Главное, результат будет достигнут, если я буду ударять им себя по голове. Правда, лично я не увлекаюсь мистикой, но любой, кто увидит такой кристалл у меня дома, наверняка подумает иначе.
Зазвонил телефон, и Линн подняла трубку. С другого конца провода до нее донеслись веселые звуки вечеринки, после чего прозвучал голос Джонни Миллза. Было похоже, что он уже сильно «напраздновался».
– Да-да, спасибо. И тебя тоже, Джонни. Да, я передам ему. – Линн положила трубку, встряхнула головой и рассмеялась. – Это Миллз. Специально позвонил, чтобы сказать нам, что он о нас думает. Почему-то настаивает, чтобы я доложила тебе, что он уже осушил целых двенадцать пинт пива.
Фаррелл ухмыльнулся:
– Многовато для представителя сил правопорядка.
– Давай вернемся к карточкам... Что могут означать буквы SD?
– Не знаю. Но тут стоит название производителя, посмотри. «А.В. Уатт, Галифакс». Может, это что-нибудь нам подскажет.
– Брось, – ответила Линн, – до начала следующей недели народ будет праздновать, так что на работе никого не застанешь.
– Поискать адрес А.В. Уатта в телефонной книге?
– Честно говоря, не испытываю сейчас ни малейшего желания заниматься подобными поисками. А ты? – Линн встала из-за стола и потянулась. – Мне до чертиков надоел сам вид этого кабинета, – пожаловалась она. – Давай куда-нибудь сходим.
«Не иначе как надо мной издевается», – подумал Фаррелл и глуповато улыбнулся.
– Куда? В кино?
– Нет. Я вполне серьезно. Мне просто хочется осмотреть одно место. Ты не против, если мы еще разок взглянем на комнату Анджали?
– Ну... да, конечно. Если ты считаешь, что это нам чем-то поможет... А как мы туда попадем?
Линн выдвинула ящик письменного стола и достала связку ключей.
– При помощи вот этого!
– А я думал, мы вернули их домовладельцу.
– Правильно, но только одну связку, – пояснила Линн. – У Анджали была еще одна, запасная, о которой домовладелец не знал.
Оставив свет в кабинете включенным, они поспешно накинули пальто и вышли. Лифтом пользоваться не стали, а спустились вниз по лестнице, где привычно пахло мелом и каким-то дезинфицирующим средством. В свете угасающего дня их фигуры отражались в оконных стеклах. Каблуки гулко цокали по гладкой поверхности ступенек. Еще не выйдя на улицу, каждый в глубине души уже начал сожалеть, что они пустились в этот жутковатый поход. Из подвального помещения доносились громкие звуки радио; словно в насмешку кто-то пел «Ах, если бы Рождество было каждый день!».
На машине Линн доехали до Фишергейт. Казалось, город вымер. Жители в эти минуты сидели перед телевизорами, наивно полагая, будто остальные обитатели планеты наверняка празднуют Рождество гораздо веселее и интереснее. Линн думала в эти минуты то же самое и, по всей видимости, была права.
Дом, в котором жила Анджали Датт, пребывал в состоянии прогрессирующего упадка. Это было четырехэтажное здание, построенное еще в викторианскую эпоху. Подобно другим домам, сдаваемым под жилье студентам и безработным, он служил для своего владельца лишь источником денег. В подъезде неистребимый запах мочи, пол местами продавлен.
Лампочки на лестнице не оказалось, и, несмотря на то, что на улице стоял холодный зимний день, из-под лестничной ковровой дорожки вылетело целое облако комаров. Они неотступно кружили над головами Линн и Фаррелла, пока те поднимались по скрипучей лестнице. На первой лестничной площадке из-под некрашеной двери донеслись звуки музыки, а из запущенной общей уборной густо пахнуло тухлыми яйцами.
– Этот гадючник просто просится, чтобы его поскорее отправили на слом, – прокомментировал Фаррелл.
– Нет, это домовладельца пора на свалку, – не согласилась Линн.
