Его красивое, словно высеченное из мрамора, лицо казалось постарело за одно мгновение лет на десять. Слабый ветерок слегка трепал его золотистые волосы, чуть более длинные, чем полагается для полицейского. «Это были, — подумала Дайна, — волосы ребенка. Но он больше не ребенок».
Обойдя ее, Брафман дотронулся до плеча Эндрюса.
— Пошли, Пит. Мы должны заняться делом. Он потянул товарища за собой, и когда они, повернувшись спиной к Дайне, побрели прочь, то показались ей двумя самыми обычными людьми, направляющимися на дальний конец пирса, чтобы полюбоваться видом на океан.
— Кайс был его зятем. — Это были первые слова Бонстила, обращенные к ней. — Эндрюс очень близок со своей сестрой. — Он говорил об этом как о чем-то непостижимым для него.
— Привет, Бобби.
— Тебя привезли ребята?
— Я попросила их. У меня есть кое-что для тебя. — Она сделала паузу. — Я не хочу, чтобы у Эндрюса из-за этого были неприятности.
— Не волнуйся. — Он опустил глаза на простыню, закрывавшую то, что лежало на носилках, за край которых он держался правой рукой. — Кстати, у меня тоже есть здесь кое-что для тебя. — Он стал приподнимать простыню.
— Ты что, шутишь!
— Шучу? — Его рука замерла в воздухе. — Отнюдь. Я говорю совершенно серьезно. — Резким движением он откинул простыню с головы трупа. — Познакомься с Модредом.
Дайна твердо решила не смотреть, но любопытство оказалось сильнее ее. Взглянув вниз, она увидела совершенно обычное, ничем не примечательное лицо: глаза не слишком большие и не слишком маленькие; нос, как нос; обыкновенный рот. Короче говоря, это было лицо, которое никто не удостоил бы повторным взглядом и не запечатлел бы в памяти. Этот человек являлся типичным представителем толпы и сумел выделиться из нее, лишь став психопатом-убийцей.
Лежа на носилках, он казалось спал невинным сном младенца. Заглянув поглубже под простыню, Дайна увидела три или четыре красных пятна у него на груди. Зашатавшись, она выставила в сторону руку, чтобы удержать равновесие, и Бонстил поддержал ее.
— Что произошло?
— Давай уйдем отсюда, — ответил он, — и я расскажу тебе.
Он отвез Дайну дальше по шоссе на пляж. Выбравшись на песок, она сняла сандалии, а лейтенант остался в ботинках. Справа от них десяток ребят, чью кожу покрывал изумительный бронзовый загар, играли в волейбол. За их спиной девушки в купальниках и парни в плавках раскатывали по дымящемуся асфальту на скейтах под музыку диско, такую же плотную, как и вереница машин, выстроившихся на Оушн-авеню. Этот пляж находился к Венне, чем в Пасифик-Палисайд.
— Психиатры были правы в одном, что касается Модреда, — голос Бонстила звучал устало и мрачно на фоне музыки. — Ему хотелось, чтобы его поймали. — Он сунул руки в карманы. — Он оставлял нам улики, но либо они были слишком замаскированными, либо мы оказались такими тупицами. В любом случае мы не приблизились к разгадке. Тогда он позвонил нам и назначил встречу. Мы не сомневались в том, с кем имеем дело, потому что он рассказал нам кое-что по телефону... сообщил детали преступлений, которые мог знать только убийца. — Бонстил угрюмо рассмеялся. — Он совсем не был застенчивым. В тот момент. Он рассказал нам все.
Вздохнув, он отвернулся от Дайны и посмотрел в туманную даль над морем.
— Господи, — произнес он с отвращением. — Мы ведь знали, как он опасен, и все же я подставил ему двух своих людей.
— Бобби, откуда тебе было знать, что так обернется?
— Откуда мне было знать? Откуда мне было знать? — с издевкой повторил он за нею следом. — Наш капитан сказал то же самое. Он был чертовски любезен и непридирчив по этому поводу. «Послушай меня, Бонстил, — заявил он мне. — У медали есть оборотная сторона. С маньяком покончено раз и навсегда. Я уже созванивался с газетчиками. Твои ребята пали, выполняя свой долг. Они настоящие герои». — Бонстил провел рукой по волосам.
— Герои, — фыркнул он. — Они погибли из-за глупости.
— Не из-за своей храбрости?
