– Нет!
Вдруг она увидела лицо Адама, услышала его голос. «Не сопротивляйтесь, – говорит он ей. – В следующий раз, когда у вас начнется такой приступ, не боритесь с ним. Отдайтесь полностью во власть этого приступа».
Что он хотел этим сказать?
– Что, собственно, может произойти плохого? – спросил он тогда.
– Меня вырвет, – ответила она ему.
– Ну и что такого, что вырвет?
«Я этого боюсь», – подумала она теперь.
Думаю, что вы боитесь смерти, – припомнила она его слова.
«Помогите мне. Пожалуйста, помогите мне»!
Отдайтесь течению приступа, – говорил он. – Не боритесь с ним, покоритесь ему.
Тот же совет, сообразила Джесс, который давал инструктор по самообороне.
Когда на вас кто-то нападает, не сопротивляйтесь, сближайтесь с ним вплотную.
Наносите удар, когда сблизитесь.
– Поддайтесь течению приступа, – повторяла она вновь и вновь. – Поддайтесь течению приступа. Не сопротивляйтесь. Поддайтесь течению приступа.
Что может произойти плохого?
Ну и что такого, если и вырвет?
Ну и умрете.
Она чуть не рассмеялась.
Джесс перестала сопротивляться. Позволила паническому чувству охватить все свое существо. Она зажмурилась от головокружения, появившегося у нее, от которого она могла повалиться на пол. Ее затошнило, она почувствовала состояние бреда, не сомневалась, что в любой момент может потерять сознание.
Но она не потеряла сознание.
Она не умерла.
Ее даже не вытошнило. Она поняла это с возрастающим удивлением, чувствуя, как сдавленность в груди проходит, как гигантская воображаемая змея постепенно теряет к ней интерес и уползает прочь. Через несколько минут онемение прошло, дыхание стало ровным. Все опять в порядке. Она не умерла. С ней вообще ничего не произошло.
Она не стала бороться с чувством паники, отдалась нахлынувшему беспокойству, и ничего вредного с ней не произошло. Ее не вырвало, не парализовало. Она не погибла.
Она победила.
Джесс несколько минут просидела на полосатом диване без всякого движения, наслаждаясь своей победой.
– Все прошло, – шептала она, сразу почувствовав радость и уверенность в себе. Ей захотелось разбудить Дона, поделиться с ним новостью.
Но она понимала, что делиться новостью ей хочется не с Доном.
Оттолкнувшись от дивана, Джесс встала, поискала под одеялом носки. Нашла их, надела, потом быстренько натянула джинсы. Подошла к окну, стала смотреть в темноту за обрывом.
– Джесс? – спросил спросонья Дон.
– Снегопад прекратился, – сообщила она ему.
– Ты уже оделась. – Он облокотился на локоть и потянулся над ковром за своими часами.
– Я замерзла.
– Я мог бы согреть тебя.
– Знаю, – отозвалась она, явно грустная нотка вкралась в ее голос. – Дон...
– Можешь ничего не говорить, Джесс. – Он надел часы на кисть руки и защелкнул замок цепочки. – Знаю, что ты не испытываешь ко мне тех же чувств, что я питаю к тебе. – Он попытался улыбнуться, и это ему почти удалось. – Если хочешь, то можно сделать вид, что вчера вечером между нами ничего не было.
– Абсолютно не собиралась причинить тебе боль.
– Ты ее и не причинила. Честно. Джесс, я уже большой парень. Я смогу правильно отнестись к тому, что произошло вчера, если ты способна сделать это. – Он помолчал. Посмотрел на часы. – Всего четыре часа утра. – Почему бы тебе не попытаться поспать еще несколько часов?
– Я не смогу заснуть.
Он кивнул.
– Хочешь я приготовлю тебе чашку кофе?
– А ты не хочешь, чтобы я сварила тебе черный кофе у себя в квартире?
– Ты хотела бы выехать прямо сейчас?
– Ты не очень будешь возражать?
– Это для тебя важно?
Она встала на колени на ковре возле своего бывшего мужа и нежно погладила его по щеке, ощутив кончиками пальцев отросшую за ночь щетину.
– Я действительно люблю тебя, – сказала она.
– Знаю, – отозвался он, беря ее руку в свою. – Я просто ждал, когда ты разберешься в своих чувствах.
