Только мозг усиленно работал, анализи-
руя сложившуюся ситуацию.
Все, кто имел дело с Чарли, напоминали ему раммаденовских го-
ре-взломщиков в супермаркете. Сейчас они натянули мягкие перчаточки,
но сделали это не из любви к девочке. Рано или поздно они поймут, что
от мягких перчаток мало проку, и, исчерпав "слабые" меры воздействия,
решат взорвать сейф. Если до этого дойдет, рассуждал Рэйнберд, то, вы-
ражаясь языком Раммадена, почти наверняка, "плакали денежки".
Ему уже встретилась фраза "легкая шокотерапия" в отчетах двух вра-
чей - одним из них был Пиншо, к чьим рекомендациям прислушивался Хокс-
теттер. Ему уже довелось случайно прочесть медицинское заключение, на-
писанное на таком дремучем жаргоне, что, казалось, имеешь дело с
иностранным языком. После перевода отчетливо проступала тактика выкру-
чивания рук: ребенок сломается, если увидит, как мучают папу. Рэйнберд
держался иного мнения: если она увидит, как ее папа под током танцует
польку и волосы у него дыбом, она, не моргнув глазом, вернется к себе,
разобьет стакан и проглотит осколки.
Но попробуй скажи им это. Подобно ФБР и ЦРУ, Контора в который уже
раз убедится, что "плакали денежки". Не можешь добиться своего под ви-
дом иностранной помощи - пошли десант с ручными пулеметами и напалмом,
и пусть прихлопнут сукиного сына. Или начини цианистым калием сигары.
Верх сумасшествия, но попробуй скажи им это. Им одно подавай - РЕЗУЛЬ-
ТАТЫ - в мерцании и блеске, точно это сказочная гора жетонов на игор-
ном столе в Лас-Вегасе. Но вот результат достигнут, "плакали денежки":
никому не нужные зеленые клочки просеиваются меж пальцев, а они стоят
и недоумевают - что за чертовщина?
Потянулись другие уборщики; они перебрасывались анекдотами, хлопали
друг друга по плечу, кто-то хвалился, как он вчера сбил все кегли дву-
мя шарами, другой - что первым же шаром, говорили о женщинах, машинах,
о выпивке. Обычный треп, какой был, есть и будет до скончания мира -
аллилуйя, аминь. Они обходили Рэйнберда стороной. Рэйнберда здесь не-
долюбливали. Он не посещал кегельбана, не говорил о своей машине, и
лицо у него было такое, точно у киномонстра, сотворенного Франкенштей-
ном. При нем всем становилось не по себе. Того, кто решился бы хлоп-
нуть его по плечу, он бы в порошок стер.
Рэйнберд достал кисет с "Ред Мэном", бумагу ддя закрутки, свернул
сигаретку. Он сидел и дымил и ждал, когда придет время спуститься к
девочке.
Вообще говоря, уже много лет он не был в такой отличной форме, на
таком подъеме. Спасибо Чарли. В каком-то смысле, сама того не ведая,
она ненадолго вернула ему интерес к жизни - а он был человеком обост-
ренных чувств и какой-то тайной надежды, другими словами, жизнеспособ-
ным. Она крепкий орешек - тем лучше. Тем приятнее после долгих усилий
добраться до ядрышка; он заставит ее исполнить для них гвоздь програм-
мы - пусть потешатся, а когда она отработает номер, он ее задушит,
глядя ей в глаза, ища в них искру сопонимания и особый знак, который
она, быть может, даст ему перед тем, как уйти в неизвестность. А до
тех пор он будет жить. Он раздавил сигарету и встал, готовый присту-
пить к работе.
Когда отказала энергосистема, Энди Макги смотрел по телевизору
"Клуб РВ". "РВ" значило "Ревнители Всевышнего". Могло создаться впе-
чатление, что передачу "Клуб РВ" транслируют по этому каналу круглосу-
точно. Наверное, это было не так, но Энди, живший вне времени, потерял
способность к нормальному восприятию.
Он располнел. В редкие минуты отрезвления он ловил свое отражение в
зеркале, и сразу вспоминался Элвис Пресли, которого под конец разнес-
ло. А иногда он сравнивал себя с кастрированным котом, огрузневшим и
ленивым.
