— Что это, Брейди? Это имеет отношение к Обществу? — В голосе старика звучали неуверенность и что-то похожее на страх.
— Айзек, ты двадцать лет был мне вместо отца. Пожалуйста, не спрашивай меня.
Айзек расправил плечи.
— Нет. Вся моя жизнь в этой работе. Я создал Общество, Брейди. Финеас, старый Джед Кроуфорд и я. Это мы сумели прочесть то, что у Бэббиджа было написано между строк, и поняли, что можно сделать. Что нужно сделать. Мы довели расчеты до десятого рычага. Если вы обнаружили что-то такое, что… — Неожиданно Айзек потряс головой. — Я должен это знать!
Брейди вздохнул и отвел глаза. Он знал, что рано или поздно этот момент наступит, и страшился его. Он знал, что расскажет Айзеку все. Но от этого ему не становилось легче.
— Молодой Карсон разработал новый алгоритм, — сказал Брейди. — На основе детской игры, между прочим. Этот алгоритм… Ну, в общем, он изменяет все в корне после двадцать девятой развилки.
Айзек в недоумении нахмурился.
— Двадцать девятой? Ничего не понимаю… Если все, что идет после… Нет! Ну, говори же, Брейди!
Выслушав ответ Брейди, старик застыл с открытым ртом. Брейди на мгновение прикрыл глаза от боли, затем вышел из экипажа и направился к дверям дома. Он оглянулся только один раз. Сквозь завесу дождя было видно, что старик плачет.
Теперь
1
Сара окинула взглядом окно и подумала, что оно слишком грязное — ничего через него не разглядишь. Осмотревшись, она увидела в углу пустой комнаты тряпку, наверное, такую же грязную, как и все остальное в этом старом доме. Кругом висела паутина, пол был усыпан мышиным пометом и кусками штукатурки, отвалившимися со стен, оставив дыры, в которых виднелась дранка.
Вздохнув с отвращением, Сара подошла, подняла тряпку и встряхнула ее. Оттуда вывалился паук. Сара проводила его взглядом.
— Сколько времени пустовал этот дом? — спросила она.
— Лет пять-шесть, — ответил Деннис, ее архитектор. Он простукивал стены, пытаясь определить, где проходят несущие балки. Дойдя до двери, он остановился, внимательно осмотрел косяки, пробежал пальцами по скосам углов и одобрительно кивнул.
— Хорошая, основательная работа. Раньше умели строить.
— Старое доброе время, — рассеянно сказала Сара. — Когда женщины знали свое место.
Деннис посмотрел на нее.
— Они и сейчас знают, — сказал он. — Только мест, стало больше.
Сара фыркнула. Вернувшись к окну, она стала протирать стекло тряпкой. Слой грязи, скопившейся за долгие годы, упорно не поддавался. Саре удалось расчистить лишь небольшой кружок посредине окна. Она выглянула сквозь него наружу, на Эмерсон-стрит.
— Сможем ли мы восстановить этот дом? Так, чтобы он соответствовал всем нормам? Я должна знать. В этом районе вот-вот начнется строительный бум, и я хочу быть здесь первой. — В кварталы Лаример и Орария Сара опоздала, но здесь непременно будет первой! На этот раз пусть остальные застройщики для разнообразия побегают за ней.
Сквозь протертое стекло были видны окна вторых этажей домов, стоящих напротив. Все они были выстроены по тому же плану, что и этот, — бывшие особняки, превращенные в меблированные комнаты. В одном из окон стоял голый по пояс мужчина и что-то пил из банки. Он заметил Сару и приветственно помахал ей.
Не обращая на него внимания, она прижалась щекой к стеклу и попыталась заглянуть как можно дальше направо. Там виднелся лишь купол капитолия штата, сверкающий золотом под полуденным солнцем. Вид на горы закрывали небоскребы в центре города. «Не беда, — подумала она. — Их все равно ниоткуда не видно из-за дыма и копоти». Сара перевела взгляд на перекресток и прикинула, сколько автомобилей проезжает здесь в минуту.
Она отошла от окна и отряхнула пыль с ладоней. Денниса в комнате уже не было — слышно было, как он постукивает по стенам где-то в коридоре.
— Ну, как там? — крикнула Сара и, вынув блокнот, быстро набросала несколько строк.
