Обычно они называют так практикующих врачей.
Взгляд Доннера вернулся к светлой ряби на потолке. Противотанковая ракетная система М-47 «Дракон» — мощное оружие. Один человек с «Драконом» может подбить танк. В аэропорту «Дракон» может уничтожить авиалайнер с расстояния в полмили.
Этот американец мог оказаться обыкновенным преступником. Но он мог состоять и в рядах ИРА, Немецкой Красной армии, итальянских фанатиков или палестинцев. Доннер решил, что, вернувшись в Лондон, он отложит все дела и начнет расследование.
* * *
Солнечный свет сверкал на линзах бинокля коменданта порта, когда Харден, проплывая мимо его наблюдательного пункта на вершине утеса, вошел в гавань Фоуэя. Пробираясь среди яхт и рыбачьих лодок, он направился к владениям Каллинга, спустил паруса и подошел к месту стоянки. Когда он причалил, рядом появилась моторная лодка берегового патруля. Офицер окликнул его по имени.
— Как плавание, мистер Харден?
— Спасибо, прекрасно.
— Куда плавали?
Харден провел офицера вниз к своему штурманскому столу и показал ему карты с проложенным курсом.
— Что вы делали в Роттердаме?
— Я там не останавливался, а плавал по Рейну.
— К сожалению, льготы ЕЭС не распространяются на наших американских гостей. Вы не совершали никаких покупок? Алкоголь, табак, бриллианты?
Харден усмехнулся.
— Я почти не пью в плавании, не курю, и подружки у меня нет.
Таможенник улыбнулся в ответ.
— Вы не возражаете, если я все же взгляну?
— Нисколько.
Офицер начал осматривать яхту, а Харден вернулся на палубу. Из дока ему помахал Каллинг. Через десять минут, когда таможенник отвез Хардена на берег и патрульный катер отчалил, старый корнуэлец спросил:
— Ну, как яхта?
— Вы были правы, — ответил Харден. — Гондола чересчур велика. Ощущается давление на руль.
Он прошел мимо Каллинга и направился в ангар, где держал инструменты.
Каллинг окликнул его:
— Вас разыскивает доктор Аканке!
Харден не обернулся. Плавание в Германию продлилось дольше, чем он рассчитывал, а ему еще нужно собрать радар, соорудить отражатель, пропустить через мачту волновод, установить новый генератор и закупить провизию. Он плыл с самого рассвета, но все равно не стал отдыхать, а уселся за верстак на перевернутый ящик и погрузился в паяльные работы. После многих дней, проведенных в открытом море, его глаза не сразу привыкли к тонкой работе. Плавание все же было утомительным.
Он провел несколько часов, припаивая новые соединения к радарному передатчику, электронно-лучевой трубке и устройству дистанционного управления. Затем отложил в сторону паяльник и склепал из нескольких алюминиевых трубок прямоугольную рамку.
Взяв молоток и пилу, он соорудил грубый деревянный желоб длиной в четыре фута и шириной в фут, с углублением в центре. Со стороны желоб выглядел как банан. В углубление Харден впрессовал проволочную сетку, изогнув ее вдоль желоба. Затем он вытащил сетку из желоба, осторожно положил получившийся ажурный полумесяц на верстак изгибом вниз и скрепил его изнутри алюминиевой рамкой.
В середине Харден припаял металлическую букву "Т" и, когда работа была закончена, облокотился на верстак, не в силах пошевелиться. Немного спустя он взглянул на часы. Фосфоресцирующие стрелки светились перед его глазами. Три часа утра. Он работал десять часов без перерыва. Потянувшись к выключателю, Харден услышал шаги. Кто-то приближался к ангару. Ночь была темной, гавань освещали только маяки на берегу Ла-Манша. Мигающие красные и зеленые огни заслонила движущаяся тень.
— Все еще работаете, — сказал Каллинг.
— Только что кончил.
Корнуэлец вступил в яркий свет флюоресцентных ламп.
— Я как раз собирался уходить, — произнес Харден, недоумевая, что тот делает здесь в такой час. — Я хочу попросить у вас шлюпку.
— Что это такое? — поинтересовался Каллинг.
— Антенна для радара.
— Из сетки?
— Ничего, она будет работать.
