— Что толку быть богатым, если нельзя хоть иногда этим пользоваться?
Шофер отвез их в обширное поместье в лесистой части штата, где прислуга обращалась к ним «мистер Джеймс» и «мисс Глория». Сара едва успела привести себя в порядок и переодеться, как Ред подогнал из гаража новенький автомобиль и повез ее куда-то по запутанным, извилистым, узким лесным проселкам. Сара подумала о том, сможет ли найти в случае чего обратную дорогу в таком лабиринте, и, поняв, что нет, выбросила эту мысль из головы.

Пиццерия Тони помещалась в небольшом старомодном торговом центре между пекарней и лавкой сувениров. Дальше шли магазин уцененных товаров и супермаркет. Автостоянка была заполнена только наполовину. Ред поставил машину, и они вышли.
Внезапно откуда-то сверху раздался пронзительный крик. Сара мгновенно вскинула голову и увидела, что на фонарный столб, трепеща крыльями, усаживается чайка Было еще довольно светло, и фонарь никак не мог решить, зажечься ему или нет. Сумерки понемногу сгущались. Эта поездка отняла у Сары два часа времени и душевный покой. Она ни минуты не верила, что Ред везет ее сюда только ради пиццы.
Они вошли внутрь, и ее окутал аромат свежевыпеченного теста. За прилавком стояли два человека, которые, переговариваясь по-итальянски, посыпали готовые пиццы тертым сыром — сноровка, с которой они выполняли все операции, свидетельствовала о долгой практике. Сара глубоко вдохнула аппетитный запах лука, перца и острого томатного соуса.
Комната была узкая и длинная. У правой стены, за прилавком, стояли духовки, где запекалась пицца. Дальше шли разгороженные кабинки для посетителей. Одну из них занимала шумная компания молодежи.
— Он нас уже ждет, — спокойно сказал Ред.
— Ждет? Кто?
Ред кивнул в сторону самой дальней кабинки справа, где сидели рядом два человека. У того, что помоложе, бросалась в глаза окладистая борода соломенного цвета. Тот, что постарше, был хорошо одет, с худым лицом и сединой на висках.
— Кеннисон, — сказал Ред.
— Кеннисон? — Глаза ее сузились. — Ты хочешь сказать…
Ред сделал ей знак говорить тише. Понизив голос, она продолжала:
— Ред, если бы я устроила вечеринку и пригласила на нее весь мир, его бы в списке гостей все равно не было!
— Никогда не вредно поговорить даже с врагом. Пожалуй, особенно с врагом.
— Мне нечего ему сказать, Ред… то есть Джим. Он убил моего друга! Он пытался убить меня!
— Тоща, мне кажется, у тебя есть много чего ему сказать.
Ред осторожно взял ее под руку и повел по проходу к кабинке. Она неохотно подчинилась.
— Не нравится мне это, — сказала она.
— А необязательно, чтобы нравилось, — ответил он.
При виде их Кеннисон встал и протянул Реду руку через стол.
— Рад снова вас видеть, Джеймс. Берегите манжеты.
Он кивнул на пиццу, стоявшую посредине стола.
Ред сел напротив бородатого человека.
— Ну, не так уж давно мы не виделись.
Кеннисон улыбнулся.
— Да, пожалуй.
Он посмотрел на Сару.
— А это, должно быть…
— Глория Беннет, — сказал Ред.
— А, конечно. — Улыбка у него стала еще шире, он взял ее руку и слегка потянул наверх. Его прикосновение было неожиданно бережным. Сара подумала, что он хочет поцеловать ей руку, и отдернула ее, как будто обжегшись. Кеннисон не обиделся.
— Прекрасно понимаю ваши чувства, моя дорогая, — промурлыкал он. — На вашем месте я бы чувствовал то же самое.
Сара перевела взгляд с Кеннисона на Реда и поняла, что выхода нет. Она подобрала юбку и села за стол. Кеннисон дождался, пока она усядется, сел сам и аккуратно положил на колени салфетку.
Бородатый человек смотрел на нее с явным любопытством. Он уже отрезал себе ломоть пиццы и держал его в руках.
— Я слышал о вас, — сказал он и откусил кусок. — Вы неплохой программист.
