Хотя тебе, наверное, все равно?
— Конечно. Я, ведь родилась с микрочипом в голове, — сказала она и удалилась, вызывающе качнув бедрами.
Встреча была назначена на 15:00, и Деннис прибыл на исторический факультет Денверского университета точно в 14:59. Из центральной приемной вело несколько дверей, но в самой приемной никого не было, хотя стоявшая на столе вахтера откупоренная жестянка с газировкой намекала, что он вот-вот вернется. Деннис в растерянности огляделся, но тут одна из дверей открылась, и оттуда выглянула полная круглолицая женщина.
— Мистер Френч? — осведомилась она.
— Да. Вы — профессор Ллуэлин? — Деннис направился к ней. — Спасибо, что согласились встретиться со мной. Я знаю, как все вы заняты.
— Вовсе нет. Семестр уже кончился, и теперь у меня появилось свободное время. Просто это немного неожиданно — обычно ко мне на прием приходят студенты. Проходите и садитесь. — Она проводила его в свой кабинет. — Меня зовут Гвиннет Ллуэлин.
Они обменялись рукопожатием. Рука у Ллуэлин оказалась неожиданно сильной. Деннис присел на старый стул с высокой спинкой, аккуратно поддернув брючины, чтобы не Пузырились на коленях. Он сидел прямо, сложив руки на животе.
Ллуэлин уселась за письменный стол и облокотилась на него мясистыми руками. Ее бледная кожа вся была покрыта рыжими веснушками. Толстые круглые щеки делали ее похожей на добрую домохозяйку. Деннис уже ожидал, что сейчас она угостит его какао с кукурузными лепешками, и был несколько обескуражен, когда профессорша вынула трубку из кукурузного початка и раскурила ее. Выпустив колечко дыма, она с лукавой усмешкой в глазах посмотрела на него.
— Итак, чем я могу помочь вам, мистер Френч?
Деннис сразу взял быка за рога. Лишнего времени у него не было, да и у нее, наверное, тоже.
— Я хотел бы выяснить, что означает этот перечень исторических событий. — Он вынул из жилетного кармана обрывок бумаги, который они с Сарой нашли в доме на Эмерсон-стрит. Два дня подряд — вторник и среду — он читал книги по истории и беседовал с кое-какими своими знакомыми по университету. В общем, пытался наверстать упущенное, как сказала бы Сара. Он был убежден, что все события в перечне как-то связаны между собой. Был некий общий принцип, который определял, что вошло в перечень, а что нет. Денниса раздражало, что он не мог с первого взгляда распознать этот общий принцип, как мог, едва взглянув на здание, сразу понять, какими принципами руководствовался архитектор, когда его проектировал. Он не знал, в чем здесь дело — то ли ему не хватало образования и сообразительности, то ли дело было в самом перечне. Это не давало ему покоя, как камешек в ботинке.
Деннис развернул листок и передал его профессору Ллуэлин. Она достала старомодные бифокальные очки и водрузила их на нос. Взглянув на Денниса с извиняющейся улыбкой, она погрузилась в чтение, слегка откинув голову и наморщив губы.
Закончив читать, она сняла очки и взглянула на Денниса.
— Как я поняла, вас интересуют не сами эти события. О большинстве из них можно прочесть в любом хорошем учебнике истории.
Деннис кивнул.
— И я прочел, сколько успел. Я архитектор-консультант, и боюсь, у меня просто не хватит времени, чтобы влезть в эти дела настолько глубоко, насколько требуется. Люди, с которыми я до сих пор советовался, сообщили мне кое-какие подробности. Очень любопытные, о многих я даже не подозревал. Сейчас у меня такое чувство, будто я лично знаком с некоторыми людьми из этого списка. Вот, например, Томас Б.Рид. Выдающаяся личность! «Безмятежно-саркастический Будда из Новой Англии» — так его прозвали.
— Один из самых блестящих политиков своего времени, — сказала Ллуэлин. — Его следовало бы выдвинуть в президенты.
