– Господи Иисусе!… – негромко воскликнул кто-то. – Он не умрет?
Никто не ответил. Сидящие в зале мужчины неуверенно переглядывались, не зная, то ли волноваться, то ли возмущаться и негодовать, то ли спокойно смотреть, что будет дальше. Элисон пристально следила за стрелкой часов.
– Мне кажется, ему плохо… – раздался чей-то неуверенный голос.
Не отрывая взгляда от циферблата часов, Элисон подняла палец.
– Одним из элементов подготовки мастера по приготовлению шао-цзу, – сказала она, – является умение на глаз определять вес клиента и соответственно уменьшать или увеличивать размер порции. Мистер Ха – специалист самой высокой квалификации, к тому же он повар, а не убийца. Еще немного терпения, джентльмены, и вы сами в этом убедитесь.
Еще полминуты прошло в мучительной неизвестности, потом интенсивность таинственных наслаждений, переживаемых «зеленым галстуком», пошла на убыль, и мы начали замечать признаки возвращающегося сознания. Он заморгал, приподнял голову, кашлянул, обвел комнату мутным расфокусированным взглядом, снова моргнул, пожевал пересохшим ртом и сел в кресле прямо. Взгляд его сделался осмысленным – он узнал и комнату, и людей в ней.
– О-о-о! – проговорил мужчина тихим, задумчивым голосом и удовлетворенно вздохнул. Потом он заметил устремленные на него взгляды, в которых читались любопытство и ожидание, и кивнул: – Это было… невероятно!
Он попытался встать, но Элисон остановила его.
– Посидите еще минутку, сэр, – сказала она, опуская ему на плечо руку. – Дайте вашему телу окончательно прийти в себя.
Мужчина посмотрел на Элисон и просительно улыбнулся.
– А нельзя мне еще раз?… – спросил он.
– Нет, – ответила Элисон, пропустив мимо ушей молящие нотки.
– Подождите, вы, наверное, не поняли! – заторопился мужчина в зеленом галстуке. – Я заплачу, только скажите – сколько! Я могу заплатить, у меня есть деньги! – Несмотря на настойчивость Элисон, он неуверенно поднялся и сделал несколько неверных шагов. Казалось, он спотыкается не столько от слабости, сколько от пережитого потрясения.
Подоспевшая Шантель быстро успокоила его и отвела на место.
– Осталось две порции шао-цзу, – объявила Элисон. – Следующее блюдо называется «Луна». В него добавляется крошечный кусочек печени. Прошу вас, напишите на дощечках вашу цену. На всякий случай напоминаю, что предыдущее блюдо было продано всего за шестьсот долларов.
На этот раз еще больше мужчин взялись за свои дощечки. Некоторые из них, написав что-то, быстро оглядывались по сторонам и, стерев написанное, выводили новые цифры.
– Прошу вас, назначайте цену, джентльмены, – громко сказала Элисон. – Выше таблички. Ну, наконец-то! Восемьсот долларов; девятьсот; две тысячи; тысяча… Пока высшая цена – две тысячи долларов. Надеюсь, сэр, вы не передумаете?… Ага, три тысячи триста шестнадцать долларов! Весьма странная цифра, но… Кто больше?… Никто? Итак, победил джентльмен, который платит три с лишним тысячи долларов!
На этот раз вперед выступил коренастый молодой мужчина в спортивном блейзере. Держался он значительно увереннее предшественника. Кивнув зрителям, он шагнул к Ха, взял у него из рук лепешку-суси, снова повернулся к нам и… затолкал лакомство в рот.
– Ни малейшего колебания, джентльмены! – прокомментировала его действия Элисон.
Молодой человек глотнул и двинулся к креслу.
– Не хотите ли что-нибудь сказать, сэр? – обратилась к нему Элисон. – Немного поболтать о том о сем?
– Нет, – негромко ответил тот.
Потом он сел в кресло, закрыл глаза и откинул голову назад. Элисон слегка поправила ему голову, наклонив вперед и вправо, затем снова обратилась к аудитории:
– Перед вами, джентльмены, настоящее искусство, искусство мистера Ха. Яд, который содержится в рыбе, так силен, что даже микроскопический добавочный кусочек мяса или слишком глубокое погружение ножа в тот или иной орган, в данном случае – в печень, способны убить человека. Но наш повар – непревзойденный мастер своего дела.