Нет, он еще не был тучным, однако к тому шло. Когда они с Чарли ос-
танавливались в мотеле "Грезы" в Гастингс Глене, он весил семьдесят
три килограмма. Сейчас перевалило за восемьдесят пять. Щеки налились,
наметился второй подбородок, а также округлости, чьих обладателей его
школьный учитель гимнастики презрительно называл "сисястыми". И явно
обозначилось брюшко. Кормили здесь на убой, а двигался он мало - поди
подвигайся, когда тебя накачивают торазином. Почти всегда он жил как в
дурмане, поэтому ожирение его не волновало. Время от времени затева-
лась очередная серия бесплодных тестов, и тогда они на сутки приводили
его в чувство; после медицинского освидетельствования и одобрительного
"отзыва" ЭЭГ его препровождали в кабинет, выкрашенный белой краской и
обшитый пробковыми панелями.
Тесты начали еще в апреле, пригласив добровольцев. Энди поставили
задачу и предупредили его, что если он перестарается - например пора-
зит человека слепотой, - ему несдобровать. Подразумевалось: не ему од-
ному. Эту угрозу Энди не воспринял всерьез. Делая ставку на Чарли, они
не посмеют ее тронуть. Что до него самого, то он проходил у них вторым
номером.
Тестирование проводил доктор Герман Пиншо. На вид ему было лет под
сорок; впрочем, вида-то он как раз и не имел, одна беспричинная улыб-
ка. Улыбка эта иногда нервировала Энди. Бывало, к нему заглядывал муж-
чина постарше - доктор Хокстеттер, но в основном он имел дело с Пиншо.
Перед первым тестом Пиншо предупредил его, что в кабинете на столе
будет бутылочка с виноградным сиропом и этикеткой ЧЕРНИЛА, подставка с
авторучкой, блокнот, графин с водой и два стакана. Пиншо предупредил
его - испытуемый в полной уверенности, что в бутылочке чернила. Так
вот, они будут весьма признательны Энди, если он "толкнет" испытуемо-
го, чтобы тот налил себе воды из графина, добавил в стакан "чернил" и
все это залпом выпил.
- Блестяще, - сказал Энди. Сам он чувствовал себя далеко не блестя-
ще - целые сутки ему не давали торазина.
- Уж это точно, - согласился Пиншо. - Ну как, сделаете?
- А зачем?
- Небольшое вознаграждение. Приятный сюрприз.
- Не будешь, мышка, артачиться - получишь сыр. Так, что ли?
Пиншо пожал плечами, снисходительно улыбаясь. Костюм сидел на нем
элегантно до отвращения: не иначе как от "Брукс бразерс".
- Так, - сказал Энди, все понял. И почем стоит напоить беднягу чер-
нилами?
- Ну, во-первых, получите свои таблетки. У него вдруг встал комок в
горле; неужели я так пристрастился к торазину, подумал он, и если да,
то как - психологически или физиологически?
- Скажите, Пиншо, что же, давить на пациента вас побуждает клятва
Гиппократа?
Пиншо пожал плечами, продолжая снисходительно улыбаться.
- Кроме того, вам разрешат небольшую прогулку, - сказал он. -
По-моему, вы изъявляли такое желание?
Изъявлял. Жил он вполне прилично - насколько приличной может быть
жизнь в клетке. За ним числились три комнаты и ванная, в его распоря-
жении был кабельный цветной телевизор с дополнительными каналами, по
которым каждую неделю давали фильмы, только вышедшие на экраны. В
светлой голове одного из этих "жевунов" - возможно, то была голова са-
мого Пиншо - родилось предложение не отбирать у него брючный ремень и
не заставлять есть пластмассовой ложкой и писать разноцветными мелка-
ми. Вздумай он покончить с собой, его не остановишь. Ему достаточно
перенапрячь свой мозг, чтобы тот взорвался, как перекачанная шина.
К его услугам были все удобства, вплоть до высокочастотной духовки
в кухоньке. На стенах ярких тонов висели неплохие эстампы, на полу в
гостиной лежал мохнатый ковер. Но с таким же успехом покрытую глазурью
коровью лепешку можно выдавать за свадебный торт; достаточно сказать,
что все двери в этой очаровательной квартирке без ручек. Зато дверных
глазков было в избытке. Даже в ванной комнате. Энди подозревал, что
каждый его шаг здесь не просто прослеживается, но и просматривается на
мониторе, а если к тому же аппаратура у них работает в инфракрасном
режиме, они тебя даже ночью не оставят в покое.