Каллинг кивнул.
— Мне это нравится. Вы умеете все делать просто.
— Чем проще вещь, тем она надежнее. — Харден потянулся к выключателю. — Нужно поспать.
— А в ящике что?
— В каком ящике? — спросил Харден. Его голос громко прозвучал в тишине ангара.
— Ну, в той гондоле под яхтой.
— Вода. Я же говорил вам, что оставил ее открытой.
Каллинг покачал головой.
— Вы привезли то, за чем плавали.
— О чем вы говорите?
Каллинг медленно двигался в круге света, то и дело останавливаясь, чтобы взглянуть на инструменты и оборудование Хардена. Он потрогал антенну, припаянную в середине отражателя. Харден следил за ним, пытаясь собраться с мыслями.
Внезапно Каллинг взглянул ему прямо в лицо.
— Вы не ирландский террорист. Вы не торговец наркотиками. Так за какой же контрабандой вы плавали?
Харден прервал затянувшуюся паузу.
— Вы не думаете, — спросил он тихо, — что если я контрабандист, то об этом опасно спрашивать?
Каллинг усмехнулся.
— Не думаю, что вы можете чем-либо навредить мне.
— Может, оставим это разговор? — спросил Харден.
— Я все время спрашиваю себя: что он затеял? — произнес Каллинг, кивнув в сторону верстака. — Что он делает в моем ангаре?
— Я строю радар большого радиуса действия.
— А сонар?
— И сонар тоже. И очень скоро уплыву.
Каллинг долго смотрел на Хардена. Затем он обошел вокруг верстака, подошел к корпусу старого торпедного катера и погладил изгиб его борта.
— Храбрая малышка, — произнес он, обращаясь то ли к Хардену, то ли к самому себе. — Осенью сорокового года у Шербура она получила прямое попадание. Правый мотор вдребезги. Но она вернулась домой с теми, кто остался в живых. Когда мы затаскивали ее сюда, то обнаружили, что у нее разваливается корма. Еще одна миля — и она бы потонула.
Он начал описывать поединки деревянных торпедных катеров с германскими прибрежными эскадрами, и воспоминания старика вызвали в голове Хардена яркие картины. Он представлял себе, как маленькие серые катера выскальзывают из расселины в утесах, и слышал рев их моторов, доносящийся с юга. Он мог представить, как выглядел причал для катеров на рассвете: люди Каллинга скопились на пристани в ожидании работы, позади них — санитарные машины, дальше — командиры, которые в сером утреннем свете пересчитывали уцелевших.
Каллинг погладил выпуклый корпус катера.
— Мы сняли с нее все, что можно, а затем базу катеров перенесли дальше по побережью. Сейчас я покажу вам кое-что.
Он повел Хардена в тень рядом с катером и нырнул под корпус судна. Харден согнулся рядом с ним.
— Фонарик есть? — спросил Каллинг.
Харден включил свой карманный фонарик.
— Вон там, — указал Каллинг. — Смотрите.
Луч фонарика задержался на широком стальном патрубке, торчавшем из дна катера.
— Водозаборник для системы охлаждения, — объяснил Каллинг. — Дальше есть еще один, а два других — с правого борта.
— Ну и что?
— Каждую ночь был аврал. Всегда находились катера, которые нужно было вести домой на буксире, потому что эти водозаборники были забиты и не пропускали воду для охлаждения роллс-ройсовских моторов. Знаете почему?
— Нет.
— На торпедных катерах служили беженцы: французы, поляки, голландцы... Некоторые из них ненавидели немцев сильнее, чем можно себе вообразить.
И когда эти молодые ребята топили немецкий катер, они разворачивались и утюжили людей, плавающих в воде. Мясо немцев забивало патрубки, моторы перегревались и останавливались. Я-то знаю. Нам приходилось их вычищать.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Они не использовали шанс, который мы им дали, — ответил Каллинг. — Гораздо важнее было топить немецкие корабли, а не убивать моряков. Они выводили катера из строя, хотя могли бы продолжать бой.
Харден медленно выпрямился и потер больное колено.
— Не знаю, что могу на это ответить.
— Здесь у меня вы в полной безопасности, — сказал Каллинг. — Оставайтесь сколько вам нужно.
