о жалкой вонючей квартирке в Сохо. — Он смотрел в сторону, старательно избегая ее взгляда. — Что, если я покину группу, и на этом все закончится? Я снова превращусь в ничто. В ничто.
Стая чаек, по-видимому, обнаружила что-то в воде, возможно, косяк рыб, ибо теперь они возбужденно чертили в воздухе мелкие круги, едва не задевая крыльями волны. Дайна видела, как они хищно щелкают клювами и, время от времени стремительно вытягивая шею, выхватывают из воды мелких рыбешек.
— Мне кажется, — сказала она осторожно, — что это служит для тебя достаточным основанием ставить крест на своей жизни и заниматься саморазрушением. — Позади живого покрывала чаек, поднимавшегося и опускавшегося, точно имитируя поверхность моря, виднелся парусный корабль, лавировавший на ветру. — Я вижу, я чувствую, как ты несчастен. Тай видит это тоже. Почему ты думаешь она так старалась по-дружески относиться ко мне на протяжении этих дней?
— Забудь про Тай, — ответил он. — Она просто придумала для себя новую игру и забавляется ею.
— Она ревнует ко мне, так же как ревновала к Мэгги. Ей не нравятся наши отношения. Она с недоверием наблюдает за ними.
— Это уж вне всяких сомнений. Она не доверяет тому, чего не понимает. Да и кто поступает иначе?
— Что ты хочешь этим сказать? Крис взглянул на нее.
— Что лучше всего будет, если ты предоставишь мне разобраться с Тай.
— Ты считаешь себя таким умным? — резко возразила она. — Но мне кажется, что ты не отдаешь себе отчет в том, кто кем управляет.
Теперь пришел черед рассердиться Крису. В его глазах вспыхнули огоньки.
— Когда речь заходит о женщинах, черт их побери, я знаю что к чему.
— Неужели?
Мальчишеская бравада Криса только пробудила в Дайне желание побольнее уколоть его. «Почему он упорно не замечает то, что настолько очевидно?» — подумала она.
— Господи, иногда ты заставляешь меня чувствовать себя крупным идиотом, — сказал он. — Твоя сила воли пугает и завораживает меня. — Он потер ладони о джинсы. — Когда я думаю о женщинах, с которыми спал... и других, на которых мне просто было наплевать, то вижу перед собой бесконечную шеренгу, выстроившуюся вокруг земного шара. И все они принадлежат мне.
— Крис...
— Между Мэгги и мной не раз происходили ссоры из-за тебя. Мы... я полагаю, это случалось, потому что мы по-разному видели тебя. — Его глаза слегка затуманились, словно их взгляд был устремлен в прошлое. — Она видела, что происходит, даже если ты сама не замечала этого. Нет, не перебивай меня. У меня не хватит смелости заговорить об этом снова. — Он глубоко и судорожно вздохнул. — Я знал, что ты ни о чем не подозреваешь, и оставил это так, потому что начал понимать, почему меня тянет к тебе, по крайней мере отчасти.
— Мне хотелось проводить с тобой все больше и больше времени. С этого все началось, и я стал чертовски злиться на себя и тебя. Я имею в виду, что ты не должна была реагировать так же, как все остальные. — Он помахал рукой перед собой, обводя линию горизонта. — Как все они, женщины. Они жаждут власти такой, какую в состоянии заполучить. Потом они сравнивают ее с той, которой владеют другие, и хвастают: моя больше твоей. Ха!
— Но в случае с тобой я впервые почувствовал... я просто хотел быть с тобой рядом. Это пугает меня... до сих пор, потому что я не понимаю этого. Я не говорю о том, что испытываю желание проводить с тобой в постели дни и ночи или что-то в этом роде. Просто... ты знаешь... хотя бы раз. — Его глаза, казалось, уставились в одну точку. — Мы могли бы сделать это прямо сейчас... внизу, у самой воды, где нет никого...
— Не надо, Крис... — Она положила руку ему на плечо. — Я...
— Ты думаешь, что со мной произойдет то же, что и с Найлом? Ну да. Я вижу это по твоим глазам. Но ты ошибаешься. Да, многие кончили так: Джимми Хендрикс, Джэнис Джоплин, Джим Моррисон. Однако есть и другие, вроде Мадди Уотерса и Чака Берри, которые продолжают делать свое дело год за годом, вовсе не думая умирать или уходить на покой. Они не сгорают ни в тридцать три, ни в пятьдесят лет. Ну так вот, я один из них. Я не собираюсь умирать... Я знаю, что происходит со мной и вокруг меня... И я не монстр...
