- Почему же приемник не врубился. Когда мы вошли и дверь того... захлопнули?
- Да ты его в спешке, как сваливали, не включил, - решила Жанетка.
- Нет, увк... увк... включил!
- Нет, не включил!
Звонок в дверь оборвал разгорающуюся перепалку.
- Я сама, - первой сорвалась с места Жанетка.
И уже от двери, от паршивого мутного глазка прокричала:
- Это Беник!
- Козел он, а не Беник, - громко отрыгнул Топор.
- Не суетись, - опустил ему ладонь на плечо Жора Прокудин. - Он все равно не в команде. Попользуемся и ноги об него вытрем...
- Вот это по-нашему, братан!
На кухню под экскортом раскрасневшейся Жанетки прошаркал долговязый бомж в дырявом клетчатом пиджаке и с намертво слипшимися, торчком стоящими волосами. Под левым глазом синел густой фингал, а шея была такой грязной, будто она состояла не из кожи, мяса и позвонков, а из подмосковной глинистой земли.
- Нашел! - гордо объявил бомж и улыбнулся.
Только после этого он превратился в поэта Бенедиктинова. В бледного измученного стихоплета с горящими глазами.
- Умойся, - предложила Жанетка. - Да хоть здесь, на кухне...
Властным нажатием ладонью на его затылок она заставила поэта согнуться над раковиной и как собственного ребенка стала его умывать. Бенедиктинов фыркал и стонал. Гуашь из как бы синяка стекала синими струйками, краска для волос с шеи смываться не хотела.
- Чего ты нашел-то? - первым не сдержался Топор.
Он не был инициатором этой маскировки под бомжа. Сделать из Бенедиктинова чучело и послать его в разведку мог только Жора Прокудин. Топору не терпелось самому вышибить двери сарая и вывезти мешки с деньгами. Правда, он плохо представлял на чем же он будет их вывозить и поэтому в его воображении мешки вывозились как бы сами собой. По воздуху. Они летели низенько-низенько, в полуметре над землей, и пачки денег внутри них поскрипывали, как кожаные сидения в "мерседесе".
- Слышь!.. Так чего нашел?!
- Ф-фух!.. Ф-фых! - ладошками попытался стереть с лица воду Бенедиктинов, но ладошки - не самый лучший предмет для этого. Впитывать капли они не умеют.
Оттого на лице выпрямившегося поэта лаком блеснула вода, а тонкие синие полосочки от гуаши на шее лежали героическими шрамами. Как у какого-нибудь жигана из колонии.
- Я нашел этот дом... Там от станции нужно проехать на автобусе восе... нет, девять остановок... Вот... А потом еще идти через лес. Так короче...
- Большой поселок? - не сдержался Топор.
- Типичный дачный поселок... Домов так э-э... на восемьдесят...
- Ого! - за всех удивилась Жанетка.
- Тот номер... ну, что надо, он как бы с левого краю поселка. У него и с фасада, и с тыла - улицы. Дом хороший, хотя там есть и получше... Вот... Я, как и говорили, - испуганно посмотрел он на мрачного Жору Прокудина, во все дворы подряд стучался... ну, и где открывали, спрашивал, не требуется ли чего по хозяйству сделать... В том дворе... ну, нужном для нас, калитку открыл пенсионного возраста мужчина... Такой, знаете, по внешнему виду из отставников: ровная причесочка, выправка, грудь колесом...
- Дед, что ли? - только сейчас понял Топор.
- Да... Седой такой мужчина. Очень благородное лицо... Лет... ну, лет ему примерно шестьдесят пять... Да, где-то шестьдесят пять, не больше... На мой вопрос он ответил так же, как и большинство других жителей поселка: "Не нуждаюсь..." В работе, в смысле...
- Ну, понятно, - нервно дернул головой Жора Прокудин. - Что - двор?
- Я успел его осмотреть... Мужчина-то на голову пониже меня. Я рассмотрел... Дом, два сарая...
- Два? - почему-то удивился Топор.
- Да-да, именно два...
- Во дела!
Мешки с деньгами в придуманной Топором картинке вылетали из одного-единственного сарая. Второго на этой картинке не было. И это отличие реального пейзажа от придуманного как-то враз ударило по мешкам. Они испарились, И Топор испуганно заерзал по стулу, будто это пропали настоящие деньги и пропали именно из-за него.
- Вот... Два сарая, - сбился Бенедиктинов. - Точно - два... Справа будка, но собаку я не увидел.
- А цепь была? - тихо спросил Жора Прокудин.
- Кажется, была...
