– Это все еще Анджали Датт?
– Нет, это Дерек Тайрмен.
Лаверн сидел, развалившись в кресле, однако новость заставила его встрепенуться.
– Что? Это Тайрмен?
Линн переключила следующий слайд – на нем было видно положение кости относительно таза: она оказалась выбита из сустава.
– Этого мы никак не ожидали, потому что он тихо умер во сне. Переломы и смещения выявились позднее. Они не имеют никакого отношения к его смерти.
– Причиной которой была остановка сердца, – продолжил Лаверн с мрачным видом.
Линн кивнула и включила свет.
– Апоплексия, вызвавшая обширную пульмонарную эмболию – по крайней мере так говорится в заключении.
– Брехня, – буркнул Лаверн. – А как насчет Шилы Дайе?
– Что-то в этом роде, только более мудреными словами. Внезапная остановка сердца.
Лаверн и Сэвидж молча посмотрели друг на друга.
Наконец Лаверн заговорил:
– Когда я сказал тебе, что Хьюго Принс отправляет людей на тот свет, насылая на них особое проклятие, отходную молитву, тебе приснилось, будто меня везут в инвалидной коляске, а ноги у меня закрыты одеялом. Так ведь?
– Так.
– И что ты теперь думаешь по этому поводу?
– Вернон, честно, я не знаю, что думать.
– Брось, у тебя наверняка уже появилась идея на этот счет. Ты ведь, если не ошибаюсь, встречала Принса.
– Да. Ну и что?
– Как он тебе?
– Сама обходительность. Видел бы ты, как трогательно он расспрашивал о твоем здоровье. Сказал, что глубоко переживает по поводу смерти Эдисон Реффел. А еще он уверен, что ты непричастен к ее убийству.
Лаверн издал хрипловатый сдавленный звук, более всего похожий на рычание.
– Если ты спрашиваешь меня, что мы можем доказать, то я скажу: «Ничего». Но если ты хочешь знать, что я думаю на самом деле, то знай: он виновен по самые уши. Только нам от этого не легче.
Линн вздохнула и заерзала на стуле. Было видно, что разговор дается ей с трудом.
– Если Принс действительно замаливает людей до смерти – я подчеркиваю: если, – то полиция здесь бессильна. Колдовство вне нашей юрисдикции. Закон о колдовстве был аннулирован еще в 1735 году.
– В 1736-м, – тихо поправил ее Лаверн.
* * *
В ту ночь, пока Донна задержалась в гостях у соседей, Лаверн вновь оставил свое тело. При свете слабого ночника он лежал на спине в гостиной перед камином, подложив под голову диванную подушку. Дышал ровно и глубоко и, широко открыв глаза, пытался вообразить себя парящим под потолком. Прошла минута, и постепенно все вокруг него начало светиться нежным золотистым светом. Лаверн ощутил, как тело его немеет, а устремившуюся ввысь душу охватывает странная эйфория. И он взмыл в воздух; видимые неким внутренним глазом гостиная и его собственное усталое тело, только что покинутое, подрагивали, словно в радужном мареве.
Уже в следующее мгновение, преодолев со скоростью мысли громадное расстояние, он оказался в Сент-Айвсе, на крыльце дома Мэй. Бесшумно проскользнул внутрь сквозь парадную дверь. Конечно, с таким же успехом он мог бы пройти и сквозь стену; но пройти сквозь дверь было как-то учтивей.
В доме горел свет, однако хозяйки там не оказалось. То появляясь, то исчезая, Лаверн бродил из комнаты в комнату, пока наконец не услышал голос из ванной:
– Вернон. Я здесь.
Дверь в ванную стояла открытой. Там было темно, но с лестничной площадки падала полоса света. Лаверн шагнул внутрь и обнаружил Мэй лежащей в ванне под пышной шапкой пены. Сконфузившись, он пробормотал извинения и попытался ретироваться. Мэй остановила его.
– Не будь идиотом. Я, собственно, не против...
– Можно подумать, ты даже ждала меня.
– Бог предупредил меня о твоем приходе. Как я понимаю, ты получил мое письмо.
– Да. Огромное спасибо. Ты наговорила в нем массу приятного.
– От чистого сердца. Я тобой горжусь. Кстати, твой дух очень даже хорош собой. Такой внушительный.
