Чего спрашивать, когда только слепоглухонемой идиот не понял бы, куда он идет. Его лицо — словно открытая книга: читай — не хочу. Парень был напуган чуть не до полусмерти, но передо мной стоял все тот же старина Ли, а он всегда пытался разложить по полочкам все, что попадало в поле его зрения.
— Не останавливай меня, Дог.
Я пожал плечами, отступил в сторону и вытащил из пачки сигарету.
— Кожа слишком прочная. Да к тому же представь себе, вдруг какие-нибудь купюры не успеют сгореть, вылетят с дымом в трубу и закружатся над мостовой?
При мысли об этом Ли впал в настоящий ступор, и пальцы его разжались. Портфель выпал на пол, немного покачался и завалился на бок.
— Ты всегда умел видеть на два шага вперед, чертов ублюдок! — В глазах Ли горело бешенство, но злился он большей частью на свою непроходимую тупость. Однако не прошло и секунды, как его гнев вновь обратился в мою сторону: — Ладно, черт с тобой, назови другой способ избавиться от них! — Ли снова был готов прорвать мою оборону и вырваться наружу.
— Почему бы не попытаться отнести их в банк? Я видел тут один, прямо напротив, через улицу. — Я поглядел на часы и добавил: — У нас есть целый час до закрытия.
— Не пудри мне мозги, Дог.
— Хочешь проверить?
— Хочу! — выкрикнул он, сверкая глазами.
Я подошел к нему, взял портфель и вышел в коридор. Ли плелся следом, на ходу натягивая поверх футболки спортивную куртку.
Кассир позвал менеджера, а менеджер — президента банка. Пока я разговаривал с президентом в его офисе, Ли ждал нас в приемной. Двое банковских охранников зорко следили за ним, а он сидел, то и дело облизывая сухие, потрескавшиеся губы. Когда я вышел, банк уже закрывался, но нас с почетом проводили до входной двери и долго трясли на прощание руки.
На улице я протянул Ли конверт с двумя расчетными книжками внутри, чтобы он мог тщательно изучить их, но старина никак не мог поверить в происходящее, и во рту у него было сухо, как в пустыне. Все, что он сумел выдавить из себя, — это короткое:
— Почему так долго?
— Понадобилось время, чтобы пересчитать такую прорву деньжищ, — ответил я.
— Ты псих, Дог, абсолютно чокнутый. Ни минуты не сомневаюсь, не сегодня завтра тебя возьмут за задницу. Они уже названивают кому надо, и не успеем мы дойти до дому, как нас прищучат.
— И почему же ты так думаешь?
Ли потряс головой, совершенно сбитый с толку моим равнодушным отношением.
— Дружище, если только это не чистые деньги, и если только с них не уплачены все налоги, если только они не из законного, проверенного источника, тебя точно отымеют, приятель.
— А что, если это именно чистые деньги? — хмыкнул я в ответ. — Теперь-то я могу принять душ?
* * *
— Роза? — спросил я.
— Да-а, Дог, — сонно протянула она, узнав мой голос.
— Ты мне нужна.
— Ясное дело. Я знала, что так оно и будет. И ждала тебя.
— Извини, что задержался.
— Всего на день. Забудь об этом.
Я услышал, как она сладко зевнула.
— Нарываешься на грубость, сладенькая. Можешь, конечно, трахнуться за деньги, только найди для этого какого-нибудь слюнтяя, идет? — сказал я.
— Кончай, Дог...
— Если ты действительно хочешь, чтобы я разбудил тебя...
— Попробуй пройти мимо швейцара, — оборвала она меня и резко повесила трубку.
Я зашел внутрь и прошел-таки мимо ее чертова швейцара. Замок поддался с пятой попытки, я рывком скинул Розу с кровати и, улыбаясь, наблюдал за тем, как она секунд пять глядела на меня расширенными от ужаса глазами и не могла прийти в себя. В ее прекрасных глазках бегущей строкой было написано, что она не в силах выбрать между грабежом и изнасилованием, но вот наконец девица узнала меня и с облегчением выдохнула:
— Что случилось со швейцаром?
— Я дал ему сотню баксов, — пожал я плечами.
— Но он у нас неподкупный!
— У него не было выбора. Или он берет деньги, или прощается с жизнью.
— Но он же бывший полицейский! Очень честный малый.
— А я соврал. Поведал ему, что я твой любовник...
— И он поверил?