* * *
«Сумасшедший террорист».
«Стрелок-одиночка».
«Человек ниоткуда».
Неформальные запросы Майлса Доннера в МИ-6, Второе бюро и ЦРУ не дали никакой новой информации о похищении «Дракона». Полицейский сержант все еще не пришел в сознание. Немцы проверяли каждого американского врача, приезжавшего в их страну за последние шесть месяцев.
Доннер не слишком рассчитывал на то, что они что-нибудь обнаружат. Даже если этот мнимый террорист действительно был доктором, он не стал бы проходить иммиграционный контроль. Но мысль о неизвестном, который разгуливал по Европе с противотанковой пушкой, заставляла его нервничать, особенно после того, как осведомители других разведок не обнаружили и намека на то, что ИРА или Красная армия собираются в ближайшем будущем запасаться оружием. Это прибавляло уверенности в том, что целью неизвестного был Израиль.
Доннер повторил свои неофициальные запросы на более высоком уровне. Ответы были точно такими же. Никаких новых обстоятельств не обнаружилось, кроме одного. Новостью это не было, но только опытному пожилому агенту МИ-6 — человеку, который совершил невозможное и проник в ряды террористов из организации «Иргун» еще до образования Израиля, — пришло в голову задать вопрос, очень беспокоивший Доннера.
«Почему он не убил солдата, продавшего ему оружие?»
Доннер шагал по улицам Лондона, пытаясь представить себе этого человека. Он хотел, чтобы все оказалось очень просто — какой-то бандит задумав остановить бронированный автомобиль с золотом. Но такие мысли расходились с фактами. Преступник, даже неопытный, непременно убил бы солдата, чтобы замести следы. Идеалист? Доннер покачал головой. Идеалисты убивают еще быстрее, чем профессионалы.
«Не то чтобы я сам не был идеалистом, — поспешно подумал он, — но вы не станете убивать человека, который еще может принести пользу. А если человек представляет собой угрозу, то вы вообще не должны иметь с ним никаких дел». Он снова покачал головой. У него не хватало фактов, чтобы решить, почему таинственный незнакомец не убил солдата.
Он воспользовался источниками на Флит-стрит, но газетные репортеры не смогли ничего добавить. Оказавшись в тупике, Доннер стал рыться в архивах газет в поисках событий общественной жизни, которые могли бы спровоцировать террористический акт. Он начал испытывать незнакомое ему чувство паники.
Глава 8
— Мистер Каллинг, вы меня слышите? Доктор Харден здесь? Или это розыгрыш?
Доктор Аканке была сердита не на шутку.
Харден посмотрел вниз из своего гнезда на мачте «Лебедя». В пятидесяти футах под ним лежала палуба яхты, имеющая форму женского глаза. Ажарату стояла на причале рядом с Каллингом, заслоняя рукой глаза от горячего июньского солнца. Ее белый халат был распахнут, голова откинута назад, а блузка пшеничного цвета туго натянута на груди и животе. Волосы Ажарату закрывал голубой тюрбан. Из кармана торчал стетоскоп.
— Должно быть, розыгрыш, — сказала она. — Доктор Харден сказал бы своему врачу, что он уже несколько дней как вернулся из плавания.
— Мне очень жаль... — подал голос Харден.
Каллинг кинулся на его защиту.
— Он очень занят, мисс. Весь день проводит на яхте, а полночи в ангаре.
— Как поживаете, Питер? — спросила доктор Аканке.
— Прекрасно.
— Что вы там делаете?
— Вставляю провод.
— Что? Провод? Для чего?
— Для радара.
— Внутри мачты?
— Она пустотелая.
— Забавно.
Она опустила голову и стала слушать объяснения Каллинга. Харден продолжал вставлять в мачту гибкую трубку квадратного сечения. Инструменты находились в брезентовом мешке на шее.
— Как там внизу? — окликнул он Каллинга.
Каллинг шагнул с причала на палубу яхты и исчез в каюте. Через несколько секунд Харден почувствовал, что он тянет за нижний конец провода. Харден надавил сверху, и Каллинг вытащил провод из дырки, пробитой в алюминиевой мачте рядом с потолком каюты, и протянул его к штурманскому столу, где Харден поставил дисплей радара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Взгляд Доннера вернулся к светлой ряби на потолке. Противотанковая ракетная система М-47 «Дракон» — мощное оружие. Один человек с «Драконом» может подбить танк. В аэропорту «Дракон» может уничтожить авиалайнер с расстояния в полмили.
