мысль о возвращении на виллу,
где еще свежи следы пожара, да и сама мысль о том, что я буду
выздоравливать в этой обстановке, приводила меня в ужас. Но, как всегда, я
уступила.
К концу дня Жанна отлучилась куда-то, оставив меня одну на час на
террасе отеля. Вернулась она не в своей белой машине, а в светло-голубом
кабриолете "Фиат-1500" и сказала, что он мой. Она дала мне документы и
ключи от машины, и я покатала Жанну по Ницце.
На другое утро мы двинулись в путь - Жанна впереди, на своей машине,
я - за ней, на "Фиат-1500", и во второй половине дня мы прибыли на мыс
Кадэ. Так нас уже ждала мадам Иветта, энергично подметая штукатурку и
мусор, оставленный каменщиками. Она не решилась признаться, что не узнала
меня, расплакалась и убежала на кухню, говоря со своим южным акцентом:
"несчастный мир, несчастный наш мир!"
Дом был невысокий, с почти плоской крышей. Наружную покраску еще не
закончили, и на стенах, в той части виллы, которую пощадил огонь, остались
широкие полосы копоти. Гараж и столовая, где вечером мадам Иветта подавала
нам обед, уже были отремонтированы.
- Не знаю, может статься, барабулька вам разонравилась, - сказала
она, - но я думаю, что доставлю вам удовольствие. Ну как, довольны вы, что
снова здесь, в наших прекрасных краях?
- Оставь ее в покое, - резко оборвала ее Жанна.
Я попробовала рыбу и объявила, что она очень вкусная. Мадам Иветта
несколько воспрянула духом.
- Знаешь, Мюрно, тебе пора было бы знать что к чему, - сказала она
Жанне.- Не с"ем же я твою девочку.
Подавая фрукты она наклонилась и чмокнула меня в щеку.
- Разве только Мюрно болела за вас? - сказала она. - все эти три
месяца не было дня, чтобы в Леке меня кто-нибудь не спросил о вашем
здоровье. А есть тут один парнишка, так он даже заходил сюда вчера днем,
когда я убирала в верхних комнатах. Вы, наверное, были к нему не очень-то
жестоки.
- Кто, кто заходил?
- Один парнишка, молоденький, примерно ваших лет. Ему года двадцать
два, двадцать три. Имейте в виду, вам не за что краснеть. Он хорош, как
божий день, и такой же душистый, как вы. А известно мне это потому, что я
его целовала. Ведь я знала его, еще когда он под стол пешком ходил.
- И Мики была с ним знакома?- спросила Жанна.
- О, надо думать!.. Он не перестает у меня выспрашивать, когда вы
приедете и где вы сейчас.
Жанна сердито на нее посмотрела.
- Да придет он, придет, никуда не денется, - заверила нас Иветта. -
Ему недалеко, он работает на почте в Ля-Сьота.
В час ночи, лежа в комнате, которую в начале лета занимала Мики, я
долго не могла заснуть. Мадам Иветта вернулась к себе в Лек. Близилась
полночь, когда я услышала шаги Жанны в моей бывшей комнате и в заново
отделаной ванной. хотя там побывали и следователи и каменщики, Жанна,
должно быть проверяла, не осталось ли каких улик против нас.
Затем она прошла в третью комнату в конце коридора и легла. Встав с
постели, я пошла к ней. Я застала ее за чтением книги "дефекты памяти"
некоего делея.
- Не ходи босиком, - сказала она.- Садись или надень мои туфли.
Впрочем где-то в моих чемоданах должны быть домашние туфли.
Забрав у Жанны книгу, я положила ее на столик и села на постель.
- Кто этот парень, Жанна?
- Понятия не имею.
- Что, собственно, я говорила по телефону?
- Ничего такого, из-за чего можно не спать по ночам. Он был бы для
нас опасен, только если бы знал содержание и телеграммы, и наших
телефонных разговоров. это маловероятно.
- Почта в Ля-Сьота большая?
- Не знаю. Надо будет нам завтра туда заехать. а теперь иди спать.
Между прочим, еще не доказано, что телефонная связь проходит именно через
Ля-Сьота.
- Здесь есть телефон. Я видела внизу аппарат. Можно было бы сразу
выяснить.