— Они были слишком молоды, чтобы быть храбрыми. Они просто недостаточно быстро соображали. — Не выдержав, он наконец взглянул на Дайну и кивнул. — Да, они были храбрыми ребятами.
— И они были твоими людьми. — Она не сводила с него глаз. — Поэтому ты винишь себя за их смерть.
— Они находились в моем подчинении!
— Ты сделал все, чтобы защитить их?
— Мне следовало знать, что у этого сумасшедшего будет при себе спрятано оружие. Он стоял, подняв руки вверх. Я приказал Форейджеру и Кайсу выйти из укрытия и взять его. Он ухмылялся и скалился. Только что его руки были пусты — и вдруг в них откуда-то появился короткоствольный пистолет. Наверно, он висел на резинке внутри рукава. — Серые глаза Бонстила затуманились при воспоминании. — Форейджер и Кайс подошли к этому мерзавцу почти вплотную. Я думаю, они так и не успели понять, что произошло. Услышав первый выстрел, я приказал снайперам стрелять. Его отбросило пулями на шесть футов назад, но к тому времени мои ребята уже были готовы. — Он отвел волосы со лба и, как показалось Дайне, украдкой смахнул слезинку с ресниц.
— Ты защитил их как мог, — заметила она. — Того, что случилось нельзя было избежать.
— Теперь ты опять говоришь, как наш капитан.
— Возможно, потому что мы оба смотрим на все это объективней, чем ты.
— А еще потому что тебе, как и ему, не придется разговаривать со вдовами.
— Нет, не придется, — согласилась она. — Однако, ведь это часть твоей работы, верно?
— Вот почему я решил бросить все после того, как это произошло. Я больше не могу так. Я просто трус.
— Устать от чего-либо — вовсе не то же самое, что быть трусом.
Ветер задрал полу его пиджака, так что стала видна подкладка.
— Именно им я и являюсь. Она пожала плечами.
— Тебе просто жаль самого себя.
— И я так думаю.
— Перестань, Бобби. Я устала от Искренних Признаний. Можем мы обойтись...
— Дайна...
— Нет, — отрезала она. — У нас был шанс. Он оказался упущен, и мне представляется, что так лучше.
Бонстил резко отвернулся от нее и зашагал прочь по пляжу. Совсем юные девушки бросали исподтишка восхищенные взгляды на его крепкую, мускулистую фигуру. Он был мужчиной, способным пробуждать в женщинах желание. «Но он не для меня, — думала Дайна, глядя ему в след. — Возможно, когда-то — да, но не сейчас».
Она поднялась с пляжа по занесенным песком цементным ступенькам к автостоянке. Отыскав темно-зеленый «Форд» Бонстила, она забралась в салон и стала ждать.
Спустя некоторое время появился лейтенант. Наклонившись, он просунул голову в открытое окошко.
— Я проверил то, что ты рассказала мне в прошлый раз. О Мэгги.
— Я думала, ты не поверил мне.
— Лучше сказать, я отнесся к твоим словам скептически.
— Что же заставило тебя изменить свое мнение?
— Я послал запрос на эксгумацию тела, л тем дело и закончилось. — Он открыл дверцу и сел за руль. В салоне было довольно душно и, подняв все стекла, он включил кондиционер. Дождавшись, пока станет чуть попрохладнее, он продолжил. — Я также проверил кое-что относительно нашего друга Найджела Эша. — Повернувшись, он взглянул на Дайну. Его голос вновь приобрел привычную бесстрастность. — Ты знала, что он наполовину ирландец?
— Какой ирландец? — Дайна попыталась скрыть свое изумление.
— Ирландский католик. Его мать родилась в Эндитауне, логове ИРА в Белфасте.
— Я не знаю. Как же она в таком случае вышла замуж за англичанина?
— Не за англичанина, — поправил ее Бонстил, — а за валлийца. Впрочем, по утверждению соседей, это являлось причиной их постоянных ссор.
— Как погляжу, ты немало похлопотал.
— Это еще не все, — сказал он. — У Найджела есть сестра.
— Ни разу не слышала, чтобы он упоминал про нее.
— Ничего удивительного. Я понимаю, почему он молчит о ней.
— Ты имеешь в виду, что они не ладят друг с другом?
— Я не говорил этого, — возразил Бонстил. — Скорее всего, дело в том, что она живет в Белфасте.