* * *
В город они вернулись только в семь часов утра. Возвращение домой на машине проходило медленно, в опасных дорожных условиях. Пару раз они скользили по прикрытому снегом льду и чуть не влетели в кювет. Но Дон не растерялся. Он просто покрепче сжал в руках руль и решительно продолжал ехать вперед. Джесс часто казалось, что они скорее дошли бы до Чикаго пешком.
Она бросилась к телефону сразу же, как только вошла в свою квартиру.
– Есть что-либо новое? – спросила она Нейла, не поздоровавшись.
– Джесс, сейчас семь часов утра, – напомнил он ей. – Клубы открываются только в десять.
Джесс положила трубку на аппарат и смотрела, как Дон убирает остатки завтрака, который вчера приготовил ей Адам. Неужели это было только вчера, думала Джесс. Ей казалось, что это было очень давно. – Ты можешь не делать этого, – сказала Джесс, забирая из рук Дона тарелку, которую он мыл, и ставя ее на кухонную стойку.
– Нет, я это должен сделать. Здесь не осталось ни одной чистой тарелки. – Он взял тарелку со стойки и продолжал мыть ее под краном.
– Кофе уже готов, – сказала Джесс, поболтав кофейник. – Могу бросить пару кусков съестного в микроволновую духовку.
Дон взял кофейник из рук Джесс и вылил темно-коричневую жидкость в раковину.
– Опять ты и твоя микроволновка, – сказал он. – А теперь брысь отсюда. Я сам приготовлю кофе, а ты примешь в это время душ.
Джесс прошла в гостиную.
– Алло, Фред, – сказала она, уткнувшись носом в клетку. – Как ты поживаешь, приятель? Извиняюсь, что вчера не приехала домой и не накрыла тебя. Ты скучал без меня?
Птичка прыгала с жердочки на жердочку, не обращая внимания на ее заботы.
– Почему бы тебе не завести собаку или кошку? – крикнул Дон из кухни. – Этой пташке все равно, дома ты или нет.
– Мне нравится Фред. С ним меньше хлопот, – ответила она, думая о черных виниловых сапожках, которые она купила у Адама. Явно стоящее приобретение, подумала она теперь, увидев их у входной двери. Снег на них таял и стекал капельками воды на деревянный пол. Никаких колец от соли. Никаких пятен. Удовольствие гарантируем либо вернем ваши деньги.
Она подумала об Адаме, соображая, что он может сейчас делать, куда он отправился, когда ушел из ее квартиры. Как он отнесся к событиям того суматошного утра. Что бы он сказал, если бы узнал о том, что было у нее вчера.
Идя в спальню, Джесс тряхнула головой, пытаясь отделаться от неприятных мыслей. Она начала день с того, что чуть не отдалась одному мужчине, а закончила тем, что переспала с другим. Один был почти незнакомцем, мужчиной, о котором она в сущности ничего не знала. Другой – ее бывший муж, известный ей вдоль и поперек. Он и сейчас здесь, всегда находился рядом, когда она в нем нуждалась. Другой мог заглянуть к ней, когда ему вздумается.
Может быть, именно это показалось ей таким привлекательным в Адаме Стоне, размышляла она. Тот факт, что она точно не знала, когда она увидит его опять, если увидит вообще?
Спальня была в таком же виде, в котором она ее оставила, кровать не убрана. Джесс ненавидела неубранные кровати, так же как она не любила незавершенные дела. Она быстренько стала застилать кровать, взбивать подушки, подтягивать и затыкать уголки. Потом пошла в ванную и пустила душ, стянула с себя свитер и джинсы, аккуратно положила их в стенной шкаф, выбрала серый костюм и розовую блузку для своего сегодняшнего посещения зала суда, аккуратно повесила их на спинку белого плетеного стула.
Она вынула из ящика пару колготок темного цвета, а также чистые розовые кружевные трусики и бюстгальтер, аккуратно положив их поверх костюма, и уже хотела снять с себя нижнее белье, когда заметила дырку в середине штанишек. «Интересно, как это могло случиться?» – задала она себе вопрос, рассматривая неровный разрыв между швами в паху ее трусиков. Она бросила их в корзинку для мусора, вынула другую пару из верхнего ящика, бегло осмотрела, взгляд остановился на ровном разрыве трусиков опять в паху. «Бог мой, что здесь происходит?!» С нарастающим паническим чувством Джесс осмотрела все свое нижнее белье и обнаружила, что все ее трусики были порваны в одном и том же месте и одним и тем же образом. «Бог мой! О, Господи!»
