Незнакомка перевела настороженный взгляд за спину собеседницы и уставилась на Макбрайда. Гостья еще раз кивнула и, жестикулируя, что-то принялась объяснять: глаза горели, и время от времени на ее оживленном лице проскальзывала белозубая улыбка. Наконец Эйдриен развернулась и, плавно вскинув руку в прощальном жесте, спустилась по ступеням. Дверь закрылась.
— Что произошло? — спросила она.
— Пошли отсюда! — отрезал Макбрайд.
Ему не терпелось узнать — в Институте ли Опдаал. Теперь Льюис почти жаждал его смерти — но только не в присутствии Эйдриен. Макбрайд взял ее под руку и торопливо направился к трамвайной остановке, и лишь когда они оказались под навесом из оргстекла, решился спросить:
— Он там?
Эйдриен нахмурилась и проигнорировала вопрос.
— Как ты взвинчен.
— Он там?
— Успокойся. Что с тобой?
— Мне тяжело дались последние четверть часа, — саркастично заметил Лью.
Эйдриен состроила рожицу и ответила:
— Его там нет.
— Он вернется? — не теряя надежды, спросил Макбрайд.
— Не раньше вторника.
Услышав это, Льюис не смог скрыть разочарования, и Эйдриен лукаво проговорила:
— Зато я выяснила, где он. Он в клинике, в Шпице.
Макбрайд кивнул, и в это время подошел трамвай.
— Так что? — спросила Эйдриен.
— О чем ты? — не понял он.
— Сколько километров до Шпица?
Глава 40
До Шпица было всего семьдесят километров по горной трассе. Вокруг расстилался восхитительный пейзаж: вечнозеленые леса, укутанные снежными шапками, под свинцовым небом высилась ледяная громада Альп. Добирались до города во взятом напрокат «БМВ», и хотя казалось, что до Шпица недалеко, на дорогу ушло три часа. В город Эйдриен и Макбрайд прибыли уже после заката.
Однако даже в темноте становилось ясно, в какое необыкновенное место они попали: замок над озером, изящная пристань и вид на Юнгфрау. По склонам вились узкие улочки, и пришлось дважды остановиться, чтобы спросить дорогу: один раз у гостиницы, а потом у ресторана, специализирующегося на блюдах из диких свиней. Путники решили снять номер в отеле «Бельведер», который находился в жилом районе, соседствующем с пристанью для яхт. Эйдриен с Макбрайдом выбрали это заведение в позаимствованном из «Флориды» путеводителе, оставив соображения экономии в пользу близкого расположения отеля к клинике Прудхомма. Если верить нумерации домов, отель находился всего в квартале от клиники, на той же стороне улицы — и даже, как очень скоро выяснилось, гораздо ближе. Здания располагались рядом: одно представляло собой особняк в стиле французского «Beaux Arts» девятнадцатого столетия, с куполами и шпилями; другое — крепость из цементных монолитов, серое строгое здание, выдержанное в духе минимализма. Клиника.
— Давай-ка посмотрим на их охрану, — предложил Макбрайд и свернул на подъездную аллею соседствующего с отелем серого здания. Под шинами захрустел гравий — знакомый, наводящий на недобрые воспоминания звук.
При появлении нежданных гостей двор залило ярким светом, и в дверях появился какой-то человек.
— Неплохо, — заключил Макбрайд, разворачиваясь. Выехал на улицу и свернул к отелю, на асфальтированную площадку для машин.
— Нас заметили! — воскликнула Эйдриен.
Льюис припарковался и покачал головой.
— Пусть думают, что мы ошиблись поворотом.
Скоро молодая пара уже устроилась в номере 252 с видом на озеро: на фоне темного ночного неба белыми призраками светились ледяные силуэты гор. Эйдриен села на большую удобную кровать и залюбовалась обстановкой. Макбрайд стоял у окна и как завороженный рассматривал огни на противоположной стороне озера.
— Давай пообедаем, — предложил он, и Эйдриен с готовностью согласилась.
Спустившись в вестибюль гостиницы, они остановились у столика администратора, чтобы занести гигантских размеров ключ от своего номера и навести кое-какие справки.
