-- Чо вас так долго не было? -- спросил он.
-- Я это... телефон следователя узнавал...
-- Сдался он тебе! Решили же: Лось уводит куртку, она шурует за ней через шоссе, а я...
-- Думаешь, в павильоне еще тишина?
-- У нее на лбу не написано, что она -- торговка. Взял -- и свалил...
_
Глава тринадцатая
НЕ ВСЕМ НРАВЯТСЯ ВОРОБЫШКИ
Ночные клубы бывают разные. Одни больше похожи на рестораны, другие -на дискотеки. Третьи вообще ни на что не похожи.
Санька попал в ночной клуб впервые в жизни, и ему не с чем было его сравнивать. Он сидел за столиком в самом дальнем углу зала и экзаменовал Роберта:
-- А что там?
-- Бильярд.
-- А за той дверью?
-- Где?.. А-а, казино... Блэк-джек, рулетка, однорукие бандиты...
-- Чего? Инвалиды?
-- Почему инвалиды?
-- Ну без рук...
-- Это игральные автоматы. У них один рычаг. Потому как бы однорукие.
-- А там?
-- Зал караоке.
-- Это тоже автоматы?
-- Ну, ты совсем дремучий! Караоке -- это штука, которая крутит известную, к примеру, песню, а слов нет. Одна музыка. Ну, и кто надрался вдребадан и хочет глотку прочистить, сидит там за стаканом виски и поет...
-- А-а, это как под гитару?
-- Примерно, -- сморщившись, ответил Роберт.
-- У нас всегда мужики в поселке как нарежутся, так тоже орут песни... Так это значит -- караоке...
-- Какой поселок?.. Ты же из города родом...
-- Да, из Прокопьевска. Понимаешь, все шахтерские города одинаковые. Они из поселков состоят. Которые вокруг шахт. Собралось когда-то десять-пятнадцать поселков в одну кучу -- их городом и обозвали. А потом уж центр отстроят, памятник, как положено, Ленину поставят... А вот там что? За той дверью?
-- Слушай, посиди спокойно!.. Телок хочу посмотреть...
Зеленая дверь, тайну которой не открыл Роберт, сама решила показать свои секреты Саньке. Она резко распахнулась, и из нее потянулась к центру зала цепочка девушек. Платья, мини-юбки, брюки, ножки в колготках слились в один яркий, шибающий в ноздри дурманом духов поток и сразу родили аплодисменты. Хлопали парни за столиками, бритоголовые мужики у стойки бара, хлопало странное создание с фиолетовыми волосами, выводившее девушек к помосту с шестом. Захлопал и Санька, хотя вовсе не хотел этого делать. Возможно, и все другие люди не хотели этого же, но что-то возникло в сумеречном, утыканном витой проволокой сигаретных дымков зале и заставило их бить ладонями о ладони.
-- Децибел! -- удивленно вскрикнул Санька, когда создание с растрепанными фиолетовыми волосами обернулось к столикам.
-- Ты его знаешь?
Широченный стакан с коричневой пленкой виски на дне завис по пути к губам Роберта.
-- Я его видел один раз... В офисе у шефа. Он так бежал, что чуть
не сбил Лося.
-- Бежал?
Стакан упрямо висел в воздухе. Казалось, что если он останется в таком состоянии еще минуту, то пленка виски взлетит из него и повиснет над столиком.
-- Ну да, бежал. А что?
-- Децибел если не ди-джеет, то ходит как сонная муха. Может, ты путаешь?
-- У него тогда джинсы еще такие яркие были. Я ни разу подобных не видел.
-- Да?.. Ну, ладно. Мало ли что привидится...
Стакан все-таки скользнул к губам Роберта и отдал им то, что так долго выдерживал в дымном воздухе клуба.
-- Ты рубай, -- крякнув, посоветовал Роберт. -- Нам после телок выступать. Про кнопку не забыл?
-- Нет, не забыл. А что это? -- показал на непонятную смесь в блюдечке перед ним Санька.
-- Кожа с пятки негра.
-- Серьезно?!
-- Да ну тебя! Тормозной ты какой-то! В шутки не въезжаешь... Это ломтики лосося, вымоченные в джине и смешанные с салатом, креветками и кусочками дыни. Двадцать баксов, между прочим, стоит, а ты нос воротишь. Рубай смело, поноса не будет...
-- Господа! Начинаем наш стрип-конкурс! -- подпрыгнул на одном месте Децибел.
Пестрая рубашка и полосатые -- синее с белым -- штаны делали его похожим на негра. Правда, у негров не бывает фиолетовых волос. Впрочем, у белых -- тоже.
