Так Флорри стал президентом и единственным акционером предприятия, называвшегося «Метеор саунд системе инкорпорейтед» в память безвременно почившей рок-группы. Группа подарила ему и жену, в которую он влюбился несмотря на то, что она щеголяла в старомодных платьях и бусах, не носила бюстгальтер и украшала голову цветами. Мегги Парадайз была солисткой группы и звалась тогда Маргарет Райли. Она была ирландкой до мозга костей и хороша, как летнее утро. Флорри, однако, не считал ее подарком «Метеора», с него было вполне достаточно имени, тугоухости и «Метеор инкорпорейтед». Ей было уже сорок лет, она растолстела, и Флорри крутил любовь с бухгалтершей своей фирмы, которую звали Кларисой, как героиню фильма «Безмолвие простаков». Бюст у нее был великолепнее, чем у киноактрисы. Любовью Флорри и Клариса занимались после того, как закрывался магазин, под грохот динамиков, выдававших стоунзовскую «Леди Джейн».
Флорри был помешан на всем, что передавало, усиливало, преобразовывало или улучшало звуки, в том числе и на слуховом аппарате Глухого. Ему даже приходила в голову мысль, что такой аппарат не помешал бы ему самому. Временами он с трудом разбирал слова собеседника, но ни за что на свете никому не признался бы в этом. Даже жене, а уж Кларисе и подавно.
Сейчас он слышал все, что говорил ему Глухой: акустика в квартире, по его мнению, была великолепной. Квартира эта находилась в доме по Гровер-Авеню и выходила окнами в Гровер-Парк, где должен был состояться концерт. Флорри держал в руках план парка, который ему дал Глухой, и сверялся с ним, внимательно слушая инструктаж. Он следил и за губами Глухого, потому что акустика акустикой, а пропустишь в его инструктаже хоть одно слово — что тогда?
— Видите на плане большое синее пятно? — спросил Глухой.
— Да, вижу, — откликнулся Флорри.
— Это искусственное озеро. Называется Лебедь.
— Вижу, — повторил Флорри, глядя на план.
— А как раз под ним участок, окрашенный зеленым. Это самая большая в парке лужайка. Называется Коровье Пастбище.
— Гм-м.
— Вот там и состоится концерт.
— Театр на открытом воздухе, да?
— Да. Прекрасное место. На востоке, на заднем плане, озеро, на севере здания Гровер-Авеню. Вы можете все увидеть отсюда, — проговорил Глухой и подошел к широкому, во всю южную стену квартиры, окну. Флорри стал рядом с ним. Сообщники смотрели с высоты 12-го этажа на парк, находившийся на противоположной стороне улицы.
Деревья только-только начали покрываться нежной зеленью, но ничто еще не цвело. Ни форсития, ни заросли кизила не скрашивали желтым или розовым расстилавшуюся перед ними внизу панораму. Было три часа дня, лил дождь.
Но даже в дождь вид обнаженных деревьев на фоне серого мрачного неба был по-своему красив. Сверху лужайка выглядела неравномерно окрашенным коричневым пятном, но, если дожди, хоть и с перерывами, будут продолжать идти, она к тому дню, когда назначен концерт, покроется роскошным зеленым ковром. А за лужайкой простиралось озеро. Оно представляло великолепное зрелище, темно-синее пятно, похожее на амебу и окаймленное с запада Коровьим Пастбищем, а с востока — теннисными кортами. Сообщники внимательно, оценивающе рассматривали парк. Многим еще можно было полюбоваться в этом городе, хотя бы только издали.
— Ожидается, что там соберется почти 200-тысячная толпа, — сказал Глухой.
— Грандиозно, — проговорил Флорри. — Вы были когда-нибудь в Вудстоке?
— Нет, — ответил Глухой.
— В августе 1969-го? Не были там в это время? О-о, вы очень много потеряли. Там собралась 400-тысячная толпа.
Красота! За два дня я трахнулся восемь раз! С восемью разными девками! Блеск!
— Ничего подобного сейчас не будет, — отозвался Глухой.
— Это я знаю. Ничто не может сравниться с Вудстоком.