— Позвольте поинтересоваться, — обратился Макбрайд к стильно одетой женщине за стойкой, — то здание по соседству, это что — больница?
— Клиника Прудхомма? Да, там лечатся совсем молодые люди.
— А что с ними? — спросила Эйдриен.
Женщина пожала плечами:
— По-моему, что-то с пищеварением: там все очень худенькие.
— Вы хотите сказать, они страдают анорексией? — предположил Льюис.
— Да. И еще там те, у кого проблемы с наркотиками. Надеюсь, вас это не пугает?
Собеседник покачал головой:
— Нет, нисколько. Уверен, в клинике отличная охрана.
— Вне всякого сомнения. Руководство строго следит за тем, чтобы никому не причинить беспокойства. Хороший сосед — если вас не отталкивает его архитектура.
Макбрайд заверил администратора, что они ничего не имеют против такого соседства, и вместе с Эйдриен направился в четырехзвездочный ресторан отеля. И хотя они оба почувствовали, что одеты не по уровню заведения, администратор зала тактично не заметила обыденности их наряда и проводила гостей к столику с видом на озеро.
— Вы остановились в гостинице? — спросила она, протянув каждому меню.
— Да.
Хозяйка зала улыбнулась:
— Тогда обслуживание за счет отеля. Приятного отдыха.
Затем она зажгла свечу и ненадолго задержалась перед столиком, словно любуясь белой накрахмаленной скатертью и начищенным до блеска столовым серебром.
— Не желаете ли выпить приветственный бокал швейцарского вина?
Макбрайд и Эйдриен переглянулись.
— С удовольствием, — ответил Лью.
Хозяйка вернулась мгновение спустя.
— Вино называется «Фьюдан», — сказала она, расставляя перед молодыми людьми бокалы. — Думаю, оно вам понравится: очень освежает. Теперь могу ли я вам порекомендовать что-нибудь из блюд? Рыба в озере… — она сложила пальцы в щепотку и поцеловала их, — отменная.
Вскоре подали первое. Суп-пюре, дымящийся и аппетитный, с кусочками грибов и ветчины. Затем принесли рыбу в компании крошечных белых картофелин и целое блюдо спаржи, которое они с удовольствием съели под бутылочку охлажденного «Мускаде». Влюбленные пришли к единому мнению: этот обед — лучший из того, что им когда-либо доводилось пробовать. Они еще долго не выходили из-за стола, завершая трапезу коньяком и эспрессо.
Когда официант удалился, Льюис поднял бокал:
— За нас.
Эйдриен выдавила несмелую улыбочку, протянула свой бокал, и они, чокнувшись, пригубили коньяк.
— Жаль, что все не по-настоящему, — подумала вслух Эйдриен, подразумевая их совместный ужин и вечер в изысканном отеле. — Обидно, что мы здесь не просто вдвоем. — Она опустила глаза, будто рассматривая скатерть.
— Ну что ты. Все по-настоящему, и мы здесь действительно вдвоем.
— Мне постоянно хочется сказать: «Давай уедем куда-нибудь, забудем обо всем». В Индонезию, на Мадагаскар — исчезнем. Может быть, ничего не случится, может, не будет никакого «Иерихона». И нас даже не будут преследовать. Так хочется надеяться… — Она подняла взгляд к потолку и прижала бокал к щеке: в ее глазах заблестели слезы.
— Эйдриен…
— И какие у нас шансы, что задуманное удастся? План-то, положа руку на сердце… Это даже и планом-то назвать трудно.
— План хороший, — заверил ее собеседник, словно пытаясь защитить собственную правоту. — Он… — Лью не хотел употреблять слово «простой», — тонкий.
Эйдриен странно посмотрела на него и пригубила напиток.