Поднявшись на верхний этаж, Линн вставила ключ в замочную скважину двери, ведущей в квартирку Анджали. Настороженно оба переступили порог. Линн на ощупь щелкнула выключателем, и под потолком загорелась голая, без всякого абажура, лампочка. Здесь все еще стоял запах смерти, пусть слабый, тем не менее различимый – острый, приторно-сладкий запах мясницкой разделочной стойки, неприятно усиленный невыветрившимся сигаретным дымом и восточными благовониями.
В пустой комнате шаги по голым половицам отдались гулким эхом. Единственным ярким пятном на холодном грязноватом полу выделялся коврик возле кровати. Но и он был заляпан пятнами засохшей крови.
Взгляд Линн привлекло очерченное желтым мелом пятно под окном, там, где проходила граница между стеной и полом. Точно такими же пятнами были забрызганы и стены, и потолок. Похоже, бедную девушку швыряли по комнате, как тряпичную куклу.
Действия полиции вряд ли могли помочь расследованию – содержимое выдвижных ящиков стола и полок шкафа было беспорядочно свалено на пол.
– Кто производил обыск в комнате? – сердито осведомилась Линн.
– Миллз и Этерингтон, – ответил Фаррелл.
– Ты только посмотри, какое свинство они здесь развели! – возмутилась Линн.
– Попробуй найди сейчас подходящих сотрудников, – сочувственно проворчал Фаррелл.
С этими словами он повернулся к стене – его внимание привлекла глубокая вмятина, оставленная головой Анджали в тот момент, когда некая нечеловеческая сила размозжила несчастной девушке черепную коробку. След, по цвету похожий на йод, буровато-рыжей дорожкой засох от вмятины до прикроватного коврика.
– Господи, Питер, что здесь творилось! – вздохнула Линн. – Ты себе можешь это представить?
Посчитав вопрос риторическим, Фаррелл извлек из кармана новенькую блестящую фляжку бренди.
– Хочешь? – предложил он. – Невеста подарила.
– Очень мило с ее стороны, – ответила Линн и, приняв фляжку, сделала глоток. Сегодня она успела только позавтракать, и алкоголь моментально вызвал ощущение тепла и умиротворенности. – Хватит, я за рулем, если ты, конечно, не забыл об этом.
– Как же, помню, – уважительно отозвался Фаррелл и отпил примерно половину содержимого.
Линн подошла к окну и выглянула на улицу. Внизу какой-то ребенок под присмотром отца катался на трехколесном велосипеде.
– По-моему, в своих выводах нам следует отталкиваться от противного, – задумчиво произнес Фаррелл, – потому что происшедшее здесь на самом деле не могло произойти. То есть, я хочу сказать, нам может показаться, что ее тут швыряли по всей комнате какие-то силачи-невидимки.
– Или какие-то мифические исполины, – поправила Линн.
– Вот-вот, мифические исполины, – повторил Фаррелл, смакуя эту фразу. – Но мы же знаем, что такое бывает только в сказках, верно? Это все равно что утверждать, будто первую жертву сбросили с пролетающего самолета. Ясно одно: эти убийства совсем не такие, какими представляются. Мне как раз вспомнился случай... тоже подозревали убийство. Был найден человек с огнестрельным ранением в голову. Дело поручили Рону Вестли. Так вот, он уже буквально через несколько часов пришел к выводу, что парня никто не убивал – сам застрелился. Причем выронил пистолет и прошел еще примерно полмили, прежде чем умер.
– Замечательная история.
– А что, разве нет? Мне думается, с такой же меркой надо подойти и к нашему делу. Лучше не обращать внимания на очевидное.
Линн подошла к книжной полке покойницы.
– Господи, почему эти книги остались здесь? Честное слово, мне порой кажется, будто я работаю с законченными тупицами.
– Ну уж, – протянул Фаррелл. – Будем справедливы. Какой смысл забирать с собой книги? Это ведь просто институтские учебники.
– Неужели? Даже вот эти? – спросила Линн, взяв в руки запыленный томик, и прочитала вслух название: «Тайная доктрина происхождения чудес». Макс Лонг. Забавное название для учебника.
– Ничуть не забавная. Не забывай, что убитая изучала психологию.
Линн наугад раскрыла книгу и попыталась вникнуть в ее содержание. Фаррелл нетерпеливо заглянул ей через плечо.