— А то! Сказал только, что так тебе и надо, — растянул я губы в улыбке. — Парень решил, что я тоже коп.
— Но он должен был попросить тебя показать значок!
— А я что сделал? Я показал ему его.
— Дог... и все это ради моей задницы? Да ты мог бы получить ее даром, если бы захотел. Значит...
— Заткнись и одевайся.
— Скажи мне... — начала Роза.
— Нет, — ответил я, — Ли не в курсе. Знаешь только ты. Любители остаются за бортом, в этом можешь быть абсолютно уверена.
— Тогда плати. Ты что-то задумал, и, если мне придется ввязаться в это, я хочу свою долю.
— Старые песни, сладкая моя.
— Тогда плати, милый мой.
— Чем предпочитаешь?
— Трахни меня в задницу, — рассмеялась она.
— А если будет больно?
— Возьми детский крем. Вот и не будет больно. Я в состоянии контролировать свой сфинктер.
— Грязная потаскушка!
— Но разве я тебе не нравлюсь?
— Очень!
— И что? Только не говори, что тебе приходится делать это впервые.
— Нет, конечно.
— Я так и думала. Небось пришел во всеоружии, принес свою собственную смазку, — хихикнула она.
— Только не в этот раз.
— А я запаслась, — состроила она глазки.
— Открывай свой детский крем, — подмигнул я ей и выбрался из штанов. — И хватит пялиться.
— Просто хотела убедиться, что ты во всеоружии, — ответила она.
— Черт подери, малышка, я просто хочу удовлетворить тебя, не поранив твое маленькое хрупкое тельце.
Роза разразилась громким, звонким смехом, накинула покрывало на свои стройные ножки, и так душевно разыграла фальшивое смущение, закрыв лицо согнутой в локте рукой, что почти забыла, зачем я к ней пришел.
— Уходите, мужчина! — воскликнула она игриво.
Я прикурил сигарету и сказал:
— Прошу прощения, детка.
Роза удивленно поглядела вокруг в поисках придурка, который только и может, что чесать языком, но член мой уже набух, и я был не прочь позабавиться, только сначала хотел покурить.
— Дог, да ты просто грязный урод!
— Я и сам бы тебе это сказал.
— Почему?
В конце концов прекрасная проститутка перевернулась и показалась мне во всей своей красе, огромные груди вздымались, словно холмы, сладкие ножки раздвинулись, и на меня уставился такой соблазнительный пушистый глаз...
Я поднялся и взял щетку для волос. Есть только один способ поговорить со шлюхой, если ты не хочешь при этом потерять голову. И я начал почесывать ее киску.
И она заговорила.
Легко и непринужденно, но мне действительно было чему поучиться. Заокеанские девочки были совсем другие. И желания у них были весьма специфические, каждый изгиб их тела, казалось, говорил об этом, но на этот раз передо мной была обыкновенная американская проститутка, и ее единственным пристрастием была неутолимая страсть к деньгам.
— О, ты просто чудо! — сказал я как раз тогда, когда щетка доставила ей высшее наслаждение, и она застонала, захлебнувшись оргазмом.
— Сукин сын! — выдохнула Роза.
— Комплимент или критика?
— Никто не имеет права знать столько о женщине. Что случится с девчонкой, на которой ты вздумаешь жениться?
— По крайней мере, она может рассчитывать на то, что не умрет девственницей, — отбросил я расческу.
— Лучше уж ей сразу поверить тебе на слово.
— Так и будет.
— Я дам тебе свои рекомендации.
— Насчет щетки для волос?
— Черт возьми, Дог, если ты способен сделать такое простой щеткой, что же ты можешь, если действительно возьмешься за дело?
— Хочешь узнать? — подзадорил я ее. — Тогда повернись.
— Грязный ублюдок! Ты ведь просто хочешь поговорить со мной, вот и все.
— Я задабриваю тебя.
— Можно подумать, в этом была нужда. Задабривать надо тебя, а не меня.
— Как себя чувствуешь?
— Может, дашь мне немного больше, чем игры со щеткой? — предложила Роза.
Я сказал «угу» и дал ей немного больше.
Когда красотка снова обрела дар речи, она ощерилась, поглядела на меня и проворковала:
— Наверное, Ли убьет тебя.
— Он уже пытался.
— Правда?
— Конечно. Поэтому мы и подружились.
— Вы, парни, все просто чокнутые.
