Следом за мной в Кубинский зал вошли другие посетители, и мне показалось, что я узнаю многих из тех. кто был здесь в прошлый раз, в том числе двух могучего сложения мужчин, рассматривавших чьи-то рентгеновские снимки. Потом мой взгляд непроизвольно остановился на картине с огромной черноглазой красоткой над баром. Древний бармен за стойкой по-прежнему не обращал на нее внимания, механически подавая клиентам то высокий стакан с пивом, то коктейль, то бокал с чистым виски, то виски со льдом, то рюмку с «последней капелькой» («ей-богу, это последняя, клянусь!»). В течение десяти минут в зале набралось человек двадцать пять, занявших все кабинки и высокие табуреты перед баром.
Последним в зал ворвался стареющий литератор, которого я здесь уже видел. Каким-то образом он всегда знал, что Кубинский зал открыт. Одетый в пальто и дорогой костюм, он все еще выглядел внушительно и импозантно, но, присмотревшись, можно было понять, что перед вами лишь руины некогда величественного здания. За несколько предшествующих часов он уже успел основательно надраться; выпитое стерло с его с лица циничное презрение к тщетным человеческим усилиям и обнажило нечто более зловещее – выражение отчаяния, которое было почти отталкивающим в своей глубине и безнадежности.
Пьяно покачнувшись, литератор замахал руками и, стараясь удержать равновесие, довольно крепко схватил меня за плечо.
– Я аб-зательно должен узнать, что тут происходит! – заявил он.
– А как вам кажется, что они тут?… – начал я, но бывшая знаменитость меня не слышала.
– Я должен выяснить, в чем… – Он снова пошатнулся. – Да нет, не может быть! Это просто невозможно! – Колени у него подогнулись, и мне пришлось его поддержать. При этом я хорошо рассмотрел его лицо – старое, обрюзгшее, злое. Брови его выгибались по-прежнему насмешливо, но в глазах были только пустота и бездонное отчаяние.
– Вот вы, мис-тер, вы знаетпе, что они тут делают? Неужто вы не видите, что это – последняя соломинка, абс… абсолютно…
Тут подоспели метрдотель с тремя помощниками, и литератора увели.
Еще через минуту в зале появилась Элисон. Я заметил, что она заново расчесала волосы и ярче накрасила губы.
– Господа, мы начинаем! – объявила она неожиданно громким голосом, разом завладев вниманием собравшихся. – Позвольте в качестве вступления объяснить назначение Кубинского зала тем, кто пришел к нам впервые – а таких новичков у нас сегодня несколько. Не беспокойтесь, это займет всего несколько минут, после чего мы закроем входную дверь и перейдем к главному. Я очень рада видеть здесь наших постоянных клиентов – рада, что вы смогли прийти к нам снова. – И она кивнула нескольким гостям – кивнула, как мне показалось, каждому в отдельности, и в моей душе невольно поднялось ревнивое чувство.
В этот момент в зале появилась уже знакомая мне чернокожая женщина с голубым чемоданчиком. Скинув длинное зимнее пальто, она повесила его за баром и осталась в украшенном оборками платье для коктейлей с крошечными золотыми эполетами на плечах и крупными золотыми пуговицами, придававшими ее одеянию несколько театральный вид. Потом она открыла чемоданчик и достала оттуда блестящий поднос с привязанными по краям длинными шелковыми лентами. Ленты она накинула на плечи и сразу стала похожа на девушку-лоточницу эпохи тридцатых – сороковых.
Элисон. внимательно следившая за ее действиями, снова повернулась к собравшимся и продолжила:
– Как вы, должно быть, знаете, Кубинский зал существует уже больше ста пятидесяти лет. Когда-то он был и нелегальным баром, где вопреки «сухому закону» подавались спиртные напитки, и подпольной букмекерской конторой, и даже курильней опиума. Все это, вероятно, было обусловлено в буквальном смысле «подпольным» расположением зала, а также тем, что его единственную входную дверь было легко контролировать. И я готова спорить – большинство из вас было бы разочаровано, если бы оказалось, что наш Кубинский зал на протяжении многих лет пользовался безупречной репутацией…
При этих словах большинство мужчин улыбнулось – им было приятно ощущать себя причастными к пороку и беззаконию.