— Но меня интересуют не просто факты. Я хочу… Никак не могу подобрать слово. Ну, понять их взаимосвязь, что ли. Некоторые их этих записей касаются выдающихся людей и событий, другие — совсем неизвестных. Между потоплением линкора «Мэн» и выдвижением кандидатом в президенты Франклина Пирса ни один нормальный человек не увидит связи.
Профессор Ллуэлин улыбнулась.
— Да, конечно. — Она снова просмотрела на листок. — Взаимосвязь — очень точное слово, мистер Френч, оно отражает как раз то, что вы пытаетесь выяснить. Та же самая мысль возникла у меня, когда я читала перечень. Если мы имеем дело с ответами на какую-нибудь викторину или со шпаргалкой для экзамена, то это какой-то очень странный раздел науки. Боюсь, даже я не знаю, о чем идет речь в некоторых пунктах, не говоря уж о том, что они могли бы означать. Разумеется, мне известно, что Амброз Бирс бесследно исчез в Мексике, но кто такие Брейди Куинн, или Дейвис Белло, или Агата Пенуэзер?
— Жертвы убийств.
Ллуэлин с досадой кивнула.
— Да, я умею читать. Но что они делают здесь, рядом с Тедди Рузвельтом и Линкольном, или с Эдисоном и Дьюи, Фордом и Тэйлором? — Она положила листок на стол и откинулась на спинку вращающегося кресла. Пружины жалобно скрипнули. Пыхтя трубкой, она задумчиво уставилась в потолок. — Кажется, у меня появилась идея, — произнесла она наконец. — Скажите мне вот что, мистер Френч. Кому принадлежат слова: «При нашей системе работнику необходимо знать только то, что он должен делать и как делать. Любая попытка предпринять что-нибудь помимо полученных указаний положит конец его карьере»?
Деннис пожал плечами.
— Не знаю. Ленину? Мао? — Он не понимал, какое отношение к делу имеет ее вопрос.
— Нет, это сказал Фредерик Тэйлор, — и она указала на список.
Деннис вспомнил этот пункт, «Фредерик У.Тэйлор, успех примерно в 1900-м».
— Ах, вот что. А кто был этот Тэйлор?
Она ткнула чубуком трубки в его сторону.
— Инженер, и он жил в конце прошлого века. В те годы американская промышленность столкнулась к наплывом малообразованной рабочей силы — иммигрантов. Тэйлор создал систему повышения производительности труда, отделив планирование работы от ее выполнения. Инженеры и управляющие разрабатывали планы, а техники и рабочие их выполняли. Было покончено со старой системой ремесленничества, когда каждый работник планировал свой собственный труд. И с тех пор это стало основой философии американского предпринимательства.
Деннис рассмеялся.
— Не может быть! А я-то подумал на Ленина или Мао. Замечательно!
Она чуть заметно улыбнулась.
— Не забывайте, что Энгельс сам был фабрикант, и не факт, кто в их тандеме-с Марксом играл второстепенную роль. Энгельс считал, что целыми народами можно управлять так же эффективно, как и фабриками.
— Мне еще ни разу не приходилось видеть бизнесмена, который бы вел дело рационально, — перебил ее Деннис.
Ллуэлин хмыкнула, но не обратила внимания на его замечание.
— Социализм в конечном счете — не что иное, как кульминация капитализма. Высшая стадия — если так можно выразиться — того, что я назвала бы Управляемым Обществом. Если хотите увидеть государство Ленина в зародыше, изучите историю компании Генри Форда. «Инспекторы» его так называемого социологического отдела могли без предупреждения являться домой к служащим компании и расспрашивать об их семейных делах, о финансовом положении и личной жизни. А громилы из «наружной охраны» Гарри Беннета были просто-напросто доморощенными коричневорубашечниками. О, конечно, у них обоих, и у форда и у Ленина, были самые лучшие намерения. Они хотели улучшить положение простых людей. Но система менеджмента, которую они создали…
— Минутку! Но ведь Ленин рвался к власти!
— А Форд не рвался?
— Генри Форд никого не казнил, — возразил Деннис.
