— Переживу как-нибудь.
Я сделал пару коктейлей и обошел комнату, удивляясь, как вообще можно выжить в стенах современных безликих квартир. Все было в американском духе: весьма функционально и рационально, декорировано в лучших традициях Манхэттена. Шик и блеск, но что-то все же не так. И только через несколько минут до меня дошло, что именно. Квартира была совершенно безликой. Это было просто... место для жизни. Прямо как номер в гостинице, который тоже оформляется в соответствии с определенными правилами.
Из темного угла комнаты до меня донесся голос Шарон, и я почувствовал, что она наблюдает за мной.
— Ну и как тебе, Дог?
— Ты сколько тут живешь?
— Четыре года. А что?
— Совсем не похоже на девичью светелку.
Я повернулся вокруг и увидел, как она выходит из темноты: прямо как с картинки: легкая блузка завязана узлом прямо под великолепной грудью, широкая юбка свободно облегает чудесные ножки. Волосы были забраны под некое подобие тюрбана, что делало ее похожей на принцессу из арабских сказок типа «Тысячи и одной ночи», и моя плоть восстала прежде, чем я успел взять себя в руки.
— Какое странное замечание. Большинство мужчин никогда не обратили бы на это внимания. — Шарон взяла из моих рук стакан и уселась на пластиковую кушетку, подобрав под себя ноги, привалилась к спинке и улыбнулась. — Назвать квартиру на Манхэттене своим домом у меня язык не поворачивается, но ведь надо же где-то жить. У меня даже желания не возникает украшать ее всякими безделушками, которые женщины обычно рассовывают по всем углам. Я жду.
— Чего, если не секрет?
— Настоящего дома.
Я покрутил лед в стакане и снова попробовал напиток.
— А ты, оказывается, оптимистка. И кого же ты собираешься тряхнуть?
Озорная улыбка заиграла на ее губах.
— Я уже помолвлена, так что имею право на оптимизм.
— Придется отдаться парню целиком, котенок. Он возьмет тебя всю без остатка.
— Да, я знаю.
Шарон расправила ноги, встала с кушетки и медленно подошла ко мне. Руки ее скользнули вверх по моему телу, обняли меня за шею, влажные губы томно раскрылись.
— А разве тебе не хотелось бы взять меня всю без остатка, Дог?
Поцелуй был очень необычный, медленный, спокойный, а потом вдруг появилось чувство, будто два магнита притягиваются друг к другу все крепче и крепче, и нет сил разжать их. Ее разгоряченное тело таяло у меня в руках, и от него исходили волны страсти и безумного желания. Узел на блузке развязался, и я почувствовал, как ее тепло окутывает меня, а из прекрасных губок вылетел глубокий стон.
Когда мне наконец удалось отстранить ее от себя, дыхание мое было слишком частым и сбивчивым, и понадобилось немало усилий, чтобы обрести полный контроль над своим голосом.
— Ты же помолвлена. Или забыла? — откашлялся я.
— Бывают времена, когда я с легкостью могу выбросить это из головы.
Я завязал узел на блузке под прекрасными полушариями ее грудей:
— Заканчивай возбуждать меня, а то я начинаю чувствовать себя одним из тех придурков, которые толпились у Уолта. Мне пора уходить.
— Можешь остаться, если хочешь.
— Не могу.
— Почему? — Шарон явно издевалась надо мной, а на губах у нее снова заиграла прежняя, озорная улыбка.
— Да вот открывашку с собой не захватил, — сказал я.
— Могу одолжить.
И тут мы разом расхохотались, и Шарон подала мне плащ. У дверей я остановился, приподнял за подбородок ее личико и поцеловал ее на прощание, так, слегка. Я снова заглянул в огромные карие глаза и глубоко вздохнул:
— Малейшие неприятности с твоей стороны, и тебе несдобровать, крошка.
— Великолепно! Ловлю тебя на слове.
— Я вовсе не это имел в виду, — рассмеялся я.
— Значит завтра? — спросила она.
— Завтра.
* * *
Не успел я войти в квартиру, как звук включенного на полную мощность телевизора ударил мне по ушам. На экране мелькали военные кадры фильма конца сороковых. Ли развалился на полу, обложившись мягкими подушками и выпивкой. Рядом стояла до верху набитая бычками пепельница. Я подошел и ткнул его ногой в бок. Ли вздрогнул, повернулся, и я увидел, что взгляд у него совершенно остекленел. Ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, кто я такой, а когда этот факт дошел до него, он с облегчением вздохнул и расслабился.