Этот американец мог оказаться обыкновенным преступником. Но он мог состоять и в рядах ИРА, Немецкой Красной армии, итальянских фанатиков или палестинцев. Доннер решил, что, вернувшись в Лондон, он отложит все дела и начнет расследование.
* * *
Солнечный свет сверкал на линзах бинокля коменданта порта, когда Харден, проплывая мимо его наблюдательного пункта на вершине утеса, вошел в гавань Фоуэя. Пробираясь среди яхт и рыбачьих лодок, он направился к владениям Каллинга, спустил паруса и подошел к месту стоянки. Когда он причалил, рядом появилась моторная лодка берегового патруля. Офицер окликнул его по имени.
— Как плавание, мистер Харден?
— Спасибо, прекрасно.
— Куда плавали?
Харден провел офицера вниз к своему штурманскому столу и показал ему карты с проложенным курсом.
— Что вы делали в Роттердаме?
— Я там не останавливался, а плавал по Рейну.
— К сожалению, льготы ЕЭС не распространяются на наших американских гостей. Вы не совершали никаких покупок? Алкоголь, табак, бриллианты?
Харден усмехнулся.
— Я почти не пью в плавании, не курю, и подружки у меня нет.
Таможенник улыбнулся в ответ.
— Вы не возражаете, если я все же взгляну?
— Нисколько.
Офицер начал осматривать яхту, а Харден вернулся на палубу. Из дока ему помахал Каллинг. Через десять минут, когда таможенник отвез Хардена на берег и патрульный катер отчалил, старый корнуэлец спросил:
— Ну, как яхта?
— Вы были правы, — ответил Харден. — Гондола чересчур велика. Ощущается давление на руль.
Он прошел мимо Каллинга и направился в ангар, где держал инструменты.
Каллинг окликнул его:
— Вас разыскивает доктор Аканке!
Харден не обернулся. Плавание в Германию продлилось дольше, чем он рассчитывал, а ему еще нужно собрать радар, соорудить отражатель, пропустить через мачту волновод, установить новый генератор и закупить провизию. Он плыл с самого рассвета, но все равно не стал отдыхать, а уселся за верстак на перевернутый ящик и погрузился в паяльные работы. После многих дней, проведенных в открытом море, его глаза не сразу привыкли к тонкой работе. Плавание все же было утомительным.
Он провел несколько часов, припаивая новые соединения к радарному передатчику, электронно-лучевой трубке и устройству дистанционного управления. Затем отложил в сторону паяльник и склепал из нескольких алюминиевых трубок прямоугольную рамку.
Взяв молоток и пилу, он соорудил грубый деревянный желоб длиной в четыре фута и шириной в фут, с углублением в центре. Со стороны желоб выглядел как банан. В углубление Харден впрессовал проволочную сетку, изогнув ее вдоль желоба. Затем он вытащил сетку из желоба, осторожно положил получившийся ажурный полумесяц на верстак изгибом вниз и скрепил его изнутри алюминиевой рамкой.
В середине Харден припаял металлическую букву "Т" и, когда работа была закончена, облокотился на верстак, не в силах пошевелиться. Немного спустя он взглянул на часы. Фосфоресцирующие стрелки светились перед его глазами. Три часа утра. Он работал десять часов без перерыва. Потянувшись к выключателю, Харден услышал шаги. Кто-то приближался к ангару. Ночь была темной, гавань освещали только маяки на берегу Ла-Манша. Мигающие красные и зеленые огни заслонила движущаяся тень.
— Все еще работаете, — сказал Каллинг.
— Только что кончил.
Корнуэлец вступил в яркий свет флюоресцентных ламп.
— Я как раз собирался уходить, — произнес Харден, недоумевая, что тот делает здесь в такой час. — Я хочу попросить у вас шлюпку.
— Что это такое? — поинтересовался Каллинг.
— Антенна для радара.
— Из сетки?
— Ничего, она будет работать.
Каллинг кивнул.
