..
Гэбрей захихикал:
— Ага, конечно. Однажды, давным-давно... я видел ее с парнем. Конец.
— В клубе?
— Снаружи.
— Где снаружи?
— Приблизительно... за квартал.
— Ты видел ее только единственный раз?
Гэбрей задумался.
— Может, я и видел ее и еще когда-то. Внутри.
— Она была постоянной посетительницей?
— Думайте, как хотите.
Майло вздохнул, похлопал бармена по плечу:
— Роберт, Роберт, Роберт.
Гэбрей отступал при каждом упоминании его имени.
— Что?
— Это слишком короткий рассказ.
Гэбрей затоптал сигарету и достал следующую. Он ожидал, что Майло даст ему прикурить, но когда этого не произошло, вынул свои спички.
— Я видел ее, может быть, еще один раз, — сказал он. — Да. Я работал там только пару недель.
— Трудно удержаться на работе, Роберт?
— Мне нравится передвигаться, парень.
— Бродяга, значит.
— Как хотите.
— Видел ее дважды за две недели, — продолжал Майло. — Похоже, ей нравилось это место.
— Сплошное дерьмо, — заявил Гэбрей с внезапным порывом возмущения. — Все они, богатое тупоголовое дерьмо, приезжали туда, чтобы поиграть в уличную жизнь, а потом сбегали обратно на Родео-драйв.
— Дон Херберт производила впечатление богатой сучки?
— Они все одинаковы, парень.
— Когда-нибудь разговаривал с ней?
В глазах бармена появилась тревога.
— Не... Я уже сказал, что видел ее только один, может быть, два раза. Правда. Я не отличил бы ее от дерьма — я не имел к ней никакого отношения и никакого отношения к этому, — проговорил Гэбрей, указывая на фотоснимок.
— Ты уверен?
— Точно уверен. Точнее быть не может, парень. Это не мой стиль.
— Расскажи мне о том, как ты видел ее с тем типом.
— Как я и говорил, однажды, давным-давно, я работал там. И вот однажды я вышел покурить и увидел ее. Запомнил я ее по единственной причине — из-за того парня. Он не был одним из них.
— Одним из кого?
— Да из этого дерьма. Она — да, но не он. Он как-то выделялся.
— Как выделялся?
— Как порядочный.
— Бизнесмен?
— Не-а...
— Кто же тогда?
Гэбрей пожал плечами.
— Он был в костюме, Роберт?
Гэбрей глубоко затягивался сигаретой и размышлял.
— Не. Вроде как вы. «Сирс Реубак» — куртка такого типа. — Он ткнул рукой в свою талию.
— Ветровка?
— Ага.
— Какого цвета?
— Не знаю. Темного. Это было дав...
— Давно, — перебил его Майло. — Что еще на нем было?
— Штаны, ботинки, что там еще. Он был похож на вас. — Гэбрей улыбнулся и продолжал курить.
— Как это?
— Не знаю.
— Мощный?
— Ага.
— Моего возраста?
— Ага.
— Моего роста?
— Ага.
— Такие же волосы, как у меня?
— Ага.
— Ты описываешь двух сыщиков?
— Аг...что?
— Хватит трепаться, Роберт. Какая у него была прическа?
— Короткая.
— Лысый или с волосами?
Гэбрей нахмурился и прикоснулся к собственному голому куполу.
— У него были волосы, — выдавил он неохотно.
— Борода, усы?
— Не знаю. Он стоял далеко.
— И ты не припоминаешь какую-нибудь растительность на его лице?
— Нет.
— Сколько ему было лет?
— Не знаю. Пятьдесят, сорок, сколько хотите.
— Тебе двадцать девять. Был ли он значительно старше тебя?
— Мне двадцать восемь. Двадцать девять будет в следующем месяце.
— Поздравляю с днем рождения. Он был старше тебя?
— Намного.
— Настолько, что годился тебе в отцы?
— Может быть.
— Может быть?
— Не-а, не такой уж старый. Сорок, сорок пять.
— Цвет волос?
— Не знаю. Каштановые.
— Может быть или точно?
— Возможно.
— Светло— или темно-каштановые?
— Не знаю. Была ночь.
— Какого цвета были ее волосы?
— У вас в руках снимок.
Майло сунул фотографию в лицо бармену:
— Когда ты ее видел, она так выглядела?
Гэбрей отшатнулся и облизал губы.
— Ну... Ну... они были... ее волосы были не такими.
— Конечно, — согласился Майло. — Тогда еще они были на целом черепе.
— Ага. Нет. Я говорю о цвете. Вы знаете, желтые. Настоящие желтые, как яичница. При том освещении это было заметно.
