Едва открылась дверь лифта, как на него обрушилась, одновременно дюжина вопросов, слившихся в невнятный говор, и фейерверком замелькали фотовспышки. Кеннисон с неприступным видом шагнул в коридор, где репортеры окружили его со всех сторон. «Как загонщики вокруг дичи», — подумал Кеннисон. На секунду у него мелькнула дикая мысль, что они вот-вот столкнут его в шахту лифта, — точно так предки теснили мамонтов к краю обрыва. Он невольно обернулся и почувствовал странное облегчение при виде закрытых дверей лифта.
Снова повернувшись к журналистам, он одернул жилет и поправил галстук.
— Прошу прощения, — произнес он, — но я по-прежнему ничего не могу сказать по поводу обвинений, выдвинутых этой сумасшедшей. Более того, я удивлен, что некоторые из вас воспринимают ее серьезно. — Он слегка улыбнулся. — Мне кажется, вам следовало бы обратиться за интервью к психиатрам, а не в компанию, изучающую общественное мнение. — С противоположного конца коридора на него смотрела дверь «Кеннисон Демографикс». Как бы он хотел оказаться сейчас за ней, подальше от этой толпы!
— Как прошло заседание в пятницу?
Вопрос его неприятно поразил, но вида он не подал. Черт бы побрал Вейл — приспичило ей собрать Совет! Он повернулся к корреспонденту «Кроникл».
— Простите, какое заседание?
— «Чикаго Сан-Таймс» взяла под наблюдение особняк Женевьевы Вейл. Ну, той женщины, которая, как считают, возглавляет это тайное общество. Долгое время вообще ничего не происходило, а потом появилась полиция и прогнала их.
— Весьма сенсационное событие, я полагаю.
— Правильно полагаете. Так вот, зачем приехала полиция и почему их прогнала? Кто-то в верхах потянул за ниточку, верно? Ладно, они уехали, но не совсем, а сделали круг и вернулись обратно, и знаете, что они увидели? Около десятка лимузинов, которые отъехали от дома. Стекла у машин были такие же черные, как душа налогового инспектора. А их номера…
Кеннисон не смог удержаться:
— Ну, и что номера?
— Занятная получилась штука. Репортеры были слишком далеко и сумели записать только три номера. Но эти три автомобиля они выследили.
— Ну и?..
— Один зарегистрирован за агентством по прокату, но там клянутся, что эту машину в тот день никто не нанимал, и кроме того, это малолитражка, а не лимузин. А два других номера, согласно компьютерным данным, не существуют в природе.
Кеннисон презрительно фыркнул.
— Очевидно, ваши коллеги неправильно записали номера.
— Ну да. Так вот, очень любопытно, что все эти богачи встречаются подобным образом. Как будто действительно существует тайное общество и все остальное.
— Господа, я не знаком с этой Женевьевой Вейл. Я даже никогда о ней не слышал, пока та психически ненормальная женщина не выдвинула свои ничем не подтвержденные, безответственные обвинения. Однако я не сомневаюсь, что если мисс Вейл так богата, как о ней говорят, то она несомненно знакома с другими богатыми людьми и даже может пригласить их к себе на обед. Она также может настолько высоко ценить свое право на личную жизнь, чтобы не позволять незнакомым людям болтаться около своих ворот. Все это едва ли говорит о существовании тайного общества.
— А где вы были в выходные? — спросил репортер «Пчелы».
— В своем рыбацком домике в Мэне, если вы считаете, что это вас касается.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
Кеннисон сделал вид, что не слышал этого вопроса.
— Это ваше официальное заявление, мистер Кеннисон? — Вопрос задал корреспондент «Таймс» по Западному побережью.
Кеннисон отрицательно покачал головой.
— Я не делаю никаких официальных заявлений. Я не придаю значения всему этому грязному делу и призываю вас поступить так же. Я удивлен, — презрительно добавил он, — что такая респектабельная газета, как «Таймс», копается в истории, более подходящей для первой полосы «Нэшнл Инкуайрер».
