для меня. Слишком непроницаемы и слишком терпеливы.
— Ну и? Палочки для какой-нибудь жареной лапши. — «Жареная лапша» была единственным китайским блюдом, о котором я имела представление. — Ничего выдающегося.
— Все правильно. Это куай-цзы, палочки для еды. Их можно перебирать незаметно — потрясающий эффект в боевом применении. Или бяо — шпильки для волос. Тоже, между прочим…
Шпильки мне не понадобятся — во всяком случае, в ближайшее время. Хотя, судя по всему, помешанный на колющих и режущих предметах Дементий готов развлекать меня до тех пор, пока волосы у меня не отрастут. Пора поставить его на место.
— Очень любопытно, правда. Но мне пора.
— Да, конечно… — Его лицо исказила страшная мука. — Простите меня.
Я снова предприняла попытку отобрать нож. И снова потерпела неудачу. Чертов сумасшедший даже и не думал выпускать его из рук.
— Отдайте нож, — потеряв всякое, терпение, прошептала я.
— Да, конечно, — он еще крепче ухватился за клинок.
— Это моя вещь.
— Да, конечно.
— Уберите руки!
— Да, конечно.
— Да что же это такое, в самом деле?! Мне что, милицию вызывать?
— Да, конечно.
— Вам никто не говорил, что вы сумасшедший?
— Да, конечно. Конечно…
Мы снова потянули нож в разные стороны, но Дементий был явно сильнее. И я, не удержав равновесие, хлопнулась прямо на спину. И посмотрела на него снизу вверх. И все поняла. Дурацкий обрывок газеты с частными объявлениями прямиком вывел меня на тихопомешанного. Пока — тихопомешанного. Но нет никаких гарантий, что через минуту он не станет буйным и не воспользуется какой-нибудь смертоносной прелестью типа куай-цзы, шань-цзы или бяо. Или вообще ограничится менее изысканным тесаком. Ну почему, почему все в моей жизни делается через задницу, как у какого-нибудь распоследнего гомосека?! Почему из всех возможных путей я выбираю самый дрянной и неукоснительно ему следую?!
Нет, обострять ситуацию сейчас бессмысленно, в комнате и без того полно острых предметов.
После недолгих размышлений я решила пустить ситуацию на самотек и попытаться усыпить бдительность умалишенного.
— Еще кофе, — отрывисто бросила я.
Дементий с радостью бросился выполнять мою прихоть. Похоже, он готов на все, лишь бы не дать ножу выскользнуть из его квартиры.
— Что происходит? — спросила я по-пролетарски громко отхлебнув из чашки.
— Ничего, — не моргнув глазом, соврал он.
— А по-моему, что-то происходит. Не совсем… м-м… нормальное. Вы не имеете права меня задерживать.
— Я вас не задерживаю.
Идиотизм ситуации был настолько очевиден, что я даже рассмеялась. Дементий счел это хорошим знаком и тоже попытался улыбнуться.
— Вы очень симпатичная девушка…
Сейчас он сделает мне предложение!..
— У вас такой милый смех…
Сейчас он сделает мне предложение!..
— Мы ведь так и не познакомились толком. Расскажите мне о себе…
Нет, предложения он мне не сделает, но и из квартиры просто так не выпустит.
— С какой стати я должна рассказывать вам о себе?
— Я подумал… Ну, хорошо. Не хотите рассказывать о себе — не надо. А что это за человек, который подарил вам нож?
Так и есть, все будет вертеться вокруг ножа!
— Послушайте, Дементий… — я позволила себе повысить голос, но он не дал мне закончить.
…В последующие несколько часов я не произнесла ни слова. Вначале, пока способность соображать еще не оставила меня, я проклинала покойничка Стаса Дремова, сделавшего из меня образцово-показательную шлюху. Да, именно так — образцово-показательную шлюху, для которой прихоть клиента — закон. А странный парень с бледными баками и фанатично горящими глазами оказался самым изощренным клиентом, которого я только встречала в жизни. Он осторожно, шаг за шагом, как заправский Казанова, овладевал моим девственным пугливым мозгом; он ласкал мои крошечные, не до конца сформировавшиеся извилины умопомрачительными вещами. Какими-то «Письмами мастера дзэн мастеру фехтования», — трепетными, как первый поцелуй моего первого парня Сюлева Хааса… Какой-то «ХЭЙХО КАДЭН сё, переходящей в роду книгой об искусстве меча», — не терпящей возражений, как пах моего последнего парня Лешика Богомола… В ход пошли совершенно неведомые мне имена, скорее всего японские, — Басе, Сайге, Исса, Бу-сон: странные сочетания слов, складывающиеся в трех — и пятистишия. И я как последняя дура иссоплилась над кретинической судьбой неизвестного мне пернатого, когда Дементий с подвыванием прочел:
Больной опустился гусь
На поле холодной ночью.
Сон одинокий в пути.
Я заплакала! Клянусь богом, я заплакала — так горько, как будто бы по мне прошелся взвод солдат срочной службы! А потом этот блондинистый гад добил меня окончательно:
Есть особая прелесть
В этих бурей измятых,
Сломанных хризантемах.
Почему я никогда не думала об этом? Почему я никогда и ничего не хотела знать? В изголовье моей кровати столько раз умирали эти хреновы бледно-желтые хризантемы, а мне и в голову не приходило их пожалеть! Мне и в голову не приходило, как тонок и влажен может быть мир… Мне и в голову не приходило, как тупа и ограниченна я сама… А ведь все могло быть по-другому, если бы мне встретился не Стас, а этот нежный сумасшедший!
…Kurrat, как же далеко он меня заманил, этот парень! В самые непролазные дебри моей собственной души. И ничего хорошего я там не обнаружила: жалкий подлесок, сломанные кусты жимолости, использованные презервативы, банки из-под джин-тоника, банки из-под оливок с анчоусами, мятые купюры — выгребная яма и та выглядела бы лучше!..
Я не знала, сколько времени прошло (глухое безжизненное окно не давало никакого представления о времени суток), — да это было и неважно. Лишь изредка, с трудом вырываясь из омута слов и жадно глотая воздух у поверхности, я думала: неужели все это ради проклятого ножа?!.
…Дементий срубился неожиданно, так и не дорассказав мне о кулике, потерявшем свое гнездо. Я даже не сразу поняла, что произошло: его ресницы сомкнулись, рот вытянулся в нитку, а голова сама собой прислонилась к стеллажу.
Наваждение спало, и воздух свободы защекотал мне ноздри. Я щелкнула пальцами перед лицом Дементия — никакой реакции!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63