— Однако головорезы Беннета избивали тогдашних «диссидентов» и измывались над ними. А другие работодатели в ходе классовых битв не брезговали убивать профсоюзных лидеров. Иногда они содержали собственные армии, но чаще прибегали к содействию правительственных войск. Разница между Фордом и Лениным — только в масштабах и ни в чем более, мистер Френч. Ленин превратил в один огромный рабочий поселок всю свою страну. Советский Союз, попросту говоря, — величайшая капиталистическая организация на планете. Члены партии — ее акционеры, а Политбюро — совет директоров. Рядовой гражданин, или наемный работник, не имеет никакого влияния на управление этой организацией. Централизованная бюрократия составляет пятилетние планы, которые никогда не выполняются. Критика внутренних порядков запрещена, хотя предложения по усовершенствованию системы поощряются, если они, конечно, не носят по-настоящему революционного характера. Каждый обязан быть «коллективистом», что у них означает не столько думать о подлинных интересах коллектива, сколько выполнять распоряжения начальства. Строптивых ссылают в Сибирь или переводят на какую-нибудь бессмысленную работу. Или устраняют. — Доктор Ллуэлин невесело улыбнулась. — Изящное они подобрали словечко.
— Не забудьте о захвате власти, — сказал Деннис.
Профессор Ллуэлин рассмеялась.
— Вот именно!
— Знаете, я никогда об этом не задумывался, — признался Деннис. — Большими корпорациями действительно управляют точно так же, как социалистическим государством.
— Как раз наоборот. Не забывайте, что появилось раньше.
— Благодаря Фредерику У.Тэйлору.
Ллуэлин кивнула.
— Тэйлор был не единственным предтечей, но он сыграл роль катализатора.
— Значит, вы полагаете, что… — Деннис не закончил фразу.
— Ах, да, ваш перечень. Только имейте в виду, это чистейший экспромт. Но, кажется, те события, какие мне известны, похожи на поворотные пункты истории, пусть и не слишком очевидные. Сами по себе эти события были незначительны — я имею в виду, что в них участвовало не так много людей, — но они имели несоразмерно большие последствия. Вы помните стихотворение Джорджа Герберта? «Не было гвоздя — подкова пропала. Не было подковы — лошадь захромала. Лошадь захромала — командир убит…» И так далее, до потери королевства в итоге. Если бы Ричард III не лишился лошади, то битва на Босуортской равнине могла бы закончиться иначе, все к тому шло. И что тогда? Вероятно, не было бы Тюдоров, и вся английская история сложилась бы несколько иначе. Вот и эти ваши события в том же роде. Понимаете, отдельные события обычно почти не влияют на общий ход истории, но из некоторых, подобно снежной лавине, вырастают такие последствия, заметить которые можно лишь задним числом.
— Понимаю. Вроде того, как попытка мистера Тэйлора поднять производительность фабричного труда привела к вашему Управляемому Обществу.
— Это не мое общество, — ответила она слегка раздраженно. — Я выступала против него еще в шестидесятых и продолжаю выступать до сих пор. Мысль о том, что те, кто у власти, знают лучше… Если кто-то утверждает, что правительство должно учиться управлению у бизнесменов, то им следовало бы поинтересоваться, как обстоят дела в Советском Союзе. Или, еще лучше, в кое-каких из наших крупных корпораций.
Деннис усмехнулся.
— Между нами говоря, лично я никогда не испытывал большого уважения к методам больших корпораций. Потому и занимаюсь бизнесом самостоятельно. А что вы скажете о других пунктах перечня?
Он расправил листок на столе, и оба склонились над ним.
— Как насчет… Вот, назначения в армии, произведенные Уинфилдом Скоттом. От какой подковы этот гвоздь?
Ллуэлин взглянула на Денниса и вынула трубку изо рта.
— Гвоздь от подковы? — повторила она с улыбкой. — Неплохо. Пожалуй, я использую это в своих лекциях в следующем семестре, с вашего разрешения.
— С моего разрешения? — изумился Деннис. — Ну конечно.
— Спасибо. Я бы сказала, что назначения, сделанные Скоттом, затянули гражданскую войну на несколько лет. Понимаете, на ключевые посты он ставил преимущественно южан, что неудивительно, ибо сам он был вирджинцем. В результате у конфедератов оказались более опытные офицеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Конечно. Я, ведь родилась с микрочипом в голове, — сказала она и удалилась, вызывающе качнув бедрами.
