Его имя не было упомянуто ни разу.
Крепко сбитый коротышка весь был в бизнесе — даже за те несколько минут, что мы провели вместе, он умудрился смешать семейные дела с больничными.
Он ни минуты не потратил на спор, ни разу не попытался изменить мое мнение.
Вместо этого предпочел придавать разговору нужную ему форму.
Даже место встречи было выбрано с расчетом. Столовая, которую он когда-то закрыл, а теперь рассматривает как собственную кухню. Взял закуску для себя, но мне не предложил.
Размахивал связкой ключей, чтобы дать мне понять, что он может открыть любую дверь в больнице. Хвастался этим, но намекал, что он слишком щепетилен, чтобы захватить себе помещение для кабинета.
В открытую заговорил о моей предполагаемой враждебности к человеку, уничтожившему психиатрическое отделение, а затем пытался нейтрализовать меня, упомянув о взятке, но сделал это настолько тонко, что это могло сойти за стихийно возникший разговор.
Надеюсь, в один прекрасный день мы сможем создать хорошее, солидное отделение. Пригласим лучших специалистов... Как бы вы посмотрели на то, чтобы вернуться?
Лишь только я отклонил такую возможность, он немедленно отступил. Выразил одобрение моему здравому смыслу, затем воспользовался им же, чтобы подкрепить свою точку зрения.
Будь он фермером-свиноводом, то ухитрился бы использовать в своих интересах даже визг свиней.
Итак, я убедил себя, что, хотя наша встреча и произошла случайно и ничего бы не было, не столкнись мы лицом к лицу в вестибюле, мистер Джонс вскоре все равно устроил бы такое свидание.
Я был слишком мелкой сошкой для одного из руководителей клиники, поэтому вряд ли его заботило, что я думаю о нем.
За исключением того, какое это имело отношение к Кэсси, Чипу и Синди.
Желание выведать, что я узнал о его семье.
А это означает, что, вероятно, у него есть что скрывать и он не знает, обнаружил ли я его секрет.
Я задумался о беспокойстве Синди. Люди, должно быть, считают, что я сошла с ума.
Была ли в ее прошлом какая-то ошибка?
Вся семья опасается психологических исследований?
Если так, если они стремятся избежать наблюдения психотерапевтов, то что может быть лучше клиники, где нет психиатрического отделения?
Еще одна причина не переводить Кэсси в другую больницу.
Но вдруг Стефани все испортила, пригласив частно практикующего врача.
Я помню удивление Пламба, когда Стеф сказала ему, кто я такой.
Теперь его босс проверил меня лично.
Придает нужную ему форму и отливает. Рисует картину жизни Чипа и Синди в розовом свете.
Особенно Чипа. Я заметил, что Джонс очень мало коснулся Синди.
Отцовская гордость? Или попытка отвлечь мое внимание от невестки, потому что чем меньше сказано о ней, тем лучше?
Я остановился перед красным сигналом светофора на пересечении бульвара Сансет и Ла-Бреа.
Мои пальцы плотно сжимали руль. Я проехал пару миль, даже не заметив этого.
Когда я вернулся домой, настроение у меня было хуже некуда, и слава Богу, что Робин отсутствовала и ей не пришлось иметь с ним дело.
* * *
Оператор на моей телефонной подстанции сказала:
— Ничего нет, доктор Делавэр. Приятно, не правда ли?
— Это точно.
Мы пожелали друг другу приятно провести остаток дня.
Не в состоянии выбросить Эшмора и Дон Херберт из головы, я направился к университету, въехал на его территорию с северной стороны и устремился на юг, к медицинскому центру.
На стенах коридора, ведущего к биомедицинской библиотеке, была размещена новая экспозиция по истории лечения пиявками — средневековые гравюры и восковые модели пациентов, на которых пировали растягивающиеся кровососы. Главный читальный зал будет открыт в течение еще двух часов. Библиотекарь, приятная блондинка, сидела за столом выдачи книг.