Ни в жизнь! Ничто!
Глухому вдруг пришло в голову, а не ошибся ли он, связавшись с этим человеком. Справится ли этот допотопный хиппи с ответственной задачей, которую он собирался ему поручить? Но у него были отличные рекомендации. Он не только обладал умениями и навыками, необходимыми для выполнения задуманного Глухим дела, но и с должным презрением относился к законам и правопорядку. Глухой разузнал, что Флорри 13 раз за вознаграждение, значительно превышавшее доходы «Метеор саунд системе инкорпорейтед», из кожи вон вылез, если можно так выразиться, но обезвредил хитроумные системы сигнализации, в результате чего его наниматели легко проникли туда, куда им было нужно. Все эти ночные грабежи со взломом — ровно чертова дюжина — были успешно выполнены, и это сделало Флорри соучастником 13 совершенных преступлений. Так что если бы его поймали и судили, он надолго бы застрял в государственной каторжной тюрьме.
Знакомый Глухого совершил в течение последних шести месяцев с помощью Флорри четыре кражи со взломом. От него Глухой узнал, что Флорри — непревзойденный знаток акустических систем, что он работает быстро и изобретательно и еще знает назубок названия лучших песен и альбомы песен всех сколько-нибудь известных в последние 30 лет рок-ансамблей. Эти сведения произвели на Глухого благоприятное впечатление, но тогда он даже не подозревал, что Флорри Парадайз до сих пор носит бусы, куртку из оленьей кожи с бахромой и прическу «конский хвост». И вздыхает о добрых старых временах в Вудстоке.
— Мне нужна очень сложная чувствительная система, — сказал Глухой.
— О которой мы только что говорили? — спросил Флорри. — Рэп или настоящая музыка?
— Голос, — ответил Глухой.
— Для рэпа? Я имею в виду — для усиления рэп-музыки?
— Нет. Для усиления голоса.
— Так это все-таки рэп? Я прав? Голоса и барабаны. Я прав? Как в джунглях?
— Да, но это будет не рэп. Это будет записанный голос.
Мне нужно, чтобы вы записали...
— На магнитную ленту? Или на программируемое запоминающее устройство?
— Не знаю, что это такое, — проворчал Глухой. Он не знал также, как производится запись.
— Посредством электронного кристалла. Наговоренный текст будет храниться в виде дискретной информации.
— Хорошо. В этом я полагаюсь на вас.
— Так что там будет? Рэп или не рэп?
Глухой готов был задушить его.
— Вы же говорили, что это будет концерт рэп-музыки.
Разве не так? — допытывался Флорри.
— Рэпперы выступят в парке?
— Рэпперы и роккеры.
— Какова площадь лужайки?
— Чуть больше десяти акров.
— У них такая мощная аппаратура, что можно оглохнуть.
В Вудстоке не было даже устройств задержки времени. Вот вы не были в Вудстоке и много потеряли. Я там за два дня трахнулся восемь раз. Ну, это я вам уже рассказывал. Акустические системы того времени не идут ни в какое сравнение с современными. Рэпперы, которые будут выступать в парке, установят мощнейщую аппаратуру. Звук будет слышен далеко за пределами 10-акровой лужайки. Вы хотите, чтобы голос звучал из громкоговорителя? Да?
— Я хочу, чтобы он полностью заглушил все звуки. Когда мы запустим ленту, кристалл или что еще вы там придумаете...
— Включение будет с задержкой времени или нет?
— Ну, разумеется. Это как раз то, что мне нужно. Я бы не хотел быть вблизи лужайки, когда включится запись.
— Это проще простого. Я сделаю все как надо. Но разумеется... вы меня, конечно, понимаете...
— Что вы хотели сказать?
— Если вы желаете получить наилучший эффект, то можете просто вырубить ихнюю музыку и включить свою.
— Это было бы великолепно.
— Но мы сможем это организовать только после того, как они установят свою аппаратуру. Понимаете?
— Да.
— Возможно, подмостки сколотят за два-три дня до концерта, а накануне концерта музыканты проверят звучание своей аппаратуры. Какие фараоны там будут сшиваться?