«Если уж быть до конца откровенным, — рассуждал про себя Льюис, — план не простой и не тонкий. Он базовый». Его проработали в номере, хотя заняло это всего минуту — столько потребовалось, чтобы рассмотреть все до мельчайших деталей. Состоял план в следующем: Эйдриен останется ждать Макбрайда в отеле, а он тем временем проникнет в клинику под видом рабочего, который принес карниз для кабинета директора. Попросив воспользоваться телефоном, он позвонит Опдаалу и назовется своим настоящим именем. Сообщит, что в Швейцарии и хочет расквитаться. При этом известии охрана выйдет из укрытия и рассыплется по периметру клиники, справедливо полагая, что угроза исходит извне. В образовавшейся панике Макбрайд проберется в кабинет директора и приставит к его голове дробовик. Если все пойдет по плану, то он позвонит сначала в полицию, а потом и Эйдриен. Если же Эйдриен не получит от него известий в течение часа, — она должна будет обратиться к властям, рассказать все, что знает, и попросить защиты.
— Очень похоже на уличный разбой, — заметила Эйдриен. — Не столько план, сколько руководство к действию.
Собеседник не стал спорить:
— Да, только другого у меня нет.
Она провела пальцем по краю бокала. Зазвучала чистая, точно удар колокола, нота, настолько громкая, что Эйдриен тут же хлопнула по хрусталю ладонью и с виноватой улыбкой огляделась по сторонам.
— Понимаю.
— И что?
Оба надолго замолчали, и Эйдриен первой прервала затянувшуюся паузу:
— Пойдем наверх.
«Полярные медведи».
Каждый год в марте в колледже Боудена команда из самых отчаянных представителей студенчества выезжала на Попэм-Бич. Пестрый караван «саабов», джипов и всякого «утиля» петлял по зимнему пейзажу. Добравшись до берега, сорвиголовы разжигали огромный костер, хлопали по стопке «Ягермайстера» и бросались в ледяную белую пену прибоя. Так они отдавали своеобразную дань талисману колледжа, Полярному медведю. И еще, как кто-то выразился, это был способ «послать зиму ко всем чертям» — быстро и без долгих раздумий.
Именно так Макбрайд и покрыл короткое расстояние между «Бельведером» и клиникой Прудхомма — очень быстро. Спринтерским шагом он метнулся в снежную бурю и помчался прямо к подъездной асфальтированной площадке, что вела к клинике. Мгновение — и он уже у двойных дверей с хромированной табличкой, гласящей:
ПРУДХОММ
Макбрайд, отряхивая снег с военной куртки и похлопывая беретом по штанинам, приблизился к парадному входу, и автоматические двери разъехались, открыв взгляду приемную зону под стеклянной крышей.
В вестибюле клиники дополнительные углы и минимум обстановки создавали впечатление простора: красные кожаные кресла на хвойных полах стояли без покрытия да висела скромная семейка драгоценных персидских ковриков. Макбрайд шагнул в помещение, сжимая в руках длинную коричневую коробку, и с улыбкой осмотрелся: направо вел какой-то коридор, куда выходили двери туалетных комнат и в ряд стояли три телефона.
Блестящие, исполненные со швейцарской тщательностью цилиндры телефонных будок из нержавеющей стали отгораживали звонящего от остального мира и отдаленно напоминали посадочный модуль космического корабля. При виде их Макбрайд оживился.
За округлой конторкой из полированного хрома сидела сурового вида блондинка в розовой форме. Заметив человека в синих джинсах, берете и с коробкой карнизов в руках, она приняла его за рабочего или разносчика — как тот и надеялся.
— Bitte?[56]
С беззаботной мальчишеской улыбкой Макбрайд подошел к конторке и, склонившись к блондинке, указал на коробку.
— F?r Herr Doktor Opdaal[57], — сказал он по-немецки.
— Можете оставить здесь, — ответила та. — Я позабочусь, чтобы все передали по назначению.
— Спасибо. Вы не возражаете, если я воспользуюсь телефоном? — Макбрайд кивнул в сторону футуристических будок. — Меня просили отзвониться по прибытии.
Блондинка ничего не ответила. Затем на лице ее промелькнула озабоченность, и она улыбнулась.
— Как вам угодно, — ответила женщина, оканчивая разговор щелчком пальцев.
Льюис взглянул на часы и направился к телефонам: 10.35. Он проснулся рано, еще на рассвете, но заставил себя дождаться часа, в который клиника наполнится жизнью: доставки, посетители, планерки, сеансы с пациентами. Как предположил Макбрайд, в такое время никто не станет ожидать налета.