Встреча была назначена на 15:00, и Деннис прибыл на исторический факультет Денверского университета точно в 14:59. Из центральной приемной вело несколько дверей, но в самой приемной никого не было, хотя стоявшая на столе вахтера откупоренная жестянка с газировкой намекала, что он вот-вот вернется. Деннис в растерянности огляделся, но тут одна из дверей открылась, и оттуда выглянула полная круглолицая женщина.
— Мистер Френч? — осведомилась она.
— Да. Вы — профессор Ллуэлин? — Деннис направился к ней. — Спасибо, что согласились встретиться со мной. Я знаю, как все вы заняты.
— Вовсе нет. Семестр уже кончился, и теперь у меня появилось свободное время. Просто это немного неожиданно — обычно ко мне на прием приходят студенты. Проходите и садитесь. — Она проводила его в свой кабинет. — Меня зовут Гвиннет Ллуэлин.
Они обменялись рукопожатием. Рука у Ллуэлин оказалась неожиданно сильной. Деннис присел на старый стул с высокой спинкой, аккуратно поддернув брючины, чтобы не Пузырились на коленях. Он сидел прямо, сложив руки на животе.
Ллуэлин уселась за письменный стол и облокотилась на него мясистыми руками. Ее бледная кожа вся была покрыта рыжими веснушками. Толстые круглые щеки делали ее похожей на добрую домохозяйку. Деннис уже ожидал, что сейчас она угостит его какао с кукурузными лепешками, и был несколько обескуражен, когда профессорша вынула трубку из кукурузного початка и раскурила ее. Выпустив колечко дыма, она с лукавой усмешкой в глазах посмотрела на него.
— Итак, чем я могу помочь вам, мистер Френч?
Деннис сразу взял быка за рога. Лишнего времени у него не было, да и у нее, наверное, тоже.
— Я хотел бы выяснить, что означает этот перечень исторических событий. — Он вынул из жилетного кармана обрывок бумаги, который они с Сарой нашли в доме на Эмерсон-стрит. Два дня подряд — вторник и среду — он читал книги по истории и беседовал с кое-какими своими знакомыми по университету. В общем, пытался наверстать упущенное, как сказала бы Сара. Он был убежден, что все события в перечне как-то связаны между собой. Был некий общий принцип, который определял, что вошло в перечень, а что нет. Денниса раздражало, что он не мог с первого взгляда распознать этот общий принцип, как мог, едва взглянув на здание, сразу понять, какими принципами руководствовался архитектор, когда его проектировал. Он не знал, в чем здесь дело — то ли ему не хватало образования и сообразительности, то ли дело было в самом перечне. Это не давало ему покоя, как камешек в ботинке.
Деннис развернул листок и передал его профессору Ллуэлин. Она достала старомодные бифокальные очки и водрузила их на нос. Взглянув на Денниса с извиняющейся улыбкой, она погрузилась в чтение, слегка откинув голову и наморщив губы.
Закончив читать, она сняла очки и взглянула на Денниса.
— Как я поняла, вас интересуют не сами эти события. О большинстве из них можно прочесть в любом хорошем учебнике истории.
Деннис кивнул.
— И я прочел, сколько успел. Я архитектор-консультант, и боюсь, у меня просто не хватит времени, чтобы влезть в эти дела настолько глубоко, насколько требуется. Люди, с которыми я до сих пор советовался, сообщили мне кое-какие подробности. Очень любопытные, о многих я даже не подозревал. Сейчас у меня такое чувство, будто я лично знаком с некоторыми людьми из этого списка. Вот, например, Томас Б.Рид. Выдающаяся личность! «Безмятежно-саркастический Будда из Новой Англии» — так его прозвали.
— Один из самых блестящих политиков своего времени, — сказала Ллуэлин. — Его следовало бы выдвинуть в президенты.