— Ты хочешь сказать, она член ИРА?
— Я соврал бы, если б сказал, что могу утверждать это. Наши британские коллеги умеют держать рот на замке, когда им это хочется. Я не услышал от них ни да, ни нет в ответ на тот же самый вопрос, однако они дали мне ее адрес. Она живет в районе Фоле. — Сын Туми был родом именно оттуда. — Ну, теперь выкладывай, что там у тебя для меня?
Дайна извлекла из кармана пластиковый пакетик и протянула ему.
— Мне бы хотелось, чтоб ты отдал его содержимое на анализ в вашу лабораторию.
Осторожно взяв пакетик, Бонстил поднял его и посмотрел на свет.
— Героин?
— Да, — ответила она. — И, возможно, больше ничего. Заклеив пакетик, Бонстил спрятал его во внутренний карман и осведомился.
— Откуда ты его взяла?
Дайна рассказала ему, что случилось в Нью-Йорке и про свои подозрения относительно того, что представляет собой этот порошок.
Бонстил покачал головой.
— Шансы, что ты окажешься права, крайне малы. Наркоманов надувают на улице с этим дерьмом двадцать четыре часа в сутки. Героин всегда продают в смеси. Вопрос только — с чем. Если это неопасное вещество, ну что ж, тогда эффективность наркотика ослабевает и все. Однако если это нечто иное, то ты можешь в результате протянуть ноги на полу в ванной. Ему повезло, что ты оказалась под рукой.
— Ты выполнишь мою просьбу? — Не дождавшись ответа, она спросила. — Скажи мне, героин на улицах когда-нибудь мешают со стрихнином?
— Нет, насколько я слышал. Разве что, если это делается намеренно. — Взглянув на Дайну, он дотронулся до пиджака снаружи на месте внутреннего кармана. — Считай, что это уже сделано. — Достав ключи, он завел машину.
— Послушай, — небрежно бросила Дайна. — Почему бы нам не съездить на бульвар Ван Найс.
Уже смеркалось, и в вечернем освещении можно было не обращать внимания на пыль, мягко оседающую вдоль двух рядов пальм, росших вдоль шоссе.
— Ван Найс? — переспросил Бонстил. — Какого черта нам ехать туда?
Дайна показала ему клочок бумаги, данный ей Мейером.
— Кто такой Чарли By?
— Некто, кто может знать убийц Мэгги. Бонстил с подозрением посмотрел на нее, однако свернул на въезд на Санта-Моника Фривэй.
— Как это к тебе попало?
— Ты хоть что-нибудь можешь принять за чистую монету? — раздраженно осведомилась она.
— Если б я так поступал, то был бы никудышным полицейским. — Однако он улыбнулся. — Ладно, ладно. У нас у всех есть свои секреты. Держи эту тайну при себе.
Добравшись до западного Лос-Анджелеса, Бонстил, описав широкую дугу, выехал на Сан-Диего Фривэй, идущую на север в долину.
— Тебе пришлось потрудиться, чтобы не дать Крису умереть, — заметил он, и Дайна услышала искреннее восхищение в его голосе. — Как он сейчас?
— Нормально. Он по-прежнему в студии. Запись первого сольного альбома заняла у него больше времени, чем он предполагал. Пару недель назад там произошел пожар, и одна из оригинальных пленок накрылась. Ему пришлось записывать три вещи с самого начала. Сейчас он микширует последнюю из них.
— Выйдет как раз к вручению Оскара, а? Тогда ты станешь еще более крупной фигурой.
Им приходилось тащиться еле-еле из-за огромного потока машин, и Бонстил, свернув вправо в Мулхолланде, взяв курс на запад, пока не добрался до бульвара Беверли Глен.
Долина приближалась, и когда они наконец одолели подъем, Дайна поняла, что успеет до наступления темноты насладиться зрелищем огромной впадины между холмами, заполненной клубами грязного коричневого смога. Температурная инверсия — так характеризовали это явление синоптики. Если бы оно продлилось бы достаточно долго, то промышленные шлаки начали бы просачиваться через холмы Санта-Моники и затоплять Беверли Хиллз и Голливуд. Дайна уже видела высоко над головой розоватое свечение, словно в небе над Лос-Анджелесом раскинулся еще один столь же необъятный город.
— Какое тебе дело? — возразила она. — Я уже слишком крупная фигура для тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111