Кроме короткого коридора, ведущего к общественным телефонам и туалетам, он заметил еще два ответвления, выходящие в приемный зал. Одно из них вело к лифтам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Что произошло? — спросила она.
— Пошли отсюда! — отрезал Макбрайд.
Ему не терпелось узнать — в Институте ли Опдаал. Теперь Льюис почти жаждал его смерти — но только не в присутствии Эйдриен. Макбрайд взял ее под руку и торопливо направился к трамвайной остановке, и лишь когда они оказались под навесом из оргстекла, решился спросить:
— Он там?
Эйдриен нахмурилась и проигнорировала вопрос.
— Как ты взвинчен.
— Он там?
— Успокойся. Что с тобой?
— Мне тяжело дались последние четверть часа, — саркастично заметил Лью.
Эйдриен состроила рожицу и ответила:
— Его там нет.
— Он вернется? — не теряя надежды, спросил Макбрайд.
— Не раньше вторника.
Услышав это, Льюис не смог скрыть разочарования, и Эйдриен лукаво проговорила:
— Зато я выяснила, где он. Он в клинике, в Шпице.
Макбрайд кивнул, и в это время подошел трамвай.
— Так что? — спросила Эйдриен.
— О чем ты? — не понял он.
— Сколько километров до Шпица?
Глава 40
До Шпица было всего семьдесят километров по горной трассе. Вокруг расстилался восхитительный пейзаж: вечнозеленые леса, укутанные снежными шапками, под свинцовым небом высилась ледяная громада Альп. Добирались до города во взятом напрокат «БМВ», и хотя казалось, что до Шпица недалеко, на дорогу ушло три часа. В город Эйдриен и Макбрайд прибыли уже после заката.
Однако даже в темноте становилось ясно, в какое необыкновенное место они попали: замок над озером, изящная пристань и вид на Юнгфрау. По склонам вились узкие улочки, и пришлось дважды остановиться, чтобы спросить дорогу: один раз у гостиницы, а потом у ресторана, специализирующегося на блюдах из диких свиней. Путники решили снять номер в отеле «Бельведер», который находился в жилом районе, соседствующем с пристанью для яхт. Эйдриен с Макбрайдом выбрали это заведение в позаимствованном из «Флориды» путеводителе, оставив соображения экономии в пользу близкого расположения отеля к клинике Прудхомма. Если верить нумерации домов, отель находился всего в квартале от клиники, на той же стороне улицы — и даже, как очень скоро выяснилось, гораздо ближе. Здания располагались рядом: одно представляло собой особняк в стиле французского «Beaux Arts» девятнадцатого столетия, с куполами и шпилями; другое — крепость из цементных монолитов, серое строгое здание, выдержанное в духе минимализма. Клиника.
— Давай-ка посмотрим на их охрану, — предложил Макбрайд и свернул на подъездную аллею соседствующего с отелем серого здания. Под шинами захрустел гравий — знакомый, наводящий на недобрые воспоминания звук.
При появлении нежданных гостей двор залило ярким светом, и в дверях появился какой-то человек.
— Неплохо, — заключил Макбрайд, разворачиваясь. Выехал на улицу и свернул к отелю, на асфальтированную площадку для машин.
— Нас заметили! — воскликнула Эйдриен.
Льюис припарковался и покачал головой.
— Пусть думают, что мы ошиблись поворотом.
Скоро молодая пара уже устроилась в номере 252 с видом на озеро: на фоне темного ночного неба белыми призраками светились ледяные силуэты гор. Эйдриен села на большую удобную кровать и залюбовалась обстановкой. Макбрайд стоял у окна и как завороженный рассматривал огни на противоположной стороне озера.
— Давай пообедаем, — предложил он, и Эйдриен с готовностью согласилась.
Спустившись в вестибюль гостиницы, они остановились у столика администратора, чтобы занести гигантских размеров ключ от своего номера и навести кое-какие справки.
— Позвольте поинтересоваться, — обратился Макбрайд к стильно одетой женщине за стойкой, — то здание по соседству, это что — больница?
— Клиника Прудхомма? Да, там лечатся совсем молодые люди.