– В последние годы, – продолжила Элисон, – Кубинский зал служит главным образом дополнительным баром для нашего ресторана. И если не считать рутинных полицейских обходов, за последнее столетие его работа прерывалась всего три раза. Я даже могу назвать вам даты. Впервые это случилось 23 ноября 1963 года – на следующий день после убийства Джона Кеннеди. Во время аварийного отключения электричества в 1977 году Кубинский зал закрылся на два дня. В третий раз мы вынуждены были прервать работу после нападения террористов на Центр международной торговли. Среди посетителей нашего зала, – тут Элисон невольно улыбнулась, почувствовав, как заученно звучит ее речь, – были многие знаменитые и выдающиеся личности. В этих кабинках когда-то сиживали «Босс» Твид, Уллис Грант и «Малыш» Рут – разумеется, уже после того, как «Бостон ред соке» продали его «Нью-Йорк янкиз». Нам известно, что во время одного из своих приездов в Нью-Йорк здесь побывал сам Чарльз Диккенс. Марк Твен однажды ужинал наверху, но спуститься в Кубинский зал не захотел. Именно здесь Франклин Делано Рузвельт принял решение баллотироваться на пост губернатора Нью-Йорка в 1921 году, и здесь же уточнялись последние детали финального боя Джо Луиса за титул чемпиона мира по боксу. Кто еще?… Билли Холлидей однажды встречалась у нас с одним из своих любовников, но говорят, что как раз здесь они поссорились. Эйзенхауэр любил заходить сюда еще до Второй мировой войны. Как-то в восьмидесятых Жаклин Кеннеди Онассис внезапно стало плохо на улице, и мы специально открыли для нее наш Кубинский зал.
– А как насчет Элвиса? – раздался чей-то голос. – Я слышал…
– Да, это правда. В семидесятых Элвис часто снимал наш зал после выступлений в Мэдисон-Сквер-Гарден, который, как вы, несомненно, знаете, расположен от нас всего в нескольких кварталах. Кроме него… – Элисон сделала хорошо рассчитанную паузу, потом бессильным жестом опустила руки. – Я могла бы продолжать до бесконечности, джентльмены, но вы здесь не для того, чтобы слушать лекции. Главное, как мне кажется, вы уже поняли: мы гордимся нашим Кубинским залом, гордимся его историей, которая так тесно переплелась с историей нашей страны и которая безусловно близка и вам, нашим сегодняшним гостям, среди которых – я уверена – немало людей успешных и знаменитых.
Пока она говорила, прекрасная лоточница (если я правильно угадал ее роль) обходила зал, предлагая каждому лежащий на подносе товар.
– Мы хорошо понимаем, – добавила Элисон и сложила руки перед собой, являя образец спокойствия и уравновешенности, – что наши клиенты ведут активную, занятую жизнь, заполненную множеством неотложных и важных дел. Именно поэтому мы предлагаем им немного отвлечься и отдохнуть от повседневной суеты. Все очень просто, господа. Буквально через несколько секунд мы закроем двери – не больше чем на один час. Вы будете отрезаны от внешнего мира, но, смею вас уверить, это не причинит вам ни малейших неудобств. Выбор в баре тот же, что и наверху. Кроме того, мне хотелось бы подчеркнуть, что сигары – естественно, гаванские – можно получить совершенно бесплатно. Мы предлагаем только самые лучшие сорта: «Козба», "Монтекристо», «Эскалибур» и некоторые другие. Обслуживающие вас официанты исключительно компетентны и в случае каких-либо затруднений помогут вам сделать выбор. Разумеется, в зале можно и даже нужно курить; администрация ресторана только приветствует это вопреки принятым городским управлением драконовским антитабачным законам, которые нам удалось обойти благодаря некоторым особенностям полученной нами лицензии. Смею надеяться, вы не пожалеете о времени, которое проведете в нашем Кубинском зале.
