Четырехмесячный младенец, которого, как обнаружилось впоследствии, звали Джуэл, был найден живым в своей кроватке.
Полицейские допросили соседей, и те показали, что супруги торговали в своей квартире героином, и поэтому мотивом убийства могло быть ограбление. Как было установлено позднее, жертвы были убиты с первого выстрела из полуавтоматического пистолета 25-го калибра. Сержант Джордж Каллиган из 63-го участка заметил: «Чья бы ни была эта работа, сразу видно, что действовала опытная рука».
* * *
Ребенка отвезли в риверхедский Муниципальный больничный центр. Врачи обследовали девочку и пришли к заключению, что она пролежала в кроватке минимум сутки перед тем, как была обнаружена полицейскими. В приемном покое ей измерили температуру, термометр показал сорок с половиной градусов. Она начала задыхаться, и ее, ни секунды не медля, перевели в отделение интенсивной терапии. Джуэл умерла в первоапрельский День Дураков, в 12.34, через день после того, как были убиты ее родители.
* * *
На прошлой неделе в воскресном выпуске газеты был назван спонсор концерта. Им оказалась фирма «Виндоуз Энтертэйнмент». Эта же газета опубликовала список ансамблей, приглашенных участвовать в концерте, который должен был состояться в конце недели в Гровер-Парке. Глухой выбрал из списка малоизвестный ансамбль — ему показалось, что он мало известен, потому что его название было набрано не таким крупным шрифтом, как названия некоторых других ансамблей — и позвонил в «Виндоуз».
— Здравствуйте, — приветствовал он женщину, ответившую ему с другого конца провода. — Звонит Сонни Сэнсон, технический координатор ансамбля «Блеск Плевка». Того самого, который будет выступать в конце недели.
— Слушаю вас, мистер Сэмсон. Чем?..
— Сэнсон, — поправил он ее. — С-Э-Н-С.
— Прошу прощения, мистер Сэнсон. Чем могу служить?
— Мои ребята беспокоятся насчет пропусков.
— Беспокоятся?
— Когда и где мы можем получить их?
— — Минуточку, пожалуйста. Я вас сейчас соединю с нашим отделом безопасности.
Глухой подождал. Он не был уверен, что ему следует связываться с отделом безопасности. Преступники всегда предпочитают иметь дело со служащими низшего ранга, потому что тем нравится изображать из себя важных персон и они готовы на все, только бы их принимали за таковых. А служащий отдела безопасности может...
— Алло, — послышалось в трубке.
— Звонит Сонни Сэнсон, — представился Глухой. — С кем имею честь разговаривать?
— Ронни Хэммлер.
— Мистер Хэммлер, я технический координатор ансамбля «Блеск Плевка». Он будет участвовать в концерте, который состоится в конце недели. Ребята беспокоятся из-за пропусков. Вам известны планы?
— Какие планы? — спросил Хэммлер.
Нотка подозрения прозвучала в его голосе. Не зря же он служащий отдела безопасности.
— Насчет их получения. Ребята нервничают.
— Какие ребята?
— "Блеск Плевка", — терпеливо разъяснял Глухой. — Ансамбль.
— Да?
— Мы хотим получить пропуска.
— А разве вы ничего не получили по почте?
— Пока ничего.
— Вам что-то послали на прошлой неделе.
— Вы послали?
— Нет-нет. Кажется, «Артко».
— "Артко"? Это другая фирма?
— Нет. Наш отдел. Он занимается координацией деятельности артистов и в частности делами, подобными вашему.
— С кем я там смогу поговорить?
— Сейчас, — сказал Хэммлер.
Глухой снова подождал.
Хэммлер вернулся, и в трубке послышался его голос:
— Сонни?
Глухой терпеть не мог, когда незнакомые люди называли его по имени, пусть оно и было ненастоящим.
— Слушаю, — откликнулся он, подавляя раздражение.
— Попытайтесь связаться там с Ларри Палмером. Я дам вам добавочный номер его телефона.
— А соединить сможете с ним?
— Попытаюсь, но это не всегда у меня получается. Я все же дам вам добавочный номер его телефона на тот случай, если у вас прервется связь.
— Спасибо, — поблагодарил Глухой.
Хэммлер дал ему добавочный номер телефона «Артко» и сказал:
— Не кладите трубку.