— Коммуникации как будто в неплохом состоянии, — донесся голос Денниса. — Компьютерных входов, разумеется, нет, но мы можем их подвести, когда будем заново прокладывать электропроводку.
Сара пошла на голос и нашла Денниса в одной из спален. Архитектор ковырял пальцем в какой-то дыре в стене.
— Здесь до сих пор остались трубы газового освещения. — Деннис оглянулся на Сару и покачал головой. — Сотню лет назад это, наверное, был шикарный особняк, пока его не запустили. Вон там, в конце коридора, — Деннис неопределенно махнул рукой, — есть даже отдельная лестница для прислуги.
— Знаю. У меня дома в компьютере есть список всех прежних владельцев. Дом построил когда-то один из серебряных баронов, но несколько лет спустя случилась очередная паника на бирже, и пришлось его продать.
— Дешево досталось — легко потерялось.
— Но ты верно говоришь — работа великолепная! Хотела бы я знать, что за сукин сын закрасил паркет на главной лестнице. — Это в самом деле взбесило Сару. Она преклонялась перед любым проявлением мастерства, в чем бы оно ни заключалось. А паркет на лестнице был просто шедевром столярного искусства. Когда-то в этом районе жили представители высшего общества, пусть и не такого аристократического, как на «Островке Гумбольдта», что располагался на фешенебельной стороне Колфакс-авеню напротив Чизмэн-парка. Занятно, что и у жилых кварталов тоже есть свои циклы расцвета и упадка.
Деннис кивнул.
— Я тебя понимаю. Когда особняк переделывали под пансион и делили перегородками на клетушки, стены просто заколотили сверху досками и оштукатурили. Можешь себе представить? Нет, ты только посмотри, какие тут были стенные панели! Вот, — Деннис потянул за угол штукатурной плиты, и она отвалилась. На пол посыпались куски известки, гипса, какие-то гвозди и клочья бумаги. Открывшаяся их взгляду подлинная стена имела жалкий вид: деревянные панели сохранились лишь местами, в штукатурке зияли дыры, но Сара смогла представить себе, как выглядели эти стены, когда были еще новыми.
Ее внимание привлекли обрывки бумаги на полу. Сара нагнулась и подобрала их. Привычка. Глупость, конечно, — от этого здесь намного чище не станет, но привычка есть привычка, она как компьютерная программа, которая загружается сама. Сара взглянула на бумажки — пожелтевшую газетную вырезку и обрывок писчей бумаги, на котором были от руки написаны столбиком какие-то даты.
— Что это? — Деннис отряхнул руки и подошел к Саре.
— Да так, мусор. Похоже, кто-то приготовил шпаргалку для экзамена по истории. — Сара прочла заголовок газетной вырезки. — Какая-то заметка из «Денвер Экспресс» за 1892 год. — Передав рукописный листок Деннису, она пробежала заметку.
— Перестрелка, — сообщила она. — Два ковбоя на Лаример-стрит. Никого из них даже не задело, но был убит случайный прохожий. Старик по имени Брейди Куинн.
Сара нахмурилась. Куинн? Где-то она встречала это имя, причем совсем недавно. Оно так и вертелось в ее голове. Ладно, ерунда, рано или поздно само всплывет. Часа в три ночи, например.
— Странная шпаргалка.
— М-м? — Сара взглянула на Денниса. Тот, наморщив лоб, изучал листок. — Ты о чем?
— Смотри. Во-первых, записи сделаны двумя разными почерками. Те, что раньше, — в старинной манере.
— Кто-то начал список, — сказала Сара, — а потом кто-то другой его продолжал.
— А это слово, сверху, — что тут написано? «Биологический»? «Диологический»?
Сара взглянула, куда он указывал.
— «Клиологический». И что-то еще. Дальше смазано, не могу разобрать.
— Спасибо за разъяснение. Может, теперь объяснишь еще, что такое «клиологический»?
Сара пожала плечами.
— Сдаюсь. Никогда раньше такого слова не слышала.
— И записи тоже какие-то странные. Известные исторические события и мелкие эпизоды, все в куче. Выдвижение в президенты Франклина Пирса, избрание Ратерфорда Хейса или назначения в армии, сделанные генералом Уинфилдом Скоттом, — как они могли попасть в один список с убийством Авраама Линкольна или потоплением «Лузитании»? Или… Ого!