Я уже давно чувствовал, что Элисон ведет своих слушателей каким-то извилистым логическим путем, незаметно переводя их в иную систему координат, меняя все правила и законы восприятия действительности. В эти минуты я нисколько не возражал против того, что она ни разу на меня не взглянула, потому что сам уставился на нее как зачарованный.
– Мы обращаемся к вам с единственной просьбой: никогда не обсуждать происходящее в Кубинском зале за его пределами. Прийти сюда можно только по приглашению и только с разрешения администрации ресторана. Заботясь о высоком уровне обслуживания, мы пошли на это исключительно ради нашей избранной клиентуры. Прежде, чем двери вновь откроются, Шантель, наша табачная богиня… – Элисон бросила взгляд на упомянутую Шантель, которая таинственно улыбнулась в ответ, – еще раз обойдет вас со своими товарами. Обращаю ваше внимание, что сама мисс Шантель, к сожалению, не может быть куплена или взята в аренду, однако если вас заинтересует какая-то другая вещица и вы захотите ее приобрести, ее стоимость будет включена в ваш счет без каких-либо постатейных указаний. Желаю вам хорошо провести время, джентльмены, и благодарю за внимание.
Элисон замолчала, и гости повернулись друг к другу, чтобы обменяться впечатлениями, а в зале появился Ха. Он прошел за стойку и выкатил оттуда большой прозрачный аквариум на колесиках. Раньше я видел его только в рабочем костюме, но сегодня Ха был в белоснежном поварском халате и держал в руке небольшой ящичек из нержавеющей стали. Я заметил, что кое-кто из гостей поглядывает на Ха с любопытством.
Шепнув что-то Элисон, китаец отступил на шаг назад. Шантель отложила свой поднос и поставила на стойку позади Ха несколько фарфоровых пиал.
– Джентльмены! – снова сказала Элисон. – Похоже, у нас все готово. Начнем? – Она ненадолго замолчала, дожидаясь, пока затихнут разговоры и все внимание снова будет приковано к ней. – Все вы, безусловно, люди образованные, с большим жизненным опытом. Многие из вас наверняка слышали о японской рыбе фугу – знаменитом восточном деликатесе, который можно попробовать только в Токио и, как говорят, в одном или двух ресторанах Нью-Йорка. Для тех, кто не знает, поясню: есть фугу смертельно опасно, если только она не приготовлена специально обученным поваром. А учатся такие повара десять лет, – игриво добавила она. – Теперь самое сложное – во всяком случае, для меня. Ну-ка, посмотрим, правильно ли я все запомнила. Рыба фугу относится к семейству иглобрюхих, класс костистых рыб, отряд сростночелюстные, и известна также как собака-рыба, иглобрюх или скалозуб. Обычно фугу не подвергают термической обработке, и – если она приготовлена правильно – едок испытывает в области губ легкое покалывание и онемение, а также приятное головокружение и легкость во всем теле. Если фугу приготовлена неправильно, то, съеденная в большом количестве, она способна убить человека. – Элисон энергично кивнула. – Да-да, именно убить, и довольно быстро; в данном случае все зависит от количества яда, попавшего в организм. В Японии от отравления фугу ежегодно погибает от пятидесяти до шестидесяти человек. Самыми ядовитыми считаются внутренности, кожа и половые железы. Эти части рыб содержат наибольшее количество тетродотоксина – нервно-паралитического яда, который почти в тысячу раз сильнее цианистого калия. Тетродотоксин, кстати, термостоек, поэтому приготовленная обычным способом, то есть жареная или вареная, фугу так же опасна, как и сырая. Смертельная доза этого яда для взрослого мужчины составляет около полутора миллиграммов и способна поместиться на кончике иглы.