Репортеры принялись выкрикивать новые вопросы, но он растолкал их и, рванув дверь своего офиса, проскользнул в спасительное укрытие. Дверь за ним захлопнулась, заглушив шум снаружи. На мгновение он прислонился к двери. На лбу у него выступила испарина, и он вынул из кармана платок, чтобы ее стереть. «Этим дело не кончится, — подумал он. — Нет, не кончится. Они будут копать и копать. Здесь какой-нибудь сыщик, там какой-нибудь репортеришко. А может быть, и агенты правительственных служб. Любые очевидные меры защиты — вроде порчи всех национальных баз данных, чтобы ликвидировать всякое упоминание о Брейди Куинне, — принесут не больше пользы, чем приносили до сих пор. Слишком много существует записей. И слишком много их хранится вне национальной сети, а даже те, что в сети, — всего лишь копии бумажных архивов, которые хранятся где-то еще. К тому же попытка испортить все базы данных выдаст нас с головой. Похоже, единственная возможная тактика — это то, что предложил Винсент Торино. Но и это требует тщательной проработки. Затопить сеть заведомо ложными данными — это может показаться слишком явной попыткой замаскироваться. Никто так не бросается в глаза, как человек, который спешит в укрытие. Так получилось с этими номерами машин, черт бы их взял! Пришлось воспользоваться поддельными номерами, чтобы нельзя было выследить, чьи это машины. Но в такой ситуации сам факт, что номера были поддельные, выглядел еще подозрительнее. Хотела этого Бомонт или нет, но она поставила нас в такое положение, что единственный возможный курс действий — ничего не предпринимать. Любое активное действие в конечном итоге только подтвердит ее обвинения».
Кеннисон почувствовал, что все глядят на него с удивлением, и выпрямился.
— Проклятые газетчики, — пробормотал он в оправдание.
Клерки и операторы молча сочувственно закивали. С тех пор как разразился скандал, ко всем им уже приставали с расспросами. Кеннисон знал, что никто из них не выдал ничего важного по той простой причине, что никто ничего не знал. Все они работали только на «Кеннисон Демографикс», а не на Общество. Все, за исключением его помощницы, Пруденс Бейкер. И Ночной Смены, разумеется.
Ключ к анализу и управлению ходом истории — «траекторией системы» — надежная информация о состоянии этой системы. Не располагая ею, действовать нельзя — по крайней мере успешно. Вот зачем понадобилась его фирма. Никто не станет расспрашивать, зачем фирмы по выяснению общественного мнения задают странные вопросы. Проще всего предположить, что они действуют по заказу какой-нибудь компании или политической партии. И «Кеннисон Демографикс» действительно выполняла массу такой работы «на стороне». Но любая обзорная информация, для кого бы ее ни собирали, становилась ценным сырьем, которое перерабатывало в своих целях Общество. Кеннисон любил сравнивать свою фирму с мельницей. Подобно старинным водяным мельницам, которые размалывали зерно в муку, она превращала сырые данные в полезную информацию.
На протяжении целого столетия Общество с трудом добывало информацию, извлекая ее по крохам из официальных отчетов и получая от своих «кротов», внедренных в правительственные и деловые круги. Затем, пятьдесят лет назад, отец Кеннисона основал фирму как дочернее предприятие Общества, и тогда сбор и обработка информации приобрели более систематический характер. Впервые стало возможно собирать серьезные статистические данные в национальном масштабе по ключевым переменным. Старик оказал неоценимые услуги Гэлбрейту и Военно-промышленному совету и помог им наладить централизованное планирование экономики в годы войны, а попутно наладил прямые связи Общества с правительственным аппаратом. С тех пор надежность и точность прогнозов Общества возросли в четыре раза. Это сделало его отца, а потом и его самого, весьма важными персонами в Обществе.
