Она обняла меня за плечи - высокая, элегантная, волосы ее отливали
золотом в лучах полуденого солнца. Я снова отвела ее руку.
- Это неразумно, дорогая, - сказала она. Ведь у нас скоро второй
завтрак. А потом я покатаю тебя по булонскому лесу.
- Нет. Пожалуйста, Жанна. Мне так это нужно.
- Хорошо. Тогда я поеду сзади.
Жанна вернулась в машину. Она была недовольна, но, против моего
ожидания, не разозлилась. Я прошла метров сто по тротуару, столкнулась с
гурьбой девушек, выходивших из конторы или с фабрики, перешла через улицу
и остановилась у бельевого магазина. Оглянувшись, я увидела наш "Фиат",
который остановился во втором ряду потока экипажей, неподалеку от меня. Я
пробралась к Жанне. Она опустила стекло и перегнулась через пустое сиденье
рядом с собой.
- Гони монету, - сказала я.
- Зачем?
- Хочу купить кое-какие вещички.
- В этой лавочке? Да я могу повезти тебя в гораздо лучшие магазины.
- А я хочу сюда. Гони монету. Побольше. Мне нужно уйму вещей.
Жанна только подняла брови, покоряясь судьбе. Открыв свою сумку, она
вынула все имеющиеся там кредитки и протянула их мне.
- Ты не хочешь, чтобы я помогла тебе выбрать? Никто лучше меня не
знает, что тебе идет.
- Я прекрасно справлюсь сама.
Входя в лавку я услышала за собой голос Жанны: "миленькая, не забудь,
размер сорок второй! "
Продавщице, встретившей меня у порога, я велела дать мне платье,
висевшее на деревянном манекене, и комбинации, белье и полувер с витрины.
Я сказала, что у меня нет времени мерить платье, и попросила
упаковать все отдельными свертками. Затем я отворила дверь и позвала
Жанну. Она вышла из машины, лицо к нее было усталое.
- Мне не хватает денег. Ты не дашь мне чек?
Жанна направилась к магазину, я пропустила ее вперед. Пока она
выписывала чек, я взяла те покупки, которые продавщица успела уже
упаковать, и, сказав, что отнесу их в машину, вышла.
В машине, на приборной доске, я оставила записку, заранее положеную в
карман пальто:
"Жанна, не волнуйся, не устраивай погони за мною, я вернусь домой или
позвоню по телефону. Тебе нечего меня бояться. Я не знаю, чего ты боишься,
и все же целую тебя в ушибленный краешек рта, потому что люблю тебя, и мне
больно, что я это сделала, что я стала походить на твою ложь обо мне".
Когда я отошла от нашего "Фиата", меня нагнал полицейский и сказал,
что автомобиль нельзя останавливать посреди мостовой.
Я ответила, что машина не моя и меня это не касается.

3
Такси доставило меня на бульвар сюше, к дому с широкими окнами,
очевидно недавно выстроенному. На табличке у парадного я прочла фамилию. Я
поднялась на четвертый этаж пешком - лифта я почему-то боялась - и, не
раздумывая, позвонила. Друг, любовник, воздыхатель, "шакал", - не все ли
равно?
Дверь отворил неизвестный мне человек лет тридцати, в сером костюме,
с приятной внешностью. Из квартиры доносились спорящие голоса.
- Франсуа Шанс?
- Он обычно завтракает не дома. Вы хотели бы его видеть? Он не
предупредил меня, что у него назначено свидание.
- Я не назначала свидания.
Поколебавшись и оставив дверь на лестничную площадку открытой, он
впустил меня в большую прихожую с голыми стенами, без всякой мебели. Ничто
в этом человеке не вызвало во мне ощущения, что мы с ним когда-либо
встречались; между тем он как-то странно оглядывал меня с головы до ног. Я
спросила, кто он такой.
- То есть, как это, кто я такой? а вы кто?
- Я Мишель Изоля. Только что вышла из больницы. Я знакомая Франсуа,
хотела бы с ним поговорить.
Мой собеседник явно знавал мишиль Изоля - это было видно по его
растерянному взгляду. Он попятился, с сомнением дважды покачал головой,
потом сказал "извините" и бросился бегом в одну из комнат в глубине
квартиры. Оттуда он появился в сопровождении другого господина, который
был старше его, полнее, не так эффектен, и выскочил с салфеткой в руке и
непрожеванным куском за щекой.