Глухой слышал, как он попросил телефонистку переключить на номер 394. Снова подождал, уверенный в том, что связь сейчас прервется, но, к своему удивлению, услышал женский голос:
— "Артко".
— Ларри Палмера, пожалуйста, — попросил он.
— Могу я узнать, кто его спрашивает?
— Сонни Сэнсон. Ронни Хэммлер из отдела безопасности сказал, чтобы я поговорил с ним.
— Минуточку, пожалуйста.
Глухому снова пришлось ждать.
— Ларри Палмер.
Глухой уже давно научился держать себя в руках. Палмер терпеливо выслушал его.
— Так что же вы хотите узнать? — спросил он.
— Мы до сих пор не получили пропуска. Мои ребята...
— Вы их получите на месте. Вы — менеджер ансамбля «Блеск Плевка»?
— Нет. Я просто решаю их проблемы, когда они выступают в нашем городе.
— Хорошо. Я думаю, ваши ребята захотят проверить звучание аппаратуры в парке. Они же должны быть уверены, что все идет, как надо...
— Разумеется.
— Пусть ваш гастрольный менеджер зайдет в автофургон и скажет, кто будет обслуживать ансамбль. На концертной площадке. Понимаете? Сколько человек будут там работать.
На всех ему выдадут пропуска.
— Какой фургон? — спросил Глухой.
— Фургон постановочной группы, — в голосе Палмера прозвучало удивление. — Там, в парке. Руководит группой режиссер-постановщик, назначенный фирмой.
— Ас кем нам разговаривать, если мы не застанем режиссера-постановщика? Он уйдет, скажем, на обед, — спросил Глухой, улыбаясь и стараясь говорить непринужденно.
— В фургоне будет сидеть секретарь, два или три помощника. Ну, вы же знаете порядок.
— Разумеется. В какое время можно будет к ним заскочить?
— Когда начнутся монтаж и настройка аппаратуры, они будут работать круглосуточно.
— А когда это будет?
— Слушайте, неужели вы этого сами не знаете?
— У нас случилась непредвиденная неувязка, — сказал Глухой.
— Какая неувязка?
— Долго рассказывать, — сказал Глухой. — Я все еще не знаю, ни когда мы будем монтировать аппаратуру, ни когда мы сможем приступить к ее настройке.
— Рабочие придут на площадку завтра в шесть утра. Но вам лучше в это время не ходить туда за пропусками, вокруг фургона будет ужасная давка. Они вам потребуются, когда вы доставите в парк свою аппаратуру. Так к чему же пороть горячку?
— Нам некуда торопиться, — произнес Глухой. — Огромное спасибо.
— Ни о чем не беспокойся, Сонни, — успокоил его Палмер и повесил трубку.
* * *
А днем в Риверхеде...
Название Риверхед произошло от фамилии голландца.
Правда, косвенно. Здешняя земля принадлежала когда-то хозяину, которого звали Рирхуртом. Отсюда и название поместья: Рирхуртова ферма. Со временем оно сократилось, исказилось и получилось Риверхед. Шли годы. Этот городской район последовательно заселялся евреями, итальянцами, неграми, пуэрториканцами. Совсем недавно там поселились корейцы, колумбийцы и доминиканцы. Риверхед был настоящим тиглем, в котором переплавлялись нации. Нужно было только следить, чтобы конгломерат не забурлил.
Этим днем в Риверхеде на улице Эджерли двое молодых мужчин притаились под лестницей в цокольном этаже Ведомства досрочного освобождения заключенных и шепотом толковали на своем родном языке о первоапрельском Дне Дураков. В Колумбии первоапрельский День Дураков называется el dia de enganabobos, а одураченных в этот день дразнят un inocente. Сегодня двое молодых мужчин вознамерились одурачить служащего ВДОЗ, которого звали Аллен Мэгир. Каким образом? Убив его.
В нашем городе убить кого-нибудь — пара пустяков. В первом квартале этого года, например, было совершенно 546 убийств. Это может показаться чудовищным по сравнению с 50 одеялами, украденными из приюта на Храмовой улице за три месяца прошлого года, но на день приходится всего лишь шесть убийств. Это мало, если вспомнить, сколько людей разгуливают по городу с оружием в карманах. В нашем городе огнестрельным оружием совершается 61 процент всех убийств, но разве это может служить основанием для конфискации у населения оружия, а? Восемь процентов убитых были отправлены на тот свет кулаками и ногами, но кому же придет в голову предложить поотрубать людям руки и ноги? Разумеется, никому.