— В дни подготовки к концерту на лужайке не должно быть лишних полицейских. Для них там найдется работа в самый день концерта...
— Это уж как пить дать.
— ...но меня беспокоит только одно — включится ли магнитофон по сигналу...
— Сработает автоматика.
— Хорошо.
— Сколько фараонов будут мешать мне работать?
— Понятия не имею. Мне кажется, вам нужно будет больше остерегаться телохранителей, чем фараонов. Но я не думаю, что вас кто-нибудь побеспокоит. Поверьте моему опыту, занятый своим делом рабочий никого не интересует.
— Согласен. А если на меня обратят внимание люди этих музыкантов? «Кто ты такой? Что ты здесь делаешь, приятель?»
— Скажете им, что вы служащий паркового ведомства, устанавливаете, мол, аппаратуру для замера шумов, по распоряжению директора парка. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь помешает вам. Поверьте мне.
— А что если они побегут к фараонам с криками: «Эй, там какой-то белый чудак устанавливает свое дерьмо! Он не наш»?
— Такое не случится.
— А что если фараону приспичит поинтересоваться, кто я такой и что там делаю? А я буду стоять как дурак со своими причиндалами и глазами хлопать.
— Вы хотите, чтобы я достал вам фальшивое удостоверение личности?
— Слоенка — это было бы потрясающе.
— Это еще что такое?
— Что-то вроде карточки. С обеих сторон она покрыта прозрачной пластмассой. Повесишь ее на шею, и никто к тебе не цепляется.
— Где я вам ее достану?
— Этой вещи цены нет. Наниматели обычно раздают их своим работникам. Если кто-нибудь заинтересуется мной, я суну ему в морду слоенку, а он мне: «Проходи, приятель», и я снова займусь своей работой. Но это лишь на тот случай, если кто-то заинтересуется мной. А не заинтересуется, я делаю дело согласно вашим инструкциям, и в ус не дую.
— Постараюсь достать.
— Это не сложно.
— Может быть, — сказал Глухой, но у него не было уверенности, что он легко достанет слоенку. — Есть еще вопросы?
— Да, — ответил Флорри. — Деньги. Мы еще не решили денежный вопрос.
— За эту работу получите 50 тысяч.
— Маловато. Вернее, очень мало. Слишком много риска.
— Не вижу никакого риска. Если я достану вам слоенку...
— Даже со слоенкой рискованно. Я ведь там буду работать рядом с другими парнями и могу погореть. Вот в чем риск.
— Поймите же, я плачу вам пятьдесят за монтаж и подключение вашей электроники. В день концерта...
— И за монтаж с подключением мало. По правде говоря, наибольшая опасность будет грозить мне как раз в то время, когда я буду устанавливать там аппаратуру. В день концерта я буду вместе с вами и другими ребятами. Один за всех и все за одного. Но когда я буду устанавливать аппаратуру буквально под наблюдением фараонов, вот тогда я могу засветиться. Это очень большой риск. Я не знаю, сколько вы рассчитываете заплатить мне за работу в день концерта...
— Тридцать.
В уме Глухой держал 50 тысяч.
— Тридцать тысяч — отличная плата за работу, которую я должен буду сделать в день концерта, — сказал Флорри, — при условии, что непредвиденные события не усложнят ее, но за монтаж и подключение электроники я меньше восьмидесяти не возьму.
— А я больше шестидесяти не дам, — отрезал Глухой.
— Семьдесят пять и ни центом меньше.
— Давайте сойдемся на семидесяти и ударим по рукам.
— Семьдесят за электронику плюс тридцать за последующую работу. Итого сто. Идет?
— Отлично, договорились. Вы получите сто тысяч.
Именно столько Глухой и намеревался заплатить Флорри.
— Когда вы желаете ввести информацию в программируемое запоминающее устройство?
— Чем скорее, тем лучше.
— Давайте тогда покончим с этим завтра. Идет? Сможете ли вы прийти в мой магазин около одиннадцати?
— Одиннадцать мне подойдет.