- Мики!
Ему, вероятно, уже стукнуло пятьдесят, волосы на висках у него были
жидкие, лицо одутловатое. Сунув свою салфетку молодому человеку, который
меня впустил, он поспешил мне навстречу.
- Входи, не будем же мы здесь стоять. Почему ты не позвонила по
телефону? Входи же.
Он втолкнул меня в комнату и запер дверь. Положив руки мне на плечи,
он внимательно меня рассматривал. Несколько секунд пришлось мне терпеть
этот осмотр.
- М-да, вот это сюрприз так сюрприз! я, разумеется, узнал бы тебя с
трудом, но выглядишь ты восхитительно и, видимо, совсем здорова. Садись,
рассказывай. Как обстоит с твоей памятью?
- Вам все известно?
- Ну, разумеется, мне все известно! Мюрно только третьего дня
говорила со мной по телефону. Она разве не приехала с тобой?
Эта комната, очевидно, была его рабочим кабинетом. В ней стояли
гладкие строгие кресла, большой стол красного дерева, книги на
застекленных полках.
- Когда ты вышла из клиники?
- Кто вы?
Подсев ко мне, он взял меня за руку, все в той же неснимаемой
перчатке. Вопрос мой его ошеломил, но по его лицу, изумленному,
расплывшемуся сперва в улыбку, затем омрачившемуся, я могла понять, с
какой быстротой он мысленно сделал свои выводы.
- Ты не знаешь, кто я такой, и тем не менее пришла ко мне? Да что же
это происходит? Где Мюрно?
- Она не знает, что я здесь.
Я чувствовала, что его удивление растет, что на самом деле все должно
быть проще, чем я думала. Он выпустил мою руку.
- если ты меня не помнишь, то откуда ты знаешь мой адрес?
- Из вашего письма.
- Какого письма?
- Которое я получила в клинике.
- Но я не писал тебе!
Теперь я в свою очередь недоуменно таращила на него глаза. Он смотрел
на меня так, словно я неразумное животное, но по его лицу я видела, что он
сомневается уже не в моей памяти, а в моем рассудке.
- Погоди минуточку, - сказал он. - Сиди спокойно.
Я вскочила одновременно с ним и загородила ему дорогу к телефону. Не
владея собой, я закричала:
- Не делайте этого! я получила письмо, на конверте был указан ваш
адрес. Я пришла к вам, чтобы узнать, кто вы, чтобы вы сказали, кто я!
- Успокойся же! Никак не пойму, что ты тут плетешь. если Мюрно ничего
не известно, я должен ей позвонить. Не знаю, каким образом тебе удалось
уйти из клиники, но, очевидно, сделала ты это без спросу.
Он снова взял меня за плечи, пытаясь усадить в кресло, с которого я
вскочила. Кожа на висках у него была землистая, а щеки вдруг побагровели.
- Умоляю вас, объясните, вы обязаны мне объяснить! я, может быть,
рассуждаю как дурочка, но я не сумасшедшая! умоляю вас, объясните!
Так и не усадив меня в кресло, он отказался от этого намерения. Но
когда он снова ринулся к телефону, стоявшему на столе, я схватила его за
руку.
- Успокойся, - сказал он. - Я тебе зла не желаю. Ведь я знаю тебя
столько лет.
- Кто вы?
- Я Франсуа Шанс! Адвокат. Веду дела Рафферми. Включен в "главную
книгу".
- А что это такое?
- Приходно-расходная книга. В нее были включены люди, обслуживающие
Рафферми. Те, кому платили по ведомости. Я тебе друг, но это нужно долго
объяснять. Именно я занимался ее коммерческими сделками во франции,
понимаешь? Да сядь же ты!
- Вы писали мне после несчастья?
- Нет. Мюрно просила этого не делать. Я, как и все, справлялся о
твоем здоровье, но писать не писал. Ну что я тебе мог сказать?
- Что я буду принадлежать вам вечно.
Признося эти слова, я отчетливо сознавала, что это немыслимая чушь,
не мог же написать такое письмо этот господин с отвислым подбородком,
который годился мне в отцы.
- Что? Да это же смешно! Да я никогда бы себе этого не позволил! Где
письмо?
- У меня его нет.