— А для Алана это высочайшая похвала, — заметил Кеннисон и добавил, обращаясь к Реду: — Это Алан Селкирк, он недавно у меня работает. Алан, это мисс Глория Беннет и мистер Джеймс Кальдеро. — Селкирк небрежно помахал им рукой — он был поглощен тем, что пытался подхватить вывалившийся кусочек сыра. — Вам положить?
Ред вгляделся в пиццу.
— Какую вы заказывали? Со сладким перцем и анчоусами? Не люблю анчоусы.
Кеннисон пожал плечами.
— Их всегда можно вынуть и отложить в сторону.
Он отрезал себе ломоть, положил на картонную тарелочку, взял пластиковый нож и вилку и принялся есть.
«Чистюля, — подумала Сара. — Ну кто же ест пиццу ножом и вилкой?»
Кеннисон заметил ее взгляд, остановился, поднеся вилку ко рту, и улыбнулся ей через стол:
— Настоящий джентльмен никогда не ест руками.
Ред протянул ей тарелочку с куском пиццы.
— Вот, возьми. — Он взглянул на Кеннисона. — Ну как, начнем?
— Что вы, мой милый! — возразил Кеннисон, отрицательно помахав вилкой. — За обедом?
— А что, разве потом в кабинете нам подадут портвейн?
Кеннисон вздохнул и положил нож и вилку на стол.
— Хорошо. Насколько я понимаю, у вас есть для меня какая-то информация.
— В обмен.
— Да, конечно. — Оставив церемонии, Кеннисон заговорил деловым тоном. Вид у него при этом был такой, словно он сосет лимон. — Я вижу, ваша дама мне как будто не слишком доверяет, поэтому мне, наверное, лучше первому выложить карты на стол.
Ред сделал рукой приглашающий жест.
— Вы дали мне слово. Товар в обмен на товар.
— Верно. А джентльмен свое слово всегда держит. Я не швыряюсь им на ветер. — Он промокнул губы салфеткой, быстро оглядел пиццерию и сложил руки на столе. — Хорошо. Вот моя информация: на нас ведут наступление.
Ред кивнул.
— Вы потеряли нескольких членов Совета. Бентона, Вейл, Руиса. Нам повезло больше — почти все наши остались неизвестны публике. Марк Лопес исчез, у Луизы Востин разгромили дом, мне пришлось бросить работу. Но наша система оказалась не такой уязвимой.
— Да, — грустно согласился Кеннисон. — Это моя вина. Я был неосторожен. Но я говорю не о случайных нападениях невежественной толпы. Здесь происходит нечто более опасное.
Понизив голос почти до шепота, он наскоро рассказал о появлении в его системе вирусов и о таинственном телефонном звонке.
Сара слушала, не испытывая ни малейшего сочувствия. Она не понимала, что ей до того, что Кеннисон стал жертвой преследования. Ведь это он приказал убить Моргана. И Пола Эббота. И еще одну пару — она забыла, как их звали. А тот человек в парке, которому прострелили голову? Кеннисон пытался убить и ее, и Денниса. Когда Сара писала ту свою программу-«червя», она не хотела ничьей смерти — она хотела только отдать своих врагов в руки правосудия. Да, в тот момент она забыла, что в руках у правосудия меч; но при всем том она не могла найти в себе ни капли сочувствия. Если Кеннисону кто-то угрожает, он это заслужил.
И все-таки сидеть за одним столом с этим человеком и смотреть ему в лицо — дело совсем другое. Черт возьми, у негодяя должно быть на лице написано, что он негодяй. Он не должен быть вежливым и благовоспитанным. Он не должен смотреть на тебя глазами, полными страха и растерянности.
Ред потер подбородок.
— Вы говорите, вирусы? И их было три?
— Три мы обнаружили.
Ред взглянул на Сару.
— Вы ничего такого не делали сверх программы, а, Глория?
Сара покачала головой. Пусть даже вся система Кеннисона кишмя кишит бактериями — ей на это наплевать. Но она здесь ни при чем. А что до того, кто это сделал… Что ж, в Библии написано: «Враг моего врага — мой друг».
— Я не слыхал, чтобы наша система подверглась чему-нибудь в этом роде, — сказал Ред. — А я бы обязательно знал. Я присутствовал на нескольких последних заседаниях Совета, и никто ничего такого не говорил. А другим членам вашего Совета тоже были такие звонки?