Я просмотрел медицинский справочник за последние десять лет в поисках статей Эшмора и Херберт и обнаружил четыре написанные им статьи. Все четыре опубликованы за последнее десятилетие. Первая статья появилась в бюллетене Всемирной организации здравоохранения — тезисы Эшмора, основанные на собственном опыте исследования инфекционных болезней на юге Судана. В работе подчеркивалось, как трудно проводить научные изыскания в раздираемой войной стране. Стиль статьи был сдержанным, но все же сквозь строки просачивался гнев ученого.
Три другие статьи были опубликованы в биоматематических журналах. Первая, финансированная Национальным институтом здоровья, представляла собой изложение собранных Эшмором данных по поводу экологической катастрофы в Лав-Кэнел. Вторая, финансируемая правительством, являлась обзором применения математики в биологии и родственных ей науках. Заключительное предложение Эшмора выглядело так: «Ложь, наглая ложь и статистика».
Последней была работа Эшмора, анализировавшая взаимосвязи между концентрацией пестицидов в почве и процентом заболеваемости лейкемией, опухолями мозга и раком лимфатических желез и почек у детей. Результаты оказывались менее чем драматичными: небольшая цифровая зависимость между химикалиями и болезнями существовала, но, с точки зрения статистики, она была незначительной. Но Эшмор утверждал, что работа оправдывает себя, если хоть одна жизнь будет спасена.
Немного резко для научной работы и слишком претенциозно. Я проверил, кто финансировал эту статью. Институт химических исследований Ферриса Диксона, Норфолк, Вирджиния. Субсидия 37958.
Похоже на индустриальный сектор, хотя взгляды Эшмора едва ли делали его подходящим кандидатом на дары химической промышленности. Мне в голову пришла мысль, что, возможно, отсутствие дальнейших публикаций означало, что институт прекратил субсидировать ученого. Если так, то кто же оплачивал его счета в Западной педиатрической больнице?
Я подошел к библиотекарю и спросил, нет ли у них справочника по субсидиям на научные разработки, выдаваемым частными организациями.
— Конечно, — ответила библиотекарь. — Какая область вас интересует — биология или физика?
Не зная, как будет квалифицирована работа Эшмора, я сказал:
— Обе.
Она встала, быстро прошла к полкам со справочниками. Со стеллажа в самом центре секции она сняла две толстые книги в мягкой обложке.
— Вот, пожалуйста, это самые последние. Все, что было издано раньше текущего года, переплетено вон там. Если вам нужны работы, финансируемые государством, они находятся в правой секции.
Я поблагодарил женщину, отнес книги к столу и прочел заголовки на обложках.
«КАТАЛОГ НАУЧНЫХ РАБОТ, ФИНАНСИРУЕМЫХ ЧАСТНЫМИ ИСТОЧНИКАМИ: ТОМ 1. БИОМЕДИЦИНА И БИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ»
То же самое, «ТОМ 2. ТЕХНИКА, МАТЕМАТИКА И ФИЗИЧЕСКИЕ НАУКИ»
Я открыл первый том и обратился к последнему разделу — «Получатели фондов». Имя Лоренса Эшмора бросилось мне в глаза на середине списка имен на "Э" со ссылкой на раздел «Лица и организации, финансирующие работы». Я обратился к нему:
Институт химических исследований Ферриса Диксона Норфолк, Вирджиния.
В текущем академическом году институт финансировал только две работы:
№ 37959 — Эшмор, Лоренс Аллан.
Западная педиатрическая больница, Лос-Анджелес, Калифорния.
«Токсичность почвы как фактор в этиологии педиатрических новообразований (дальнейшее изучение)».
973 652 75 долларов на три года.
№ 37960 — Зимберг, Уолтер Уильям.
Мэрилендский университет, Балтимор, Мэриленд.
«Нетрадиционная статистика в сравнении с зависимостью Пирсона, их роль в научном предвидении: исследования, метод проб и ошибок и ценность предвидения в (априори) определении распространения моделей».
124 731 00 долларов на три года.
Вторая работа была довольно объемной, но, очевидно, Феррис Диксон не платил за слова. Эшмор получил почти девяносто процентов всех фондов, отпускаемых на научные работы.
Почти миллион на три года.
Очень большие деньги на единичный проект, который в основном был переделкой старой работы. Интересно, как Эшмор смог убедить представителей Ферриса Диксона.
Но было воскресенье, и даже люди с полными денег карманами сегодня отдыхали.
