Окей, что ещё? — Хардинг соображал. — Детекторы. Тот предмет, который ты ищешь, металлический?
— Да.
Камера, хоть она и в пластмассовом корпусе, без сомнения, имеет достаточное количество металлических частей.
При этом ему пришло в голову, что он должен прихватить с собой герметичную ёмкость, чтобы пронести камеру под водой назад в целости и сохранности. Он записал советы Хардинга и чуть ниже: пластиковый герметичный пакет.
— Есть два вида детекторов: либо VLF-TR-детекторы, либо пульс-индукционные приборы. VLF — означает very low frequency, низкочастотный, a TR означает trasmitting and receiving, приёмно-передающий, и действие его основано на том, что низкочастотное поле нарушается, если в него попадает металлический предмет. Нарушение можно померить, в этом вся соль. Поэтому важно взаимное расположение катушек. Идеальная катушка имеет форму «два D» и расположена co-planar. Пульс-индукционные приборы работают по другому принципу: они генерируют короткие импульсы постоянного тока, которые на какой-то момент создают сильное магнитное поле, а оно в свою очередь вызывает в искомом объекте вихревые токи, которые держатся дольше, чем импульс самого прибора, и поэтому поддаются измерению. Пульсовики отличаются огромной глубиной проникновения, до четырёх метров, если объект достаточно крупный, но, в отличие от VLF-TR-детекторов, не могут различать металлы.
— Объект, который я ищу, скорее мелкий. Граммов сто металлической массы, самое большее. Что бы ты мне посоветовал в этом случае?
Хардинг снова засмеялся.
— Скорее всего, у тебя не будет большого выбора, скажи спасибо, если прокатчик тебе вообще хоть что-то выдаст. Во всех средиземноморских странах они ужасно ревниво относятся к иностранцам, которые собираются повытаскать у них все сокровища из глубин. Но если у тебя будет выбор, возьми прибор, который можно переключать с Motion на Slow-Motion.
— Записал. Правда, я понятия не имею, что это такое.
— Slow-Motion означает, что прибор покажет металл только в том случае, если ты держишь его неподвижно. Motion означает, что прибор покажет металл, если ты будешь двигать им туда-сюда. Чтобы прозвонить большую область, лучше Motion, а при более подробном поиске переключишься на Slow-Motion. Я много работал с Silver Turtle, это ходовой прибор. Самое приятное в нём то, что его можно применять как Hipmount.
— А это ещё что такое, Hipmount?
— Это прибор, который можно прицепить на пояс. Он в прочном литом пластмассовом футляре, который цепляешь за пояс.
— Окей, понял. Что ещё? В моём собственном списке стоит: лампы, смена батареек, компас, неопреновый костюм…
— Да, и самый тёплый, какой только сможешь достать.
— Ласты потребуются?
— Я бы взял, но на поясе. Но потренируйся, управишься ли ты со свинцовым поясом и прочными подводными ботинками.
— Просто пройтись, ты хочешь сказать?
— Ну да… Не относись к этому легкомысленно. Я бы не хотел увидеть твоё имя на чёрной стене. — На чёрной стене в их клубном здании вывешивались таблички с именами членов Общества, погибших во время экспедиций. — Кстати, кто пойдёт с тобой?
— Лучше всего, если бы приехал ты.
Хардинг тихо засмеялся.
— Нет, не получится. Я расписан до будущего года. Не хотел бы вгонять тебя в панику — если это действительно подземный ход сквозь скалы, пробитый руками человека, то риск невелик. Если бы ты мне сказал, что хочешь, как начинающий аквалангист, сразу же погрузиться в затонувший корабль, то я бы тебе рассказал несколько историй, от которых у тебя встанут дыбом волосы.
Стивен глянул на Иешуа, потом на Юдифь. Оба следили за его телефонным разговором с угасающим интересом, поскольку ничего в нём не понимали. Приходилось ли кому-нибудь из них нырять?
— Но погоди-ка, — Хардингу пришла в голову какая-то мысль. Стивен слышал, как на заднем плане что-то зашелестело. Некоторое время был слышен только шум моря, потом снова появился Хардинг: — Я тут взял мою записную книжку, момент… Я могу дать тебе номера трёх ныряльщиков, которые живут в Израиле, я их хорошо знаю. Надёжные парни. Один живёт в Хайфе, два других — в Эйлате. Ты записываешь?