В ответ Ха чуть заметно кивнул, потом тщательно обтер один из ножей. Молодой мужчина в кресле грузно повалился на бок; его лицо обмякло, из уголка рта потянулась на подбородок тонкая нитка слюны. Губы его чуть шевелились, словно он беззвучно молился.
На этот раз собравшиеся наблюдали за происходящим значительно спокойнее. Я заметил, что некоторые из моих ближайших соседей самостоятельно отмечали время, поглядывая то па часы, то на мужчину в кресле. Тот продолжал читать свою молитву, понемногу превращавшуюся просто в серию коротких выдохов, в довольное пыхтенье, которое, в свою очередь, перешло в тяжелое, хриплое дыхание. Одновременно его брови задирались все выше и выше, совсем как у человека, который видит перед собой картины удивительные и прекрасные. Мы следили за ним, не в силах отвести глаза. Теперь никто из нас не сомневался, что молодому мужчине открылись неведомые, исполненные бесконечного блаженства миры.
Потом блаженство достигло максимума и так же быстро отступило, растаяло; ноги мужчины напряглись, а брови опустились. Он начал приходить в себя, понемногу возвращаясь к действительности. Когда он открыл глаза, то был уже в полном сознании, дыхание его было ровным и глубоким, цвет лица – нормальным.
– Ну как? – осведомилась Элисон, задав тот самый вопрос, который вертелся у всех на губах.
– Я видел Свет! Он был похож на гигантскую луну… – Молодой человек повернулся к Ха и протянул ему руку. – Ну, старик, ты просто суперзвезда!
Затем он поднялся, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух и снова упал в кресло.
– Все это время, – сказал он, – я видел долину смерти, холмистую долину, полную костей, – поверхность луны или какой-то другой планеты, излучавшей смертельный белый свет, но этот свет был так прекрасен, что я просто не мог пошевелиться!…
Молодой человек снова попытался встать и снова осел в кресло. Наконец он поднялся и, слегка пошатываясь, шагнул к Ха.
– Слушай, старик, сделай мне еще одну такую маленькую штучку, а? Смотри, сколько у тебя обрезков в ведре, ведь не выбросишь же ты их… Вполне хватит, чтобы положить на…
– Извинить! Извинить! – воскликнул Ха и отпрянул, размахивая ножом. – Нет! Вы не получить больше рыба!
Молодой человек поднял вверх обе руки и в свою очередь попятился:
– О'кей, вы правы. Прошу прощения. Я просто… Разрешите мне еще раз поблагодарить вас, вы настоящий виртуоз, мастер…
– Последний лот, джентльмены! – воскликнула Элисон, заглушив его последние слова. – Осталась последняя порция – блюдо, которое носит название «Звезды». Напоминаю, предыдущая порция ушла за три тысячи триста с чем-то долларов. Осталась последняя порция, джентльмены. Возможно, пройдет еще несколько недель, может быть месяцев, прежде чем мы получим еще одну шао-цзу.
Элисон напомнила, что на этот раз торги будут открытыми, то есть клиенты могут повышать цену несколько раз. Самая высокая предлагаемая цена выигрывает.
– Как на аукционе «Сотбис», – добавила она. Торг начался с трех тысяч четырехсот долларов; через три раунда цена выросла до шести тысяч пятидесяти – главным образом благодаря усилиям двух наиболее активных аукционеров, которые повышали друг против друга из противоположных углов зала. Сначала надбавка составляла пятьсот, потом – сто, потом – пятьдесят долларов, пока один из соперников не сдался, увидев табличку с цифрой шесть тысяч семьсот пятьдесят. Счастливый победитель тяжело рухнул в кресло, ослабил галстук, выпил стакан воды, посмотрел на часы, которые, похоже, стоили лишь немногим меньше, чем доставшийся ему кусок экзотической рыбы, и одним махом проглотил деликатес.
– Что ж, приступим, – самодовольно проговорил он, явно гордясь собой и своей способностью заплатить почти семь тысяч долларов за микроскопическую лепешку-суси. Признаюсь честно, этот тип мне не понравился: я завидовал, что ему, а не мне, суждено вот-вот пережить изысканное, единственное в своем роде наслаждение.