Теперь все это оказалось под угрозой. Все, о чем мечтал и что в поте лица создал его отец, все, что продолжал строить он, теперь рассыпается, как карточный домик. И во всем виноваты Бомонт и Вейл!
Временами он мечтал, чтобы Общества вообще не существовало или чтобы «К.Д.» от него не зависела. Эти чертовы братья и сестры нуждаются в нем гораздо больше, чем он — в них!
Теперь об этом оставалось только мечтать. Никакой возможности последовать примеру Куинна не было. Нет, конечно, он мог исчезнуть — на этот случай он специально обзавелся маской некоего Флетчера Окса, — но захватить с собой «К.Д.» невозможно, а своей властью он был обязан именно «К.Д». Уже не в первый раз ему пришло в голову, что это связывает его по рукам и ногам. Власть — палка о двух концах.
Кеннисон сел за стол. Положив руки ладонями вниз и растопырив пальцы, он несколько секунд изо всех сил давил на поверхность стола. Потом расслабился и позволил себе минуту-другую полюбоваться видом из окна на панораму города от башни Койт-Тауэр до Испанского форта. Через пролив Голден-Гейт полз с океана туман, и Кеннисону на мгновение захотелось очутиться на своей яхте, ловить крупную рыбу и позабыть обо всех заботах. Он со вздохом повернулся и взял верхнюю из стопки входящих бумаг. Секретарша принесла ему кофе в крошечной фарфоровой чашечке. Кеннисон поблагодарил и поинтересовался бейсбольными успехами ее сына. Она ответила, что все прекрасно, и вышла, а он стал просматривать заключительную часть отчета, заставляя себя сосредоточиться на текущей работе.
Его кабинет был обставлен без затей. Простой деревянный стол и вращающееся кресло. Этажерка, где были разбросаны бумаги и журналы с торчащими закладками. Небольшой круглый стол для совещаний. Из оборудования — телекомпьютерный центр «EPIC», простой и функциональный, дорогой, но не вызывающий. Кабинет производил на каждого, кто сюда входил, определенное впечатление: здесь занимаются делом, честно и всерьез. На подсознание можно воздействовать не только словами, но и зрительными стимулами.
Отчет касался результатов опроса общественного мнения об исходе будущих президентских выборов. Взгляд Кеннисона выхватывал из текста основные данные. Численность выборки. Ее состав. Стандартная ошибка. С учетом предыдущих опросов вырисовывалась довольно четкая картина. Важно не то, кто именно через год победит на выборах. Важно знать это заранее — тогда члены Общества смогут удачно вложить свои средства и влияние. Кеннисон пометил отчет в углу условным значком, чтобы Пруденс передала копию Ночной Смене. Имея надежные данные о том, сколько приверженцев у каждого кандидата, и зная, какими деньгами и каким влиянием на средства массовой информации он располагает, Ночная Смена может смоделировать выборы и предсказать соотношение голосов, которые подадут за кандидатов. Кеннисон и сам мог бы это сделать. Он даже помнил уравнение, которое выучил еще в юности:
dф/dt = A(X-Y) + AxXo — AyYo — aф,
где Х и Y — число голосов за каждого из двух кандидатов. Нехитрое уравнение, основанное исключительно на теории психологических стимулов и реакций, но тем не менее исключительно мощное. При условии, что кто-нибудь сумеет очень точно измерить переменные и коэффициенты. Кто-нибудь вроде «К.Д.»
Неожиданно Кеннисон почувствовал на себе чей-то взгляд. Он поднял голову и вздрогнул, увидев Алана Селкирка, который, глядя на него в упор, стоял в дверях кабинета.
— Да, Алан?
— Могу я поговорить с вами, мистер Кеннисон?
— Конечно. Проходите и садитесь.
Селкирк так и сделал, прикрыв за собой дверь кабинета. Кеннисон ждал, что он скажет.