— Да, — Стивен записал номера телефонов. Один был инструктором по подводному плаванию в Эйлате, другой даже держал прокат подводного снаряжения. Эйлат располагается в самой южной точке Израиля, единственный израильский город на Красном море, и там много туристов, желающих понырять.
— Ну, мне пора закругляться, — сказал Хардинг на прощанье. — Надеюсь, мои советы тебе хоть немножко помогут. Если ещё что-то понадобится, звони в любое время. Завтра в этот час я буду наверху, потом ещё вечером, примерно с семи часов Восточного времени — не знаю, сколько это будет там у вас…
— Будет очень поздно.
— Окей, как я сказал — в любое время. И удачи!
***
Эйзенхард снова сидел с двумя руководителями раскопок и канадским историком в переговорной комнате и чувствовал, что бесконечные дебаты уже начинают его раздражать. Он больше не принимал участия в дискуссии, даже не вникал, о чём шла речь, а ломал себе голову над сегодняшним разговором со Стивеном Фоксом в Американской библиотеке. Знал ли Фокс что-то в действительности или только делал вид, что знает?
И, как это уже часто бывало, в какой-то момент распахнулась дверь, вошёл Джон Каун, одетый, как всегда, так, будто они находились в конференц-зале где-нибудь на Манхэттене, а не в лагере посреди пустыни, и, разумеется, рядом с ним был неотлучный Райан, похожий на человекоподобную акулу. Каун держал в руках несколько исписанных листков из записной книжки. Он подошёл к столу и оглядел всех присутствующих. Тут и Эйзенхардт переключился на внимание. Воздух внезапно будто зашипел и запузырился. Каун просто полыхал от еле сдерживаемой энергии, в его глазах сверкало победное торжество. Что-то произошло.
***
Ни одного из трёх аквалангистов застать не удалось. Стивен смотрел на маленький телефонный аппарат в своей руке так, как будто это он один был во всём виноват.
— Идём, — сказал Иешуа. — Давайте поедим, а потом сделаешь ещё одну попытку.
Стивен посмотрел на него и внезапно почувствовал смертельную усталость. Он не хотел подниматься с кровати, куда-то идти, он хотел остаток жизни больше не двигаться с места.
— Сходите без меня, — глухо произнёс он. — Я не хочу есть, и мне ещё нужно сделать пару звонков в мой банк. Это странствие по затопленному подземелью столицы пустыни — недешёвое удовольствие.
Юдифь не хотела идти без него. Но Иешуа напустился на неё, что он сильно проголодался и не может больше ждать.
— Идите, — настаивал Стивен. — Я думаю, мне как раз кстати будет побыть одному и кое о чём поразмыслить.
В конце концов брат с сестрой ушли, хотя Юдифь сделала это очень неохотно.
— Если ты передумаешь, — сказал Иешуа, — то мы в ресторанчике напротив, окей?
— Приятного аппетита.
Дверь комнаты закрылась за ними, стихли их шаги по коридору, а Стивен всё ещё смотрел на чудовищный лилово-зелёный узор покрывала, на бумаги, лежащие вокруг него, и ему казалось, что ему становится всё тяжелее и тяжелее. Он почувствовал сильное желание одним движением смахнуть с кровати все эти карты, все эти копии и блокнот, чтобы больше никогда их не видеть, однако этот импульс увяз в неодолимой инертности, которая опустилась на него, как сумерки на город.
Банк. Эта мысль заставила его снова встрепенуться. Ему нужно было снова получить доступ к своим деньгам — не только ради подводного снаряжения, но и для того, чтобы просто расплатиться за отель и за еду в ресторане. Он снова взял свой мобильник и перебирал номера, пока не дошёл до номера Хью Каннингэма.
