Но нет, Кэп смотрел в окно на кроны деревьев и на
далекую лужайку, при этом лицо его вдруг обмякло, стало каким-то поте-
рянным - лицо человека, вздыхающего по старым, наверное более счастли-
вым временам. Кэп поймал на себе взгляд и брезгливо поморщился. Вне-
запно Энди ощутил приступ ненависти. Брезгует, ну еще бы! Кто перед
ним - рыхлый, опустившийся наркоман... по виду, во всяком случае. Но
не по твоему ли приказу меня до этого довели? И что ты там проделыва-
ешь с моей дочерью, старый вампир?
- Так вот, - заговорил Кэп. - Я рад сообщить вам, Энди, что вы по-
летите на Мауи. Как говорится, не было бы счастья... так, что ли? Сло-
вом, я уже начал оформление.
- Но... скажите, вы ведь не думаете, что я имею отношение ко всему
этому?
- Ну, разумеется, нет. - Опять эта непроизвольная гримаса брезгли-
вости. Тут Энди испытал тайное злорадство, какое, вероятно, испытывает
негр, отдубасивший мерзавца белого. Но гораздо сильнее было в нем сей-
час чувство тревоги, вызванное фразой: Я уже начал оформление.
- Спасибо вам... Бедный доктор Пиншо. - Он на миг опустил глаза, но
тут же оживился: - А скоро вы меня отправите?
- Как можно скорее. Не позднее конца следующей недели. Девять дней
от силы! Это было как удар в живот.
- Приятно было с вами поговорить, Энди. Жаль, что мы встретились
при таких печальных обстоятельствах.
Он потянулся к селектору, и в ту же секунду Энди понял, что его на-
до остановить. В своих апартаментах, где все прослушивается и просмат-
ривается, Энди связан по рукам и ногам. Но если этот тип и вправду та-
кая шишка, насчет его кабинета можно не волноваться - здесь наверняка
проводится регулярная дезинсекция на предмет различных "жучков". У не-
го, правда, может быть собственное прослушивающее устройство, но тут
уж...
- Опустите руку, - сказал Энди и подтолкнул.
Кэп помедлил. Затем рука пошла обратно и легла рядом с другой на
пресс-папье. Он уставился в окно на лужайку - его лицо снова стало
рассеянно-задумчивым.
- Вы записываете разговоры в своем кабинете?
- Нет. - Голос Кэпа звучал бесстрастно. - Одно время я пользовался
скрытым микрофоном, который включается от звуков человеческого голо-
са... из-за такого как раз погорел Никсон... но три месяца назад я ве-
лел его убрать.
- Причина?
- Мне казалось, я могу потерять работу.
- Почему вам так казалось?
Ответ Кэпа, быстрый, сумбурный, напоминал литанию:
- Никакой отдачи. Никакой отдачи. Никакой отдачи. Все средства на
ветер. Пора менять руководство. Не будет записей, не будет скандала.
Энди пытался вникнуть. Верный ли он выбрал путь? Непонятно, а вре-
мени в обрез. Он чувствовал себя законченным тупицей - вроде самого
недогадливого ребенка в разгар поисков пасхального яйца. Он решил сде-
лать шаг в этом направлении.
- Почему не было отдачи?
- Сила внушениия у Макги на нуле. Отработанный пар. Общее мнение.
Девчонка не хотела поджигать. Сказала - не буду и все. Пошли разговоры
- Кэп зациклился на "лот шесть". Из ума выжил. - Он ухмыльнулся. - Те-
перь порядок. Даже Рэйнберд так считает.
На всякий случай Энди подтолкнул его еще раз, и сразу в голове за-
пульсировала боль.
- Почему теперь порядок?
- Уже провели три теста. Хокстеттер на седьмом небе. Вчера она
расплавила листовое железо. Четыре секунды держалось двадцать тысяч
градусов.
Это был шок, от которого боль усилилась, мысли стали разбегаться.