Алан Селкирк был британец — точнее, шотландец, — и молодой талантливый статистик. Пять лет назад он приехал в США, чтобы изучать в «Кеннисон Демографикс» новую теорию статистики. Когда диверсия Бомонт разрушила компьютерную систему «К.Д.», все программисты и операторы фирмы растерялись, один лишь Селкирк воспринял это как личное оскорбление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Снова повернувшись к журналистам, он одернул жилет и поправил галстук.
— Прошу прощения, — произнес он, — но я по-прежнему ничего не могу сказать по поводу обвинений, выдвинутых этой сумасшедшей. Более того, я удивлен, что некоторые из вас воспринимают ее серьезно. — Он слегка улыбнулся. — Мне кажется, вам следовало бы обратиться за интервью к психиатрам, а не в компанию, изучающую общественное мнение. — С противоположного конца коридора на него смотрела дверь «Кеннисон Демографикс». Как бы он хотел оказаться сейчас за ней, подальше от этой толпы!
— Как прошло заседание в пятницу?
Вопрос его неприятно поразил, но вида он не подал. Черт бы побрал Вейл — приспичило ей собрать Совет! Он повернулся к корреспонденту «Кроникл».
— Простите, какое заседание?
— «Чикаго Сан-Таймс» взяла под наблюдение особняк Женевьевы Вейл. Ну, той женщины, которая, как считают, возглавляет это тайное общество. Долгое время вообще ничего не происходило, а потом появилась полиция и прогнала их.
— Весьма сенсационное событие, я полагаю.
— Правильно полагаете. Так вот, зачем приехала полиция и почему их прогнала? Кто-то в верхах потянул за ниточку, верно? Ладно, они уехали, но не совсем, а сделали круг и вернулись обратно, и знаете, что они увидели? Около десятка лимузинов, которые отъехали от дома. Стекла у машин были такие же черные, как душа налогового инспектора. А их номера…
Кеннисон не смог удержаться:
— Ну, и что номера?
— Занятная получилась штука. Репортеры были слишком далеко и сумели записать только три номера. Но эти три автомобиля они выследили.
— Ну и?..
— Один зарегистрирован за агентством по прокату, но там клянутся, что эту машину в тот день никто не нанимал, и кроме того, это малолитражка, а не лимузин. А два других номера, согласно компьютерным данным, не существуют в природе.
Кеннисон презрительно фыркнул.
— Очевидно, ваши коллеги неправильно записали номера.
— Ну да. Так вот, очень любопытно, что все эти богачи встречаются подобным образом. Как будто действительно существует тайное общество и все остальное.
— Господа, я не знаком с этой Женевьевой Вейл. Я даже никогда о ней не слышал, пока та психически ненормальная женщина не выдвинула свои ничем не подтвержденные, безответственные обвинения. Однако я не сомневаюсь, что если мисс Вейл так богата, как о ней говорят, то она несомненно знакома с другими богатыми людьми и даже может пригласить их к себе на обед. Она также может настолько высоко ценить свое право на личную жизнь, чтобы не позволять незнакомым людям болтаться около своих ворот. Все это едва ли говорит о существовании тайного общества.
— А где вы были в выходные? — спросил репортер «Пчелы».
— В своем рыбацком домике в Мэне, если вы считаете, что это вас касается.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
Кеннисон сделал вид, что не слышал этого вопроса.
— Это ваше официальное заявление, мистер Кеннисон? — Вопрос задал корреспондент «Таймс» по Западному побережью.
Кеннисон отрицательно покачал головой.
— Я не делаю никаких официальных заявлений. Я не придаю значения всему этому грязному делу и призываю вас поступить так же. Я удивлен, — презрительно добавил он, — что такая респектабельная газета, как «Таймс», копается в истории, более подходящей для первой полосы «Нэшнл Инкуайрер».
