— Что-то мне это не нравится.
— Ладно, у тебя есть монетка? — с усмешкой пробормотал спутник.
Эйдриен покачала головой.
— Тогда сама выбирай.
После недолгих раздумий она решила:
— Слушай, в вестибюле на первом этаже есть ведь пункт охраны, точно? И народу там всегда полно. Давай рискнем.
Она протянула руку и решительно нажала кнопку вызова лифта. Хотя когда пальцы коснулись металла, ее точно электричеством пронзило — так было страшно. Лифт остановился тремя этажами ниже, как раз на этаже Дюрана. Сердце Эйдриен екнуло, казалось, она с ума сойдет от ожидания. Наконец двери разъехались, и перед беглецами возник прыщавый подросток из службы доставки пиццы «Домино», сжимавший в руках саморазогревающуюся коробку. Шагнув в лифт, парнишка взглянул на Дюрана и прислонился к стене, досадливо качая головой:
— Доставил три пиццы — и получил монетку в пятьдесят центов. А столько нервов…
Глава 19
— Куда едем?
Престарелый джентльмен едва успел выйти из такси и ступить на парадную лестницу многоквартирного дома, где жил Дюран, как двое беглецов забились на заднее сиденье автомобиля. Будто это было не такси, а последний вертолет из Сайгона.
— В полицейский участок, — на одном дыхании проговорила Эйдриен.
Водитель взглянул на пассажиров в зеркало заднего вида и уточнил:
— Вам в какой?
— Все равно! — отрезала Эйдриен.
— Могу отвезти на Парк-роуд.
— Отлично, поехали! — поторопил Дюран.
— Заказ принят, — ответил водитель, взял планшетку и начал аккуратно записывать пункт назначения с таким видом, словно составлял формулу взрывчатого вещества. Затем взглянул на часы, заметил время и…
— Скорее! — взвизгнула пассажирка: в любую минуту из дверей мог вывалиться Медведь.
— Я должен вести отчетность, — настаивал водитель. — Иначе вы забудете.
Он отложил ручку и планшет в сторону, снял с крючка микрофон Си-би-радио и передал на гражданскую волну:
— Сорок первый на Коннектикут 2300, отправляюсь на 1400 Парк-роуд.
В ответ раздался статический треск в эфире. Водитель включил передачу, и скоро машина ехала на север по Коннектикут-авеню.
— Придется развернуться, — сообщил он. — Это займет всего минутку.
Но пассажирам было уже все равно: впервые за долгий час выдались минуты отдыха. Эйдриен развернулась на сиденье и внимательно посмотрела назад.
— Что там? — поинтересовался Дюран.
— Хочу проверить, нет ли хвоста, — вполголоса пробормотала она, явно не желая, чтобы ее услышал водитель — посреди бела дня эти слова звучали по-идиотски. Когда в поле зрения появилась полицейская машина, Эйдриен стала торопливо опускать стекло, намереваясь проголосовать, но возможность оказалась упущена. У экспресс-кафе «Бургер кинг», чуть севернее здания корпорации спутниковой связи «КОМСАТ», патрульные свернули на транзитную автостраду.
В этот момент водитель сделал первый из трех поворотов направо, выруливая обратно на Коннектикут-авеню. Теперь они ехали в противоположном направлении, и к тому времени полицейская машина окончательно скрылась из виду. Впрочем, это не имело особого значения: беглецы чувствовали себя в безопасности в такси, медленно ползущем по Коннектикут-авеню, мимо стильных жилых многоэтажек, к югу от Ван-Несс-центра.
Эйдриен сидела, вжавшись в кресло, точно пытаясь спрятаться от навалившихся внезапно проблем. С одной стороны вставал настоящий мир, где люди ведут обыденную жизнь: бегают трусцой, ходят по магазинам и выгуливают собак; мимо проезжают машины с шутливыми лозунгами на бамперах и юмористическими наклейками на окнах — а с другой… Два мертвеца лежали на полу в квартире Дюрана, и она сама ехала в такси с психопатом, только что спасшим ее от смерти.
Девушка покачала головой и застонала от боли. Дюран повернулся к ней с озадаченным, полным сочувствия лицом.
— Я все никак не могу забыть про то, что случилось с Эдди и с тем другим, — сказала она. — Слушай, давай просто остановимся у таксофона и позвоним по 911.