Чарли поджигает? Как они ее заставили? Как?!
Он уже собирался задать этот вопрос вслух, но тут загудел селектор,
и Энди совершенно непроизвольно дал посыл ненужной силы. Чуть весь не
выложился в одну секунду. Кэп содрогнулся, как будто его ткнули элект-
рическим стрекалом. Из горла вырвался сдавленный звук, от красных щек
отхлынула кровь. У Энди же чуть не лопнула голова. Полегче, уговаривал
он себя, полегче - если тебя здесь хватит удар, ты уже ничем не помо-
жешь Чарли.
- Не надо так, - взвыл Кэп, - больно...
- Скажите: никаких звонков в ближайшие десять минут, - приказал Эн-
ди. Черепную коробку разносили удары - точно черная лошадь била копы-
тами в дощатую дверь стойла, - так и рвалась наружу, на волю. По лицу
тек липкий пот.
Вновь загудел селектор. Кэп подался вперед и перевел тумблер вниз.
В считанные минуты он состарился лет на пятнадцать.
- Кэп, помощник сенатора Томпсона принес данные, которые вы запра-
шивали по Большому проекту.
- Никаких звонков в ближайшие десять минут, - сказал Кэп и выключил
тумблер.
Энди взмок. Остановит ли их это распоряжение? Или учуят неладное?
Все равно ничего не поправишь. Вот такая же безнадега была у Вилли Ло-
мена, земля горела под ногами. Господи, при чем тут Вилли Ломен? Бред
какой-то. Черная лошадь вот-вот вырвется на волю... такая куда хочешь
вынесет. Он представил себе, как оставит их с носом, и чуть не улыб-
нулся.
- Чарли поджигает?
- Да.
- Как вам удалось ее заставить?
- Кнут и пряник. Идея Рэйнберда. За первые два костра - выход на
воздух. Теперь прогулки верхом. Рэйнберд считает, этого ей хватит на
пару недель. - И повторил: - Хокстеттер на седьмом небе.
- Кто такой Рэйнберд? - спросил Энди, не подозревая, что задал са-
мый важный вопрос.
За несколько минут, с пятого на десятое, Кэп обрисовал картину. Он
рассказал Энди, что Рэйнберд, главный хиттер Конторы, сражался во Вь-
етнаме, где потерял один глаз ("То-то мне снился одноглазый пират", -
подумал Энди в каком-то оцепенении). Он рассказал Энди, что Рэйнберд
руководил операцией по захвату его и Чарли на Ташморском озере. Расс-
казал про аварию и про то, как Рэйнберд по наитию нащупал верный спо-
соб подбить Чарли на участие в тестах. Наконец, рассказал, что Рэйн-
берд лично заинтересован в том, чтобы ему, когда система надувательст-
ва себя исчерпает, дали на откуп жизнь Чарли. Хотя голос Кэпа был ли-
шен эмоций, он словно спешил все сказать. И вот умолк.
От каждой новой подробности Энди все больше охватывали ужас и
ярость. К концу повествования его колотило. "Бедная моя Чарли, - сто-
нало его сердце, - бедная, бедная Чарли".
Отпущенные ему десять минут были на исходе, а сколько оставалось
невыясненного. Секунд сорок они просидели молча; со стороны могло по-
казатьсся, что встретились два старинных приятеля, которые понимают
друг друга без слов. В действительности же Энди лихорадочно искал вы-
ход.
- Капитан Холлистер, - нарушил он молчание.
- Да?
- Когда хоронят Пиншо?
- Послезавтра, - безучастно сказал Кэп.
- Мы едем. Вы и я. Вы меня поняли?
- Да, понял. Мы едем на похороны Пиншо.
- Я упросил вас. Узнав о смерти Пиншо, я был так потрясен, что раз-
рыдался.
- Да, вы были так потрясены, что разрыдались.
- Для меня это был большой удар.