— Поэтому мы и побеждаем, — сказал я. — Хочешь быть с нами?
Роза внимательно поглядела на меня. Демонстративно облизав палец, девица провела рукой по своей киске.
— Возбуждает?
— Вот черт! Знаешь, как завести мужика.
И тут я понял, что она очень похожа на меня.
— Кого ты пытаешься надурить? — сказала Роза.
— Не себя, это уж точно.
— Дог... в тебя когда-нибудь стреляли?
— Юная леди, я отправился на Вторую мировую, когда мне было всего двадцать. Я был летчиком, и моя личная жизнь до этого не заслуживает особого внимания. Скажу одно — за четыре года ада я не получил ни одной царапины, а за четыре года мирной жизни в меня стреляли четыре раза. И есть лишь один способ увидеть мои шрамы.
— Я надеялась, что ты скажешь это. Теперь давай ляжем.
— Если только скажешь мне то, что мне нужно знать.
— Слишком многого просишь.
— Не так уж и много.
— Правда, Дог?
— Ты же знаешь, что я мерзкий сукин сын.
— Знаю.
— И все же хочешь меня?
— После того, что ты сделал в последний раз... до чертиков!
— Ладно, поворачивайся.
— Так точно, сэр.
— Ты что, в армии была?
— Нет.
— Откуда тогда эти армейские словечки... или так говорят моряки?
— Да заткнись ты, просто трахни меня.
— Не без вашего согласия, мадам, — сказал я.
— Так выбери же дырку, — велела Роза.
— Так кто же из нас извращенец?
— Ты, если сейчас же не начнешь трахать меня куда-нибудь.
— Думаю, ты даже и представить себе не могла, что мы будем этим заниматься, когда я пришел сюда.
— Ты прав.
— Тогда какого черта ты продолжаешь сводить меня с ума?
— Заткнись и трахай меня. Подумаешь об этом после.
— Все вы, дамочки, одинаковые.
— Вовсе нет, — промычала Роза.
Она сделала так, как я хотел, перевернулась, позволила мне войти в нее и стиснула ноги.
— Сгораешь от желания, паренек? — сказала она.
— Ясное дело, — ответил я.
* * *
Я доел яйцо с последним кусочком тоста и поглядел на нее поверх чашки кофе. Она надела ожерелье и широкий кожаный пояс, и эффект получился немного шокирующий.
— Ты всегда так одеваешься?
Роза повернула пояс на голом теле и улыбнулась.
— Он ненамного короче моих мини-юбок. Кстати, ты всегда так лопаешь после того, как спал с женщиной?
— Всегда, — кивнул я. — Лучший способ восстановить силы.
— Ладно, твоя взяла. — В ее глазах плясали веселые огоньки. — Ты очень хорош. Мне понравилось. Это один из тех редких случаев, когда я сама заплатила бы.
— Уже, Роза. Мы здорово поговорили. Время и расстояние многое меняют. Ты застала меня врасплох.
Роза глубокомысленно кивнула, не сводя с меня глаз. Она отхлебнула кофе, подумала минуточку и произнесла:
— Но ведь тебе еще кое-что надо, так ведь?
— Умница!
— Мне пришлось немало повидать в жизни. Может, не так много, как тебе, но я научилась читать по лицам.
— И что ты прочитала?
Она допила свой кофе, поставила чашку на блюдце и начала вертеть ее указательным пальцем.
— Ты видел меня всего лишь раз, ворвался сюда и сделал так, что я не смогла устоять перед тобой. Но теперь я готова отразить атаку. Нью-Йорк — средоточие хорошеньких женщин, так почему именно я?
— Зачем тратить время попусту, если напал на то, что надо, с первого раза? Я знаю Ли... не станет он связываться с болтушкой. Тебе можно доверять.
Роза скорчила гримасу и пожала плечами:
— Одно из моих немногих достоинств. Рада, что ты заметил. Это дает мне уверенность, что я еще не все профукала. Так что там у тебя на уме? Выкладывай.
— Я собираюсь использовать тебя.
— Это я уже поняла. Кого я должна сыграть, ангела или злодейку?
— В любом случае вреда тебе никакого не будет, — заверил я. — Обещаю, что после всего этого ты станешь немного богаче, чем сейчас.
Роза легонько прикусила розовую пухлую губку, потом подняла свои чудные глазки и поглядела на меня.
— А ты, Дог? Каким ты станешь после всего этого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60