Репортеры принялись выкрикивать новые вопросы, но он растолкал их и, рванув дверь своего офиса, проскользнул в спасительное укрытие. Дверь за ним захлопнулась, заглушив шум снаружи. На мгновение он прислонился к двери. На лбу у него выступила испарина, и он вынул из кармана платок, чтобы ее стереть. «Этим дело не кончится, — подумал он. — Нет, не кончится. Они будут копать и копать. Здесь какой-нибудь сыщик, там какой-нибудь репортеришко. А может быть, и агенты правительственных служб. Любые очевидные меры защиты — вроде порчи всех национальных баз данных, чтобы ликвидировать всякое упоминание о Брейди Куинне, — принесут не больше пользы, чем приносили до сих пор. Слишком много существует записей. И слишком много их хранится вне национальной сети, а даже те, что в сети, — всего лишь копии бумажных архивов, которые хранятся где-то еще. К тому же попытка испортить все базы данных выдаст нас с головой. Похоже, единственная возможная тактика — это то, что предложил Винсент Торино. Но и это требует тщательной проработки. Затопить сеть заведомо ложными данными — это может показаться слишком явной попыткой замаскироваться. Никто так не бросается в глаза, как человек, который спешит в укрытие. Так получилось с этими номерами машин, черт бы их взял! Пришлось воспользоваться поддельными номерами, чтобы нельзя было выследить, чьи это машины. Но в такой ситуации сам факт, что номера были поддельные, выглядел еще подозрительнее. Хотела этого Бомонт или нет, но она поставила нас в такое положение, что единственный возможный курс действий — ничего не предпринимать. Любое активное действие в конечном итоге только подтвердит ее обвинения».
Кеннисон почувствовал, что все глядят на него с удивлением, и выпрямился.
— Проклятые газетчики, — пробормотал он в оправдание.
Клерки и операторы молча сочувственно закивали. С тех пор как разразился скандал, ко всем им уже приставали с расспросами. Кеннисон знал, что никто из них не выдал ничего важного по той простой причине, что никто ничего не знал. Все они работали только на «Кеннисон Демографикс», а не на Общество. Все, за исключением его помощницы, Пруденс Бейкер. И Ночной Смены, разумеется.
Ключ к анализу и управлению ходом истории — «траекторией системы» — надежная информация о состоянии этой системы. Не располагая ею, действовать нельзя — по крайней мере успешно. Вот зачем понадобилась его фирма. Никто не станет расспрашивать, зачем фирмы по выяснению общественного мнения задают странные вопросы. Проще всего предположить, что они действуют по заказу какой-нибудь компании или политической партии. И «Кеннисон Демографикс» действительно выполняла массу такой работы «на стороне». Но любая обзорная информация, для кого бы ее ни собирали, становилась ценным сырьем, которое перерабатывало в своих целях Общество. Кеннисон любил сравнивать свою фирму с мельницей. Подобно старинным водяным мельницам, которые размалывали зерно в муку, она превращала сырые данные в полезную информацию.
На протяжении целого столетия Общество с трудом добывало информацию, извлекая ее по крохам из официальных отчетов и получая от своих «кротов», внедренных в правительственные и деловые круги. Затем, пятьдесят лет назад, отец Кеннисона основал фирму как дочернее предприятие Общества, и тогда сбор и обработка информации приобрели более систематический характер. Впервые стало возможно собирать серьезные статистические данные в национальном масштабе по ключевым переменным. Старик оказал неоценимые услуги Гэлбрейту и Военно-промышленному совету и помог им наладить централизованное планирование экономики в годы войны, а попутно наладил прямые связи Общества с правительственным аппаратом. С тех пор надежность и точность прогнозов Общества возросли в четыре раза. Это сделало его отца, а потом и его самого, весьма важными персонами в Обществе.
Теперь все это оказалось под угрозой. Все, о чем мечтал и что в поте лица создал его отец, все, что продолжал строить он, теперь рассыпается, как карточный домик. И во всем виноваты Бомонт и Вейл!
Временами он мечтал, чтобы Общества вообще не существовало или чтобы «К.Д.» от него не зависела. Эти чертовы братья и сестры нуждаются в нем гораздо больше, чем он — в них!