- Да, конечно.
- Мы поедем в вашей личной машине, никого, кроме нас. Сзади и спе-
реди могут ехать ваши люди, могут быть мотоциклисты, если таков поря-
док, н о м ы е д е м в д в о е м. Понятно?
- Ну да. Вполне понятно. Никого, кроме нас.
- И мы с вами обо всем поговорим. Это тоже понятно?
- Да, обо всем поговорим.
- Ваша машина прослушивается?
- Разумеется нет.
Энди дал ему, один за другим, несколько слабых посылов. Всякий раз
Кэп дергался, и хотя Энди прекрасно понимал, что дело может кончиться
эхом, иного выхода не было.
- Мы поговорим о том, где находится Чарли. Поговорим о том, как
устроить небольшой переполох в вашей лавочке, - вроде того, что слу-
чился из-за аварии. И еще мы поговорим о том, как мне и Чарли отсюда
выбраться. Понятно?
- Вы не должны убежать отсюда, - по-детски рассердился Кэп. - В
сценарии этого нет.
- Т е п е р ь е с т ь, - сказал Энди и подтолкнул.
- Ааааа! - взвыл Кэп.
- Вы меня поняли?
- Понял, понял, только больше не надо, больно!
- Этот Хокстеттер... он не будет возражать против моего присутствия
на похоронах?
- Нет. Хокстеттер по уши занят девчонкой. Остальное его не волнует.
- Вот и хорошо. - На самом деле хорошего было мало. Все диктовалось
отчаянием. - И последнее, капитан Холлистер. Вы забудете про этот наш
разговор.
- Да, я про него забуду.
Черная лошадь вырвалась на волю. И понеслась. ВЫПУСТИТЕ И МЕНЯ,
мелькнуло у Энди в подкорке. ВЫПУСТИТЕ И МЕНЯ. ЛОШАДЬ УЖЕ ВЫРВАЛАСЬ НА
ВОЛЮ, И ЛЕСА ГОРЯТ. Тупая боль в мозгу накатывала волнами.
- Все, о чем я сказал сегодня, придет вам в голову само по себе.
- Да.
Взгляд Энди упал на стол, где лежала пачка салфеток. Он взял одну
салфетку и приложил к глазам. Нет, он не плакал, но от головной боли
начали слезиться глаза, и это было кстати.
- Я готов идти, - сказал он Кэпу.
И "отпустил" его. Кэп снова уставился на деревья в прострации. Ма-
ло-помалу кровь приливала к его щекам; он повернулся к Энди и увидел,
что тот хлюпает носом и вытирает глаза салфеткой. Это даже не было те-
атром.
- Как себя чувствует Энди ? - спросил Кэп.
- Немного получше. Но вы же... вы же понимаете... услышать такое...
- Да-да, для вас это большой удар, - сказал Кэп. - Хотите кофе или
еще чего-нибудь?
- Спасибо, не надо. Я хочу поскорее вернуться к себе.
- Спасибо.
Джон всегда ехал с ней рядом, но во сне Чарли ехала одна. Старший
грум, Питер Дрэббл, приспособил для нее маленькое изящное английское
седло, но во сне конь был неседланный. Они с Джоном ехали бок о бок по
специальным дорожкам для верховой езды, что вплелись причудливым узо-
ром во владения Конторы, петляя среди рощиц из серебристых сосен, кру-
жа вокруг пруда, и никогда дело не шло дальше легкого галопа, но во
сне она мчалась на Некромансере во весь опор, быстрее и быстрее, и
кругом был настоящий лес, а они неслись по просеке, и свет казался зе-
леным сквозь переплет ветвей над головой, и ее волосы относило ветром.
Она вцеплялась в гриву и, чувствуя, как играют мышцы под шелковис-
той кожей, шептала коню в ухо: быстрее... быстрее... быстрее.
