Стивен перестал полировать стойку, а Эйзенхардту почудилось, что остатки волос у него на затылке встали дыбом. Конечно же, это была чистая случайность, чёрт бы её побрал.
— В Израиль, — Стивен продолжил свою работу. — Это здорово. И куда в Израиле?
— Да повсюду. Тур общего осмотра достопримечательностей, четырнадцать дней по всей стране, все святые и исторические места. — Он попытался засмеяться, но смех его звучал вымученно, а светлая прядь снова упала на лицо. — Не знаю, почему я решился на эту поездку… Вернее, я никогда не был особенно религиозным или что-нибудь в этом роде… Даже тогда, когда мама и папа… А тут этот рекламный проспект у нас в супермаркете. Понятия не имею, почему он так меня торкнул, но я подумал: почему бы нет? — Казалось, что-то его мучает.
Стивен намочил тряпку в воде, почти благоговейно отжал её.
— У нас тут время от времени появляются туристы из Израиля, которые хотят увидеть Аризону. Большой Каньон и другое, — он повесил полотенце на хромированную перекладину. — Вы первый, кто едет в обратную сторону.
— Вы думаете, это просто бегство?
— Нет. Я думаю, для вас это будет хорошо — окунуться в новую обстановку.
Казалось, ему стало легче от этих слов.
— Да, мне действительно очень интересно. То есть, это странно, я ещё никогда нигде не был, не считая Диснейленда на каникулах с мамой и папой. Однажды катался на лыжах, но только сломал ногу. А тут лечу сразу в Израиль. И знаете что? Мне действительно ужасно интересно.
— Я вам верю.
— В первую очередь мне хотелось бы взглянуть на древние исторические места, — продолжал юноша, разговорившись до воодушевления. — Вы знаете, моя мама всегда говорила: «История написана в книгах. В реальности же ты её не почувствуешь, пока не ощутишь на себе её дыхание». Хочу проверить, так ли это.
Воздух, казалось, начал пузыриться, как шампанское, и, увидев неестественно расширившиеся глаза Стивена, Эйзенхардт понял, что правильно запомнил то, что тот рассказывал ему о содержании второго листка письма.
Он вдруг перестал чувствовать в руках свою чашку, как будто она стала жидкой.
— Я сделал ещё один безумный поступок, — светловолосый юноша поднял на соседний табурет свою сумку. — Я купил видеокамеру, специально для этого путешествия, совсем новенькую. Понимаете, я никогда в жизни не покупал ничего нового, ну, из серьёзных вещей: машину — только подержанную, стереоустановку — секонд-хэнд, телевизор — из гаражной распродажи… И тут вдруг выкладываю четыре тысячи за такое безумство, MR-01 от SONY. Что-нибудь слышали о такой?
— Да, — сказал Стивен голосом, который внезапно прозвучал как-то жалобно. — Я о ней слышал.
— Новейшая из новых, как сказал продавец. Суперкачество. Удобна в обращении. Интересно, что из всего этого выйдет… О, кажется, мой автобус.
В это мгновение подкатил большой серебристый автобус, остановился, шипя и пыхтя, как приземлившийся дракон. Автобус Greyhound. Из него выходили люди, а здесь, в ресторане, поднимались другие люди, подхватывали свои чемоданы, рюкзаки и сумки и спешили к выходу. Юноша собрал свой багаж, кивнул им ещё раз на прощание и вышел. Входная дверь распахнулась перед ним с лёгким скрипом, потом закрылась и ещё немного покачалась в петлях.
Эйзенхардт поставил свою чашку. Она звякнула. Это снова была нормальная, твёрдая фарфоровая чашка. Равно как и всё вокруг было нормальным в это нормальное мгновение — нормальное, как любое другое мгновение, из которых состоит жизнь.
— Эй, — тихо сказала Юдифь.
Они посмотрели друг на друга большими глазами. Потом, как будто по команде, разом повернулись в сторону окон. Светловолосый юноша стоял последним в очереди на вход в автобус и держал наготове свой билет.
Стивен и Эйзенхардт без слов встали и вышли за ним вслед через дверь, которая и у них тихонько скрипнула. Они шагали рядом по песчаной земле, которая скрипела у них под ногами, как и полагается скрипеть песчаной земле. Они шли всё быстрее, а под конец побежали, чтобы ещё успеть захватить юношу, прежде чем он войдёт в автобус.
— Эй! — окликнул его Стивен, протягивая ему руку. — Счастливого пути!
Юноша с сумкой на плече удивлённо обернулся к нему:
— Спасибо.
— Я только хотел сказать… Меня зовут Стивен Фокс. Я желаю вам всего хорошего.
— Меня зовут Джон, — ответил юноша и в сотый раз отвёл с лица непослушную прядь. — Спасибо.
— Джон — а дальше?
Искра недоверия мелькнула на миг в его глазах.
— Это неважно, — сказал он. — Просто Джон, окей?
Он поднял руку на прощанье и поднялся в автобус.
Они видели сквозь тонированные стёкла, как он проходит в хвост салона, а передняя дверь в это время с решительным шипением закрылась, и большой, воняющий дизельным топливом автобус с рычащим мотором медленно тронулся с места. Они смотрели ему вслед, пока он не скрылся из вида.
— Я больше не знаю, что и думать, — сказал Эйзенхардт.
Стивен Фокс испуганно глянул на него сбоку.
— Ведь это был он, да?
Горизонт мерцал, будто вытягиваясь в гримасу насмешки. Всё стало нереальным. Казалось, если он сейчас оторвёт взгляд от маленькой, серебристой точки вдали, то мир прекратит существование и настанет конец всему.
Так должен чувствовать себя человек, сходящий с ума. Теряющий почву под ногами.
Или впервые по-настоящему обретающий её.
— Да, — кивнул он. — История начинается.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85