— Принесете десять кусков наличными, — продолжал Флорри. — Остальное заплатите сразу же после того, как я все сделаю. С вас следовало бы взять больший задаток, потому что, изгаживая их работу, я буду буквально ходить по острию ножа. Но я покладистый парень и к тому же надеюсь, что решение вашей проблемы доставит мне удовольствие.
— Спасибо, — поблагодарил Глухой.
Очень сдержанно.
* * *
Дождливым вечером, в шесть часов, 24-го марта Сильвестр Каммингс, предпочитавший называться Сильвером Каммингсом, встретился с женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Флорри был помешан на всем, что передавало, усиливало, преобразовывало или улучшало звуки, в том числе и на слуховом аппарате Глухого. Ему даже приходила в голову мысль, что такой аппарат не помешал бы ему самому. Временами он с трудом разбирал слова собеседника, но ни за что на свете никому не признался бы в этом. Даже жене, а уж Кларисе и подавно.
Сейчас он слышал все, что говорил ему Глухой: акустика в квартире, по его мнению, была великолепной. Квартира эта находилась в доме по Гровер-Авеню и выходила окнами в Гровер-Парк, где должен был состояться концерт. Флорри держал в руках план парка, который ему дал Глухой, и сверялся с ним, внимательно слушая инструктаж. Он следил и за губами Глухого, потому что акустика акустикой, а пропустишь в его инструктаже хоть одно слово — что тогда?
— Видите на плане большое синее пятно? — спросил Глухой.
— Да, вижу, — откликнулся Флорри.
— Это искусственное озеро. Называется Лебедь.
— Вижу, — повторил Флорри, глядя на план.
— А как раз под ним участок, окрашенный зеленым. Это самая большая в парке лужайка. Называется Коровье Пастбище.
— Гм-м.
— Вот там и состоится концерт.
— Театр на открытом воздухе, да?
— Да. Прекрасное место. На востоке, на заднем плане, озеро, на севере здания Гровер-Авеню. Вы можете все увидеть отсюда, — проговорил Глухой и подошел к широкому, во всю южную стену квартиры, окну. Флорри стал рядом с ним. Сообщники смотрели с высоты 12-го этажа на парк, находившийся на противоположной стороне улицы.
Деревья только-только начали покрываться нежной зеленью, но ничто еще не цвело. Ни форсития, ни заросли кизила не скрашивали желтым или розовым расстилавшуюся перед ними внизу панораму. Было три часа дня, лил дождь.
Но даже в дождь вид обнаженных деревьев на фоне серого мрачного неба был по-своему красив. Сверху лужайка выглядела неравномерно окрашенным коричневым пятном, но, если дожди, хоть и с перерывами, будут продолжать идти, она к тому дню, когда назначен концерт, покроется роскошным зеленым ковром. А за лужайкой простиралось озеро. Оно представляло великолепное зрелище, темно-синее пятно, похожее на амебу и окаймленное с запада Коровьим Пастбищем, а с востока — теннисными кортами. Сообщники внимательно, оценивающе рассматривали парк. Многим еще можно было полюбоваться в этом городе, хотя бы только издали.
— Ожидается, что там соберется почти 200-тысячная толпа, — сказал Глухой.
— Грандиозно, — проговорил Флорри. — Вы были когда-нибудь в Вудстоке?
— Нет, — ответил Глухой.
— В августе 1969-го? Не были там в это время? О-о, вы очень много потеряли. Там собралась 400-тысячная толпа.
Красота! За два дня я трахнулся восемь раз! С восемью разными девками! Блеск!
— Ничего подобного сейчас не будет, — отозвался Глухой.
— Это я знаю. Ничто не может сравниться с Вудстоком.
Ни в жизнь! Ничто!