— Дружище, смотри, куда идешь.
Я подошел к бару и налил себе газировки.
— Что теперь?
— Нет, ничего, абсолютно ничего. Никто не мог подойти к этой Касс и на пушечный выстрел, а тебе потребовалось всего пять минут, чтобы эта неприступная скала сама подхватила тебя под руку и повела прочь. Как ты сумел провернуть такой фокус, Дог?
— Просто я вежливый.
— Хрень собачья! Не знаю, что уж у тебя в самом деле на уме, но ты заставил всех обратить на себя внимание. Прямо орел среди цыплят! Теперь ты уже никакое не пустое место. — Ли рыгнул, прикончил свое пиво, швырнул банку в мусорное ведро, но промахнулся. Потом с трудом поднялся на ноги и стоял, покачиваясь из стороны в сторону. — Дик Лаген звонил кому-то.
— Как мило с его стороны.
— Насчет тебя.
— Великолепно, — бросил я.
Ли состроил рожу и качнулся в сторону кресла.
— Слушай, Дог, когда этот малый что-то затевает, он не сдается. Я не все понял из его разговора, но он пытался разнюхать что-то по поводу тебя и «Баррин индастриз».
— Ну и?
— Если ты собираешься что-то предпринять, то поторопись.
Я допил свой лимонад и начал стаскивать с себя одежду:
— Это еще почему?
— Потому что если у тебя есть что скрывать, можешь об этом забыть. Он получил одобрение своего синдиката и готов кинуться в атаку. У этих газетчиков контракты по всему миру и...
— Выбрось это из головы, Ли, — прервал я его тираду. — Если ему потребуется моя биография, я готов собственноручно написать ее для него.
— В этом-то я как раз и не сомневаюсь. Только вот много ли там будет правды?
— Ее там вообще не будет.
— Я так и думал. — С минуту Ли глазел на свои руки, а потом вытер лицо. — Дог... давай оставим все это дерьмо, скажи мне, у тебя неприятности?
— Главная неприятность состоит в том, что мы вообще родились на свет. — Я аккуратно сложил плащ, повесил его на спинку стула и начал расстегивать рубашку.
Взгляд Ли упал на шрамы на моем теле, и глаза его полезли из орбит.
— Дог, — нервно облизал он губы, — ты знаешь, что за этой квартирой ведется наблюдение?
— Кто сказал?
— Швейцар, Денни... он бывший коп. Вычислил их сегодня днем. Я услышал, как он говорил об этом Кларенсу, когда тот заступал на смену. Послушай, никто и никогда не следил за этим зданием до твоего появления. Даже когда проститутки проводили в пентхаусе свою операцию. Кстати, эти парни не из полиции.
Я подошел к телефону, снял трубку и набрал номер. Когда знакомый голос ответил мне, я спросил по-испански:
— Чет, это ты приставил ко мне хвост?
И хотя я вытащил Чета Линдена из постели, он был совершенно бодр и адекватен.
— Угу, — услышал я его ответ. — Решили подержать тебя под колпаком, пока полностью не убедимся. Хорошо порезвился с этой маленькой блондиночкой, Дог? Если тебе понадобится разузнать что-нибудь насчет нее, то я готов хоть сейчас рассказать тебе.
— Друг, вы же не станете мне надоедать, правда? — В голосе моем послышалась скрытая угроза.
— Конечно нет, Дог. Что ты!
— Тогда дай отбой. Когда в следующий раз я соберусь пойти куда-нибудь, то все равно оторвусь от них. А если увижу их во второй раз, пусть пеняют на себя. Если же это случится в третий раз, тут уж не обессудь, я возьмусь за них всерьез, а потом доберусь и до тебя.
— Быстро меняешь свое мнение, Дог.
— Давай не будем портить друг другу жизнь, Чет. Это тебе не любительский театр. Кому, как не нам с тобой, знать это. Так что, отзываешь хвосты?
Последовало минутное молчание, а следом за ним вопрос:
— Что собираешься делать?
— Завтра встречаюсь со своей семьей. Потом, наверное, вернусь сюда. Буду рад дать тебе знать, если, конечно, ты не обрубишь этот номер.
— Ты же не собираешься поиметь меня, Дог?
— Чет, если я решу сделать это, ты даже не узнаешь.