— Она стояла под фонарем?
— Ну, в общем-то... Мне кажется, да. Оба они там стояли — под уличным фонарем. Всего одну секунду, пока не услышали меня и не разбежались.
— Ты не рассказывал тем детективам об освещении.
— Они не спрашивали.
Майло опустил снимок. Гэбрей продолжал курить и смотреть в сторону.
— Что мисс Херберт и этот выглядевший порядочным тип делали под фонарем? — спросил Майло.
— Разговаривали.
— У него были не светлые волосы?
— Я же вам сказал, у нее были светлые. Я их видел, парень. Они были как... банан, — усмехнулся Гэбрей.
— А его были каштановыми.
— Ага. Послушайте, если это так важно, то почему вы не записываете?
— Что еще ты помнишь о нем, Роберт?
— Это все.
— Среднего возраста, темная ветровка, темноволосый. Маловато взамен того, что я тебе обещал, Роберт.
— Я рассказал тебе то, что видел, парень.
Майло повернулся к Гэбрею спиной и посмотрел на меня.
— Ну что ж, мы пытались помочь ему.
— Вы имеете дело с большим ловкачом, — сказал бармен.
Майло продолжал стоять к нему спиной.
— Что ты хочешь сказать, Роберт?
— Трудное дело, парень. Я не хочу особенно распространяться, а то явится сюда какой-нибудь приятель и начнет разыскивать меня, понимаете?
— Ты не сказал мне ничего особенного, Роберт.
— Вы имеете дело с ловкачом.
Майло медленно повернулся к нему лицом:
— Я имею дело с тобой, Роберт, и ты тратишь мое время впустую, скрывая улики, и все это в добавление к тому кирпичику в твоем багажнике. Так что минимум шесть месяцев, а если попадешь не к тому судье, то можешь рассчитывать на целый год или около того.
Гэбрей протянул руки.
— Эй, я просто не хочу, чтобы кто-нибудь пытался свести со мной счеты. Тот парень был...
— Кто?
Гэбрей молчал.
— Тот парень был кто, Роберт?
— Уголовник — понятно? Видно было, что он не шутит. Что у него серьезное дело.
— Ты мог определить это на таком расстоянии?
— Кое-что можно заметить на любом расстоянии, правда? То, как он стоял, например. Не могу объяснить. На нем были такие ботинки — большие, безобразные, какие выдают в тюрьме.
— Ты мог разглядеть его ботинки?
— Нечетко, из-за света. Но они были большие — я видел такие раньше. Что вы хотите от меня? Я пытаюсь вам помочь.
— Хорошо, Роберт, не волнуйся, мы еще никого не задержали.
— А что, если?.. — спросил Гэбрей.
— Что, если что?
— Что, если я расскажу вам, а вы на этом основании его арестуете? Откуда мне знать, что он не выберется и не явится сюда, чтобы расплатиться со мной?
Майло вновь поднял фотографию.
— Посмотри, что он сделал, Роберт. Как ты думаешь, дадим мы ему разгуливать на свободе?
— Это для меня ничего не значит, парень. Я не доверяю самой системе.
— Вот как?
— Ага. Я все время вижу парней, которые совершают преступления, а потом преспокойненько разгуливают на свободе.
— Да-да-да, — проговорил Майло. — Куда мы катимся? Послушай, гений, если мы найдем того парня, он не будет разгуливать на свободе. А если ты расскажешь мне что-нибудь, что поможет нам найти его, то спокойно будешь гулять. И заработаешь поощрение. Да что там, черт возьми, говорить, Роберт, с этим поощрением ты сможешь, если хорошенько соберешься с духом, зажить припеваючи.
Гэбрей курил, притопывая ногой, и хмурился.
— В чем дело, Роберт?
— Я думаю.
— А-а. Тихо, он думает, — обратился ко мне Майло.
— Его лицо, — наконец сказал бармен. — Я видел его. Но только секунду.
— Вот как? Злое? Какое?
— Не-а, он просто разговаривал с ней.
— А что делала она?
— Слушала. Когда я увидел их, я подумал: надо же, эта панковская шлюха слушает Мистера Порядочного. Ни на что не похоже.
— Ты говорил, Мистер Уголовник.
— Ага. Но все-таки он не вязался с той сценой — в такое время там только и встретишь, что этих уродов-панков, наркоманов и ниггеров. И легавых. Вначале я подумал, что он легавый. Затем решил, что он похож на уголовника. В общем-то никакой разницы.
— О чем они говорили?
— Я не мог расслышать, парень. Это было...
— Он держал что-нибудь в руках?
— Вроде чего?