Кеннисон сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
— Я не имел никаких контактов с братьями и сестрами. Разве вы не знаете, что мы друг с другом перестали общаться? За последний месяц я с ними дела не имел — репортеры и полиция могут следить за нами сколько угодно. Только так можно подорвать доверие к информации, которая содержалась в бомонтовской распечатке. Я думал позвонить сестре Пейдж, но… Тот, кто мне звонил, мог рассчитывать толкнуть меня как раз на это. И если бы об этом стало известно, весь наш план потерял бы всякий смысл. Я не намерен оказаться тем козлом, который ведет за собой быков на бойне. И я решил посоветоваться с вами — in corpora и in camera.
— А то, что вы подвергаете нас опасности, вас не волнует?
Кеннисон улыбнулся и развел руками.
— Я прошу вас о помощи.
— Мне кажется, это ФБР, — внезапно сказал Селкирк. Все повернулись к нему. — Правительство, вероятно, обеспокоено тем, что прочло в распечатке. Я убежден, что они пытались проникнуть и в вашу систему, а не только в нашу.
— Возможно, Алан. Но ведь вирусов было три.
— ФБР, ЦРУ, КГБ. — Селкирк поднял три пальца. — Удивительно, что их не оказалось еще больше.
— Тогда зачем было звонить? Что за болтливость? Правительственная спецслужба не позволила бы себе такой дурацкой выходки. Она бы тихо выяснила все, что надо, и больше ничего.
— Звонили только для того, чтобы вас напугать, — сказал Ред.
— В таком случае должен их поздравить — это им удалось, — отозвался Кеннисон без улыбки.
— Вирусы — это утечки, — сказал Селкирк. — Это не бомбы вроде той, что написала «Глория». Они ни во что не вмешивались, они не проникли через барьер, который я встроил в… хм… главную систему. Там есть физические преграды, преодолеть которые может только сам мистер Кеннисон. Все, что они сделали, — это скопировали несколько файлов и куда-то их переписали.
— В какой-то «файл К», — сказал Кеннисон. — Во всяком случае, один из вирусов имел такую команду. Про остальные мы пока не знаем.
— «К» — это «Куинн»? — спросил Ред.
Кеннисон пожал плечами.
— Должно быть.
— Неважно. Вот почему я думаю, что это было обычное прослушивание и занималось им правительство, — закончил Селкирк.
Кеннисон взглянул на него.
— А звонок, Алан? Что значит тогда этот звонок?
Селкирк нахмурился, опустил глаза, внимательно поглядел на свою пиццу и покачал головой.
— Не знаю.
В голосе его прозвучало беспокойство.
— Те, кто звонил, хотят вас уничтожить, — сказала Сара злорадно. — Они проникли в вашу систему не для того, чтобы подтвердить свои подозрения или проверить то, что нашли в распечатке. Они все знают. Можете не сомневаться — все. И они хотят, чтобы вы знали, что они знают.
В глазах у Кеннисона появилось отчаяние.
— Но кто это был? Правительство? Торговая палата? Лига женщин-избирательниц? Знай мы, кто это, мы могли бы ответить ударом на удар. Как-то защититься.
Ред откинулся на спинку стула и постучал ногтем по зубам. Некоторое время он смотрел в пространство, потом повернулся к Саре.
— Я должен им сказать. Я дал слово.
«Хочет, чтобы я это одобрила?» — подумала Сара и ответила:
— Ну что ж, валяй.
Ред пристально посмотрел на Кеннисона.
— Хорошо. Есть еще одно общество. Третье.
Кеннисон озадаченно взглянул на него. Потом его глаза широко раскрылись.
— Третье…
— Да. Не дочернее общество, которое откололось от прежних, — и мы, и вы приняли меры, чтобы этого не произошло. Нет, оно совершенно независимо. И оно ничуть не моложе наших.
Селкирк подался вперед.
— Нет, этого не может быть! — сказал он, широко раскрыв глаза.
Кеннисон взглянул на него, сморщился, приложил указательный палец к носу и некоторое время сидел неподвижно. Потом достал из кармана ручку и начал что-то быстро писать на бумажной салфетке. Сара видела, как на бумаге выстраиваются дифференциальные уравнения в частных производных. Чернила расплывались на мягкой бумаге, и греческие буквы получались неразборчивыми. Она узнала уравнения конденсации, которые проходила у доктора Гевирца. Идеи, висящие в воздухе, конденсируются на подходящих частицах — в умах с сильно развитой поверхностью — и выпадают в осадок, проникая в культуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97