Он не был подвержен клаустрофобии, но слишком уж долго держали его
взаперти. Это его подавляло при всей наркотической эйфории. Правда,
подавленность не шла дальше протяжных вздохов и приступов апатии. Да,
он заговаривал о прогулках. Ему хотелось снова увидеть солнце и зеле-
ную траву.
- Вы правы, Пиншо, - выдавил он из себя, - я действительно изъявлял
такое желание. Но дело кончилось ничем.
Поначалу Дик Олбрайт нервничал, явно ожидая от Энди любого подвоха:
или на голову поставит, или заставит кудахтать, или отмочит еще ка-
кую-нибудь штуку. Как выяснилось, Олбрайт был ярым поклонником футбо-
ла. Энди стал его расспрашивать про последний сезон - кто встретился в
финале, как сложилась игра, кому достался суперкубок.
Олбрайт оттаял. Завелся на двадцать минут про все перипетии чемпио-
ната, и от его нервозности скоро не осталось и следа. Он дошел в своем
рассказе до похабного судейства в финальном матче, что позволило "Пе-
там" выиграть у "Дельфинов", когда Энди сказал ему: "У вас, наверно,
во рту пересохло. Налейте себе воды."
Олбрайт встретился с ним взглядом.
- И правда пересохло. Слушайте, я тут болтаю, а тесты... Все к чер-
ту испортил, да?
- Не думаю, - сказал Энди, наблюдая, как он наливает воду из графи-
на.
- А вы? - спросил Олбрайт.
- Пока не хочется, - сказал Энди и вдруг дал ему сильный посыл со
словами: - А теперь добавьте немного чернил.
- Добавить чернил? Вы в своем уме?
С лица Пиншо и после теста не сходила улыбка, однако результаты его
обескуражили. Здорово обескуражили. И Энди тоже был обескуражен. Когда
он дал посыл Олбрайту, у него не возникло никакого побочного ощущения,
столь же странного, сколь уже привычного, - будто его силы удваивают-
ся. И никакой головной боли. Он старался как мог внушить Олбрайту, что
нет более здравого поступка, чем выпить чернила, и получил более чем
здравый ответ: вы псих. Что и говорить, этот дар принес ему немало му-
чений, но сейчас от одной мысли, что дар утрачен, его охватила паника.
- Зачем вам прятать свои способности? - спросил его Пиншо. Он заку-
рил "Честерфилд" и одарил Энди неизменной улыбкой. - Я вас не понимаю.
Что вы этим выигрываете?
- Еще раз повторяю, я ничего не прятал. И никого не дурачил. Я ста-
рался изо всех сил. А толку никакого. - Скорей бы дали таблетку! Он
был подавлен и издерган. Цвета казались нестерпимо яркими, свет - рез-
ким, голоса - пронзительными. Одно спасение - таблетки. После таблеток
его бесплодная ярость при мысли о случившемся, его тоска по Чарли и
страх за нее - все куда-то отступало, делалось терпимым.
- И рад бы поверить вам, да не могу, - улыбнулся Пиншо. - Подумай-
те, Энди. Никто ведь не просит, чтобы вы заставили человека броситься
в пропасть или пустить себе пулю в лоб. Видимо, не так уж вы и рветесь
на прогулку. Он поднялся, давая понять, что уходит.
- Послушайте, - в голосе Энди прорвалось отчаяние, - мне бы таблет-
ку...
- Вот как? - Пиншо изобразил удивление. - Разве я не сказал, что
уменьшил вам дозу? А вдруг всему виной торазин? - Он так и лучился. -
Вот если к вам вернутся ваши способности...
- Поймите, тут сошлись два обстоятельства, - начал Энди. - Во-пер-
вых, он был как на иголках, ожидая подвоха. Во-вторых, с интеллектом у
него слабовато. На стариков и людей с низким уровнем интеллекта воз-
действовать гораздо труднее. Развитой человек - дело другое.
- Вы это серьезно? - спросил Пиншо.
- Вполне.
- Тогда почему бы вам не заставить меня принести сию минуту эту
злосчастную таблетку? Мой интеллектуальный показатель куда выше сред-
него.
Энди попытался... никакого эффекта.
В конце концов ему разрешили прогулки и дозу увеличили, предвари-
тельно убедившись, что он их в самом деле не разыгрывает, наоборот,
предпринимает отчаянные попытки, но его импульсы ни на кого не дейс-
твуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
руя сложившуюся ситуацию.