Глухому вдруг пришло в голову, а не ошибся ли он, связавшись с этим человеком. Справится ли этот допотопный хиппи с ответственной задачей, которую он собирался ему поручить? Но у него были отличные рекомендации. Он не только обладал умениями и навыками, необходимыми для выполнения задуманного Глухим дела, но и с должным презрением относился к законам и правопорядку. Глухой разузнал, что Флорри 13 раз за вознаграждение, значительно превышавшее доходы «Метеор саунд системе инкорпорейтед», из кожи вон вылез, если можно так выразиться, но обезвредил хитроумные системы сигнализации, в результате чего его наниматели легко проникли туда, куда им было нужно. Все эти ночные грабежи со взломом — ровно чертова дюжина — были успешно выполнены, и это сделало Флорри соучастником 13 совершенных преступлений. Так что если бы его поймали и судили, он надолго бы застрял в государственной каторжной тюрьме.
Знакомый Глухого совершил в течение последних шести месяцев с помощью Флорри четыре кражи со взломом. От него Глухой узнал, что Флорри — непревзойденный знаток акустических систем, что он работает быстро и изобретательно и еще знает назубок названия лучших песен и альбомы песен всех сколько-нибудь известных в последние 30 лет рок-ансамблей. Эти сведения произвели на Глухого благоприятное впечатление, но тогда он даже не подозревал, что Флорри Парадайз до сих пор носит бусы, куртку из оленьей кожи с бахромой и прическу «конский хвост». И вздыхает о добрых старых временах в Вудстоке.
— Мне нужна очень сложная чувствительная система, — сказал Глухой.
— О которой мы только что говорили? — спросил Флорри. — Рэп или настоящая музыка?
— Голос, — ответил Глухой.
— Для рэпа? Я имею в виду — для усиления рэп-музыки?
— Нет. Для усиления голоса.
— Так это все-таки рэп? Я прав? Голоса и барабаны. Я прав? Как в джунглях?
— Да, но это будет не рэп. Это будет записанный голос.
Мне нужно, чтобы вы записали...
— На магнитную ленту? Или на программируемое запоминающее устройство?
— Не знаю, что это такое, — проворчал Глухой. Он не знал также, как производится запись.
— Посредством электронного кристалла. Наговоренный текст будет храниться в виде дискретной информации.
— Хорошо. В этом я полагаюсь на вас.
— Так что там будет? Рэп или не рэп?
Глухой готов был задушить его.
— Вы же говорили, что это будет концерт рэп-музыки.
Разве не так? — допытывался Флорри.
— Рэпперы выступят в парке?
— Рэпперы и роккеры.
— Какова площадь лужайки?
— Чуть больше десяти акров.
— У них такая мощная аппаратура, что можно оглохнуть.
В Вудстоке не было даже устройств задержки времени. Вот вы не были в Вудстоке и много потеряли. Я там за два дня трахнулся восемь раз. Ну, это я вам уже рассказывал. Акустические системы того времени не идут ни в какое сравнение с современными. Рэпперы, которые будут выступать в парке, установят мощнейщую аппаратуру. Звук будет слышен далеко за пределами 10-акровой лужайки. Вы хотите, чтобы голос звучал из громкоговорителя? Да?
— Я хочу, чтобы он полностью заглушил все звуки. Когда мы запустим ленту, кристалл или что еще вы там придумаете...
— Включение будет с задержкой времени или нет?
— Ну, разумеется. Это как раз то, что мне нужно. Я бы не хотел быть вблизи лужайки, когда включится запись.
— Это проще простого. Я сделаю все как надо. Но разумеется... вы меня, конечно, понимаете...
— Что вы хотели сказать?
— Если вы желаете получить наилучший эффект, то можете просто вырубить ихнюю музыку и включить свою.
— Это было бы великолепно.
— Но мы сможем это организовать только после того, как они установят свою аппаратуру. Понимаете?
— Да.
— Возможно, подмостки сколотят за два-три дня до концерта, а накануне концерта музыканты проверят звучание своей аппаратуры. Какие фараоны там будут сшиваться?
— В дни подготовки к концерту на лужайке не должно быть лишних полицейских. Для них там найдется работа в самый день концерта...
— Это уж как пить дать.
— ...но меня беспокоит только одно — включится ли магнитофон по сигналу...
— Сработает автоматика.
— Хорошо.
— Сколько фараонов будут мешать мне работать?
— Понятия не имею. Мне кажется, вам нужно будет больше остерегаться телохранителей, чем фараонов. Но я не думаю, что вас кто-нибудь побеспокоит. Поверьте моему опыту, занятый своим делом рабочий никого не интересует.