– Видишь, – произнес он снисходительно, – это учебник. Раздвоение личности. Фрейд. Юнг. Пер-со-на. Вряд ли это нам чем-то поможет.
Линн продолжала рассматривать книгу, не обращая внимания на его комментарии.
– Линн?! – окликнул ее Фаррелл.
Линн резко оторвала взгляд от чтения. Неожиданно до нее дошло, что Фаррелл стоит подозрительно близко к ней, едва ли не вплотную.
– Да?
Лицо у него было задумчивое и спокойное.
– Линн, мне кажется, у нас с тобой должен быть роман.
Она в ответ лишь насмешливо фыркнула, однако Фаррелл и бровью не повел.
– Нет, в самом деле. У нас с тобой должен быть роман.
– Не говори глупостей.
Фаррелл слегка покраснел.
– Почему же глупостей? Да ты сама бегаешь за мной.
На этот раз Линн стало немного не по себе.
– Я? О Господи! И когда это было? Мне бы такое даже в голову не пришло!
Несостоявшийся донжуан рассердился:
– Тогда почему ты все время пялишься на меня?
Разъяренная, Линн швырнула в Фаррелла «Тайную доктрину» и пулей вылетела из комнаты. Осознав всю глубину совершенной ошибки, Фаррелл бросился вслед за ней.
Книга, угодившая ему прямо по физиономии, шлепнулась на грязный пол, раскрывшись на главе «Непостижимая сила и ее роль в магии. Происхождение и некоторые способы применения».
* * *
Вечером свершилось самое неприятное. После обеда, бренди, кофе и еще одной порции бренди Лаверн понял, что хочешь не хочешь, но ему не избежать участия в «Тривиал персьют».
Его домашние просто обожали эту игру, Вернон же ее ненавидел. Он попытался было увильнуть под предлогом, что хочет посмотреть фильм по телевизору. Но тетушка Анна оказала ему медвежью услугу, напомнив, что, поскольку в доме есть видеомагнитофон, Лаверн может записать фильм на кассету, а сам тем временем играть вместе с остальными.
Нелюбовь Лаверна к этому времяпрепровождению главным образом объяснялась тем, что за игрой проявлялись худшие черты его зятя. Майкл был из тех, кто играл с каким-то фанатичным рвением, без всякого милосердия и сострадания к соперникам, особенно если те проигрывали. Он вел себя так, будто победа являлась заключительным доказательством его интеллектуального превосходства. Майкл словно начисто забывал о том, что изобретатели игры сами были далеко не интеллектуалами, а обыкновенными предпринимателями, для которых главное – делать деньги. Ему и в голову не приходило, что напечатанные на карточках ответы могут быть ошибочными.
Пока взрослые играли, Гарриет спала в холле. Лаверн с Анной играли против Донны и Дженифер. Майкл вызвался играть в одиночку, объяснив это тем, что обладает несправедливым по отношению к остальным преимуществом.
– Надеюсь, вы помните, что у меня феноменальная память, и я с ходу запоминаю все вопросы. Плюс моя общая эрудиция. В свое время я немало покопался в разного рода энциклопедиях.
Донна легонько подтолкнула локтем дочь:
– Ума палата твой муженек! – добродушно пошутила она.
– Есть маленько, – пробормотал Лаверн.
– Что ты сказал, Вернон? – переспросила Донна, смерив его укоризненным взглядом.
Лаверн промолчал.
Игра продолжилась. Через час Майкл выиграл пять секторов, мать с дочерью два, а Вернон с Анной ни одного.
Неудача Лаверна объяснялась его готовностью слушать Анну, которой хотелось отвечать только на вопросы об эстраде и чье глубокое знание шоу-бизнеса то и дело вступало в противоречие с ответами на карточках.
– Вот как! – искренне удивлялась она, когда им с Верноном в пятый раз не удалось получить заветный розовый сектор. – Наверняка это ответы неправильные. А вам все лишь бы выигрывать.
Анна постоянно разражалась громким смехом и восклицаниями. От Лаверна не скрылось, как Майкл изогнул бровь, словно посчитав смех старушенции чем-то неприличным.