Теперь об этом оставалось только мечтать. Никакой возможности последовать примеру Куинна не было. Нет, конечно, он мог исчезнуть — на этот случай он специально обзавелся маской некоего Флетчера Окса, — но захватить с собой «К.Д.» невозможно, а своей властью он был обязан именно «К.Д». Уже не в первый раз ему пришло в голову, что это связывает его по рукам и ногам. Власть — палка о двух концах.
Кеннисон сел за стол. Положив руки ладонями вниз и растопырив пальцы, он несколько секунд изо всех сил давил на поверхность стола. Потом расслабился и позволил себе минуту-другую полюбоваться видом из окна на панораму города от башни Койт-Тауэр до Испанского форта. Через пролив Голден-Гейт полз с океана туман, и Кеннисону на мгновение захотелось очутиться на своей яхте, ловить крупную рыбу и позабыть обо всех заботах. Он со вздохом повернулся и взял верхнюю из стопки входящих бумаг. Секретарша принесла ему кофе в крошечной фарфоровой чашечке. Кеннисон поблагодарил и поинтересовался бейсбольными успехами ее сына. Она ответила, что все прекрасно, и вышла, а он стал просматривать заключительную часть отчета, заставляя себя сосредоточиться на текущей работе.
Его кабинет был обставлен без затей. Простой деревянный стол и вращающееся кресло. Этажерка, где были разбросаны бумаги и журналы с торчащими закладками. Небольшой круглый стол для совещаний. Из оборудования — телекомпьютерный центр «EPIC», простой и функциональный, дорогой, но не вызывающий. Кабинет производил на каждого, кто сюда входил, определенное впечатление: здесь занимаются делом, честно и всерьез. На подсознание можно воздействовать не только словами, но и зрительными стимулами.
Отчет касался результатов опроса общественного мнения об исходе будущих президентских выборов. Взгляд Кеннисона выхватывал из текста основные данные. Численность выборки. Ее состав. Стандартная ошибка. С учетом предыдущих опросов вырисовывалась довольно четкая картина. Важно не то, кто именно через год победит на выборах. Важно знать это заранее — тогда члены Общества смогут удачно вложить свои средства и влияние. Кеннисон пометил отчет в углу условным значком, чтобы Пруденс передала копию Ночной Смене. Имея надежные данные о том, сколько приверженцев у каждого кандидата, и зная, какими деньгами и каким влиянием на средства массовой информации он располагает, Ночная Смена может смоделировать выборы и предсказать соотношение голосов, которые подадут за кандидатов. Кеннисон и сам мог бы это сделать. Он даже помнил уравнение, которое выучил еще в юности:
dф/dt = A(X-Y) + AxXo — AyYo — aф,
где Х и Y — число голосов за каждого из двух кандидатов. Нехитрое уравнение, основанное исключительно на теории психологических стимулов и реакций, но тем не менее исключительно мощное. При условии, что кто-нибудь сумеет очень точно измерить переменные и коэффициенты. Кто-нибудь вроде «К.Д.»
Неожиданно Кеннисон почувствовал на себе чей-то взгляд. Он поднял голову и вздрогнул, увидев Алана Селкирка, который, глядя на него в упор, стоял в дверях кабинета.
— Да, Алан?
— Могу я поговорить с вами, мистер Кеннисон?
— Конечно. Проходите и садитесь.
Селкирк так и сделал, прикрыв за собой дверь кабинета. Кеннисон ждал, что он скажет.
Алан Селкирк был британец — точнее, шотландец, — и молодой талантливый статистик. Пять лет назад он приехал в США, чтобы изучать в «Кеннисон Демографикс» новую теорию статистики. Когда диверсия Бомонт разрушила компьютерную систему «К.Д.», все программисты и операторы фирмы растерялись, один лишь Селкирк воспринял это как личное оскорбление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97