Все, кто имел дело с Чарли, напоминали ему раммаденовских го-
ре-взломщиков в супермаркете. Сейчас они натянули мягкие перчаточки,
но сделали это не из любви к девочке. Рано или поздно они поймут, что
от мягких перчаток мало проку, и, исчерпав "слабые" меры воздействия,
решат взорвать сейф. Если до этого дойдет, рассуждал Рэйнберд, то, вы-
ражаясь языком Раммадена, почти наверняка, "плакали денежки".
Ему уже встретилась фраза "легкая шокотерапия" в отчетах двух вра-
чей - одним из них был Пиншо, к чьим рекомендациям прислушивался Хокс-
теттер. Ему уже довелось случайно прочесть медицинское заключение, на-
писанное на таком дремучем жаргоне, что, казалось, имеешь дело с
иностранным языком. После перевода отчетливо проступала тактика выкру-
чивания рук: ребенок сломается, если увидит, как мучают папу. Рэйнберд
держался иного мнения: если она увидит, как ее папа под током танцует
польку и волосы у него дыбом, она, не моргнув глазом, вернется к себе,
разобьет стакан и проглотит осколки.
Но попробуй скажи им это. Подобно ФБР и ЦРУ, Контора в который уже
раз убедится, что "плакали денежки". Не можешь добиться своего под ви-
дом иностранной помощи - пошли десант с ручными пулеметами и напалмом,
и пусть прихлопнут сукиного сына. Или начини цианистым калием сигары.
Верх сумасшествия, но попробуй скажи им это. Им одно подавай - РЕЗУЛЬ-
ТАТЫ - в мерцании и блеске, точно это сказочная гора жетонов на игор-
ном столе в Лас-Вегасе. Но вот результат достигнут, "плакали денежки":
никому не нужные зеленые клочки просеиваются меж пальцев, а они стоят
и недоумевают - что за чертовщина?
Потянулись другие уборщики; они перебрасывались анекдотами, хлопали
друг друга по плечу, кто-то хвалился, как он вчера сбил все кегли дву-
мя шарами, другой - что первым же шаром, говорили о женщинах, машинах,
о выпивке. Обычный треп, какой был, есть и будет до скончания мира -
аллилуйя, аминь. Они обходили Рэйнберда стороной. Рэйнберда здесь не-
долюбливали. Он не посещал кегельбана, не говорил о своей машине, и
лицо у него было такое, точно у киномонстра, сотворенного Франкенштей-
ном. При нем всем становилось не по себе. Того, кто решился бы хлоп-
нуть его по плечу, он бы в порошок стер.
Рэйнберд достал кисет с "Ред Мэном", бумагу ддя закрутки, свернул
сигаретку. Он сидел и дымил и ждал, когда придет время спуститься к
девочке.
Вообще говоря, уже много лет он не был в такой отличной форме, на
таком подъеме. Спасибо Чарли. В каком-то смысле, сама того не ведая,
она ненадолго вернула ему интерес к жизни - а он был человеком обост-
ренных чувств и какой-то тайной надежды, другими словами, жизнеспособ-
ным. Она крепкий орешек - тем лучше. Тем приятнее после долгих усилий
добраться до ядрышка; он заставит ее исполнить для них гвоздь програм-
мы - пусть потешатся, а когда она отработает номер, он ее задушит,
глядя ей в глаза, ища в них искру сопонимания и особый знак, который
она, быть может, даст ему перед тем, как уйти в неизвестность. А до
тех пор он будет жить. Он раздавил сигарету и встал, готовый присту-
пить к работе.
Когда отказала энергосистема, Энди Макги смотрел по телевизору
"Клуб РВ". "РВ" значило "Ревнители Всевышнего". Могло создаться впе-
чатление, что передачу "Клуб РВ" транслируют по этому каналу круглосу-
точно. Наверное, это было не так, но Энди, живший вне времени, потерял
способность к нормальному восприятию.
Он располнел. В редкие минуты отрезвления он ловил свое отражение в
зеркале, и сразу вспоминался Элвис Пресли, которого под конец разнес-
ло. А иногда он сравнивал себя с кастрированным котом, огрузневшим и
ленивым.