-- Представляю девушек!
Он змеей заизвивался вокруг них. Имена выкрикивал только тогда, когда успевал прощупать их талии, плечи, а у кого-то и ягодицы. Чудилось, что он не знал, как зовут девушек, а отыскивал их имена в складках юбок, блузок и платьев.
Претенденток на призовые пятьсот долларов оказалось немного -- всего восемь. Во всяком случае, когда они шли гуськом по проходу между столиками, Саньке померещилось, что их не меньше двадцати.
Подцепив на вилку что-то мягкое и больше похожее на кусочек мокрой ваты, чем на лосося или креветку, он отправил эту вату в рот, проглотил и ничего не ощутил. Возможно, для кого-то это считалось едой. Но только не для сына шахтерского поселка, выросшего на картошке в мундире и черном хлебе.
-- Номер восемь -- Венер-р-рочка! -- прокричал Децибел, и Санька невольно вскинул глаза от салата.
-- Так это ж...
-- Молоток! -- похвалил его Роберт. -- Узнал шефову соску?
-- А мне... мне Андрей сказал, что она теперь петь будет.
-- Значит, слушай внимательно: про Андрюху забудь -- это раз, его в группе больше нет, а к Венерке привыкай -- это два. Скоро будешь с ней в паре петь. Ее голос надо поддержать твоим. Она все ноты путает. Кстати, стриптиз она выиграет...
-- Откуда ты знаешь? -- удивился Санька.
-- Да ну тебя! Тормозной ты какой-то! Как гиря!
-- Итак, конкурс любительниц стрип-шоу начинается! -- крикнул так Децибел, будто глотку вывернул.
Санька впился глазами в освещенный круг у шеста на подиуме и от стыда чуть не упал под столик. В круг нырнуло что-то оранжевое, а когда оно развернулось, то оказалось, что это первая из девушек. На ней уже ничего не было, если, конечно, не считать банта-цветочка в рыжей прическе, и Санька так и не понял, какой же это стриптиз, если девушке уже нечего снимать. А девица, вращаясь вокруг шеста, оплетая его ногами, а то и вскидывая их, как прыгунья в высоту перед планкой, сорвала такой шквал мужских аплодисментов, что ладони Саньки тоже кинулись друг к дружке.
-- Кор-ряга! -- остановил их Роберт. -- Ей только в концлагере с такими ребрами выступать!
Следующая претендентка возникла после исчезновения первой. На ее упругих формах издевательски сидел купальный костюм. Если бы ей дали в руки серп и заставили его вытянуть вверх, над головой, то можно было подумать, что это сошла с пьедестала памятника у бывшей ВДНХ колхозница. Покачав всем, что у нее только качалось, она вышла из круга, и Санька чуть не прыснул смехом от вида вытянувшейся физиономии Роберта.
-- Лахудра! -- проскрипел он зубами. -- Таких убивать надо! На хрена мне ее упаковка! Мне товар посмотреть хочется!
Третья девица, словно услышав его стон, станцевала что-то похожее на стриптиз. Но до округлых форм колхозницы в купальнике она не дотянула, и кислота с лица Роберта стекла медленнее, чем хотелось ему.
Когда дошла очередь до Венеры, он сплюнул прямо в проход между столиками и по-сержантски строго приказал Саньке:
-- Топай за мной! Надо занимать точку перед исполнением.
Они пробрались вдоль стены за ширму, стоящую в глубине подиума. Санька по очереди поздоровался с Игорьком, Виталием, чуть коснулся тут же выскользнувших пальцев Аркадия и вздрогнул от неожиданного свиста.
Роберт выглянул из-за ширмы, первым рассмотрел сценку и на правах единственного свидетеля пояснил:
-- Я же сказал, Венерке "бабки" достались! А она даже трусы не сняла... О-о! А мужики свистят, требуют, чтоб второй телке дали! Дубье!
Не сдержавшись, Санька тоже шагнул из-за ширмы. В желтом конусе света подпрыгивала Венера. Бесчисленные точки пыли кружились вокруг нее, как комары. Санька видел ее только со спины и почему-то не верил, что это Венера. В приемной Золотовского она выглядела неприступной богиней. Неожиданно она обернулась, и он увидел ее малиновое лицо. Оно было насквозь пронизано счастьем. Вряд ли из такого моря света она разглядела Санькино лицо, но ему снова стало стыдно, и он перевел взгляд вправо.