Хью был его оператором у него в банке — рослый отец семейства с лицом, густо пронизанным красными прожилками, он любил ходить в боулинг и обожал двух своих дочек. Хью с самого начала проникся симпатией и к Стивену Фоксу, и к его необычному для столь юного возраста предприятию, и им частенько приходилось сообща прорабатывать такие хитроумные комбинации, которые были уже на грани нарушения внутрибанковских предписаний, а то и на волосок за этой гранью. До сих пор всё обходилось. Хью знал, что может положиться на Стивена Фокса, а Стивен знал, что может положиться на Хью. Если он сейчас до него дозвонится, тот поможет ему без всяких сомнений. А если Хью сейчас уехал со своим семейством в традиционный летний отпуск, то дела Стивена плохи.
Подозрительно долго никто не снимал трубку. Стивен вздохнул. Господи, только бы не отпуск! Неужто Хью подложит ему такую свинью!
Наконец трубку сняли. Женский голос звучал довольно паршиво и назвался именем банка. Стивен назвал своё имя и попросил к телефону Хью Каннингэма. Может быть, он всего лишь отлучился в туалет.
— О, мистер Фокс, — узнала его женщина, и теперь он тоже узнал её голос: то была мисс Гэррити, старая дева и коллега Хью, принципиальность которой им то и дело приходилось обходить правдами и неправдами. И сегодня у неё, казалось, был не лучший день в её жизни. — Боюсь, что вам сейчас не удастся поговорить с Хью…
Ну вот ещё.
— Сейчас не удастся? — цеплялся за соломинку Стивен. — Что это значит? Когда он будет?
— Ах, — вздохнула она и ещё раз: — Ах.
— Мисс Гэррити, мне на самом деле чрезвычайно важно поговорить с Хью. Не могли бы Вы…
— Стивен, — вздохнула она, и это как-то наэлектризовало Стивена, потому что она ещё никогда не называла его по имени, — я не должна вам об этом рассказывать, но ведь вы с Хью так… я боюсь, вы можете… сегодня утром у Хью произошёл несчастный случай.
— Несчастный случай? — глупо повторил Стивен.
— Да, — сглотнула она. — Мы узнали только что. Он сразу, на месте… Бедные дети! Я только и думаю, что о его детях.
Стивен уставился на узор на обоях — зелёно-фиолетово-бело-жёлтый, этот узор, казалось, менялся: то в нём виделось лицо, то географическая карта, то снова лицо.
— Хью погиб?
— Бензовоз, представляете? Какой ужас. Мы все тут не можем прийти в себя. Он ехал на работу, как обычно… Я даже не знаю, сообщили ли его жене. Какой ужас.
Она что-то ещё говорила, но её слова превращались в лишённое смысла то нарастающее, то стихающее бормотание. Хью Каннингэм мёртв. Сегодня утром — значит, по их времени, только что? Стивен почувствовал дурноту. Не будь Хью, никогда бы не смогла осуществиться его первая сделка, его большой бизнес. Хью Каннингэм вместе с ним сочинял банковскую справку, которая представляла маленькое предприятие Стивена в самом благоприятном свете, не опускаясь при этом до откровенной лжи, и благодаря этой справке его заказчики склонились к тому, чтобы пойти на риск. И вот его сбил бензовоз. Так запросто. Стивен что-то говорил в трубку, что-то выслушивал в ответ, потом попрощался и отшвырнул мобильник на покрывало так, будто в момент отключения он вдруг потяжелел на центнер.
То, что он временами воображал о себе, — было просто чушью: то, что он всего добился сам, что он такой весь из себя умный, честолюбивый и целеустремлённый. Ему просто повезло, сильно повезло, без везения никто ничего не может добиться, тем более без помощи и поддержки других людей, а чтобы их встретить, опять же необходимо везение. Хью Каннингэм был одним из таких людей, а попал на него Стивен только потому, что его фамилия начинается на букву Ф. Если бы она начиналась на другую букву алфавита, его оператором могла бы оказаться мисс Гэррити, а у неё он грыз бы гранит со своими особыми пожеланиями.
Целая галерея образов возникла перед его внутренним взором. Боб Дэниэлс, директор вычислительного центра в Мэдисоне, который разрешил ему ночами использовать компьютерные устройства, чтобы программы, полученные из Индии, свести воедино и записать на носители, которые он мог потом готовенькими отнести своим клиентам, и это выглядело так, будто за ним стоит большая профессиональная команда разработчиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Да.