Нет, он еще не был тучным, однако к тому шло. Когда они с Чарли ос-
танавливались в мотеле "Грезы" в Гастингс Глене, он весил семьдесят
три килограмма. Сейчас перевалило за восемьдесят пять. Щеки налились,
наметился второй подбородок, а также округлости, чьих обладателей его
школьный учитель гимнастики презрительно называл "сисястыми". И явно
обозначилось брюшко. Кормили здесь на убой, а двигался он мало - поди
подвигайся, когда тебя накачивают торазином. Почти всегда он жил как в
дурмане, поэтому ожирение его не волновало. Время от времени затева-
лась очередная серия бесплодных тестов, и тогда они на сутки приводили
его в чувство; после медицинского освидетельствования и одобрительного
"отзыва" ЭЭГ его препровождали в кабинет, выкрашенный белой краской и
обшитый пробковыми панелями.
Тесты начали еще в апреле, пригласив добровольцев. Энди поставили
задачу и предупредили его, что если он перестарается - например пора-
зит человека слепотой, - ему несдобровать. Подразумевалось: не ему од-
ному. Эту угрозу Энди не воспринял всерьез. Делая ставку на Чарли, они
не посмеют ее тронуть. Что до него самого, то он проходил у них вторым
номером.
Тестирование проводил доктор Герман Пиншо. На вид ему было лет под
сорок; впрочем, вида-то он как раз и не имел, одна беспричинная улыб-
ка. Улыбка эта иногда нервировала Энди. Бывало, к нему заглядывал муж-
чина постарше - доктор Хокстеттер, но в основном он имел дело с Пиншо.
Перед первым тестом Пиншо предупредил его, что в кабинете на столе
будет бутылочка с виноградным сиропом и этикеткой ЧЕРНИЛА, подставка с
авторучкой, блокнот, графин с водой и два стакана. Пиншо предупредил
его - испытуемый в полной уверенности, что в бутылочке чернила. Так
вот, они будут весьма признательны Энди, если он "толкнет" испытуемо-
го, чтобы тот налил себе воды из графина, добавил в стакан "чернил" и
все это залпом выпил.
- Блестяще, - сказал Энди. Сам он чувствовал себя далеко не блестя-
ще - целые сутки ему не давали торазина.
- Уж это точно, - согласился Пиншо. - Ну как, сделаете?
- А зачем?
- Небольшое вознаграждение. Приятный сюрприз.
- Не будешь, мышка, артачиться - получишь сыр. Так, что ли?
Пиншо пожал плечами, снисходительно улыбаясь. Костюм сидел на нем
элегантно до отвращения: не иначе как от "Брукс бразерс".
- Так, - сказал Энди, все понял. И почем стоит напоить беднягу чер-
нилами?
- Ну, во-первых, получите свои таблетки. У него вдруг встал комок в
горле; неужели я так пристрастился к торазину, подумал он, и если да,
то как - психологически или физиологически?
- Скажите, Пиншо, что же, давить на пациента вас побуждает клятва
Гиппократа?
Пиншо пожал плечами, продолжая снисходительно улыбаться.
- Кроме того, вам разрешат небольшую прогулку, - сказал он. -
По-моему, вы изъявляли такое желание?
Изъявлял. Жил он вполне прилично - насколько приличной может быть
жизнь в клетке. За ним числились три комнаты и ванная, в его распоря-
жении был кабельный цветной телевизор с дополнительными каналами, по
которым каждую неделю давали фильмы, только вышедшие на экраны. В
светлой голове одного из этих "жевунов" - возможно, то была голова са-
мого Пиншо - родилось предложение не отбирать у него брючный ремень и
не заставлять есть пластмассовой ложкой и писать разноцветными мелка-
ми. Вздумай он покончить с собой, его не остановишь. Ему достаточно
перенапрячь свой мозг, чтобы тот взорвался, как перекачанная шина.
К его услугам были все удобства, вплоть до высокочастотной духовки
в кухоньке. На стенах ярких тонов висели неплохие эстампы, на полу в
гостиной лежал мохнатый ковер. Но с таким же успехом покрытую глазурью
коровью лепешку можно выдавать за свадебный торт; достаточно сказать,
что все двери в этой очаровательной квартирке без ручек. Зато дверных
глазков было в избытке. Даже в ванной комнате. Энди подозревал, что
каждый его шаг здесь не просто прослеживается, но и просматривается на
мониторе, а если к тому же аппаратура у них работает в инфракрасном
режиме, они тебя даже ночью не оставят в покое.