- Послушай, Мики, я понятия не имею, что у тебя на уме! в твоем
теперешном состоянии ты, может статься, бог весь что выдумала. Прошу тебя,
дай мне позвонить Мюрно!
- Но как раз Жанна-то и подала мне мысль поехать к вам. я получила от
вас любовное письмо, и притом Жанна говорила, будто вам со мной не везло и
вы не имели ни малейшего шанса на успех, что ж, по-вашему, я тут выдумала?
- Мюрно читала это письмо?
- Ничего об этом не знаю.
- Не понимаю, - сказал он. - если Мюрно говорила, что у меня нет ни
малейшего шанса на успех у тебя и мне, мол, не везет, то, во-первых,
потому что за тобой водилась привычка каламбурить по поводу моей фамилии,
а во-вторых, она намекала и на кое-что другое. Ты, по правде сказать,
частенько причиняла мне неприятности.
- Неприятности?
- Оставим это, пожалуйста. Тут и твои сумасбродные долги, и помятое
иной раз автомобильное крыло - это все сейчас уже не важно. будь добра,
сядь и дай мне позвонить. Ты хоть успела позавтракать?
у меня не хватило духу снова удержать его за руку. Я дала ему обойти
вокруг стола и набрать номер, а сама медленно пятилась к двери. Слушая
телефонный гудок, он не спускал с меня глаз, но было ясно, что он меня не
видит.
- Ты не знаешь, она сейчас где, у тебя?
Он положил трубку и набрал номер снова. У меня? значит, Жанна скрыла
от него, как и от всех других, где она меня прячет: ведь он поверил, что я
выписалась из клиники только сегодня утром. Я поняла, что до того, как
Жанна забрала меня из клиники, она, должно быть, жила в другом доме, это и
было "у меня": именно туда Шанс и звонил.
- Там не отвечают.
- Куда вы звоните?
- На улицу Курсель, конечно. Разве Мюрно завтракает не дома?
Его окрик "Мики!" донесся до меня уже в прихожей, когда я отворила
дверь на лестницу. Никогда еще мои ноги так не уставали, но ступеньки были
широкие, а лодочки крестной Мидоля удобные, и я не оступилась, сбегая по
лестнице.
Минут пятнадцать я бродила по улицам вокруг порт-д'отей. Тут я
заметила, что все еще держу под мышкой папку с газетными вырезками,
которую дал мне доктор Дулен. Я остановилась перед стенным зеркалом у
витрины, чтобы посмотреть, на месте ли мой берет и не смахиваю ли я на
злоумышленницу.
Я увидела в зеркале девушку с осунувшимся лицом, но спокойную и
хорошо одетую, а за нею - того самого приятного молодого человека, который
впустил меня в квартиру Франсуа Шанса.
Я невольно зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть, и так резко
обернулась, что у меня заболели плечи и голова.
- Не пугайся, Мики, я тебе друг. Пойдем. Мне нужно с тобой
поговорить.
- Кто вы?
- Тебе нечего бояться. Прошу тебя, пойдем. Я ведь только поговорить с
тобой хочу.
Он мягко взял меня под руку. Я не противилась. Мы находились так
далеко от дома Франсуа Шанса, что меня нельзя было бы туда затащить.
- Вы следили за мной?
- Да. Когда ты туда пришла, я растерялся. Я тебя не узнал, да и ты,
кажется, меня не узнала. Я ждал тебя у дома в машине, но ты так быстро
пробежала, что я не успел тебя окликнуть. А потом ты свернула в улицу с
односторонним движением, и я с трудом тебя нашел.
Он крепко держал меня под руку, пока не довел до своей машины; это
был
Черный закрытый автомобиль и стоял он на площади, через которую я
только что переходила.
- Куда вы меня собираетесь везти?
- Куда ты пожелаешь. Ты еще не завтракала? Может, поедем в ресторан
"У Рэн", ты помнишь это место?
- Нет.
- Мы с тобой так часто бывали. Вдвоем. Мики, верь мне, тебе нечего
бояться.
Он крепче сжал мою руку и скороговоркой сказал:
- Ведь шла-то ты ко мне нынче утром. Правду сказать, я уже не верил,
что ты когда-нибудь вернешься. Я ведь понятия не имел, что у тебя эта, ну
как ее... Ну, что ты потеряла память.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23