Рядом с Венерой стоял седой мужчина. Костюм сидел на его плотном теле, будто нарисованный. Когда он повернулся к Венере и, поздравляя ее, сунул в пальчики конверт, Санька не сдержал вопроса.
-- Кто это? -- спросил он затылок Роберта.
-- Хозяин клуба. Серебровский Леонид Венедиктович.
Столь уважительный тон от Роберта Санька услышал впервые. Можно было подумать, что Роберт на время забыл, что он -- плейбой.
-- Серебровский -- это псевдоним? Как у шефа?
-- Это настоящая фамилия, -- не меняя тона ответил Роберт.
-- А сейчас перед вами выступит супер-группа "Мышьяк"! -- взвизгнул вынырнувший из толпы в свет Децибел.
Его рука заученно легла на голую талию Венеры и медленно поползла ниже, к марле трусиков.
-- А также их новый лидер Саша Весенин! Слушайте шлягер "Воробышек"!
-- Ну чего одеревенел! -- зашипел сбоку Аркадий. -- Пош-ш-шел!
Санькины пальцы с хрустом обжали трубку радиомикрофона. Он выдохнул все, что было в легких, словно именно эти граммы воздуха не давали ему возможность сдвинуться с места, и шагнул в круг света.
Ни Децибела, ни Венеры там уже не было. Свет растворил их, и Саньке на мгновение стало страшно, что и он исчезнет точно так же в этом желтом, горячем, рождающем так много пыли.
С гитарного перебора пошла "фанера", и он еле успел вскинуть микрофон к губам.
-- Во-о-о-робышек-во-о-оробышек! Нахохлилась опять! -- взревел где-то под потолком незнакомый голос.
Санька открывал строго по тексту пересохший рот и никак не мог понять, кто же это поет.
-- Хорошо отмикшировал, -- шепотом прохрипели за спиной.
Слова принадлежали то ли Игорьку, то ли Виталию, изображающих непосильную работу бас-гитариста и клавишника. А может, они вообще принадлежали Санькиным слуховым галлюцинациям. Но только после них он понял, что осталось от его голоса, записанного в студии.
Рыхлый толстяк добавил в него басовых частот, и песня зазвучала по-мужицки грубо, вызывающе. Возможно, звукорежиссеру именно такой привиделась манера исполнения песни, но Саньке вдруг стало нестерпимо стыдно. Еще более стыдно, чем при виде голых девиц.
Когда чужой, с блатными интонациями голос, прогнал припев, Санька вспомнил, что нужно нажать кнопку на микрофоне. Скользкая, как по стеклу плавающая подушечка указательного пальца еле отыскала клятую кнопку. Вдавив ее с брезгливостью, будто это и не кнопка была, а сидящий на микрофоне таракан, Санька спрыгнул, как и учил Аркадий, с подиума и направил пористую грушу в сторону стойки бара.
-- Во-о-оробышек-во-о-оробышек! Не надо уходить! -- впервые за вечер дал он волю голосу.
Двое-трое посетителей клуба, фальшивя и не попадая в тон, подхватили припев, и их голоса тоже взвились к потолку, заполнили зал. Кажется, им это понравилось. Голосов стало больше, еще больше. Они будто бы тянулись к настоящему, только сейчас проявившемуся тенору Саньки, и он вдруг представил, что произойдет, если он не отпустит кнопку. Потом же пойдет "фанера", и только очень пьяный не поймет, что его обдурили.
-- Фуфло у тебя, а не песня! -- вдруг заорал какой-то мужик от стойки бара. -- Р-розовые сопли!
Удивление развернуло Саньку влево. На грибке сиденья-вертушки горой дыбился не просто мужик, а какой-то немыслимый по размерам мужичина. В прежние годы такой бы запросто стал штангистом, а может, даже выиграл бы Олимпийские игры. Сейчас медвежьей силище находилось другое применение. Оно бугрилось в ведерных кулаках мужика, оно жгло взглядом рэкетира.
-- Спой лучче "Дороги к казенным порогам"! -- сумел он заглушить своим басом даже звуки проигрыша. -- Дав-вай, не тормози!
Санька еле успел вскинуть микрофон к губам и зашептать в него в такт песне. Пошли третий и четвертый куплеты, и некогда было спорить с мужиком-медведем. А тот, поняв, что ему отказали, угрюмо сгорбился на своем кнопочном стульчике. Синий галстук, шириной с хорошее полотенце, свесился почти до пола и казался подпорой, которая спасает гиганта от падения.
-- Я чо сказал! -- взревел он и швырнул в Саньку бутылку пива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66