Некромансер прибавлял. Его копыта прокатывались громом. Лес подсту-
пал со всех сторон, узкая просека врезалась в него тоннелем; за спиной
можно было различить далекое потрескивание и
(леса горят)
легкий дымок. Где-то там пожар, ею устроенный пожар, но никакого
чувства вины - лишь радостное возбуждение. Они уйдут от пожара. Для
Некромансера нет ничего невозможного. Они вырвутся из лесного
тоннеля. Уже брезжил просвет впереди.
- Быстрее. Быстрее.
Радостное возбуждение. Свобода. Ее ноги плавно переходят в бока
Некромансера. Они составляют единое целое, как два металлических брус-
ка, которые она сварила взглядом во время одного из тестов. Впереди
показался завал, гора валежника, белевшая подобно гигантской пирамиде
из костей. Охваченная безумным порывом, она наддала Некромансеру босы-
ми пятками, и он весь подобрался.
Толчок от земли - и вот они летят. Она обернулась назад, не выпус-
кая гривы, и закричала - не от страха, просто потому, что не закричи
она, и все, что ее переполняло, разорвало бы ее на части.
СВОБОДНА, СВОБОДНА, СВОБОДНА... НЕКРОМАНСЕР, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
Они без труда преодолели завал, однако запах дыма становился все
явственней, все острее; послышался сухой треск, и когда искра, описав
дугу, коротко обожгла ее, как крапива, прежде чем погаснуть, вдруг ей
открылось, что она голая. Голая и
(а леса горят)
свободная, раскованная, парящая - мчится на Некромансере к свету.
- Быстрее, - шептала она. - Ну, быстрее же, быстрее...
И вороной красавец прибавлял. Ветер гремел у Чарли в ушах. Ей не
надо было дышать: воздух сам врывался в легкие через полуоткрытый
рот. Прогалы между вековыми деревьями заливало солнце цвета
потускневшей меди.
А там, впереди, свет - там кончается лес и открывается равнина, по
которой Некромансер будет нести ее, не зная устали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
далекую лужайку, при этом лицо его вдруг обмякло, стало каким-то поте-
рянным - лицо человека, вздыхающего по старым, наверное более счастли-
вым временам. Кэп поймал на себе взгляд и брезгливо поморщился. Вне-
запно Энди ощутил приступ ненависти. Брезгует, ну еще бы! Кто перед
ним - рыхлый, опустившийся наркоман... по виду, во всяком случае. Но
не по твоему ли приказу меня до этого довели? И что ты там проделыва-
ешь с моей дочерью, старый вампир?
- Так вот, - заговорил Кэп. - Я рад сообщить вам, Энди, что вы по-
летите на Мауи. Как говорится, не было бы счастья... так, что ли? Сло-
вом, я уже начал оформление.
- Но... скажите, вы ведь не думаете, что я имею отношение ко всему
этому?
- Ну, разумеется, нет. - Опять эта непроизвольная гримаса брезгли-
вости. Тут Энди испытал тайное злорадство, какое, вероятно, испытывает
негр, отдубасивший мерзавца белого. Но гораздо сильнее было в нем сей-
час чувство тревоги, вызванное фразой: Я уже начал оформление.
- Спасибо вам... Бедный доктор Пиншо. - Он на миг опустил глаза, но
тут же оживился: - А скоро вы меня отправите?
- Как можно скорее. Не позднее конца следующей недели. Девять дней
от силы! Это было как удар в живот.
- Приятно было с вами поговорить, Энди. Жаль, что мы встретились
при таких печальных обстоятельствах.
Он потянулся к селектору, и в ту же секунду Энди понял, что его на-
до остановить. В своих апартаментах, где все прослушивается и просмат-
ривается, Энди связан по рукам и ногам. Но если этот тип и вправду та-
кая шишка, насчет его кабинета можно не волноваться - здесь наверняка
проводится регулярная дезинсекция на предмет различных "жучков". У не-
го, правда, может быть собственное прослушивающее устройство, но тут
уж...