Камера, хоть она и в пластмассовом корпусе, без сомнения, имеет достаточное количество металлических частей.
При этом ему пришло в голову, что он должен прихватить с собой герметичную ёмкость, чтобы пронести камеру под водой назад в целости и сохранности. Он записал советы Хардинга и чуть ниже: пластиковый герметичный пакет.
— Есть два вида детекторов: либо VLF-TR-детекторы, либо пульс-индукционные приборы. VLF — означает very low frequency, низкочастотный, a TR означает trasmitting and receiving, приёмно-передающий, и действие его основано на том, что низкочастотное поле нарушается, если в него попадает металлический предмет. Нарушение можно померить, в этом вся соль. Поэтому важно взаимное расположение катушек. Идеальная катушка имеет форму «два D» и расположена co-planar. Пульс-индукционные приборы работают по другому принципу: они генерируют короткие импульсы постоянного тока, которые на какой-то момент создают сильное магнитное поле, а оно в свою очередь вызывает в искомом объекте вихревые токи, которые держатся дольше, чем импульс самого прибора, и поэтому поддаются измерению. Пульсовики отличаются огромной глубиной проникновения, до четырёх метров, если объект достаточно крупный, но, в отличие от VLF-TR-детекторов, не могут различать металлы.
— Объект, который я ищу, скорее мелкий. Граммов сто металлической массы, самое большее. Что бы ты мне посоветовал в этом случае?
Хардинг снова засмеялся.
— Скорее всего, у тебя не будет большого выбора, скажи спасибо, если прокатчик тебе вообще хоть что-то выдаст. Во всех средиземноморских странах они ужасно ревниво относятся к иностранцам, которые собираются повытаскать у них все сокровища из глубин. Но если у тебя будет выбор, возьми прибор, который можно переключать с Motion на Slow-Motion.
— Записал. Правда, я понятия не имею, что это такое.
— Slow-Motion означает, что прибор покажет металл только в том случае, если ты держишь его неподвижно. Motion означает, что прибор покажет металл, если ты будешь двигать им туда-сюда. Чтобы прозвонить большую область, лучше Motion, а при более подробном поиске переключишься на Slow-Motion. Я много работал с Silver Turtle, это ходовой прибор. Самое приятное в нём то, что его можно применять как Hipmount.
— А это ещё что такое, Hipmount?
— Это прибор, который можно прицепить на пояс. Он в прочном литом пластмассовом футляре, который цепляешь за пояс.
— Окей, понял. Что ещё? В моём собственном списке стоит: лампы, смена батареек, компас, неопреновый костюм…
— Да, и самый тёплый, какой только сможешь достать.
— Ласты потребуются?
— Я бы взял, но на поясе. Но потренируйся, управишься ли ты со свинцовым поясом и прочными подводными ботинками.
— Просто пройтись, ты хочешь сказать?
— Ну да… Не относись к этому легкомысленно. Я бы не хотел увидеть твоё имя на чёрной стене. — На чёрной стене в их клубном здании вывешивались таблички с именами членов Общества, погибших во время экспедиций. — Кстати, кто пойдёт с тобой?
— Лучше всего, если бы приехал ты.
Хардинг тихо засмеялся.
— Нет, не получится. Я расписан до будущего года. Не хотел бы вгонять тебя в панику — если это действительно подземный ход сквозь скалы, пробитый руками человека, то риск невелик. Если бы ты мне сказал, что хочешь, как начинающий аквалангист, сразу же погрузиться в затонувший корабль, то я бы тебе рассказал несколько историй, от которых у тебя встанут дыбом волосы.
Стивен глянул на Иешуа, потом на Юдифь. Оба следили за его телефонным разговором с угасающим интересом, поскольку ничего в нём не понимали. Приходилось ли кому-нибудь из них нырять?
— Но погоди-ка, — Хардингу пришла в голову какая-то мысль. Стивен слышал, как на заднем плане что-то зашелестело. Некоторое время был слышен только шум моря, потом снова появился Хардинг: — Я тут взял мою записную книжку, момент… Я могу дать тебе номера трёх ныряльщиков, которые живут в Израиле, я их хорошо знаю. Надёжные парни. Один живёт в Хайфе, два других — в Эйлате. Ты записываешь?