Она протянула покрытую пеной руку и ткнула его в ногу.
– И на ощупь тоже. Просто замечательно. Я приятно удивлена. Да ты просто гений по этой части! Обычно люди, покидающие свое тело, похожи на привидения. Тебя же не отличить от другого, что во плоти.
Лаверн расплылся в улыбке:
– Так который из нас двоих настоящий?
– Оба. И ни тот, ни другой. Мы одновременно существуем на разных уровнях бытия.
Лаверн вздохнул. Находился ли он внутри своей обычной телесной оболочки, бродил ли вне ее – склонность Мэй к подобного рода заумным разглагольствованиям действовала ему на нервы.
– Я пришел узнать, нет ли у тебя новых предложений.: Твои советы мне здорово помогли. Но мне никак не удается выступить против Принса. Мы понимаем, что все эти убийства – его рук дело, даже если в реальности их совершили бесплотные духи. Беда в том, что духа как ни крути на допрос не вызовешь и на аркане в полицию не затащишь.
Мэй подняла руку, приказывая ему замолчать.
– Тс-с-с! Ко мне обращается Бог. Он говорит: «Крошка, крошка». Вряд ли он исполняет эстрадную песню.
Мэй присела в ванной и буквально впилась в Лаверна взглядом.
– Он говорит мне: «Спроси его о Крошке». Тебе слово «Крошка» говорит хоть о чем-нибудь?
Лаверну даже не пришлось отвечать на этот вопрос. По его лицу Мэй прочитала все, что хотела узнать.
* * *
Через три дня Лаверн с женой присутствовали на благотворительном обеде. Торжество происходило в Йорке, в зале Купцов-авантюристов на Фоссгейт. Безусловно, в тот вечер не было никакой связи между овеянными веками стенами и бесчисленными полицейскими, собравшимися под древними сводами.
Лаверна пригласили в качестве почетного гостя, и чувствовал он себя в смокинге словно в броне. Они с Донной восседали во главе стола. Слева сидели Герейнт Джон с женой Фрэн, справа – президент Полицейской федерации. Рядом с президентом – ее супруг. За ними – Линн и Йен Сэвидж. От Лаверна не укрылось, что Йен улыбается довольно деланной улыбкой. Вернон, не будучи ревнивцем, не мог взять в толк, с чего бы это.
Герейнт Джон еще не оправился после полученного ранения, однако гордость не позволила ему остаться дома. Причем не только гордость за самого себя. Вернон остановил еще одного убийцу, и только он, Герейнт Джон, один из всех присутствующих, знал, как и почему. Этот секрет возвышал Герейнта в собственных глазах.
Время от времени Герейнт морщился от боли, и жена начинала суетиться вокруг него, чем только привлекала к раненому великану излишнее внимание. Герейнт слегка поковырял основное блюдо (говядину по-веллингтонски) – аппетита не было. После операции ему казалось, будто его внутренности принадлежат другому человеку. Правда, во время десерта заместитель главного констебля удостоился бурной овации и наконец-то смог сказать то, о чем мечтал весь вечер:
– Дамы и господа! Сыщики среди вас наверняка уже заметили подозрительного типа справа от меня.
Лаверн встал, покраснев не столько от гордости, сколько от смущения. Несмотря на тяжесть в желудке, присутствующие на обеде тоже поднялись и на целых три минуты разразились рукоплесканиями. Столь бурное изъявление чувств вышибло у Донны слезу, а в глазах Лаверна появился скепсис. Он не забыл, как всего несколько месяцев назад многие из тех, кто рукоплескал ему сегодня, были готовы поставить на нем крест.
Когда аплодисменты утихли, он посмотрел на скомканный лист бумаги с основными пунктами его спича.
– Я бы хотел поблагодарить всех. Мне приятно находиться среди вас. Но давайте будем честны. Выпив столько, сколько мы здесь с вами выпили, гораздо интереснее побыть где-нибудь еще.
Эта достаточно плоская острота удостоилась дружного хохота, еще раз убедив Лаверна в том, что публика действительно успела набраться. Еще не кончив говорить, он ощутил некое парящее чувство, а лица вокруг него озарились нежным золотым светом. В следующее мгновение, не видимый никому из присутствующих, он выпорхнул из собственного тела и устремился прочь из-под старинных сводов в ночное небо над родным Йорком. А где-то внизу, в зале, продолжал звучать его собственный голос.