— Ладно. Мы сохраним этот номер.
— Чет...
— Да, Дог?
— Что ты оставил на закуску?
Он хрюкнул, и я как наяву увидел ухмылку на его лице.
— Что, еще не совсем растерял мозги?
— Выкладывай, малыш.
— В Париже суматоха. Кое-кто из твоих бывших знакомых пытается вычислить твое место пребывания. Очень скоро они все поймут и возьмут след.
— Черт возьми, меня ведь совсем нетрудно найти. Я воспользовался своим личным паспортом и вернулся тем же путем, каким и уезжал.
Я снова услышал хрюкающий смех Чета:
— Это-то как раз и сбило их с толку. Им и в голову не приходит, что ты мог выкинуть такое. Маскировка — лучше не придумаешь.
— Тогда скажи им, где я.
— Да, конечно. Не слишком заморачивайся по этому поводу, Дог. Ты же знаешь, в каких условиях приходится работать.
Чет напоследок еще разок хрюкнул в трубку и дал отбой. На физиономии Ли застыло тревожное выражение. Он никак не мог взять в толк, что происходит.
— Скажи мне только одну вещь, Дог, — выдавил он наконец. — Не стоит ли мне начать переживать за свою задницу?
Вопрос был слишком хорош, чтобы оставить его без внимания.
— Это вряд ли.
Губы Ли побелели, он нервно сглотнул и шатаясь побрел в свою спальню.
— Надо же! «Вряд ли»! — хмыкнул он. — Господи ты боже мой!
Глава 8
Мы все втроем уселись в заднее отделение лимузина. Нет, не на заднее сиденье. В отделение. Оказывается, когда дело доходило до того, чтобы побаловать себя роскошью, Лейланд Хантер ни в чем себе не отказывал. Он устроился в кресле, специально созданном по его собственному проекту, и начал лениво раскачиваться в нем, самодовольно улыбаясь нам с Шарон, словно ребенок, который хвастается своей новой игрушкой.
— Нравится?
— Я недооценивал тебя, всемогущий Хантер, — восхитился я.
— Цветной телевизор, — постучал он по дверке рядом с собой. — Бар выдвигается прямо из стены с вашей стороны. И вина в нем отменные. Радио, холодильное отделение для льда...
— Если заднее сиденье раскладывается и превращается в кровать, то могу сказать, что это настоящий бордель на колесах, друг мой. — Шарон ткнула меня локтем в бок, но я почувствовал, что она едва сдерживает улыбку. — И не надо смеяться, малышка, — повернулся я к ней. — Этот старый козел еще о-го-го! Скажу по секрету, он серьезно подумывает заняться этим на профессиональной основе.
— В это я как раз могу поверить, — великодушно польстила Шарон адвокату.
Глаза Лейланда заблестели от удовольствия.
— Знаешь, а он прав. Конечно, все надо будет просчитать... рассчитать по времени, я сказал бы. Эх, возраст, возраст, никуда от него не деться, теперь я уже не тот, что раньше.
— Ох уж эти мужчины! — развеселилась Шарон.
— А теперь давайте поговорим о женщинах, — парировал Лейланд. — Возьмем, к примеру, тебя. Дог рассказал мне о твоих набегах на Мондо-Бич. Как ты думаешь, мог ли я встречаться с твоим отцом? Его ведь звали Ларри Касс?
Шарон задумчиво наморщила лоб:
— Ну... в общем, да.
— Значит, я действительно знал его. И неплохо знал. Одно время он отвечал за новые проекты на «Баррин». Очень достойный человек. Я всегда говорил, что фабрика много потеряла с его уходом.
— Он не мог смириться с новыми методами управления, — сказала Шарон.
— И я не виню его за это, — ответил Лейланд. — Стоило умереть настоящим гигантам, столпам индустрии, которые были прирожденными руководителями и обладали отменным деловым чутьем, как эпоха крупного бизнеса зашла в тупик. Промышленность шагнула далеко вперед, настала эпоха всеобщей компьютеризации. А вместе с ней на арене появилось новое поколение людей некомпетентных, которые прикрывают свою несостоятельность бесконечными колонками цифр, приобретенными в колледжах степенями и полученным по наследству состоянием. Больше никто не стучит кулаком по столу, не спускается вниз без костюма и галстука, чтобы дать хороший нагоняй начальнику цеха за то, что тот наломал дров или перегнул палку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60