- Не дури.
Помолчав, она вдруг сказала:
- В ванной, среди обгоревших вещей, я нашла гаечный ключ. на дне
стиральной машины. это не мой. Ключ, которым я в ту ночь пользовалась, я
выбросила. Может, ты купила себе ключ, чтобы каждый день отвинчивать
гайку?
- Я бы тебе об этом сказала и постаралась бы от него избавиться.
- Не знаю, я над этим не задумывалась. Мне казалось, что ты брала
ключ в инструментальной сумке автомобиля. Так или иначе, следователи не
заметили этого ключа, а если и видели его, то не обратили внимания. Иди
спать.
Я продолжала заниматься тем, что Жанна называла моей тренировкой. По
впечатлению, которое я производила на Иветту, я могла убедиться в своих
успехах. Несколь раз в день она повторялай: "ах, вы совсем не
переменились!"
Парень, о котором нам сообщила мадам Иветта, не показывался. Почтовое
отделение в Ля-Сьота было, на наш взгляд, довольно большим, и это
исключало предположение, что нас могли подслушивать, но телефонная связь с
мысом Кадэ действительно проходила через Ля-Сьота.
За четыре дня до вскрытия завещания Жанна поставила свой чемодан в
багажник и уехала на своем "Фиате". Накануне вечером мы ездили обедать в
марсель на моей машине.
Она обещала, что пробудет во Флоренции ровно столько, сколько
понадобится для выполнения некоторых формальностей в связи с завещанием.
За неделю до своей смерти Рафферми приложила к нему в конверте
распоряжение, в силу которого вскрытие завещания назначалось на день
совершеннолетия Мики - на тот случай, ежели смерть завещательницы наступит
раньше. было ли это ребячеством старухи, желавшей досадить Мики
(предположение Жанны), либо она, чувствуя приближение конца, хотела, чтобы
у ее поверенных осталось достаточно времени для приведения в порядок
отчетности (предположение Франсуа шанса), не знаю. По-моему это ничего не
меняло. А по мнению Жанны, приписка к завещанию могла создать гораздо
большие осложнения, чем просто замена старого завещания новым; как бы то
ни было, многочисленная родня Рафферми не приминет воспользоваться этим
или другим нарушением проформы и будет чинить нам препятствия.
После нашего свидания с отцом Мики мы с Жанной условились, что она
захватит его с собой, проезжая через Ниццу. когда Жанна прощалась со мной
перед отъездом во Флоренцию, присутствие Иветты помешало ей дать мне
какие-нибудь указания, кроме обычного: "Ложись и будь паинькой".
Иветта устроилась в комнате Жанны. В тот первый вечер мне не спалось.
Я сошла вниз на кухню, выпить воды. Затем, увидев, что ночь теплая, я
накинула поверх своей ночной рубашки жаннину жакетку и вышла. В темноте
обогнула я дом. Заложив руки в карманы жакетки, я нащупала пачку сигарет.
Я прислонилась к стене гаража, вынула сигарету и поднесла ее ко рту.
Кто-то рядом протянул мне зажженную спичку.

6
Этот юноша предстал перед нею в лучах июньского солнца в ту минуту,
когда Мики, лежавшая у подножья высокого мыса на маленьком пляже,
усыпанном галькой, закрыла иллюстрированный журнал, который она
просматривала. Сначала этот парень, одетый в белую рубашку и выцветшие
холщовые штаны, показался ей огромным - он стоял как раз над ней. Но потом
она убедилась, что он среднего, пожалуй, даже маленького роста. Это не
мешало ему быть очень красивым: большие черные глаза, прямой нос,
очертание девичьих губ и своеобразная манера держаться очень прямо,
заложив руки в карманы брюк, приподняв плечи.
Уже две-три недели Мики и До жили на мысе Кадэ. В тот день Мики была
одна. После полудня До уехала на машине, собираясь купить себе что-то в
Ля-Сьота - не то брюки, не то розовые серьги, которые Мики видела тоже и
нашла премерзкими. Во всяком случае, она это потом рассказывала своему
новому знакомцу.
Он подкрался бесшумно, даже галька не зашуршала под ногами. Он был
худощав и по-кошачьи увертлив и чуток.