— Да, — Стивен записал номера телефонов. Один был инструктором по подводному плаванию в Эйлате, другой даже держал прокат подводного снаряжения. Эйлат располагается в самой южной точке Израиля, единственный израильский город на Красном море, и там много туристов, желающих понырять.
— Ну, мне пора закругляться, — сказал Хардинг на прощанье. — Надеюсь, мои советы тебе хоть немножко помогут. Если ещё что-то понадобится, звони в любое время. Завтра в этот час я буду наверху, потом ещё вечером, примерно с семи часов Восточного времени — не знаю, сколько это будет там у вас…
— Будет очень поздно.
— Окей, как я сказал — в любое время. И удачи!
***
Эйзенхард снова сидел с двумя руководителями раскопок и канадским историком в переговорной комнате и чувствовал, что бесконечные дебаты уже начинают его раздражать. Он больше не принимал участия в дискуссии, даже не вникал, о чём шла речь, а ломал себе голову над сегодняшним разговором со Стивеном Фоксом в Американской библиотеке. Знал ли Фокс что-то в действительности или только делал вид, что знает?
И, как это уже часто бывало, в какой-то момент распахнулась дверь, вошёл Джон Каун, одетый, как всегда, так, будто они находились в конференц-зале где-нибудь на Манхэттене, а не в лагере посреди пустыни, и, разумеется, рядом с ним был неотлучный Райан, похожий на человекоподобную акулу. Каун держал в руках несколько исписанных листков из записной книжки. Он подошёл к столу и оглядел всех присутствующих. Тут и Эйзенхардт переключился на внимание. Воздух внезапно будто зашипел и запузырился. Каун просто полыхал от еле сдерживаемой энергии, в его глазах сверкало победное торжество. Что-то произошло.
***
Ни одного из трёх аквалангистов застать не удалось. Стивен смотрел на маленький телефонный аппарат в своей руке так, как будто это он один был во всём виноват.
— Идём, — сказал Иешуа. — Давайте поедим, а потом сделаешь ещё одну попытку.
Стивен посмотрел на него и внезапно почувствовал смертельную усталость. Он не хотел подниматься с кровати, куда-то идти, он хотел остаток жизни больше не двигаться с места.
— Сходите без меня, — глухо произнёс он. — Я не хочу есть, и мне ещё нужно сделать пару звонков в мой банк. Это странствие по затопленному подземелью столицы пустыни — недешёвое удовольствие.
Юдифь не хотела идти без него. Но Иешуа напустился на неё, что он сильно проголодался и не может больше ждать.
— Идите, — настаивал Стивен. — Я думаю, мне как раз кстати будет побыть одному и кое о чём поразмыслить.
В конце концов брат с сестрой ушли, хотя Юдифь сделала это очень неохотно.
— Если ты передумаешь, — сказал Иешуа, — то мы в ресторанчике напротив, окей?
— Приятного аппетита.
Дверь комнаты закрылась за ними, стихли их шаги по коридору, а Стивен всё ещё смотрел на чудовищный лилово-зелёный узор покрывала, на бумаги, лежащие вокруг него, и ему казалось, что ему становится всё тяжелее и тяжелее. Он почувствовал сильное желание одним движением смахнуть с кровати все эти карты, все эти копии и блокнот, чтобы больше никогда их не видеть, однако этот импульс увяз в неодолимой инертности, которая опустилась на него, как сумерки на город.
Банк. Эта мысль заставила его снова встрепенуться. Ему нужно было снова получить доступ к своим деньгам — не только ради подводного снаряжения, но и для того, чтобы просто расплатиться за отель и за еду в ресторане. Он снова взял свой мобильник и перебирал номера, пока не дошёл до номера Хью Каннингэма.