– Как он действует? – спросил кто-то в зале.
– Я не врач, – ответила Элисон, – но насколько мне известно, тетродотоксин блокирует натриевые каналы нервной ткани. Нервы перестают проводить электрические импульсы, что, в свою очередь, приводит к мышечным судорогам и параличу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Последним в зал ворвался стареющий литератор, которого я здесь уже видел. Каким-то образом он всегда знал, что Кубинский зал открыт. Одетый в пальто и дорогой костюм, он все еще выглядел внушительно и импозантно, но, присмотревшись, можно было понять, что перед вами лишь руины некогда величественного здания. За несколько предшествующих часов он уже успел основательно надраться; выпитое стерло с его с лица циничное презрение к тщетным человеческим усилиям и обнажило нечто более зловещее – выражение отчаяния, которое было почти отталкивающим в своей глубине и безнадежности.
Пьяно покачнувшись, литератор замахал руками и, стараясь удержать равновесие, довольно крепко схватил меня за плечо.
– Я аб-зательно должен узнать, что тут происходит! – заявил он.
– А как вам кажется, что они тут?… – начал я, но бывшая знаменитость меня не слышала.
– Я должен выяснить, в чем… – Он снова пошатнулся. – Да нет, не может быть! Это просто невозможно! – Колени у него подогнулись, и мне пришлось его поддержать. При этом я хорошо рассмотрел его лицо – старое, обрюзгшее, злое. Брови его выгибались по-прежнему насмешливо, но в глазах были только пустота и бездонное отчаяние.
– Вот вы, мис-тер, вы знаетпе, что они тут делают? Неужто вы не видите, что это – последняя соломинка, абс… абсолютно…
Тут подоспели метрдотель с тремя помощниками, и литератора увели.
Еще через минуту в зале появилась Элисон. Я заметил, что она заново расчесала волосы и ярче накрасила губы.
– Господа, мы начинаем! – объявила она неожиданно громким голосом, разом завладев вниманием собравшихся. – Позвольте в качестве вступления объяснить назначение Кубинского зала тем, кто пришел к нам впервые – а таких новичков у нас сегодня несколько. Не беспокойтесь, это займет всего несколько минут, после чего мы закроем входную дверь и перейдем к главному. Я очень рада видеть здесь наших постоянных клиентов – рада, что вы смогли прийти к нам снова. – И она кивнула нескольким гостям – кивнула, как мне показалось, каждому в отдельности, и в моей душе невольно поднялось ревнивое чувство.
В этот момент в зале появилась уже знакомая мне чернокожая женщина с голубым чемоданчиком. Скинув длинное зимнее пальто, она повесила его за баром и осталась в украшенном оборками платье для коктейлей с крошечными золотыми эполетами на плечах и крупными золотыми пуговицами, придававшими ее одеянию несколько театральный вид. Потом она открыла чемоданчик и достала оттуда блестящий поднос с привязанными по краям длинными шелковыми лентами. Ленты она накинула на плечи и сразу стала похожа на девушку-лоточницу эпохи тридцатых – сороковых.
Элисон. внимательно следившая за ее действиями, снова повернулась к собравшимся и продолжила:
– Как вы, должно быть, знаете, Кубинский зал существует уже больше ста пятидесяти лет. Когда-то он был и нелегальным баром, где вопреки «сухому закону» подавались спиртные напитки, и подпольной букмекерской конторой, и даже курильней опиума. Все это, вероятно, было обусловлено в буквальном смысле «подпольным» расположением зала, а также тем, что его единственную входную дверь было легко контролировать. И я готова спорить – большинство из вас было бы разочаровано, если бы оказалось, что наш Кубинский зал на протяжении многих лет пользовался безупречной репутацией…
При этих словах большинство мужчин улыбнулось – им было приятно ощущать себя причастными к пороку и беззаконию.