- Опустите руку, - сказал Энди и подтолкнул.
Кэп помедлил. Затем рука пошла обратно и легла рядом с другой на
пресс-папье. Он уставился в окно на лужайку - его лицо снова стало
рассеянно-задумчивым.
- Вы записываете разговоры в своем кабинете?
- Нет. - Голос Кэпа звучал бесстрастно. - Одно время я пользовался
скрытым микрофоном, который включается от звуков человеческого голо-
са... из-за такого как раз погорел Никсон... но три месяца назад я ве-
лел его убрать.
- Причина?
- Мне казалось, я могу потерять работу.
- Почему вам так казалось?
Ответ Кэпа, быстрый, сумбурный, напоминал литанию:
- Никакой отдачи. Никакой отдачи. Никакой отдачи. Все средства на
ветер. Пора менять руководство. Не будет записей, не будет скандала.
Энди пытался вникнуть. Верный ли он выбрал путь? Непонятно, а вре-
мени в обрез. Он чувствовал себя законченным тупицей - вроде самого
недогадливого ребенка в разгар поисков пасхального яйца. Он решил сде-
лать шаг в этом направлении.
- Почему не было отдачи?
- Сила внушениия у Макги на нуле. Отработанный пар. Общее мнение.
Девчонка не хотела поджигать. Сказала - не буду и все. Пошли разговоры
- Кэп зациклился на "лот шесть". Из ума выжил. - Он ухмыльнулся. - Те-
перь порядок. Даже Рэйнберд так считает.
На всякий случай Энди подтолкнул его еще раз, и сразу в голове за-
пульсировала боль.
- Почему теперь порядок?
- Уже провели три теста. Хокстеттер на седьмом небе. Вчера она
расплавила листовое железо. Четыре секунды держалось двадцать тысяч
градусов.
Это был шок, от которого боль усилилась, мысли стали разбегаться.
Чарли поджигает? Как они ее заставили? Как?!
Он уже собирался задать этот вопрос вслух, но тут загудел селектор,
и Энди совершенно непроизвольно дал посыл ненужной силы. Чуть весь не
выложился в одну секунду. Кэп содрогнулся, как будто его ткнули элект-
рическим стрекалом. Из горла вырвался сдавленный звук, от красных щек
отхлынула кровь. У Энди же чуть не лопнула голова. Полегче, уговаривал
он себя, полегче - если тебя здесь хватит удар, ты уже ничем не помо-
жешь Чарли.
- Не надо так, - взвыл Кэп, - больно...
- Скажите: никаких звонков в ближайшие десять минут, - приказал Эн-
ди. Черепную коробку разносили удары - точно черная лошадь била копы-
тами в дощатую дверь стойла, - так и рвалась наружу, на волю. По лицу
тек липкий пот.
Вновь загудел селектор. Кэп подался вперед и перевел тумблер вниз.
В считанные минуты он состарился лет на пятнадцать.
- Кэп, помощник сенатора Томпсона принес данные, которые вы запра-
шивали по Большому проекту.
- Никаких звонков в ближайшие десять минут, - сказал Кэп и выключил
тумблер.
Энди взмок. Остановит ли их это распоряжение? Или учуят неладное?
Все равно ничего не поправишь. Вот такая же безнадега была у Вилли Ло-
мена, земля горела под ногами. Господи, при чем тут Вилли Ломен? Бред
какой-то. Черная лошадь вот-вот вырвется на волю... такая куда хочешь
вынесет. Он представил себе, как оставит их с носом, и чуть не улыб-
нулся.
- Чарли поджигает?
- Да.
- Как вам удалось ее заставить?
- Кнут и пряник. Идея Рэйнберда. За первые два костра - выход на
воздух. Теперь прогулки верхом. Рэйнберд считает, этого ей хватит на
пару недель. - И повторил: - Хокстеттер на седьмом небе.