Прошла почти минута, и мужчина в кресле посмотрел на Элисон с легким раздражением.
– Ничего не происходит! – сказал он.
– Подождите еще немного, – ответила она.
– Но я уже ждал, – возразил тот. – Я чувствую себя по прежнему.
– Еще минуточку, – сказала Элисон примирительным тоном.
Мы подождали еще минуту.
– Это обман, – сказал победитель. – Надувательство. Верните мне мои деньги.
– Иногда, если человек плотно поужинал… – Элисон не успела закончить. Мужчина откинулся на спинку кресла, словно ему в лицо угодил большой медицинбол – мяч, наполненный песком. Руки его окостенели; они нелепо торчали вперед и немного вверх, как у сомнамбулы, и я невольно подумал, что эффект от этой последней порции шао-цзу был совсем иным. Блюдо под названием «Звезды» подействовало значительно позже, и не постепенно, а сразу, обрушившись на несчастного словно возмездие. Из всех трех клиентов этот последний, похоже, был единственным, кто испытывал что-то похожее на боль – он даже слегка сучил ногами, словно молча страдал от каких-то неприятных ощущений.
Прошла минута, но мужчина п кресле по-прежнему не проявлял никаких признаков «паралитической эйфории», и я спросил себя, действительно ли он получает удовольствие от того, что испытывает. Потом мне стало казаться, что времени прошло уже слишком много. Элисон у стойки поглядывала на часы с легкой улыбкой, которая, однако, показалась мне наигранной и немного обеспокоенной. Потом я перехватил ее быстрый взгляд, брошенный в сторону Ха. В ответ старый китаец уверенно и с достоинством подмигнул.
Именно в этот момент тело человека в кресле напряглось и вытянулось во весь рост, ноги прямые, руки прижаты к бокам. По его нервам прокатился точно молния мгновенный электрический импульс экстаза, и он, задрав лицо вверх, широко открыл рот, словно беззвучно крича – и это было едва ли не самое страшное. А потом мы услышали его крик – заполнивший комнату зычный вопль человека, который пытается докричаться до кого-то через пропасть; повелительный вопль, призывающий к вниманию природу и сзывающий богов с небес.
– Ну и ну!… – потрясенно пробормотал кто-то.
Словно услышав эти слова, мужчина замолчал, скрючившись в кресле, словно младенец в материнской утробе. Исторгнув из себя в нечеловеческом крике свое переживание, он стал понемногу приходить в себя, – понемногу, поскольку сил у него, по-видимому, оставалось немного.
Поза Элисон стала не такой напряженной, и я увидел, как она с облегчением вздохнула.
– Это были не звезды, – сказал мужчина, открывая глаза.
– Не звезды? – Элисон шагнула к нему с намерением удержать его в кресле, если он надумает встать.
– Это были фейерверки, бенгальские огни, ракеты! Они касались моего лица! Я чувствовал, как они обжигают кожу. Три из них прошили меня насквозь. – Он поднял руки и внимательно осмотрел пальцы, словно ища следы ожогов. – Богом клянусь! Они прожгли меня, прошли прямо сквозь тело. Крошечные угольки, горячие искры. Одна, самая большая, влетела мне в рот, прошла через грудь и живот и вылетела из задницы. – Усмехнувшись, он повернулся к зрителям. – Мне казалось – я лежу в кресле мертвый, вернее, мое тело умерло, потому что сам я мог видеть звезды, маленькие красные кометы, которые мчались прямо на меня – сквозь меня. Я никогда этого не забуду. Когда-то я принимал и ЛСД, и другие наркотики, но еще никогда, никогда не испытывал ничего подобного.
– Это было приятно?
Мужчина слегка прикрыл один глаз.
– Очень. Полное, абсолютное наслаждение – вот как бы я это назвал.
– И этим признанием мастерства нашего мистера Ха, – с торжеством провозгласила Элисон, – мы заканчиваем сегодняшний вечер. Тех, кто не попробовал эту удивительную рыбу сегодня, мы приглашаем прийти в следующий раз;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86