Услышав цифры, водитель взглянул в зеркало заднего вида. Не раздумывая, Дюран подался вперед и задвинул пластиковую панель, разделяющую передние и задние сиденья. Затем он повернулся к спутнице. Эйдриен била дрожь, и психиатр поинтересовался, все ли с ней в порядке.
Девушка кивнула, Дюран взял ее руку в свои ладони, удивляясь, как холодна ее кожа.
— Точно? — спросил психотерапевт.
Та кивнула и выдернула руку.
— Кстати, а что там за проблема с папкой?
Дюран выглядел озадаченно.
— С какой папкой?
— Папкой с историей болезни моей сестры. Хватит придуриваться: у тебя всего две папки! Что там за проблема? Почему в ней ничего не было? Ты что, хотел меня одурачить?
Он покачал головой и беспомощно развел руками:
— Никого я не хотел дурачить. Сам не понимаю, как так вышло.
— Бред какой-то! Ладно, сколько вообще у тебя пациентов?
Дюран отвел взгляд — ему не нравились все эти разговоры. От таких тем он начинал задыхаться.
— Сколько? — не отступалась Эйдриен.
— Двое, — ответил врач.
— Двое? Невероятно. Всего два человека?
Он посмотрел в сторону, избегая враждебного взгляда собеседницы, и покачал головой, не в силах ничего сказать. Дюран неподвижно сидел и тяжело дышал, будто ждал, что ему вот-вот подадут кислородную маску.
Эйдриен не унималась:
— Похоже, ты не понимаешь.
— О чем ты?
— В твоей истории вообще ничего не вяжется. Ничего! Слушай, ты даже не тот, кем себя считаешь. Господи! — Дюран хотел ответить, но она перебила: — Два клиента? Это что угодно, только не практика. Это хобби, халтура.
Дюран нахмурился, а затем улыбнулся, будто вспомнил нечто важное, и со знанием дела проговорил:
— Два пациента — это нормально. Два клиента — то, что надо.
Ее челюсть отвисла от его внезапной радости и произнесенных им слов. Эйдриен откинула голову на кресло и пробормотала:
— Он не в своем уме.
Полицейский детектив оказался белым, чуть за тридцать, с блестящими голубыми глазами и собранной в пучок копной черных, с проседью, волос. В ухе поблескивала золотая серьга, а предплечья покрывали полинезийские татуировки. Фунтов двадцать ему, пожалуй, не помешало бы сбросить. Коп был одет в серые тренировочные и футболку, с которой смотрела морда питбуля и красовалась надпись: «Будь собакой».
Его звали Фриман Петреску. Эйдриен с Дюраном сидели в приемной — комнате, освещенной флуоресцентными лампами, где сильно пахло каким-то средством от насекомых. Перед полицейским стоял треснутый с одного боку ноутбук, на котором кто-то наклеил переводную картинку: мультяшный герой-полицейский Йосемит Сэм с парой пистолетов. Полицейский задавал вопросы и тут же аккуратно набирал ответы на клавиатуре.
— Прежде вы никогда не встречали этих людей?
Эйдриен покачала головой:
— Никогда.
Коп взглянул на Дюрана, похоже, терявшегося в раздумьях.
— А вы?
— Точно не помню.
Спутница удивленно взглянула на него, а следователь прекратил печатать.
— То есть как?
— Я не уверен, может, мне показалось… Но тот крупный мне вроде бы знаком.
— Как это?
— Не знаю… Кажется, я где-то его видел.
— Хорошо. А где именно?
— Не знаю, — ответил Дюран. — Точно не помню.
— Хо-ро-шо, — проговорил Петреску и принялся усердно печатать: «Возможно, где-то видел». — Все верно?
Тот кивнул.
— Вас называют «Док»? — уточнил детектив.
— Да, иногда.
— Это означает, что вы психиатр?
Дюран покачал головой:
— Не совсем: я клинический психолог.
— Ага, только в его воображении, — вмешалась Эйдриен, скрестив руки на груди. — У мистера Дюрана нет лицензии, и он ничего не оканчивал.
Дюран устало вздохнул, а Петреску перевел взгляд с одного свидетеля на другого: через это они уже проходили.
— Спросите, сколько у него пациентов.
— А чего мы этим добьемся? — поинтересовался детектив.
— Просто спросите!
Петреску взглянул на собеседника и пожал плечами:
— Ну, так сколько у вас пациентов?
— Два.