Он не был подвержен клаустрофобии, но слишком уж долго держали его
взаперти. Это его подавляло при всей наркотической эйфории. Правда,
подавленность не шла дальше протяжных вздохов и приступов апатии. Да,
он заговаривал о прогулках. Ему хотелось снова увидеть солнце и зеле-
ную траву.
- Вы правы, Пиншо, - выдавил он из себя, - я действительно изъявлял
такое желание. Но дело кончилось ничем.
Поначалу Дик Олбрайт нервничал, явно ожидая от Энди любого подвоха:
или на голову поставит, или заставит кудахтать, или отмочит еще ка-
кую-нибудь штуку. Как выяснилось, Олбрайт был ярым поклонником футбо-
ла. Энди стал его расспрашивать про последний сезон - кто встретился в
финале, как сложилась игра, кому достался суперкубок.
Олбрайт оттаял. Завелся на двадцать минут про все перипетии чемпио-
ната, и от его нервозности скоро не осталось и следа. Он дошел в своем
рассказе до похабного судейства в финальном матче, что позволило "Пе-
там" выиграть у "Дельфинов", когда Энди сказал ему: "У вас, наверно,
во рту пересохло. Налейте себе воды."
Олбрайт встретился с ним взглядом.
- И правда пересохло. Слушайте, я тут болтаю, а тесты... Все к чер-
ту испортил, да?
- Не думаю, - сказал Энди, наблюдая, как он наливает воду из графи-
на.
- А вы? - спросил Олбрайт.
- Пока не хочется, - сказал Энди и вдруг дал ему сильный посыл со
словами: - А теперь добавьте немного чернил.
- Добавить чернил? Вы в своем уме?
С лица Пиншо и после теста не сходила улыбка, однако результаты его
обескуражили. Здорово обескуражили. И Энди тоже был обескуражен. Когда
он дал посыл Олбрайту, у него не возникло никакого побочного ощущения,
столь же странного, сколь уже привычного, - будто его силы удваивают-
ся. И никакой головной боли. Он старался как мог внушить Олбрайту, что
нет более здравого поступка, чем выпить чернила, и получил более чем
здравый ответ: вы псих. Что и говорить, этот дар принес ему немало му-
чений, но сейчас от одной мысли, что дар утрачен, его охватила паника.
- Зачем вам прятать свои способности? - спросил его Пиншо. Он заку-
рил "Честерфилд" и одарил Энди неизменной улыбкой. - Я вас не понимаю.
Что вы этим выигрываете?
- Еще раз повторяю, я ничего не прятал. И никого не дурачил. Я ста-
рался изо всех сил. А толку никакого. - Скорей бы дали таблетку! Он
был подавлен и издерган. Цвета казались нестерпимо яркими, свет - рез-
ким, голоса - пронзительными. Одно спасение - таблетки. После таблеток
его бесплодная ярость при мысли о случившемся, его тоска по Чарли и
страх за нее - все куда-то отступало, делалось терпимым.
- И рад бы поверить вам, да не могу, - улыбнулся Пиншо. - Подумай-
те, Энди. Никто ведь не просит, чтобы вы заставили человека броситься
в пропасть или пустить себе пулю в лоб. Видимо, не так уж вы и рветесь
на прогулку. Он поднялся, давая понять, что уходит.
- Послушайте, - в голосе Энди прорвалось отчаяние, - мне бы таблет-
ку...
- Вот как? - Пиншо изобразил удивление. - Разве я не сказал, что
уменьшил вам дозу? А вдруг всему виной торазин? - Он так и лучился. -
Вот если к вам вернутся ваши способности...
- Поймите, тут сошлись два обстоятельства, - начал Энди. - Во-пер-
вых, он был как на иголках, ожидая подвоха. Во-вторых, с интеллектом у
него слабовато. На стариков и людей с низким уровнем интеллекта воз-
действовать гораздо труднее. Развитой человек - дело другое.
- Вы это серьезно? - спросил Пиншо.
- Вполне.
- Тогда почему бы вам не заставить меня принести сию минуту эту
злосчастную таблетку? Мой интеллектуальный показатель куда выше сред-
него.
Энди попытался... никакого эффекта.
В конце концов ему разрешили прогулки и дозу увеличили, предвари-
тельно убедившись, что он их в самом деле не разыгрывает, наоборот,
предпринимает отчаянные попытки, но его импульсы ни на кого не дейс-
твуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59