– В последние годы, – продолжила Элисон, – Кубинский зал служит главным образом дополнительным баром для нашего ресторана. И если не считать рутинных полицейских обходов, за последнее столетие его работа прерывалась всего три раза. Я даже могу назвать вам даты. Впервые это случилось 23 ноября 1963 года – на следующий день после убийства Джона Кеннеди. Во время аварийного отключения электричества в 1977 году Кубинский зал закрылся на два дня. В третий раз мы вынуждены были прервать работу после нападения террористов на Центр международной торговли. Среди посетителей нашего зала, – тут Элисон невольно улыбнулась, почувствовав, как заученно звучит ее речь, – были многие знаменитые и выдающиеся личности. В этих кабинках когда-то сиживали «Босс» Твид, Уллис Грант и «Малыш» Рут – разумеется, уже после того, как «Бостон ред соке» продали его «Нью-Йорк янкиз». Нам известно, что во время одного из своих приездов в Нью-Йорк здесь побывал сам Чарльз Диккенс. Марк Твен однажды ужинал наверху, но спуститься в Кубинский зал не захотел. Именно здесь Франклин Делано Рузвельт принял решение баллотироваться на пост губернатора Нью-Йорка в 1921 году, и здесь же уточнялись последние детали финального боя Джо Луиса за титул чемпиона мира по боксу. Кто еще?… Билли Холлидей однажды встречалась у нас с одним из своих любовников, но говорят, что как раз здесь они поссорились. Эйзенхауэр любил заходить сюда еще до Второй мировой войны. Как-то в восьмидесятых Жаклин Кеннеди Онассис внезапно стало плохо на улице, и мы специально открыли для нее наш Кубинский зал.
– А как насчет Элвиса? – раздался чей-то голос. – Я слышал…
– Да, это правда. В семидесятых Элвис часто снимал наш зал после выступлений в Мэдисон-Сквер-Гарден, который, как вы, несомненно, знаете, расположен от нас всего в нескольких кварталах. Кроме него… – Элисон сделала хорошо рассчитанную паузу, потом бессильным жестом опустила руки. – Я могла бы продолжать до бесконечности, джентльмены, но вы здесь не для того, чтобы слушать лекции. Главное, как мне кажется, вы уже поняли: мы гордимся нашим Кубинским залом, гордимся его историей, которая так тесно переплелась с историей нашей страны и которая безусловно близка и вам, нашим сегодняшним гостям, среди которых – я уверена – немало людей успешных и знаменитых.
Пока она говорила, прекрасная лоточница (если я правильно угадал ее роль) обходила зал, предлагая каждому лежащий на подносе товар.
– Мы хорошо понимаем, – добавила Элисон и сложила руки перед собой, являя образец спокойствия и уравновешенности, – что наши клиенты ведут активную, занятую жизнь, заполненную множеством неотложных и важных дел. Именно поэтому мы предлагаем им немного отвлечься и отдохнуть от повседневной суеты. Все очень просто, господа. Буквально через несколько секунд мы закроем двери – не больше чем на один час. Вы будете отрезаны от внешнего мира, но, смею вас уверить, это не причинит вам ни малейших неудобств. Выбор в баре тот же, что и наверху. Кроме того, мне хотелось бы подчеркнуть, что сигары – естественно, гаванские – можно получить совершенно бесплатно. Мы предлагаем только самые лучшие сорта: «Козба», "Монтекристо», «Эскалибур» и некоторые другие. Обслуживающие вас официанты исключительно компетентны и в случае каких-либо затруднений помогут вам сделать выбор. Разумеется, в зале можно и даже нужно курить; администрация ресторана только приветствует это вопреки принятым городским управлением драконовским антитабачным законам, которые нам удалось обойти благодаря некоторым особенностям полученной нами лицензии. Смею надеяться, вы не пожалеете о времени, которое проведете в нашем Кубинском зале.