— Нет. — Она наклонилась вперед и, поцеловав Криса в щеку, погладила его длинные волосы, нарочно затянув эту невинную ласку. — Нет, ты не монстр. Я знаю это, Крис. — Она почему-то не могла заставить себя продолжить мысль и сказать ему: я боюсь за тебя, боюсь, что Тай... Что? Она знала, что здесь его слабое место. Крис мог не обращать внимания на поползновения Тай в прошлом из-за Яна и даже в настоящем, точнее в ближайшем прошлом, из-за Мэгги, но теперь... Теперь никто не стоял между ними, даже Найджел, по всей видимости изрядно поднадоевший Тай.
Дайна заметила, что Крис, не отрываясь, смотрит на прядь ее волос, развевающуюся на ветру, светлевшую по мере того, как солнце все выше поднималось за их спинами.
— Я пережил все, — сказал он. — Я прошел сквозь все... все эти уличные бои у меня на родине. Набил себе немало шишек, чтобы победить. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Белый парусник, поймав наконец попутный ветер, устремился к линии горизонта, тонкий и прямой, словно лезвие только что выкованного меча, где поверхность моря все еще была темной. Судно казалось волшебным, крылатым созданием, парящим над бескрайней равниной.
— О постели, — начала Дайна. — Мы ведь друзья, Крис...
— Друзья могут спать вместе.
— Только не там, откуда я вышла. — Взяв его за подбородок, она заставила Криса повернуться лицом к ней. Посмотри на меня. Нам надо поговорить еще кое о чем... Так не годится. Ты и сам знаешь не хуже меня. Так что, по большому счету, мне незачем говорить тебе об этом.
— Нет, — возразил он. — Так это просто меньше ... пугало бы меня. — Он улыбнулся ей одной из тех фирменных улыбок Криса Керра, от которых таяли сердца женщин всего мира. — Я полагал, что поучения закончились. — Однако он тут же посерьезнел. — Что ты имеешь в виду?
— Я кое-что узнала. У меня не было времени обсудить это с тобой раньше... Да и, по правде говоря, я сама не уверена в своих чувствах по этому поводу. Мне то хочется задушить тебя, то...
— Ты еще долго собираешься ходить вокруг да около?
— Мэгги... сидела на игле, Крис. Как это получилось?
— Ты спрашиваешь, как получилось, что она погибла?
— Перестань морочить мне голову. Я все знаю.
— Что знаешь?
— Не смей врать мне!
Дайна увидела, как задрожали уголки его губ. Ей даже показалось, что Крис начал задыхаться.
— Стало быть, ты обвиняешь в этом меня? Ну что ж, это очень удобно. Я — вот он, перед тобой, а она...
— Не вздумай продолжать!
— С какого хрена ты вдруг стала такой Добродетельной, а? Тоже мне, принцесса! Ты никогда не совершала поступков, о которых тебе позднее приходилось жалеть?
— Ты не ответил на мой вопрос. — Дайна была непреклонна.
— И черта два отвечу!
— Ладно. Забудь об этом. — Она отвернулась. Ветер прошелестел в низких кустах, спускавшихся почти к самой воде. Небо на западе было уже совсем чистым.
— Тебе лучше не знать этого, — сказал он после долгого молчания так тихо, что Дайне пришлось попросить его повторить свои слова.
— Нет, если ты собираешься соврать мне. Какой смысл нам быть друзьями, если мы будем врать друг другу. — Она искоса взглянула на него. — Когда мы говорили про «Pavane», ты тоже врал?
Она видела, что обидела его, и была рада этому.
— Нет, не врал, Дайна.
— Тогда не ври мне и сейчас.