Двое мужчин, вознамерившихся убить Аллена Мэгира, вовсе не собирались пускать для этого в ход кулаки или ноги.
Оба были вооружены 9-мм полуавтоматическими пистолетами «интратек», способными создать огневой шквал, выпуская пять-шесть пуль в секунду. Итак, пистолеты «интратек» стали орудием первоапрельской шутки. Этих двух колумбийцев нанял риверхедский сбытчик наркотиков Флавио Гарсия по кличке Жирный, брошенный два месяца назад в тюрьму за нарушение запрета не носить огнестрельное оружие, а именно «интратек» девятого калибра. А обвинил в этом Гарсию после его ареста не кто иной, как Мэгир. И вот теперь Жирный, томившийся в уютной маленькой камере исправительной тюрьмы Кастельвью, приказал колумбийцам «серьезно наказать» служащего ВДОЗ. По разумению колумбийцев, это значило убить.
Никто не говорил им, что убийство следует совершить в первоапрельский День Дураков, и тем более никто не советовал им использовать для этой цели пистолеты «интратек».
Они сами решили, что коль скоро «интратек» был причиной заключения Гарсии, он должен стать орудием мщения. На убийстве служащего ВДОЗ они строили далеко идущие планы. Правда, в этих планах далеко не последнюю роль играло обещание Гарсии хорошо продвинуть обоих в случае успеха предприятия. В данный момент они были шестерками в колоде сбытчиков кокаина и торговали им на углах. Шестерка в иерархии сбытчиков зелья чуть выше шестерки в иерархии пачкунов. Мануэль и Марко очень надеялись изменить свое общественное положение в течение ближайших двадцати минут.
На деле им потребовалось всего лишь пятнадцать минут.
Ровно в семь минут третьего Аллен Мэгир, возвращаясь с обеденного перерыва, поднимался по ступенькам лестницы.
Последнее, что он увидел в своей жизни, были двое молодых мужчин, выскочивших с пистолетами в руках из-под лестницы. Он повернулся, чтобы убежать, но было поздно. Один из них завопил: «Inocente! Inocente!», и оба открыли огонь.
Изрешеченный двадцатью пулями, Мэгир упал замертво. А они, хихикая, переступили через истекающее кровью тело и выбежали из здания под проливной дождь.
* * *
В тот же день, в половине третьего, какой-то мужчина подошел к столу дежурного по 87-му участку и сказал, что желал бы побеседовать с детективами, расследующими дело Уилкинса. Сержант Мерчисон спросил его имя, позвонил наверх и сообщил Клингу, кто к нему пришел. Потом он предложил мужчине подняться по лестнице на второй этаж и пройти в комнату детективов, руководствуясь указателями.
Мужчина представился Дэйвидом Уилкинсом.
— Питер был моим братом, — сказал он.
Не больше 35 лет, определил на глаз Клинг. Кареглазый, рыжеволосый и рыжеусый. Стройный и хорошо сложенный.
Клинг подумал, что он, видно, регулярно тренируется. Какой же у него отличный загар! Уж не вернулся ли он только что из отпуска? Оттуда, где светит жаркое солнце?
— Вот почему я пришел к вам, — начал Уилкинс. — Сегодня утром я ходил в суд, ведающий делами о наследстве и опеке, узнать, есть ли у них завещание моего брата. Там мне сказали, что ничего подобного у них не зарегистрировано.
— Ну и что? — произнес Клинг.
— А мне кажется, что завещание есть.
— Вот как?
— Так почему же оно не зарегистрировано?
— Видите ли, прохождение документов в суде иногда занимает много времени. Порой два-три месяца. Еще слишком рано...
— Я думаю, что он упомянул меня в завещании, — талдычил Уилкинс. — И мне кажется, что именно поэтому оно до сих пор не зарегистрировано.
— У вас есть основания считать, что вы упомянуты в завещании?
— Брат кое-что говорил об этом. Намеками. Мы с ним были очень дружны.
Клингу захотелось спросить у него, знал ли он, что его брат был пачкуном-интеллигентом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50