— Мне это нравится. Вы умеете все делать просто.
— Чем проще вещь, тем она надежнее. — Харден потянулся к выключателю. — Нужно поспать.
— А в ящике что?
— В каком ящике? — спросил Харден. Его голос громко прозвучал в тишине ангара.
— Ну, в той гондоле под яхтой.
— Вода. Я же говорил вам, что оставил ее открытой.
Каллинг покачал головой.
— Вы привезли то, за чем плавали.
— О чем вы говорите?
Каллинг медленно двигался в круге света, то и дело останавливаясь, чтобы взглянуть на инструменты и оборудование Хардена. Он потрогал антенну, припаянную в середине отражателя. Харден следил за ним, пытаясь собраться с мыслями.
Внезапно Каллинг взглянул ему прямо в лицо.
— Вы не ирландский террорист. Вы не торговец наркотиками. Так за какой же контрабандой вы плавали?
Харден прервал затянувшуюся паузу.
— Вы не думаете, — спросил он тихо, — что если я контрабандист, то об этом опасно спрашивать?
Каллинг усмехнулся.
— Не думаю, что вы можете чем-либо навредить мне.
— Может, оставим это разговор? — спросил Харден.
— Я все время спрашиваю себя: что он затеял? — произнес Каллинг, кивнув в сторону верстака. — Что он делает в моем ангаре?
— Я строю радар большого радиуса действия.
— А сонар?
— И сонар тоже. И очень скоро уплыву.
Каллинг долго смотрел на Хардена. Затем он обошел вокруг верстака, подошел к корпусу старого торпедного катера и погладил изгиб его борта.
— Храбрая малышка, — произнес он, обращаясь то ли к Хардену, то ли к самому себе. — Осенью сорокового года у Шербура она получила прямое попадание. Правый мотор вдребезги. Но она вернулась домой с теми, кто остался в живых. Когда мы затаскивали ее сюда, то обнаружили, что у нее разваливается корма. Еще одна миля — и она бы потонула.
Он начал описывать поединки деревянных торпедных катеров с германскими прибрежными эскадрами, и воспоминания старика вызвали в голове Хардена яркие картины. Он представлял себе, как маленькие серые катера выскальзывают из расселины в утесах, и слышал рев их моторов, доносящийся с юга. Он мог представить, как выглядел причал для катеров на рассвете: люди Каллинга скопились на пристани в ожидании работы, позади них — санитарные машины, дальше — командиры, которые в сером утреннем свете пересчитывали уцелевших.
Каллинг погладил выпуклый корпус катера.
— Мы сняли с нее все, что можно, а затем базу катеров перенесли дальше по побережью. Сейчас я покажу вам кое-что.
Он повел Хардена в тень рядом с катером и нырнул под корпус судна. Харден согнулся рядом с ним.
— Фонарик есть? — спросил Каллинг.
Харден включил свой карманный фонарик.
— Вон там, — указал Каллинг. — Смотрите.
Луч фонарика задержался на широком стальном патрубке, торчавшем из дна катера.
— Водозаборник для системы охлаждения, — объяснил Каллинг. — Дальше есть еще один, а два других — с правого борта.
— Ну и что?
— Каждую ночь был аврал. Всегда находились катера, которые нужно было вести домой на буксире, потому что эти водозаборники были забиты и не пропускали воду для охлаждения роллс-ройсовских моторов. Знаете почему?
— Нет.
— На торпедных катерах служили беженцы: французы, поляки, голландцы... Некоторые из них ненавидели немцев сильнее, чем можно себе вообразить.
И когда эти молодые ребята топили немецкий катер, они разворачивались и утюжили людей, плавающих в воде. Мясо немцев забивало патрубки, моторы перегревались и останавливались. Я-то знаю. Нам приходилось их вычищать.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Они не использовали шанс, который мы им дали, — ответил Каллинг. — Гораздо важнее было топить немецкие корабли, а не убивать моряков. Они выводили катера из строя, хотя могли бы продолжать бой.
Харден медленно выпрямился и потер больное колено.
— Не знаю, что могу на это ответить.
— Здесь у меня вы в полной безопасности, — сказал Каллинг. — Оставайтесь сколько вам нужно.