- Кто такой Рэйнберд? - спросил Энди, не подозревая, что задал са-
мый важный вопрос.
За несколько минут, с пятого на десятое, Кэп обрисовал картину. Он
рассказал Энди, что Рэйнберд, главный хиттер Конторы, сражался во Вь-
етнаме, где потерял один глаз ("То-то мне снился одноглазый пират", -
подумал Энди в каком-то оцепенении). Он рассказал Энди, что Рэйнберд
руководил операцией по захвату его и Чарли на Ташморском озере. Расс-
казал про аварию и про то, как Рэйнберд по наитию нащупал верный спо-
соб подбить Чарли на участие в тестах. Наконец, рассказал, что Рэйн-
берд лично заинтересован в том, чтобы ему, когда система надувательст-
ва себя исчерпает, дали на откуп жизнь Чарли. Хотя голос Кэпа был ли-
шен эмоций, он словно спешил все сказать. И вот умолк.
От каждой новой подробности Энди все больше охватывали ужас и
ярость. К концу повествования его колотило. "Бедная моя Чарли, - сто-
нало его сердце, - бедная, бедная Чарли".
Отпущенные ему десять минут были на исходе, а сколько оставалось
невыясненного. Секунд сорок они просидели молча; со стороны могло по-
казатьсся, что встретились два старинных приятеля, которые понимают
друг друга без слов. В действительности же Энди лихорадочно искал вы-
ход.
- Капитан Холлистер, - нарушил он молчание.
- Да?
- Когда хоронят Пиншо?
- Послезавтра, - безучастно сказал Кэп.
- Мы едем. Вы и я. Вы меня поняли?
- Да, понял. Мы едем на похороны Пиншо.
- Я упросил вас. Узнав о смерти Пиншо, я был так потрясен, что раз-
рыдался.
- Да, вы были так потрясены, что разрыдались.
- Для меня это был большой удар.
- Да, конечно.
- Мы поедем в вашей личной машине, никого, кроме нас. Сзади и спе-
реди могут ехать ваши люди, могут быть мотоциклисты, если таков поря-
док, н о м ы е д е м в д в о е м. Понятно?
- Ну да. Вполне понятно. Никого, кроме нас.
- И мы с вами обо всем поговорим. Это тоже понятно?
- Да, обо всем поговорим.
- Ваша машина прослушивается?
- Разумеется нет.
Энди дал ему, один за другим, несколько слабых посылов. Всякий раз
Кэп дергался, и хотя Энди прекрасно понимал, что дело может кончиться
эхом, иного выхода не было.
- Мы поговорим о том, где находится Чарли. Поговорим о том, как
устроить небольшой переполох в вашей лавочке, - вроде того, что слу-
чился из-за аварии. И еще мы поговорим о том, как мне и Чарли отсюда
выбраться. Понятно?
- Вы не должны убежать отсюда, - по-детски рассердился Кэп. - В
сценарии этого нет.
- Т е п е р ь е с т ь, - сказал Энди и подтолкнул.
- Ааааа! - взвыл Кэп.
- Вы меня поняли?
- Понял, понял, только больше не надо, больно!
- Этот Хокстеттер... он не будет возражать против моего присутствия
на похоронах?
- Нет. Хокстеттер по уши занят девчонкой. Остальное его не волнует.
- Вот и хорошо. - На самом деле хорошего было мало. Все диктовалось
отчаянием. - И последнее, капитан Холлистер. Вы забудете про этот наш
разговор.
- Да, я про него забуду.
Черная лошадь вырвалась на волю. И понеслась. ВЫПУСТИТЕ И МЕНЯ,
мелькнуло у Энди в подкорке. ВЫПУСТИТЕ И МЕНЯ. ЛОШАДЬ УЖЕ ВЫРВАЛАСЬ НА
ВОЛЮ, И ЛЕСА ГОРЯТ. Тупая боль в мозгу накатывала волнами.