* * *
Я вернулся домой, переоделся в свободную одежду и слонялся без цели, притворяясь, что выходные для меня имеют значение. В шесть часов, больше не в состоянии продолжать эту игру, я позвонил домой Джонсам. Именно в это время дверь открылась и вошла Робин. Она помахала рукой, прошла в кухню, поцеловала меня в щеку, а затем направилась в спальню. Как раз когда она скрылась из виду, в трубке послышался голос Синди.
— Алло.
— Здравствуйте, это Алекс Делавэр.
— О, здравствуйте, доктор Делавэр. Как поживаете?
— Отлично. А вы?
— О... Довольно хорошо. — В голосе слышались раздраженные нотки.
— Что-нибудь не так, Синди?
— Нет... Гм. Не могли бы вы минуточку подождать?
Она прикрыла трубку рукой, и теперь ее голос звучал приглушенно, а слова были неразборчивы. Но я уловил и другой голос, отвечавший ей, — голос Чипа.
— Простите. — Синди вернулась к нашему разговору. — Мы пока что привыкаем, и мне кажется, я слышу Кэсси. Она сейчас спит.
Явное раздражение в голосе.
— Устала от переезда? — спросил я.
— Ну... И это, и приспособление к другим условиям. Она очень хорошо пообедала, потом съела десерт, потом заснула. Сейчас она лежит через холл от меня. А я держу ушки на макушке... Ну, вы знаете.
— Само собой разумеется.
— Ее комната примыкает к нашей спальне, и я держу дверь открытой, а внутри горит ночник. И я время от времени могу поглядывать на нее.
— А как вам удается поспать при таком режиме?
— О, я ухитряюсь. Если я устаю, то дремлю вместе с ней. Мы так много времени проводим вместе, что у нас как бы выработался одинаковый режим.
— А вы дежурите попеременно с Чипом?
— Нет. Я не могу допустить этого — у него в этом семестре слишком большая нагрузка. Скоро ли вы собираетесь посетить нас?
— Завтра, если вас это устраивает.
— Завтра? Конечно, гм... Вторая половина дня подойдет? Около четырех?
Я подумал о пробке на дороге номер 101 и ответил:
— А может быть, чуть раньше?
— Гм... О'кей — в три тридцать.
— Думаю, даже еще пораньше, Синди. Например, в два?
— О, конечно... Мне нужно кое-что сделать — давайте в два тридцать?
— Прекрасно.
— Итак, доктор Делавэр, ожидаем вашего визита.
* * *
Я пошел в спальню, думая о том, что в больнице голос Синди казался не столь нервным, как дома. Что-то будоражило ее — вызывало беспокойство, которое, в свою очередь, приводило к манипуляциям Мюнхгаузена?
И если бы даже она оказалась девственно невинна, было понятно, что дом пугает ее. Дом для нее — это место, где скрывается беда.
Робин надевала маленькое черное платье, которое я раньше не видел. Застегивая молнию, я прижался щекой к теплу ее тела между лопатками, но все же ухитрился поднять застежку до конца. Мы отправились в итальянский ресторанчик, расположенный в торговом центре, рядом с Малхолендом. Мы не сделали предварительный заказ, и нам пришлось ждать в холодном баре цвета оникса. Сегодня был вечер бесноватых новомодных песен, обилия загорелого тела и оглушительного по громкости звука. Мы были рады, что не участвуем в этом сумасшествии, и наслаждались тишиной. Я всерьез начал верить в возвращение наших былых отношений — приятный предмет для размышлений.
Через полчаса нас посадили за угловой столик, и мы сразу же сделали заказ, пока официант не успел умчаться прочь. Мы ели телятину и пили вино, провели час в тишине, поехали домой и сразу же легли в постель. Несмотря на вино, наша близость была быстрой, игривой, почти веселой. Потом Робин наполнила ванну, залезла в нее и пригласила меня присоединиться к ней. Как раз когда я собирался это сделать, зазвонил телефон.
— Доктор Делавэр, это Джейни. Вас вызывает Чип Джонс.
— Спасибо. Соедините нас, пожалуйста.
— Доктор Делавэр?
— Привет, Чип, что случилось?
— Ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72