Глава 17
Хьюго Принс находился в библиотеке Норт-Эбби – коротал вечер за бутылкой хорошего коньяка и любимыми книгами. Он собирал редкие манускрипты по оккультным наукам, и тот, который сейчас лежал у него на коленях, воистину не имел цены. «Священная магия великого Абра-Мелина» – совсем недавно эту книгу послушные духи выкрали для него из библиотеки «Арсеналь» в Париже.
Неисповедимы пути низших духов, размышлял про себя Хьюго. Стоит им только приказать – будь то магистр или кто-то, кого они любят, и они готовы в лепешку расшибиться, лишь бы выполнить поручение. Если же ими не руководить, то они и дальше будут бездарно тратить время, играя в камушки и перестукиваясь. Скукота.
Абра-Мелин писал, что залогом успеха в колдовстве и чародействе является знакомство с собственным ангелом-хранителем. Принса эта мысль восторгала: просто удивительно, как понятие высшего "Я" проникло буквально во все культуры. Принс не был силен во французском, тем более в старофранцузском, на котором были изложены идеи Абра-Мелина. Однако хозяину Норт-Эбби было не занимать упорства – хоть с трудом, медленно, но верно он постигал древний текст.
В ту минуту, когда он читал и перечитывал главу о воскресении мертвых, раздался стук в дверь.
Не отрывая глаз от книги, Принс произнес:
– Войдите.
Но дверь осталась закрытой. Тишина. И вновь стук.
– Кто там?
Ни слова в ответ. Не иначе как кто-то из духов решил поиграть с ним в прятки. Нет. Вряд ли они позволили бы себе такую дерзость. Раздраженно вздохнув, Хьюго встал с кресла и по алому ковру направился к двери. Широко распахнув ее, он увидел Лаверна. Несколько секунд они молча смотрели в глаза друг другу.
– Лаверн, – наконец вздохнул Принс. – Вот уж не ожидал, что ты явишься без приглашения.
Спокойно, не выдавая никаких чувств, Лаверн схватил Принса за левый лацкан, после секундного раздумья отвел назад правую руку и с силой заехал кулаком американцу в зубы. Принс рухнул на пол и, прокатившись пару метров по алому ковру, стукнулся головой о ножку бюро в стиле эпохи королевы Анны.
Лаверн шагнул к нему. Принс лежал на полу, потирая челюсть и негромко посмеиваясь.
– Это тебе за Эдисон Реффел, – произнес Вернон.
Не успел Принс до конца оклематься, как Лаверн, рывком подняв его на ноги, заехал американцу кулачищем в солнечное сплетение, вслед за чем последовал красиво выполненный апперкот в челюсть.
Принс отлетел к книжному шкафу и рухнул на пол. В то же мгновение ему на голову свалился увесистый том «Психической самообороны».
– А это за всех остальных, – злорадно прокомментировал Лаверн.
Самолюбие Принса было задето. Однако он продолжал хохотать, словно насмехаясь над попытками сломить его.
– Слабо тебе, Лаверн, и знаешь почему? Потому что ты не способен убивать. Признайся, наивный глупец, что в лучшем случае ты способен меня ударить!
Не успел Лаверн снова ринуться в бой, как откуда-то из коридора послышался стук бегущих ног. Дверь распахнулась, и на пороге возник Мико. На несколько секунд огромный полинезиец замешкался в дверях, пытаясь оценить ситуацию.
– Ну, что стоишь?! – брызжа кровавой слюной, гаркнул Принс.
Поняв, что от него требуется, Мико взревел и, словно участник восточных единоборств, подпрыгнул в воздух. Лаверн, отступив в сторону, резко выбросил вперед левую руку, сообщая полинезийцу дополнительный момент движения. В следующее мгновение тот рухнул на пол, где и остался лежать, как рыба, хватая ртом воздух. Лаверн же неторопливо прошествовал к двери, где столкнулся нос к носу с перепуганной Иоландой, завернутой в банный халат. Пожелав ей доброй ночи, он растворился в воздухе.
* * *
К сожалению, тогда Лаверн не понимал, что совершил серьезную ошибку. Посетив Принса в духовном обличье, он обнажил себя, вернее, свое внутреннее "я", подставив его под удар врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40