— Но меня интересуют не просто факты. Я хочу… Никак не могу подобрать слово. Ну, понять их взаимосвязь, что ли. Некоторые их этих записей касаются выдающихся людей и событий, другие — совсем неизвестных. Между потоплением линкора «Мэн» и выдвижением кандидатом в президенты Франклина Пирса ни один нормальный человек не увидит связи.
Профессор Ллуэлин улыбнулась.
— Да, конечно. — Она снова просмотрела на листок. — Взаимосвязь — очень точное слово, мистер Френч, оно отражает как раз то, что вы пытаетесь выяснить. Та же самая мысль возникла у меня, когда я читала перечень. Если мы имеем дело с ответами на какую-нибудь викторину или со шпаргалкой для экзамена, то это какой-то очень странный раздел науки. Боюсь, даже я не знаю, о чем идет речь в некоторых пунктах, не говоря уж о том, что они могли бы означать. Разумеется, мне известно, что Амброз Бирс бесследно исчез в Мексике, но кто такие Брейди Куинн, или Дейвис Белло, или Агата Пенуэзер?
— Жертвы убийств.
Ллуэлин с досадой кивнула.
— Да, я умею читать. Но что они делают здесь, рядом с Тедди Рузвельтом и Линкольном, или с Эдисоном и Дьюи, Фордом и Тэйлором? — Она положила листок на стол и откинулась на спинку вращающегося кресла. Пружины жалобно скрипнули. Пыхтя трубкой, она задумчиво уставилась в потолок. — Кажется, у меня появилась идея, — произнесла она наконец. — Скажите мне вот что, мистер Френч. Кому принадлежат слова: «При нашей системе работнику необходимо знать только то, что он должен делать и как делать. Любая попытка предпринять что-нибудь помимо полученных указаний положит конец его карьере»?
Деннис пожал плечами.
— Не знаю. Ленину? Мао? — Он не понимал, какое отношение к делу имеет ее вопрос.
— Нет, это сказал Фредерик Тэйлор, — и она указала на список.
Деннис вспомнил этот пункт, «Фредерик У.Тэйлор, успех примерно в 1900-м».
— Ах, вот что. А кто был этот Тэйлор?
Она ткнула чубуком трубки в его сторону.
— Инженер, и он жил в конце прошлого века. В те годы американская промышленность столкнулась к наплывом малообразованной рабочей силы — иммигрантов. Тэйлор создал систему повышения производительности труда, отделив планирование работы от ее выполнения. Инженеры и управляющие разрабатывали планы, а техники и рабочие их выполняли. Было покончено со старой системой ремесленничества, когда каждый работник планировал свой собственный труд. И с тех пор это стало основой философии американского предпринимательства.
Деннис рассмеялся.
— Не может быть! А я-то подумал на Ленина или Мао. Замечательно!
Она чуть заметно улыбнулась.
— Не забывайте, что Энгельс сам был фабрикант, и не факт, кто в их тандеме-с Марксом играл второстепенную роль. Энгельс считал, что целыми народами можно управлять так же эффективно, как и фабриками.
— Мне еще ни разу не приходилось видеть бизнесмена, который бы вел дело рационально, — перебил ее Деннис.
Ллуэлин хмыкнула, но не обратила внимания на его замечание.
— Социализм в конечном счете — не что иное, как кульминация капитализма. Высшая стадия — если так можно выразиться — того, что я назвала бы Управляемым Обществом. Если хотите увидеть государство Ленина в зародыше, изучите историю компании Генри Форда. «Инспекторы» его так называемого социологического отдела могли без предупреждения являться домой к служащим компании и расспрашивать об их семейных делах, о финансовом положении и личной жизни. А громилы из «наружной охраны» Гарри Беннета были просто-напросто доморощенными коричневорубашечниками. О, конечно, у них обоих, и у форда и у Ленина, были самые лучшие намерения. Они хотели улучшить положение простых людей. Но система менеджмента, которую они создали…
— Минутку! Но ведь Ленин рвался к власти!
— А Форд не рвался?
— Генри Форд никого не казнил, — возразил Деннис.