* * *
«Сумасшедший террорист».
«Стрелок-одиночка».
«Человек ниоткуда».
Неформальные запросы Майлса Доннера в МИ-6, Второе бюро и ЦРУ не дали никакой новой информации о похищении «Дракона». Полицейский сержант все еще не пришел в сознание. Немцы проверяли каждого американского врача, приезжавшего в их страну за последние шесть месяцев.
Доннер не слишком рассчитывал на то, что они что-нибудь обнаружат. Даже если этот мнимый террорист действительно был доктором, он не стал бы проходить иммиграционный контроль. Но мысль о неизвестном, который разгуливал по Европе с противотанковой пушкой, заставляла его нервничать, особенно после того, как осведомители других разведок не обнаружили и намека на то, что ИРА или Красная армия собираются в ближайшем будущем запасаться оружием. Это прибавляло уверенности в том, что целью неизвестного был Израиль.
Доннер повторил свои неофициальные запросы на более высоком уровне. Ответы были точно такими же. Никаких новых обстоятельств не обнаружилось, кроме одного. Новостью это не было, но только опытному пожилому агенту МИ-6 — человеку, который совершил невозможное и проник в ряды террористов из организации «Иргун» еще до образования Израиля, — пришло в голову задать вопрос, очень беспокоивший Доннера.
«Почему он не убил солдата, продавшего ему оружие?»
Доннер шагал по улицам Лондона, пытаясь представить себе этого человека. Он хотел, чтобы все оказалось очень просто — какой-то бандит задумав остановить бронированный автомобиль с золотом. Но такие мысли расходились с фактами. Преступник, даже неопытный, непременно убил бы солдата, чтобы замести следы. Идеалист? Доннер покачал головой. Идеалисты убивают еще быстрее, чем профессионалы.
«Не то чтобы я сам не был идеалистом, — поспешно подумал он, — но вы не станете убивать человека, который еще может принести пользу. А если человек представляет собой угрозу, то вы вообще не должны иметь с ним никаких дел». Он снова покачал головой. У него не хватало фактов, чтобы решить, почему таинственный незнакомец не убил солдата.
Он воспользовался источниками на Флит-стрит, но газетные репортеры не смогли ничего добавить. Оказавшись в тупике, Доннер стал рыться в архивах газет в поисках событий общественной жизни, которые могли бы спровоцировать террористический акт. Он начал испытывать незнакомое ему чувство паники.
Глава 8
— Мистер Каллинг, вы меня слышите? Доктор Харден здесь? Или это розыгрыш?
Доктор Аканке была сердита не на шутку.
Харден посмотрел вниз из своего гнезда на мачте «Лебедя». В пятидесяти футах под ним лежала палуба яхты, имеющая форму женского глаза. Ажарату стояла на причале рядом с Каллингом, заслоняя рукой глаза от горячего июньского солнца. Ее белый халат был распахнут, голова откинута назад, а блузка пшеничного цвета туго натянута на груди и животе. Волосы Ажарату закрывал голубой тюрбан. Из кармана торчал стетоскоп.
— Должно быть, розыгрыш, — сказала она. — Доктор Харден сказал бы своему врачу, что он уже несколько дней как вернулся из плавания.
— Мне очень жаль... — подал голос Харден.
Каллинг кинулся на его защиту.
— Он очень занят, мисс. Весь день проводит на яхте, а полночи в ангаре.
— Как поживаете, Питер? — спросила доктор Аканке.
— Прекрасно.
— Что вы там делаете?
— Вставляю провод.
— Что? Провод? Для чего?
— Для радара.
— Внутри мачты?
— Она пустотелая.
— Забавно.
Она опустила голову и стала слушать объяснения Каллинга. Харден продолжал вставлять в мачту гибкую трубку квадратного сечения. Инструменты находились в брезентовом мешке на шее.
— Как там внизу? — окликнул он Каллинга.
Каллинг шагнул с причала на палубу яхты и исчез в каюте. Через несколько секунд Харден почувствовал, что он тянет за нижний конец провода. Харден надавил сверху, и Каллинг вытащил провод из дырки, пробитой в алюминиевой мачте рядом с потолком каюты, и протянул его к штурманскому столу, где Харден поставил дисплей радара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61