– Послушай, Майкл, – не удержался он от комментария, – ты только что просто замечательно повел бровью. В самом деле замечательно. Продолжай в том же духе и в скором будущем станешь новым Роджером Муром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Зазвонил телефон, и Линн подняла трубку. С другого конца провода до нее донеслись веселые звуки вечеринки, после чего прозвучал голос Джонни Миллза. Было похоже, что он уже сильно «напраздновался».
– Да-да, спасибо. И тебя тоже, Джонни. Да, я передам ему. – Линн положила трубку, встряхнула головой и рассмеялась. – Это Миллз. Специально позвонил, чтобы сказать нам, что он о нас думает. Почему-то настаивает, чтобы я доложила тебе, что он уже осушил целых двенадцать пинт пива.
Фаррелл ухмыльнулся:
– Многовато для представителя сил правопорядка.
– Давай вернемся к карточкам... Что могут означать буквы SD?
– Не знаю. Но тут стоит название производителя, посмотри. «А.В. Уатт, Галифакс». Может, это что-нибудь нам подскажет.
– Брось, – ответила Линн, – до начала следующей недели народ будет праздновать, так что на работе никого не застанешь.
– Поискать адрес А.В. Уатта в телефонной книге?
– Честно говоря, не испытываю сейчас ни малейшего желания заниматься подобными поисками. А ты? – Линн встала из-за стола и потянулась. – Мне до чертиков надоел сам вид этого кабинета, – пожаловалась она. – Давай куда-нибудь сходим.
«Не иначе как надо мной издевается», – подумал Фаррелл и глуповато улыбнулся.
– Куда? В кино?
– Нет. Я вполне серьезно. Мне просто хочется осмотреть одно место. Ты не против, если мы еще разок взглянем на комнату Анджали?
– Ну... да, конечно. Если ты считаешь, что это нам чем-то поможет... А как мы туда попадем?
Линн выдвинула ящик письменного стола и достала связку ключей.
– При помощи вот этого!
– А я думал, мы вернули их домовладельцу.
– Правильно, но только одну связку, – пояснила Линн. – У Анджали была еще одна, запасная, о которой домовладелец не знал.
Оставив свет в кабинете включенным, они поспешно накинули пальто и вышли. Лифтом пользоваться не стали, а спустились вниз по лестнице, где привычно пахло мелом и каким-то дезинфицирующим средством. В свете угасающего дня их фигуры отражались в оконных стеклах. Каблуки гулко цокали по гладкой поверхности ступенек. Еще не выйдя на улицу, каждый в глубине души уже начал сожалеть, что они пустились в этот жутковатый поход. Из подвального помещения доносились громкие звуки радио; словно в насмешку кто-то пел «Ах, если бы Рождество было каждый день!».
На машине Линн доехали до Фишергейт. Казалось, город вымер. Жители в эти минуты сидели перед телевизорами, наивно полагая, будто остальные обитатели планеты наверняка празднуют Рождество гораздо веселее и интереснее. Линн думала в эти минуты то же самое и, по всей видимости, была права.
Дом, в котором жила Анджали Датт, пребывал в состоянии прогрессирующего упадка. Это было четырехэтажное здание, построенное еще в викторианскую эпоху. Подобно другим домам, сдаваемым под жилье студентам и безработным, он служил для своего владельца лишь источником денег. В подъезде неистребимый запах мочи, пол местами продавлен.
Лампочки на лестнице не оказалось, и, несмотря на то, что на улице стоял холодный зимний день, из-под лестничной ковровой дорожки вылетело целое облако комаров. Они неотступно кружили над головами Линн и Фаррелла, пока те поднимались по скрипучей лестнице. На первой лестничной площадке из-под некрашеной двери донеслись звуки музыки, а из запущенной общей уборной густо пахнуло тухлыми яйцами.
– Этот гадючник просто просится, чтобы его поскорее отправили на слом, – прокомментировал Фаррелл.
– Нет, это домовладельца пора на свалку, – не согласилась Линн.
Поднявшись на верхний этаж, Линн вставила ключ в замочную скважину двери, ведущей в квартирку Анджали. Настороженно оба переступили порог. Линн на ощупь щелкнула выключателем, и под потолком загорелась голая, без всякого абажура, лампочка. Здесь все еще стоял запах смерти, пусть слабый, тем не менее различимый – острый, приторно-сладкий запах мясницкой разделочной стойки, неприятно усиленный невыветрившимся сигаретным дымом и восточными благовониями.