Я уже давно чувствовал, что Элисон ведет своих слушателей каким-то извилистым логическим путем, незаметно переводя их в иную систему координат, меняя все правила и законы восприятия действительности. В эти минуты я нисколько не возражал против того, что она ни разу на меня не взглянула, потому что сам уставился на нее как зачарованный.
– Мы обращаемся к вам с единственной просьбой: никогда не обсуждать происходящее в Кубинском зале за его пределами. Прийти сюда можно только по приглашению и только с разрешения администрации ресторана. Заботясь о высоком уровне обслуживания, мы пошли на это исключительно ради нашей избранной клиентуры. Прежде, чем двери вновь откроются, Шантель, наша табачная богиня… – Элисон бросила взгляд на упомянутую Шантель, которая таинственно улыбнулась в ответ, – еще раз обойдет вас со своими товарами. Обращаю ваше внимание, что сама мисс Шантель, к сожалению, не может быть куплена или взята в аренду, однако если вас заинтересует какая-то другая вещица и вы захотите ее приобрести, ее стоимость будет включена в ваш счет без каких-либо постатейных указаний. Желаю вам хорошо провести время, джентльмены, и благодарю за внимание.
Элисон замолчала, и гости повернулись друг к другу, чтобы обменяться впечатлениями, а в зале появился Ха. Он прошел за стойку и выкатил оттуда большой прозрачный аквариум на колесиках. Раньше я видел его только в рабочем костюме, но сегодня Ха был в белоснежном поварском халате и держал в руке небольшой ящичек из нержавеющей стали. Я заметил, что кое-кто из гостей поглядывает на Ха с любопытством.
Шепнув что-то Элисон, китаец отступил на шаг назад. Шантель отложила свой поднос и поставила на стойку позади Ха несколько фарфоровых пиал.
– Джентльмены! – снова сказала Элисон. – Похоже, у нас все готово. Начнем? – Она ненадолго замолчала, дожидаясь, пока затихнут разговоры и все внимание снова будет приковано к ней. – Все вы, безусловно, люди образованные, с большим жизненным опытом. Многие из вас наверняка слышали о японской рыбе фугу – знаменитом восточном деликатесе, который можно попробовать только в Токио и, как говорят, в одном или двух ресторанах Нью-Йорка. Для тех, кто не знает, поясню: есть фугу смертельно опасно, если только она не приготовлена специально обученным поваром. А учатся такие повара десять лет, – игриво добавила она. – Теперь самое сложное – во всяком случае, для меня. Ну-ка, посмотрим, правильно ли я все запомнила. Рыба фугу относится к семейству иглобрюхих, класс костистых рыб, отряд сростночелюстные, и известна также как собака-рыба, иглобрюх или скалозуб. Обычно фугу не подвергают термической обработке, и – если она приготовлена правильно – едок испытывает в области губ легкое покалывание и онемение, а также приятное головокружение и легкость во всем теле. Если фугу приготовлена неправильно, то, съеденная в большом количестве, она способна убить человека. – Элисон энергично кивнула. – Да-да, именно убить, и довольно быстро; в данном случае все зависит от количества яда, попавшего в организм. В Японии от отравления фугу ежегодно погибает от пятидесяти до шестидесяти человек. Самыми ядовитыми считаются внутренности, кожа и половые железы. Эти части рыб содержат наибольшее количество тетродотоксина – нервно-паралитического яда, который почти в тысячу раз сильнее цианистого калия. Тетродотоксин, кстати, термостоек, поэтому приготовленная обычным способом, то есть жареная или вареная, фугу так же опасна, как и сырая. Смертельная доза этого яда для взрослого мужчины составляет около полутора миллиграммов и способна поместиться на кончике иглы.
– Как он действует? – спросил кто-то в зале.
– Я не врач, – ответила Элисон, – но насколько мне известно, тетродотоксин блокирует натриевые каналы нервной ткани. Нервы перестают проводить электрические импульсы, что, в свою очередь, приводит к мышечным судорогам и параличу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86