- Все, о чем я сказал сегодня, придет вам в голову само по себе.
- Да.
Взгляд Энди упал на стол, где лежала пачка салфеток. Он взял одну
салфетку и приложил к глазам. Нет, он не плакал, но от головной боли
начали слезиться глаза, и это было кстати.
- Я готов идти, - сказал он Кэпу.
И "отпустил" его. Кэп снова уставился на деревья в прострации. Ма-
ло-помалу кровь приливала к его щекам; он повернулся к Энди и увидел,
что тот хлюпает носом и вытирает глаза салфеткой. Это даже не было те-
атром.
- Как себя чувствует Энди ? - спросил Кэп.
- Немного получше. Но вы же... вы же понимаете... услышать такое...
- Да-да, для вас это большой удар, - сказал Кэп. - Хотите кофе или
еще чего-нибудь?
- Спасибо, не надо. Я хочу поскорее вернуться к себе.
- Спасибо.
Джон всегда ехал с ней рядом, но во сне Чарли ехала одна. Старший
грум, Питер Дрэббл, приспособил для нее маленькое изящное английское
седло, но во сне конь был неседланный. Они с Джоном ехали бок о бок по
специальным дорожкам для верховой езды, что вплелись причудливым узо-
ром во владения Конторы, петляя среди рощиц из серебристых сосен, кру-
жа вокруг пруда, и никогда дело не шло дальше легкого галопа, но во
сне она мчалась на Некромансере во весь опор, быстрее и быстрее, и
кругом был настоящий лес, а они неслись по просеке, и свет казался зе-
леным сквозь переплет ветвей над головой, и ее волосы относило ветром.
Она вцеплялась в гриву и, чувствуя, как играют мышцы под шелковис-
той кожей, шептала коню в ухо: быстрее... быстрее... быстрее.
Некромансер прибавлял. Его копыта прокатывались громом. Лес подсту-
пал со всех сторон, узкая просека врезалась в него тоннелем; за спиной
можно было различить далекое потрескивание и
(леса горят)
легкий дымок. Где-то там пожар, ею устроенный пожар, но никакого
чувства вины - лишь радостное возбуждение. Они уйдут от пожара. Для
Некромансера нет ничего невозможного. Они вырвутся из лесного
тоннеля. Уже брезжил просвет впереди.
- Быстрее. Быстрее.
Радостное возбуждение. Свобода. Ее ноги плавно переходят в бока
Некромансера. Они составляют единое целое, как два металлических брус-
ка, которые она сварила взглядом во время одного из тестов. Впереди
показался завал, гора валежника, белевшая подобно гигантской пирамиде
из костей. Охваченная безумным порывом, она наддала Некромансеру босы-
ми пятками, и он весь подобрался.
Толчок от земли - и вот они летят. Она обернулась назад, не выпус-
кая гривы, и закричала - не от страха, просто потому, что не закричи
она, и все, что ее переполняло, разорвало бы ее на части.
СВОБОДНА, СВОБОДНА, СВОБОДНА... НЕКРОМАНСЕР, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
Они без труда преодолели завал, однако запах дыма становился все
явственней, все острее; послышался сухой треск, и когда искра, описав
дугу, коротко обожгла ее, как крапива, прежде чем погаснуть, вдруг ей
открылось, что она голая. Голая и
(а леса горят)
свободная, раскованная, парящая - мчится на Некромансере к свету.
- Быстрее, - шептала она. - Ну, быстрее же, быстрее...
И вороной красавец прибавлял. Ветер гремел у Чарли в ушах. Ей не
надо было дышать: воздух сам врывался в легкие через полуоткрытый
рот. Прогалы между вековыми деревьями заливало солнце цвета
потускневшей меди.
А там, впереди, свет - там кончается лес и открывается равнина, по
которой Некромансер будет нести ее, не зная устали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59