В пустой комнате шаги по голым половицам отдались гулким эхом. Единственным ярким пятном на холодном грязноватом полу выделялся коврик возле кровати. Но и он был заляпан пятнами засохшей крови.
Взгляд Линн привлекло очерченное желтым мелом пятно под окном, там, где проходила граница между стеной и полом. Точно такими же пятнами были забрызганы и стены, и потолок. Похоже, бедную девушку швыряли по комнате, как тряпичную куклу.
Действия полиции вряд ли могли помочь расследованию – содержимое выдвижных ящиков стола и полок шкафа было беспорядочно свалено на пол.
– Кто производил обыск в комнате? – сердито осведомилась Линн.
– Миллз и Этерингтон, – ответил Фаррелл.
– Ты только посмотри, какое свинство они здесь развели! – возмутилась Линн.
– Попробуй найди сейчас подходящих сотрудников, – сочувственно проворчал Фаррелл.
С этими словами он повернулся к стене – его внимание привлекла глубокая вмятина, оставленная головой Анджали в тот момент, когда некая нечеловеческая сила размозжила несчастной девушке черепную коробку. След, по цвету похожий на йод, буровато-рыжей дорожкой засох от вмятины до прикроватного коврика.
– Господи, Питер, что здесь творилось! – вздохнула Линн. – Ты себе можешь это представить?
Посчитав вопрос риторическим, Фаррелл извлек из кармана новенькую блестящую фляжку бренди.
– Хочешь? – предложил он. – Невеста подарила.
– Очень мило с ее стороны, – ответила Линн и, приняв фляжку, сделала глоток. Сегодня она успела только позавтракать, и алкоголь моментально вызвал ощущение тепла и умиротворенности. – Хватит, я за рулем, если ты, конечно, не забыл об этом.
– Как же, помню, – уважительно отозвался Фаррелл и отпил примерно половину содержимого.
Линн подошла к окну и выглянула на улицу. Внизу какой-то ребенок под присмотром отца катался на трехколесном велосипеде.
– По-моему, в своих выводах нам следует отталкиваться от противного, – задумчиво произнес Фаррелл, – потому что происшедшее здесь на самом деле не могло произойти. То есть, я хочу сказать, нам может показаться, что ее тут швыряли по всей комнате какие-то силачи-невидимки.
– Или какие-то мифические исполины, – поправила Линн.
– Вот-вот, мифические исполины, – повторил Фаррелл, смакуя эту фразу. – Но мы же знаем, что такое бывает только в сказках, верно? Это все равно что утверждать, будто первую жертву сбросили с пролетающего самолета. Ясно одно: эти убийства совсем не такие, какими представляются. Мне как раз вспомнился случай... тоже подозревали убийство. Был найден человек с огнестрельным ранением в голову. Дело поручили Рону Вестли. Так вот, он уже буквально через несколько часов пришел к выводу, что парня никто не убивал – сам застрелился. Причем выронил пистолет и прошел еще примерно полмили, прежде чем умер.
– Замечательная история.
– А что, разве нет? Мне думается, с такой же меркой надо подойти и к нашему делу. Лучше не обращать внимания на очевидное.
Линн подошла к книжной полке покойницы.
– Господи, почему эти книги остались здесь? Честное слово, мне порой кажется, будто я работаю с законченными тупицами.
– Ну уж, – протянул Фаррелл. – Будем справедливы. Какой смысл забирать с собой книги? Это ведь просто институтские учебники.
– Неужели? Даже вот эти? – спросила Линн, взяв в руки запыленный томик, и прочитала вслух название: «Тайная доктрина происхождения чудес». Макс Лонг. Забавное название для учебника.
– Ничуть не забавная. Не забывай, что убитая изучала психологию.
Линн наугад раскрыла книгу и попыталась вникнуть в ее содержание. Фаррелл нетерпеливо заглянул ей через плечо.
– Видишь, – произнес он снисходительно, – это учебник. Раздвоение личности. Фрейд. Юнг. Пер-со-на. Вряд ли это нам чем-то поможет.