— Что? — Сара придвинулась к нему и заглянула через плечо. Деннис показал пальцем, и она прочла: «Бренди Куинн убит».
— Ну да, твой приятель Куинн стоит тут же, в одном ряду с Линкольном и Тедди Рузвельтом. А рядом — «маневр фон Клюка». Не знаю, что это значит. «1914 год». Должно быть, что-то про первую мировую мировую войну.
— Серьезно? А вот еще: «Фредерик У.Тэйлор — успех примерно в 1900-м». Кто это такой?
Деннис покачал головой.
— Здесь с полдюжины событий, о которых я никогда не слыхал.
— Вот плоды современного образования. Теперь никто не учит тому, что для наших прапрадедов разумелось само собой. Я считаю, все это началось с Томаса Дьюи, когда он выдумал обучать чтению целыми словами. — Сара постучала ногтем по фамилии Дьюи, стоявшей в списке. — Английский — не китайский, его так не выучишь, ничего не выйдет. Неудивительно, что половина детей в стране растут, в сущности, безграмотными. Мои собственные учителя — по крайней мере некоторые — сами были не слишком грамотны.
— Держу пари, что они все-таки имели педагогические дипломы.
Сара фыркнула.
— То есть знали все, что положено, о том, как обучать, кроме одного — самого предмета.
— Когда я был в аспирантуре, один профессор педагогики уверял меня, что это и не обязательно. — Сара недоверчиво взглянула на Денниса, он пожал плечами и добавил: — Честное слово, я это не выдумал.
— Так уж устроены люди. «Если я этого не знаю, значит, это не важно». Спроси любого инженера о правилах стихосложения или любого поэта о сопротивлении материалов, и ты получишь такой же ответ.
В который уже раз Саре подумалось, что у нее-то жизнь сложилась совсем иначе.
Деннис, усмехнувшись, показал на листок.
— Или спроси любого архитектора о факторном анализе. Видишь, здесь внизу, где конец оторван, написано: «Попробовать ортогональный факторный анализ».
— Ортогональный факторный анализ? А, я его проходила в курсе социологии. Это — статистический метод, им выявляют социально-экономические группы в обществе. Каждая группа определяется совокупностью взаимно коррелирующих параметров в п-мерном пространстве. По-моему, этот метод применяют еще и в антропологии.
Деннис посмотрел на нее, подняв бровь.
— Вот как? — Он снова перечитал записи на листке. — Тут против каждого пункта стоит цифра — 1, 2 или 3. Наверное, это и есть три твоих «ортогональных фактора». — Он сложил листок и сунул его в карман рубашки. — Ладно, попробую разобраться на досуге. Может, и выясню, что все это значит.

По черной лестнице они спустились на первый этаж. На лестнице было темно, под ногами хрустели обломки штукатурки.
— Послушай, — спросил Деннис по дороге, — если образование у нас такое плохое, то почему ты такая умная?
Сара остановилась и посмотрела на его смутный силуэт в полумраке.
— Потому что я не позволила себя обмануть! — резко ответила она. — Все, что мне досталось, приходилось вырывать с боем. Из-за того, что я женщина. Из-за цвета кожи. Я не могла позволить себе роскошь остаться недоучкой!
— Видит Бог, Сара, я не хотел тебя обидеть. Ты же меня знаешь. У меня тоже были… нет, конечно, не такие трудности. Но ведь от богатых бездельников и не ожидают, что они будут особенно стараться.
— Знаю, Деннис. Не твоя вина, что ты родился и белым и богатым.
— Ну, я же попросил прощения. Просто мне кажется, что ты обо всем знаешь намного больше всех, с кем я знаком.
— Бралась за все, но ничему не выучилась, — хмыкнула Сара. — Ты прав, извини, что я на тебя накинулась. — Она отвернулась. — Наверное, у меня чересчур развита шишка любопытства, вот и все.
Но она знала, что так было не всегда. Когда-то ей, как и ее подругам, доставляло удовольствие плыть по течению — и на уроках, и в жизни. Она и в школу-то пошла только потому, что этого требовали закон и ее родители.
— Если не ошибаюсь, это случилось в пятом классе, — Сара провела пальцем по грязным перилам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97