Мики опустила на глаза защитные очки, чтобы солнце не мешало его
разглядеть, и приподнялась, придерживая рукой растегнутый лифчик от
купального костюма.
- Вы Мики? - спросил он ровным голосом.
Не дожидаясь ответа он необыкновенно гибким и естественным движением,
словно это было ему не впервой, сел рядом так, что оказался вполоборота к
ней. Мики сказала ему для проформы, что здесь частный пляж и что она была
бы весьма признательна, если бы он отсюда убрался.
Заметив, что ей трудно застегнуть на спине лифчик, парень быстро
наклонился и, прежде чем она успела опомниться, застегнул пуговку.
Затем он объявил, что идет купаться. Сбросив рубашку, брюки,
босоножки и оставшись в скверных армейских трусах цвета хаки, он вошел в
воду.
Плавал он, как и ходил, - молчаливо, бесшумно. Выйдя на берег, он
подсел к Мики, не убирая со лба пряди темных мокрых волос, достал из
кармана брюк сигареты и предложил ей помятую "голуазу", из которой почти
совсем высыпался табак.
- Знаете, зачем я пришел?
Мики ответила, что догадаться нетрудно.
- Будь это так, я бы сам удивился, - сказал он.- девушек у меня
вдоволь. Я на стреме уже целую неделю, но, поверьте, не для этого. Да и
присматриваюсь я к вашей подруге, а не к вам. Она ничего, недурна, но
интересует меня другое, этого не увидишь. Оно вон где.
Он показал пальцем на лоб, повалился на спину и, подложив руки под
голову, растянулся на солнце с сигаретой в зубах. выдержав минутную паузу,
он повернулся лицом к Мики, вынул изо рта свою "голуазу" и заявил:
- Черт подери, вы не любопытны!
- Чего же вам надо?
- Ага, хоть поздно, но дошло! чего я по-вашему, хочу? десять косых?
Пятьсот косых? сколько стоит ваше бьющееся сердечко? некоторые звезды
застрахованы: у кого руки, у кого ноги, и все такое прочее. Ну, а вы
застрахованы?
Мики вздохнула с облегчением. Сняв очки, чтобы под глазами не
остались белые круги, она ответила, что ее уже пробовали ловить на такие
трюки и что он может, в прямом смысле этого слова, собрать свои манатки.
- Не путайте, - сказал он.- Я не агент страховой компании.
- это-то мне ясно.
- Я - добряк. Но у меня есть глаза и уши, и я хочу дать вам
возможность воспользоваться кое-каким сообщеньицем. Притом зарабатываю я
мало. За сотню косых вы получите изюмину.
- Если бы я, с тех пор как меня перестали водить за ручку, всякий раз
попадалась на такие трюки и давала деньги, я бы разорилась. Ну как,
соберете вы ваши манатки?
Он привстал, решив, кажется, перестать паясничать, и очень ловко, не
вихляясь, только чуть приподняв ноги, сразу натянул брюки. Наблюдавшая за
ним Мики оценила это изящество, о чем впоследствии ему и сказала. Но в ту
минуту она только наблюдала за ним из-под полуопущенных век.
- Начать с того, что Жанна ведь чокнутая! - проговорил он, сидя
совершенно неподвижно и уставившись на море. - Знаешь, под каким знаком
она родилась? Под знаком тельца. Бойся тельца, цыпленок, оттого она такая
и стала: шкура шкурой. все от головы, а в сердце пусто.
Мики снова наделе очки. Он взглянул на нее, усмехнулся, надел
рубашку, босоножки и встал. Она ухватила его за брюки.
- Откуда вы это узнали?
- Сто косых!
- Вы слышали, как я это говорила. это было в ресторане, в Бандоле. Вы
подслушивали наш разговор?
- В Бандоле я не был с прошлого лета. Я работаю в Ля-Сьота. На поле.
С работы ухожу в шестнадцать тридцать. а слышал я это сегодя, час назад. Я
уже собирался домой. Ну как, решаетесь? да или нет?
Мики встала на колечни и, вероятно, чтобы выиграть время, попросила
еще сигарету. Раскурив сигарету, он протянул ее Мики.
- Вы слышали это на почте? это был телефонный разговор?
- С Флоренцией, - сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23