- Когда кажется, креститься надо! - осадил поэта Топор.
- На фасаде дома - три окна. Два внизу и одно, видимо, мансардное... Так вот... Когда я разговаривал с мужчиной в верхнем из них, то есть мансардном, появилась фигура... Мужская... Судя по тому , что голова у фигуры была вровень с верхним срезом окна, рост у человека довольно большой...
- Лица не разглядел? - выставляя рюмки на столе паровозиком, друг за дружкой, спросил Жора Прокудин.
- Далеко... Нет, не разглядел... Но вроде крупное...
- Еще что-нибудь во дворе есть?
- Качелька детская... Такая, знаете, туда-сюда...
- А зачем деду качелька? - возмутился Топор.
- Не перебивай! - приказал Жора Прокудин. - Что еще?
- Ну, деревья во дворе... Разные... Яблони там, калина, рябина...
- А это не одно и то же? - удивился Топор.
- Я сказал, не перебивай! - врезал кулаком по столу Жора.
Рюмочный паровозик подпрыгнул и развалился. Одна рюмка осталась стоять. Две других раскатились в разные углы стола. Одна добралась до бутылки и звонко чокнулась с ней.
Стало до тошноты тихо. Топор сидел красным, как помидор, Прокудин еще краснее, лицо Бенедиктинова из бледного медленно превращалось в бумажное.
- Извините, - еле слышно сказал он. - Можно я схему на листочке нарисую?
- У тебя есть бумага? - отрывисто спросил Жора Прокудин временную хозяйку квартиры.
- Где-то есть, - сделала она удивленное лицо.
- Дай поэту... И ручку тоже... И это... чтоб схему в точном соответствии с размерами. Короче, чтоб масштаб был соблюден. И это... отдельно - схему поселка и как ты к нему добирался... Врубился?
- Однозначно! - ответил за поэта Топор.
Его лицо уже приобрело привычный оттенок. Ну, может, было лишь чуть-чуть пунцовее, чем обычно. Все-таки они пили не минеральную воду.
Пытаясь на ходу пригладить напомаженные под бомжа волосенки на голове, Бенедиктинов поплелся вслед за Жанеткой в гостиную, а Жора Прокудин вернул обе упавшие рюмки в исходное, наполнил их до выгнутой пленки водкой и предложил Топору:
- Еще по этой выпьем - и все.
- И все?
- Ночью на дело идти. До этого еще выспаться нужно. В здоровом теле здоровый нюх. Усек?
- Однозначно, - чокнулся Топор, расплескав треть своей рюмки. - Поэта берем?
- А кто ж еще дорогу покажет!
- Да мы их там, коз-злов! - занес он над столом кулак бывшего боксера.
- Рожа в окне и будка мне не нравятся, - грустными словами остановил разбег кулака в воздухе Жора Прокудин. - Оч-чень не нравятся. А действовать надо быстро. Пока наши пленники не сбежали...
- Да ты что! Я их намертво прикрутил к рельсе в том сарае!
- А если орать начнут?
- Слабо им... Я сарай сам подобрал. Там заброшенная шахта. Ни один пес не забегает...
- Нет, все равно надо сегодня брать кассу, - вздохнул Жора Прокудин. Не верю я в рельсы.
- А чего им дергаться! Хлеба и воды мы им оставили. Жирным банкирам полезно на диете посидеть!
- Ты даже такое слово знаешь? - удивился Прокудин услышанной "диете", и тут же они оба повернулись на зазвонивший телефон.
Он был едко-лимонного цвета. Телефоны такого цвета не могут сообщать хорошие новости.
- Жане-ет, - позвал Жора. - Кто это?
- Откуда я знаю! - вернулась она на кухню. - Могут квартирной хозяйке звонить. Так часто бывало... Алкаш какой-нибудь... Или ошиблись...
А телефон звонил и звонил, словно ему было все равно, на третьем гудке снимут трубку или на сорок пятом.
- Так не ошибаются, - помрачнел Прокудин.
- А ты сними и скажи чего-нибудь измененным голосом, - предложил Топор. Ты ж умеешь.
- Ну ладно!
Оторвав трубку от лежбища и тем самым вернув тишину в квартиру, Жора Прокудин поднес ее к уху и голосом осипшего мужика спросил:
- Кха- а.. Кха... Але?
- Здравствуй, Жаиризиньо, - уверенно ответила трубка. - С приездом...
Переврать его имя в кличку-фамилию знаменитого бразильского футболиста времен Пеле мог только один человек на огромном земном шаре.