– Джесс? – крикнул Дон из комнаты. – Что ты там такое бормочешь?
– Дон! – закричала она, не в силах что-либо объяснить. – Дон! Дон!
Он мгновенно прибежал к ней.
– Что такое? Что случилось?
Она молча протянула ему свое порванное нижнее белье.
– Не понимаю.
– Они порваны! Они порваны! – Трясущимися пальцами она растянула нежный материал трусиков.
В его взгляде отразилось такое же смущение, какое испытывала и сама Джесс. – Твои трусики порваны?..
– Порваны все мои трусики, – наконец к ней вернулся голос. – Абсолютно все без исключения. Посмотри, похоже, что их проткнули ножом.
– Джесс, не сходи с ума. Вероятно, они порвались в стиральной машине.
– Я стираю их вручную, – бросила Джесс, потеряв терпение. – Ко мне проник Рик Фергюсон, Дон. Это сделал Рик Фергюсон. Он побывал здесь, копался в моих вещах.
Теперь Дон тоже потерял терпение.
– Джесс, я могу понять, что ты расстроена, но не кажется ли тебе, что ты делаешь слишком поспешные выводы и предположения?
– Кто же другой мог это сделать, Дон? Разве может тут быть кто-то другой? Несомненно, это Рик Фергюсон. Кто еще может пробраться ко мне в квартиру с такой легкостью, как будто располагает ключом? – Неожиданно она замолчала.
– Что ты говоришь? – спросила он.
Адам брал из ее сумочки ключ, подумала она. Взял временно, когда ходил в продовольственный магазин, а она в это время спала. Не сделал ли он себе дубликат? Не он ли воспользовался им, чтобы опять войти в квартиру, когда она уехала?
– Это не может быть кто-либо другой, только Рик Фергюсон, – продолжила Джесс, сразу же отбросив в сторону неприятные мысли. – Он проникал в квартиру Конни без всяких затруднений. А теперь он побывал и в моей.
– Нам неизвестно, кто вламывался в квартиру Конни, – напомнил он ей.
– Почему ты продолжаешь защищать его? – спросила Джесс.
– Я его не защищаю, Я просто хочу, чтобы ты была благоразумна.
– Он же ведь работал в слесарной мастерской!
– Временная работа летом, когда был подростком, и только.
– Это объясняет, как ему удается проникать в квартиры, не оставляя следов взлома.
– Ничего это не объясняет, Джесс, – настаивал на своем Дон. – Каждый может забраться в эту квартиру без особого труда.
– Что это ты говоришь такое?
Он подвел ее к входной двери.
– Посмотри на этот замок. Его все равно что нет. Я могу его открыть своей кредитной карточкой. Почему у тебя нет задвижки со стопором, ради Христа? Или цепочки?
Не спрашивал ли ее Адам почти о том же самом? «Почему у вас нет глазка? Или цепочки?» – спросил он ее, когда она открыла ему дверь и стояла перед ним с пистолетом в руке.
«Мой пистолет!» – вспомнила Джесс и бросилась в спальню, чуть не сбив с ног Дона. Кто бы не забрался в ее квартиру и порвал нижнее белье, он, наверное, украл и пистолет.
– Джесс, объясни ты, ради всех святых, что с тобой происходит? – бросил ей вслед Дон.
Чертов пистолет, думала она, сбрасывая с кровати покрывало и простыни, которые она только что аккуратно застелила. Неужели он унес ее пистолет?
Но пистолет лежал там, где она его положила. Она вынула его из-под матраца с глубоким вздохом облегчения.
– Господи Иисусе, Джесс! Он заряжен?
Она кивнула.
– Ты спишь и держишь под матрацем заряженный пистолет? Ты хочешь сама себя застрелить? Что, если ты повернешься во сне как-нибудь не так, и эта штука выпалит? Ты что, спятила?
– Пожалуйста, не кричи на меня, Дон. Это бесполезно.
– Какого лешего ты спишь с заряженным пистолетом под матрацем?
– Обычно он лежит у меня в ящичке. – Она показала кивком головы на ночной столик.
– Почему?
– Как почему? Начнем с того, что ты ведь сам мне дал эту проклятую штуковину. Ты же сам настаивал, чтобы я держала ее у себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61