Хью был его оператором у него в банке — рослый отец семейства с лицом, густо пронизанным красными прожилками, он любил ходить в боулинг и обожал двух своих дочек. Хью с самого начала проникся симпатией и к Стивену Фоксу, и к его необычному для столь юного возраста предприятию, и им частенько приходилось сообща прорабатывать такие хитроумные комбинации, которые были уже на грани нарушения внутрибанковских предписаний, а то и на волосок за этой гранью. До сих пор всё обходилось. Хью знал, что может положиться на Стивена Фокса, а Стивен знал, что может положиться на Хью. Если он сейчас до него дозвонится, тот поможет ему без всяких сомнений. А если Хью сейчас уехал со своим семейством в традиционный летний отпуск, то дела Стивена плохи.
Подозрительно долго никто не снимал трубку. Стивен вздохнул. Господи, только бы не отпуск! Неужто Хью подложит ему такую свинью!
Наконец трубку сняли. Женский голос звучал довольно паршиво и назвался именем банка. Стивен назвал своё имя и попросил к телефону Хью Каннингэма. Может быть, он всего лишь отлучился в туалет.
— О, мистер Фокс, — узнала его женщина, и теперь он тоже узнал её голос: то была мисс Гэррити, старая дева и коллега Хью, принципиальность которой им то и дело приходилось обходить правдами и неправдами. И сегодня у неё, казалось, был не лучший день в её жизни. — Боюсь, что вам сейчас не удастся поговорить с Хью…
Ну вот ещё.
— Сейчас не удастся? — цеплялся за соломинку Стивен. — Что это значит? Когда он будет?
— Ах, — вздохнула она и ещё раз: — Ах.
— Мисс Гэррити, мне на самом деле чрезвычайно важно поговорить с Хью. Не могли бы Вы…
— Стивен, — вздохнула она, и это как-то наэлектризовало Стивена, потому что она ещё никогда не называла его по имени, — я не должна вам об этом рассказывать, но ведь вы с Хью так… я боюсь, вы можете… сегодня утром у Хью произошёл несчастный случай.
— Несчастный случай? — глупо повторил Стивен.
— Да, — сглотнула она. — Мы узнали только что. Он сразу, на месте… Бедные дети! Я только и думаю, что о его детях.
Стивен уставился на узор на обоях — зелёно-фиолетово-бело-жёлтый, этот узор, казалось, менялся: то в нём виделось лицо, то географическая карта, то снова лицо.
— Хью погиб?
— Бензовоз, представляете? Какой ужас. Мы все тут не можем прийти в себя. Он ехал на работу, как обычно… Я даже не знаю, сообщили ли его жене. Какой ужас.
Она что-то ещё говорила, но её слова превращались в лишённое смысла то нарастающее, то стихающее бормотание. Хью Каннингэм мёртв. Сегодня утром — значит, по их времени, только что? Стивен почувствовал дурноту. Не будь Хью, никогда бы не смогла осуществиться его первая сделка, его большой бизнес. Хью Каннингэм вместе с ним сочинял банковскую справку, которая представляла маленькое предприятие Стивена в самом благоприятном свете, не опускаясь при этом до откровенной лжи, и благодаря этой справке его заказчики склонились к тому, чтобы пойти на риск. И вот его сбил бензовоз. Так запросто. Стивен что-то говорил в трубку, что-то выслушивал в ответ, потом попрощался и отшвырнул мобильник на покрывало так, будто в момент отключения он вдруг потяжелел на центнер.
То, что он временами воображал о себе, — было просто чушью: то, что он всего добился сам, что он такой весь из себя умный, честолюбивый и целеустремлённый. Ему просто повезло, сильно повезло, без везения никто ничего не может добиться, тем более без помощи и поддержки других людей, а чтобы их встретить, опять же необходимо везение. Хью Каннингэм был одним из таких людей, а попал на него Стивен только потому, что его фамилия начинается на букву Ф. Если бы она начиналась на другую букву алфавита, его оператором могла бы оказаться мисс Гэррити, а у неё он грыз бы гранит со своими особыми пожеланиями.
Целая галерея образов возникла перед его внутренним взором. Боб Дэниэлс, директор вычислительного центра в Мэдисоне, который разрешил ему ночами использовать компьютерные устройства, чтобы программы, полученные из Индии, свести воедино и записать на носители, которые он мог потом готовенькими отнести своим клиентам, и это выглядело так, будто за ним стоит большая профессиональная команда разработчиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85