— А что с ними? — спросила Эйдриен.
Женщина пожала плечами:
— По-моему, что-то с пищеварением: там все очень худенькие.
— Вы хотите сказать, они страдают анорексией? — предположил Льюис.
— Да. И еще там те, у кого проблемы с наркотиками. Надеюсь, вас это не пугает?
Собеседник покачал головой:
— Нет, нисколько. Уверен, в клинике отличная охрана.
— Вне всякого сомнения. Руководство строго следит за тем, чтобы никому не причинить беспокойства. Хороший сосед — если вас не отталкивает его архитектура.
Макбрайд заверил администратора, что они ничего не имеют против такого соседства, и вместе с Эйдриен направился в четырехзвездочный ресторан отеля. И хотя они оба почувствовали, что одеты не по уровню заведения, администратор зала тактично не заметила обыденности их наряда и проводила гостей к столику с видом на озеро.
— Вы остановились в гостинице? — спросила она, протянув каждому меню.
— Да.
Хозяйка зала улыбнулась:
— Тогда обслуживание за счет отеля. Приятного отдыха.
Затем она зажгла свечу и ненадолго задержалась перед столиком, словно любуясь белой накрахмаленной скатертью и начищенным до блеска столовым серебром.
— Не желаете ли выпить приветственный бокал швейцарского вина?
Макбрайд и Эйдриен переглянулись.
— С удовольствием, — ответил Лью.
Хозяйка вернулась мгновение спустя.
— Вино называется «Фьюдан», — сказала она, расставляя перед молодыми людьми бокалы. — Думаю, оно вам понравится: очень освежает. Теперь могу ли я вам порекомендовать что-нибудь из блюд? Рыба в озере… — она сложила пальцы в щепотку и поцеловала их, — отменная.
Вскоре подали первое. Суп-пюре, дымящийся и аппетитный, с кусочками грибов и ветчины. Затем принесли рыбу в компании крошечных белых картофелин и целое блюдо спаржи, которое они с удовольствием съели под бутылочку охлажденного «Мускаде». Влюбленные пришли к единому мнению: этот обед — лучший из того, что им когда-либо доводилось пробовать. Они еще долго не выходили из-за стола, завершая трапезу коньяком и эспрессо.
Когда официант удалился, Льюис поднял бокал:
— За нас.
Эйдриен выдавила несмелую улыбочку, протянула свой бокал, и они, чокнувшись, пригубили коньяк.
— Жаль, что все не по-настоящему, — подумала вслух Эйдриен, подразумевая их совместный ужин и вечер в изысканном отеле. — Обидно, что мы здесь не просто вдвоем. — Она опустила глаза, будто рассматривая скатерть.
— Ну что ты. Все по-настоящему, и мы здесь действительно вдвоем.
— Мне постоянно хочется сказать: «Давай уедем куда-нибудь, забудем обо всем». В Индонезию, на Мадагаскар — исчезнем. Может быть, ничего не случится, может, не будет никакого «Иерихона». И нас даже не будут преследовать. Так хочется надеяться… — Она подняла взгляд к потолку и прижала бокал к щеке: в ее глазах заблестели слезы.
— Эйдриен…
— И какие у нас шансы, что задуманное удастся? План-то, положа руку на сердце… Это даже и планом-то назвать трудно.
— План хороший, — заверил ее собеседник, словно пытаясь защитить собственную правоту. — Он… — Лью не хотел употреблять слово «простой», — тонкий.
Эйдриен странно посмотрела на него и пригубила напиток.
«Если уж быть до конца откровенным, — рассуждал про себя Льюис, — план не простой и не тонкий. Он базовый». Его проработали в номере, хотя заняло это всего минуту — столько потребовалось, чтобы рассмотреть все до мельчайших деталей. Состоял план в следующем: Эйдриен останется ждать Макбрайда в отеле, а он тем временем проникнет в клинику под видом рабочего, который принес карниз для кабинета директора. Попросив воспользоваться телефоном, он позвонит Опдаалу и назовется своим настоящим именем. Сообщит, что в Швейцарии и хочет расквитаться. При этом известии охрана выйдет из укрытия и рассыплется по периметру клиники, справедливо полагая, что угроза исходит извне. В образовавшейся панике Макбрайд проберется в кабинет директора и приставит к его голове дробовик. Если все пойдет по плану, то он позвонит сначала в полицию, а потом и Эйдриен. Если же Эйдриен не получит от него известий в течение часа, — она должна будет обратиться к властям, рассказать все, что знает, и попросить защиты.