Линн продолжала рассматривать книгу, не обращая внимания на его комментарии.
– Линн?! – окликнул ее Фаррелл.
Линн резко оторвала взгляд от чтения. Неожиданно до нее дошло, что Фаррелл стоит подозрительно близко к ней, едва ли не вплотную.
– Да?
Лицо у него было задумчивое и спокойное.
– Линн, мне кажется, у нас с тобой должен быть роман.
Она в ответ лишь насмешливо фыркнула, однако Фаррелл и бровью не повел.
– Нет, в самом деле. У нас с тобой должен быть роман.
– Не говори глупостей.
Фаррелл слегка покраснел.
– Почему же глупостей? Да ты сама бегаешь за мной.
На этот раз Линн стало немного не по себе.
– Я? О Господи! И когда это было? Мне бы такое даже в голову не пришло!
Несостоявшийся донжуан рассердился:
– Тогда почему ты все время пялишься на меня?
Разъяренная, Линн швырнула в Фаррелла «Тайную доктрину» и пулей вылетела из комнаты. Осознав всю глубину совершенной ошибки, Фаррелл бросился вслед за ней.
Книга, угодившая ему прямо по физиономии, шлепнулась на грязный пол, раскрывшись на главе «Непостижимая сила и ее роль в магии. Происхождение и некоторые способы применения».
* * *
Вечером свершилось самое неприятное. После обеда, бренди, кофе и еще одной порции бренди Лаверн понял, что хочешь не хочешь, но ему не избежать участия в «Тривиал персьют».
Его домашние просто обожали эту игру, Вернон же ее ненавидел. Он попытался было увильнуть под предлогом, что хочет посмотреть фильм по телевизору. Но тетушка Анна оказала ему медвежью услугу, напомнив, что, поскольку в доме есть видеомагнитофон, Лаверн может записать фильм на кассету, а сам тем временем играть вместе с остальными.
Нелюбовь Лаверна к этому времяпрепровождению главным образом объяснялась тем, что за игрой проявлялись худшие черты его зятя. Майкл был из тех, кто играл с каким-то фанатичным рвением, без всякого милосердия и сострадания к соперникам, особенно если те проигрывали. Он вел себя так, будто победа являлась заключительным доказательством его интеллектуального превосходства. Майкл словно начисто забывал о том, что изобретатели игры сами были далеко не интеллектуалами, а обыкновенными предпринимателями, для которых главное – делать деньги. Ему и в голову не приходило, что напечатанные на карточках ответы могут быть ошибочными.
Пока взрослые играли, Гарриет спала в холле. Лаверн с Анной играли против Донны и Дженифер. Майкл вызвался играть в одиночку, объяснив это тем, что обладает несправедливым по отношению к остальным преимуществом.
– Надеюсь, вы помните, что у меня феноменальная память, и я с ходу запоминаю все вопросы. Плюс моя общая эрудиция. В свое время я немало покопался в разного рода энциклопедиях.
Донна легонько подтолкнула локтем дочь:
– Ума палата твой муженек! – добродушно пошутила она.
– Есть маленько, – пробормотал Лаверн.
– Что ты сказал, Вернон? – переспросила Донна, смерив его укоризненным взглядом.
Лаверн промолчал.
Игра продолжилась. Через час Майкл выиграл пять секторов, мать с дочерью два, а Вернон с Анной ни одного.
Неудача Лаверна объяснялась его готовностью слушать Анну, которой хотелось отвечать только на вопросы об эстраде и чье глубокое знание шоу-бизнеса то и дело вступало в противоречие с ответами на карточках.
– Вот как! – искренне удивлялась она, когда им с Верноном в пятый раз не удалось получить заветный розовый сектор. – Наверняка это ответы неправильные. А вам все лишь бы выигрывать.
Анна постоянно разражалась громким смехом и восклицаниями. От Лаверна не скрылось, как Майкл изогнул бровь, словно посчитав смех старушенции чем-то неприличным.
– Послушай, Майкл, – не удержался он от комментария, – ты только что просто замечательно повел бровью. В самом деле замечательно. Продолжай в том же духе и в скором будущем станешь новым Роджером Муром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40