— Ладно. — Он кивнул. Потом поднял сухую тростинку и стал лениво постукивать ею по земле. — Одной из ее черт всегда была своего рода невинность... не тупая простота типичных групп... вовсе нет. Но... я прошел через все это, а она нет. Я думал, что смогу уберечь ее от этого дерьма, понимаешь? — В его глазах застыло почти умоляющее выражение. — Она... Я старался сделать так, чтобы она не знала ничего о том, что я употреблял, насколько это было в моих силах. Я не хотел, чтобы у нее появилось искушение. — Вдруг он хрипло рассмеялся, но в его смехе звучала невыразимая боль. — И вот однажды, вернувшись домой, я увидел порошок на кухонном столе... Одна из ее подруг... я даже не был знаком с ней, ввела Мэгги, так сказать, в курс дела. — Он отбросил тростинку прочь от себя, но внезапный порыв ветра швырнул ее обратно ему в лицо. Сняв со щеки, он кинул ее за спину и продолжал. — Что за злая ирония. Какая-то маленькая шлюха... — Он вздохнул. — Ты ведь знаешь, как ей бывало плохо. У нее ничего не выходило с карьерой, а у меня не хватало времени... — Он поднес стиснутые кулаки к своим глазам. — Но она была такой слабой, Дайна... такой слабой. Она не могла выстоять перед ударами судьбы в одиночку... ей был нужен я, и ты, и многие другие, которых наверное не знаем мы оба. Она не могла... никогда не смогла бы сделать это одна...
— Почему ты не остановил ее, Крис? — Дайна произнесла эту фразу очень мягко, но все же не смогла до конца спрятать жало обвинения.
— Конечно, я думал об этом. Однако, взгляни на меня: чем я лучше? Какое право я имел запрещать ей делать то, что делаю сам? Я перестал бы уважать самого себя, если б поступил так...
— И ты предоставил ей возможность продолжать убивать себя. Ты — просто себялюбивый негодяй.
— Что я по-твоему мог предпринять? — грустно спросил он. — Однажды я побил ее. Да, это правда. Я был так взбешен, что потерял контроль над собой, и только уже потом опомнился... Боже! Я был зол на себя не меньше, чем на нее. Однако, я знал, что она будет продолжать заниматься этим, что бы я ни говорил... Особенно, если б я стал уговаривать ее перестать колоться, потому что у нее тогда появилась бы возможность заниматься чем-то назло мне, вымещать на мне отчаяние и ненависть к себе самой, переполнявшими ей душу в самые мрачные минуты.
— Как вышло, что я ничего не знала об этом?
— Все дело в том, что она слишком любила тебя. Она знала, что узнав правду, ты найдешь способ остановить ее... Дайна, она не хотела бросать...
— Как ты можешь говорить так?
— Потому что, — сказал он, приближая свое лицо к ее глазам, — что я знаю.
* * *
В самолете, которым Дайна летела назад в Лос-Анджелес, было сухо и душно. В салоне витала микроскопическая пыль, забивавшаяся под веки и вызывающая слабую резь в глазах.
Даже первый класс в этом рейсовом авиалайнере калифорнийской авиалинии не мог идти ни в какое сравнение с принадлежащем «Хартбитс» «Лирджет Лонгкорн 50», доставившем Дайну в Сан-Франциско. Глядя вниз на медленно приближающийся лос-анжелесский аэропорт, она вспомнила об этом широкофюзеляжном монстре, на сверкающих бортах и хвосте которого была нарисована гитара — фирменный знак группы.
Разумеется, интерьер и содержание его обходилось невероятно дорого, однако он являлся не просто средством для рассеивания усталости и скуки на протяжении долгих турне, состоявших в основном из одноразовых концертов в разных городах. Имея «Лонгкорн», «Хартбитс» могли, например, обосноваться в Нью-Йорке, выступая на северо-востоке страны, в Атланте — на юго-востоке или в Сан-Франциско — на западе, что было немаловажно, ибо все члены группы, включая Криса, настаивали на том, чтобы не возвращаться в Лос-Анджелес во время гастролей.
Дайна откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она думала о долгой и изнурительной беседе с полицией, недоумевая по поводу того, почему инцидент с вооруженным нападением на Криса в «Лав-из-э-ликвид» оказался отодвинутым на задний план смертью Найла. Если все обошлось благополучно, то это никого не интересует. Иное дело, когда кого-нибудь ранят или убьют: тогда стаи стервятников слетаются на поживу, как было на похоронах Мэгги. Дайна вздрогнула, бородатое лицо с застывшей на нем странной улыбкой ясно стояло перед ее мысленным взором. Силка передал этого маньяка в руки полиции; тем все и ограничилось.
А Крис? Он испытал секундное потрясение, но тут же постарался забыть о происшествии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111