— Однако головорезы Беннета избивали тогдашних «диссидентов» и измывались над ними. А другие работодатели в ходе классовых битв не брезговали убивать профсоюзных лидеров. Иногда они содержали собственные армии, но чаще прибегали к содействию правительственных войск. Разница между Фордом и Лениным — только в масштабах и ни в чем более, мистер Френч. Ленин превратил в один огромный рабочий поселок всю свою страну. Советский Союз, попросту говоря, — величайшая капиталистическая организация на планете. Члены партии — ее акционеры, а Политбюро — совет директоров. Рядовой гражданин, или наемный работник, не имеет никакого влияния на управление этой организацией. Централизованная бюрократия составляет пятилетние планы, которые никогда не выполняются. Критика внутренних порядков запрещена, хотя предложения по усовершенствованию системы поощряются, если они, конечно, не носят по-настоящему революционного характера. Каждый обязан быть «коллективистом», что у них означает не столько думать о подлинных интересах коллектива, сколько выполнять распоряжения начальства. Строптивых ссылают в Сибирь или переводят на какую-нибудь бессмысленную работу. Или устраняют. — Доктор Ллуэлин невесело улыбнулась. — Изящное они подобрали словечко.
— Не забудьте о захвате власти, — сказал Деннис.
Профессор Ллуэлин рассмеялась.
— Вот именно!
— Знаете, я никогда об этом не задумывался, — признался Деннис. — Большими корпорациями действительно управляют точно так же, как социалистическим государством.
— Как раз наоборот. Не забывайте, что появилось раньше.
— Благодаря Фредерику У.Тэйлору.
Ллуэлин кивнула.
— Тэйлор был не единственным предтечей, но он сыграл роль катализатора.
— Значит, вы полагаете, что… — Деннис не закончил фразу.
— Ах, да, ваш перечень. Только имейте в виду, это чистейший экспромт. Но, кажется, те события, какие мне известны, похожи на поворотные пункты истории, пусть и не слишком очевидные. Сами по себе эти события были незначительны — я имею в виду, что в них участвовало не так много людей, — но они имели несоразмерно большие последствия. Вы помните стихотворение Джорджа Герберта? «Не было гвоздя — подкова пропала. Не было подковы — лошадь захромала. Лошадь захромала — командир убит…» И так далее, до потери королевства в итоге. Если бы Ричард III не лишился лошади, то битва на Босуортской равнине могла бы закончиться иначе, все к тому шло. И что тогда? Вероятно, не было бы Тюдоров, и вся английская история сложилась бы несколько иначе. Вот и эти ваши события в том же роде. Понимаете, отдельные события обычно почти не влияют на общий ход истории, но из некоторых, подобно снежной лавине, вырастают такие последствия, заметить которые можно лишь задним числом.
— Понимаю. Вроде того, как попытка мистера Тэйлора поднять производительность фабричного труда привела к вашему Управляемому Обществу.
— Это не мое общество, — ответила она слегка раздраженно. — Я выступала против него еще в шестидесятых и продолжаю выступать до сих пор. Мысль о том, что те, кто у власти, знают лучше… Если кто-то утверждает, что правительство должно учиться управлению у бизнесменов, то им следовало бы поинтересоваться, как обстоят дела в Советском Союзе. Или, еще лучше, в кое-каких из наших крупных корпораций.
Деннис усмехнулся.
— Между нами говоря, лично я никогда не испытывал большого уважения к методам больших корпораций. Потому и занимаюсь бизнесом самостоятельно. А что вы скажете о других пунктах перечня?
Он расправил листок на столе, и оба склонились над ним.
— Как насчет… Вот, назначения в армии, произведенные Уинфилдом Скоттом. От какой подковы этот гвоздь?
Ллуэлин взглянула на Денниса и вынула трубку изо рта.
— Гвоздь от подковы? — повторила она с улыбкой. — Неплохо. Пожалуй, я использую это в своих лекциях в следующем семестре, с вашего разрешения.
— С моего разрешения? — изумился Деннис. — Ну конечно.
— Спасибо. Я бы сказала, что назначения, сделанные Скоттом, затянули гражданскую войну на несколько лет. Понимаете, на ключевые посты он ставил преимущественно южан, что неудивительно, ибо сам он был вирджинцем. В результате у конфедератов оказались более опытные офицеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97