Детектив переварил ответ, точно некое экзотическое блюдо, которое он собирался одобрить, и обратился к Эйдриен:
— Итак, у мистера Дюрана два клиента. Голова от них кругом не идет, Док? — В ответ на испепеляющий взгляд Эйдриен Петреску отмахнулся: — Я знаю, что вы хотите сказать. Но взгляните на ситуацию и с моей точки зрения: у нас уже имеется одна ваша жалоба на доктора Дюрана…
— Никакой он не доктор.
— Да, и поэтому, насколько я понимаю, вы с ним судитесь! Только сейчас давайте не будем касаться гражданского иска. Вы пришли сюда потому, что на ваших глазах произошло убийство. Остальное — совсем из другой оперы. Поэтому предлагаю вернуться к…
Эйдриен заскрипела зубами и возвела взгляд к потолку.
— Вам не кажется, что одно имеет отношение к другому?
Петреску проигнорировал замечание и продолжил допрос:
— Вы упомянули, что здоровяк выстрелил в напарника.
— Да, выстрелил, чтобы добраться до мистера Бониллы, — подтвердил Дюран.
— Значит, вы хотите сказать, что он промахнулся?
— Нет, он не промахнулся… — начала Эйдриен, и Дюран перехватил инициативу:
— Мистер Бонилла загородился коротышкой, как щитом. Понимаете, он хотел, чтобы громила опустил оружие.
— А тот вместо этого застрелил своего напарника?
— Он просто хотел убить мистеру Бониллу, — объяснил Дюран.
— Вы тоже так считаете? — спросил коп свидетельницу.
— Да, — подтвердила та. — Теперь отвезете нас на место преступления?
Следователь покачал головой:
— Нет необходимости: ребята из отдела убийств выехали туда час назад. Подождем их и послушаем, что скажут.
Детектив продолжал задавать вопросы о том, что видели Эйдриен с Дюраном.
— И вы говорите, тот человек приставил пистолет к вашей голове?
Дюран кивнул.
— Но потом он передумал и ударил вас пистолетом?
— Верно, — подтвердил тот и указал на синяк на лбу.
— Значит, он не собирался вас убивать, — решил Петреску. — А вас? — продолжил он, обращаясь к Эйдриен.
— А меня — да, — ответила она. — И Эдди.
— Да, вы уже говорили об этом. Но почему? Что было у него на уме?
— Понятия не имею, — сказала Эйдриен.
— Он ничего не сказал?
Эйдриен покачала головой, но затем, что-то вспомнив, проговорила:
— Хотя…
— Что? — поинтересовался коп.
— Он сказал: «Тебе не будет больно».
— «Тебе не будет больно», — повторил вслух полицейский, занося фразу в отчет. — Что «не будет больно»?
— Получить пулю в лоб! — ответила та. — Думаю, он пытался меня утешить.
Петреску передернул плечами.
— Тоже мне юморист, — пробормотал он и стал печатать дальше.
В кабинет заглянул смуглый человек с прилизанными черными волосами. Мельком взглянув на свидетелей, он попросил Петреску выйти на минутку.
— Ну вот, теперь все выяснится, — сказал Петреску и поднялся. — Я на минутку.
Оба свидетеля сидели молча, а Эйдриен нервно постукивала ногой. Наконец вернулся детектив, аккуратно прикрыл за собой дверь и уселся в кресло. Тяжело вздохнув, он выключил компьютер и, потирая руки, повернулся к посетителям.
Эйдриен была потрясена.
— Вы не сохранили файл, — сказала она.
Дюран покачал головой и пробормотал:
— Невероятно.
Петреску небрежно отмахнулся.
— Это был детектив Виллареаль, — сообщил коп. — Он только что вернулся из вашей квартиры.
Эйдриен выжидающе посмотрела на него.
— А Эдди…
— Детектив сейчас составляет отчет. Прокурор использует его в качестве основания для возбуждения против вас уголовного дела. Я бы предложил вам…
— Что? — воскликнула Эйдриен.
— В чем нас обвиняют?
Петреску умоляюще поднял руку.
— Насколько я могу судить, не исключено, что в вашем случае имеют место смягчающие обстоятельства. Возможно, вы двое просто нуждаетесь в психиатрической помощи, — предположил он, переводя взгляд с ошарашенной Эйдриен на потрясенного Дюрана и обратно. — Подача ложного заявления считается уголовно наказуемым правонарушением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80