- Здра... равствуй, Босс, - уже своим голосом ответил Прокудин и остановил тем самым в воздухе кусок вареной колбасы.
Он висел над столом в пальцах Топора и не хотел никуда двигаться. Ни в его рот, ни обратно на стол.
- Как съездил на похороны? - безразлично спросил Босс.
- Но... нормально.
- Сколько бабке-то было?
Жора Прокудин сразу вспотел. Всех усилий его молодого организма не хватило на то, чтобы вспомнить, что же он говорил Боссу о своей мифической бабуле. В голове барахтались названия деревень. То ли Сидоровка, то ли Петровка.
- Восемьдесят... шесть, - остановился на такой цифре Жора.
- У тебя хорошая наследственность. Долго проживешь.
- Если менты дадут...
Босс заразительно громко рассмеялся. Он всегда это умел делать. Жора представил его белые изысканные зубы, розовую кожу лица и ему захотелось положить трубку. Но это было бы похоже на вызов.
- А почему не звонил? - очистив горло смехом, спросил Босс.
- Там такая глушь... Можно сказать, Африка...
- Ну да, Кузбасс.
- Алтай, - с удовольствием произнес Жора.
Хорошо хоть это не забылось. А вот село все равно не вспомнилось. То ли Сергеевка, то ли Софроновка...
- И это... у меня к тому же "мобилу" украли, - с облегчением сказал правду Прокудин. - Вместе со всеми вещами. В поезде.
- Ты же говорил, что летишь самолетом!
- До Барнаула - да. А дальше нужно еще немного поездом...
- И тебя обчистили?
- К сожалению, да.
- У меня, честно говоря, в голове не укладывается, что тебя
кто-то мог обуть... ну вот не вижу я в тебе лоха, Жапризиньо...
- Я тоже не видел. Пока не обчистили... Ночью дело было. В купе.
Нас, видно, газом усыпили, а потом...
- Нас - Это ты, Топор и Жанетка?
Босс просвечивал сильнее рентгена. Можно было соврать про случайных соседей по купе, попутчиках, ставших вместе с ним жертвами ограбления, но из трубки струилось нечто такое мощное, действительно похожее на радиоактивные лучи, что Жора Прокудин не стал сопротивляться.
- Да. Они со мной ездили. Друзья все-таки...
- А тебя не смутило, что своим отъездом вы сорвали все наши планы? Не смутило?
- Босс, но ведь похороны! Святое дело! Если бы...
- А за вами хвоста оттуда нет?
- Да ты что, Босс! Мы в шесть глаз секли! Все путем!
Колесо колбасы наконец-то опустилось в рот Топору, и он принялся его жевать так медленно, будто оно было раскаленным.
- Ладно. Это не телефонный разговор, - решил Босс. - Никто из вас мне звонить не должен. Запомнил?
- Ну, это и так ясно...
- Не умничай!.. Я вас сам найду. Понял?
- Да.
- Заграничные паспорта у вас тоже украли?
- Я же говорил, все вещи. А в чемоданах в том числе были и паспорта...
- Ладно. Я новые сделаю...
Голос Босса начинал звенеть. В нем все сильнее звучал командный металл. Кажется, еще немного - и он станет кричать по-военному рубленными словами: "Молчать! Стоять! Выполнять!" А Жора наконец-то вспомнил: Ивановка. Вспомнил и будто свалил с плеч самого Босса. Даже шея радостно заныла.
- Из квартиры не высовывайтесь, - продолжал командовать Босс. - Я имею в виду сегодня. Ночью переедите к Топору...
- А почему не ко мне?
- Я сказал, к Топору!.. Но только ночью. В пути пару раз смените машины. Понял?
- Ну это ясно.
- Когда приехали ничего подозрительного не заметили?
В голосе Босса впервые прозвучала тревога. До этой минуты он вообще представлялся Жоре Прокудину чем-то похожим на
непробиваемый сейф.
- Нет, ничего не заметили, - соврал Жора, хотя перед глазами диском вращалось дно из ведра бабульки.
- К окнам не подходите. Свет не зажигайте, - продолжал инструктировать Босс.
- А чего так? Что-то случилось?
- Боюсь, что вас уже засекли.
- Кто?! - дернулся на стуле Прокудин и тем самым остановил процесс разжевывания колбасы кривыми зубами Топора.
- Если уцелеете, объясню.
И положил трубку.
- Ты чего так вскрикнул? - первой уловила гудки в трубке Жанетка.
- Случайно.
- А если честно?
- Я же сказал, случайно!
- Босс не знает о банке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67