— Вроде чего угодно.
— Вы имеете в виду что-то, чем можно ее ударить? Ничего я не видел. Вы действительно думаете, что это он убил ее?
— Какое у него было лицо?
— Обычное... а-а, какое-то... квадратное. — Гэбрей взял сигарету в рот и руками изобразил кривой квадрат. — Правильное лицо.
— Цвет лица?
— Белый.
— Бледное, смуглое, какое?
— Не знаю, просто белый мужик.
— Такого же цвета, как она?
— Она была накрашена — настоящее белое дерьмо, какое им нравится. Он был темнее. Обычный белый. Самый обыкновенный белый.
— Какого цвета глаза?
— Я был слишком далеко, чтобы увидеть, парень.
— Как далеко?
— Не знаю. Полквартала.
— Но ты смог разглядеть его ботинки.
— Может, и ближе... Я видел их. Но я не видел цвета глаз.
— Какого роста он был?
— Выше нее.
— Выше тебя?
— А-а... Может быть. Ненамного.
— Какой у тебя рост?
— Пять футов десять дюймов.
— Значит, он был такого же роста? Пять футов одиннадцать дюймов или шесть футов?
— Думаю, так.
— Массивный?
— Да, но не жирный, знаете.
— Если б знал, то тебя бы не спрашивал.
— Массивный, крупный, знаете, такой, который работает физически. На свежем воздухе.
— Мускулистый?
— Ага.
— Ты сможешь узнать этого типа, если опять увидишь его?
— Почему вы спрашиваете? — Еще одна вспышка тревоги. — Вы все-таки поймали кого-то?
— Нет. Ты вспомнишь его, если увидишь фотографию?
— Ага, конечно, — согласился Гэбрей и продолжал болтливо: — У меня хорошая память. Поставьте его в ряду для опознания, и я устрою вам прекрасное опознание, если вы будете ко мне хорошо относиться.
— Ты пытаешься повлиять на меня, Роберт?
Гэбрей улыбнулся и пожал плечами:
— Просто забочусь о деле.
— Ну хорошо, — произнес Майло. — Давай позаботимся кое о чем прямо сейчас.
* * *
Мы провели Гэбрея по автостоянке, миновали набитую мусором канаву на задах здания и вышли на улицу. Очередь у двери не особенно сократилась. Вышибала заметил нас, когда мы проходили мимо.
— Чертов Кинг-Конг, — прошептал Гэбрей.
— Парень, что был с мисс Херберт, такой же крупный, как Джеймс? — спросил Майло.
Гэбрей рассмеялся:
— Нет — ни в коем случае. Этот — не человек. Таких, мать их, добывают в зоопарках.
Майло подтолкнул бармена вперед. Пока мы не дошли до машины, он расспрашивал Гэбрея, но больше ничего не вытянул.
— Красивая тачка, — заметил Гэбрей, когда мы остановились у «севилли». — Конфисковали ее у кого-то или как?
— Добыли тяжелым трудом, Роберт. Старая протестантская мораль.
— Я католик, парень. Во всяком случае, был когда-то. Вся эта чепуха с религией — просто дерьмо.
— Заткнись, Роберт, — скомандовал Майло и открыл заднюю дверцу.
Он снял с сиденья коробку, усадил Гэбрея и сел рядом с ним, оставив дверь открытой, чтобы внутрь автомобиля попадал хоть какой-нибудь свет. Я стоял у машины и наблюдал, как Майло возился с коробкой. Внутри лежала книга — «Составление портрета личности по описанию». Майло показал Гэбрею транспаранты с нарисованными на них чертами лица. Гэбрей отобрал некоторые и сложил их вместе. Когда он закончил работу, на нас смотрело спокойное лицо белого человека. Лицо из букваря для Дика и Джейн. Чей-то папочка.
Майло пристально разглядывал его, потом уложил в коробку, что-то записал и заставил Гэбрея желтым маркером пометить на карте города место. Задав еще несколько вопросов, он вылез из машины. Гэбрей последовал за ним. Несмотря на теплый ветерок, голые плечи бармена покрылись гусиной кожей.
— Все? — спросил он.
— В данное время — да, Роберт. Я уверен, что мне можно этого и не говорить, но тем не менее: адрес не менять. Оставаться там, где я могу тебя найти.
— Никаких проблем. — Гэбрей направился прочь.
Майло задержал его.
— А тем временем я намерен писать письма. Одно — твоему офицеру-наблюдателю с сообщением, что ты работаешь здесь и не проинформировал его об этом. Другое — мистеру Фаризаду и его приятелям о том, что ты донес на них и поэтому пожарная охрана закрывает их заведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72