— Очень похоже на уличный разбой, — заметила Эйдриен. — Не столько план, сколько руководство к действию.
Собеседник не стал спорить:
— Да, только другого у меня нет.
Она провела пальцем по краю бокала. Зазвучала чистая, точно удар колокола, нота, настолько громкая, что Эйдриен тут же хлопнула по хрусталю ладонью и с виноватой улыбкой огляделась по сторонам.
— Понимаю.
— И что?
Оба надолго замолчали, и Эйдриен первой прервала затянувшуюся паузу:
— Пойдем наверх.
«Полярные медведи».
Каждый год в марте в колледже Боудена команда из самых отчаянных представителей студенчества выезжала на Попэм-Бич. Пестрый караван «саабов», джипов и всякого «утиля» петлял по зимнему пейзажу. Добравшись до берега, сорвиголовы разжигали огромный костер, хлопали по стопке «Ягермайстера» и бросались в ледяную белую пену прибоя. Так они отдавали своеобразную дань талисману колледжа, Полярному медведю. И еще, как кто-то выразился, это был способ «послать зиму ко всем чертям» — быстро и без долгих раздумий.
Именно так Макбрайд и покрыл короткое расстояние между «Бельведером» и клиникой Прудхомма — очень быстро. Спринтерским шагом он метнулся в снежную бурю и помчался прямо к подъездной асфальтированной площадке, что вела к клинике. Мгновение — и он уже у двойных дверей с хромированной табличкой, гласящей:
ПРУДХОММ
Макбрайд, отряхивая снег с военной куртки и похлопывая беретом по штанинам, приблизился к парадному входу, и автоматические двери разъехались, открыв взгляду приемную зону под стеклянной крышей.
В вестибюле клиники дополнительные углы и минимум обстановки создавали впечатление простора: красные кожаные кресла на хвойных полах стояли без покрытия да висела скромная семейка драгоценных персидских ковриков. Макбрайд шагнул в помещение, сжимая в руках длинную коричневую коробку, и с улыбкой осмотрелся: направо вел какой-то коридор, куда выходили двери туалетных комнат и в ряд стояли три телефона.
Блестящие, исполненные со швейцарской тщательностью цилиндры телефонных будок из нержавеющей стали отгораживали звонящего от остального мира и отдаленно напоминали посадочный модуль космического корабля. При виде их Макбрайд оживился.
За округлой конторкой из полированного хрома сидела сурового вида блондинка в розовой форме. Заметив человека в синих джинсах, берете и с коробкой карнизов в руках, она приняла его за рабочего или разносчика — как тот и надеялся.
— Bitte?[56]
С беззаботной мальчишеской улыбкой Макбрайд подошел к конторке и, склонившись к блондинке, указал на коробку.
— F?r Herr Doktor Opdaal[57], — сказал он по-немецки.
— Можете оставить здесь, — ответила та. — Я позабочусь, чтобы все передали по назначению.
— Спасибо. Вы не возражаете, если я воспользуюсь телефоном? — Макбрайд кивнул в сторону футуристических будок. — Меня просили отзвониться по прибытии.
Блондинка ничего не ответила. Затем на лице ее промелькнула озабоченность, и она улыбнулась.
— Как вам угодно, — ответила женщина, оканчивая разговор щелчком пальцев.
Льюис взглянул на часы и направился к телефонам: 10.35. Он проснулся рано, еще на рассвете, но заставил себя дождаться часа, в который клиника наполнится жизнью: доставки, посетители, планерки, сеансы с пациентами. Как предположил Макбрайд, в такое время никто не станет ожидать налета.
Кроме короткого коридора, ведущего к общественным телефонам и туалетам, он заметил еще два ответвления, выходящие в приемный зал. Одно из них вело к лифтам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80