— Согласен. А если на меня обратят внимание люди этих музыкантов? «Кто ты такой? Что ты здесь делаешь, приятель?»
— Скажете им, что вы служащий паркового ведомства, устанавливаете, мол, аппаратуру для замера шумов, по распоряжению директора парка. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь помешает вам. Поверьте мне.
— А что если они побегут к фараонам с криками: «Эй, там какой-то белый чудак устанавливает свое дерьмо! Он не наш»?
— Такое не случится.
— А что если фараону приспичит поинтересоваться, кто я такой и что там делаю? А я буду стоять как дурак со своими причиндалами и глазами хлопать.
— Вы хотите, чтобы я достал вам фальшивое удостоверение личности?
— Слоенка — это было бы потрясающе.
— Это еще что такое?
— Что-то вроде карточки. С обеих сторон она покрыта прозрачной пластмассой. Повесишь ее на шею, и никто к тебе не цепляется.
— Где я вам ее достану?
— Этой вещи цены нет. Наниматели обычно раздают их своим работникам. Если кто-нибудь заинтересуется мной, я суну ему в морду слоенку, а он мне: «Проходи, приятель», и я снова займусь своей работой. Но это лишь на тот случай, если кто-то заинтересуется мной. А не заинтересуется, я делаю дело согласно вашим инструкциям, и в ус не дую.
— Постараюсь достать.
— Это не сложно.
— Может быть, — сказал Глухой, но у него не было уверенности, что он легко достанет слоенку. — Есть еще вопросы?
— Да, — ответил Флорри. — Деньги. Мы еще не решили денежный вопрос.
— За эту работу получите 50 тысяч.
— Маловато. Вернее, очень мало. Слишком много риска.
— Не вижу никакого риска. Если я достану вам слоенку...
— Даже со слоенкой рискованно. Я ведь там буду работать рядом с другими парнями и могу погореть. Вот в чем риск.
— Поймите же, я плачу вам пятьдесят за монтаж и подключение вашей электроники. В день концерта...
— И за монтаж с подключением мало. По правде говоря, наибольшая опасность будет грозить мне как раз в то время, когда я буду устанавливать там аппаратуру. В день концерта я буду вместе с вами и другими ребятами. Один за всех и все за одного. Но когда я буду устанавливать аппаратуру буквально под наблюдением фараонов, вот тогда я могу засветиться. Это очень большой риск. Я не знаю, сколько вы рассчитываете заплатить мне за работу в день концерта...
— Тридцать.
В уме Глухой держал 50 тысяч.
— Тридцать тысяч — отличная плата за работу, которую я должен буду сделать в день концерта, — сказал Флорри, — при условии, что непредвиденные события не усложнят ее, но за монтаж и подключение электроники я меньше восьмидесяти не возьму.
— А я больше шестидесяти не дам, — отрезал Глухой.
— Семьдесят пять и ни центом меньше.
— Давайте сойдемся на семидесяти и ударим по рукам.
— Семьдесят за электронику плюс тридцать за последующую работу. Итого сто. Идет?
— Отлично, договорились. Вы получите сто тысяч.
Именно столько Глухой и намеревался заплатить Флорри.
— Когда вы желаете ввести информацию в программируемое запоминающее устройство?
— Чем скорее, тем лучше.
— Давайте тогда покончим с этим завтра. Идет? Сможете ли вы прийти в мой магазин около одиннадцати?
— Одиннадцать мне подойдет.
— Принесете десять кусков наличными, — продолжал Флорри. — Остальное заплатите сразу же после того, как я все сделаю. С вас следовало бы взять больший задаток, потому что, изгаживая их работу, я буду буквально ходить по острию ножа. Но я покладистый парень и к тому же надеюсь, что решение вашей проблемы доставит мне удовольствие.
— Спасибо, — поблагодарил Глухой.
Очень сдержанно.
* * *
Дождливым вечером, в шесть часов, 24-го марта Сильвестр Каммингс, предпочитавший называться Сильвером Каммингсом, встретился с женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50