– Мисс Петерсен, это мой кузен, Фрэнк Бэллард.
Фрэнк Бэллард слегка кивнул ей.
– Мне нужно поговорить с тобой, Йен.
– Конечно. Мы как раз собирались выпить пару коктейлей у бассейна. Составь нам компанию.
Фрэнк покачал головой.
– Наедине.
– Ладно. Тогда после ланча.
– Нет, у меня нет времени. Мне скоро надо будет попасть на самолет до Сиднея. Придется поговорить сейчас.
– Не обращайте на меня внимания, – сказала Лиз. – Я подожду тебя у бассейна, Йен. Пойдем, Виктор.
Она ушла, не дождавшись ответа.
Фрэнк спросил:
– Как насчет твоей комнаты?
– Хорошо.
Бэллард пошел впереди. Они шли молча. Закрыв дверь, Бэллард спросил:
– Что заставило тебя приехать из Австралии, Фрэнк?
Фрэнк заерзал.
– Ты сам знаешь, что. Какого дьявола ты выставил старого Кроуэлла таким идиотом вчера? Вчера он звонил мне, буквально плакался в телефон из-за этого.
Йен улыбнулся.
– Пытался узнать хотя бы долю истины.
Фрэнк и не подумал улыбнуться ему в ответ.
– Теперь послушай меня, Йен. Ты создаешь компании большие неприятности. Какой же ты, к черту, директор компании.
– Разве ты забыл, что именно Кроуэлл освободил меня от этой должности? Или я должен твои слова понимать как предложение снова вернуться к моим обязанностям?
– Ты непроходимый идиот! Тебя освободили от должности до тех пор, пока не закончится расследование. Если бы ты хоть немножко пошевелил мозгами и помалкивал, все было бы прекрасно, и через неделю ты бы уже работал снова. А сейчас я в этом не уверен. Ты так ухитрился облить грязью компанию, что вряд ли сможешь работать в ней снова.
Йен опустился на кровать.
– Если бы я помалкивал, моя песенка была бы спета, и ты это знаешь. Выбирая между мной и Петерсенами, компания вряд ли выбрала бы меня. Ты действительно считаешь, что мне надо было спокойно сидеть и ждать, пока вы не сделаете из меня отбивную?
– Это компания Бэллардов, – яростно сказал Фрэнк. – Мы заботимся о своих. Или у тебя нет никакого чувства семейной чести?
– Вы бы позаботились обо мне, как лиса заботится о кролике, – ответил Йен.
– Если ты так в самом деле считаешь, ты извини.
Фрэнк помахал указательным пальцем.
– Когда в понедельник расследование возобновится, тебе бы лучше помолчать. Достаточно этих обращений к заседателям, вроде тех, какие ты себе позволял в прошлый раз. Если ты обещаешь это выполнить, может быть, для тебя найдется какая-нибудь работа в концерне. Я сомневаюсь, что смогу тебе обеспечить директорство в Хукахоронуи, – мой босс явно против – но, все-таки смогу гарантировать тебе кое-какую работу.
– Спасибо, – с иронией ответил Бэллард. – Я просто подавлен твоей щедростью. Ты ведь знаешь, какого я мнения о концерне – я никогда не делал из этого секрета.
– Ради Бога! – взорвался Фрэнк. – Тебе известно, как мы сильны. Нам достаточно замолвить слово, и ты уже никогда не будешь работать в горнодобывающих компаниях. Послушай, тебе даже не надо ничего делать – только прекрати задавать свои идиотские вопросы перед публикой. Йен встал.
– Не дави на меня, Фрэнк, – предостерег он.
– Я еще даже не начал. Ради всего святого, будь разумным, Йен. Ты знаешь, насколько упала цена акций компании со вчерашнего дня? Вся эта газетная шумиха делает свое дело даже в Лондоне. Наши убытки растут.
– У меня просто сердце кровью обливается.
– Тебе известно, что мы готовим новый выпуск акций Хукахоронуи. Как ты думаешь, какие у нас будут шансы, если ты будешь и дальше выставлять председателя правления полным идиотом?
– К идиотизму Кроуэлла я никакого отношения не имею – он от рождения такой. Поэтому-то вы его и держите на этой должности – чтобы он плясал под вашу дудку. Вам бы лучше избавиться от Кроуэлла, а не от меня.
– Ты невыносим, – с отвращением сказал Фрэнк. – Мы вовсе не избавляемся от тебя.
– Нет, – согласился Йен. – У меня свой образ жизни, и я решаю за себя сам. Меня не так-то просто шантажировать, Фрэнк, и твоя игра скоро заведет тебя слишком далеко.
Фрэнк поднял голову и спросил резко:
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе известен состав Комиссии по расследованию? Там есть Гаррисон, председатель, двое его помощников, оба специалисты в своей области. Роландсон изучает снег, а Фрэнч работает в Управлении шахтами. Пока он сказал немного.
– Ну так что?
– Если будешь напирать на меня, то я начну задавать вопросы о состоянии этой шахты, и к тому времени, когда я закончу, Фрэнч успеет написать такой доклад, что у тебя волосы станут дыбом – доклад, который явно не понравится вашим акционерам. Вот тогда вы увидите, что на самом деле случится с ценой ваших акций.
– Ты и впрямь имеешь на нас зуб. Но почему, Йен?
– И ты еще спрашиваешь, после того, что сделал? Мне не нравится, когда мной управляют, Фрэнк. Я не люблю, когда мной помыкают. Я не Кроуэлл. И вот еще что: за день до моего увольнения – и давай называть вещи своими именами, Фрэнк, хватит чепухи о временном отстранении от должности – я видел результаты последних проб. Богатые образцы, Фрэнк, старина, очень богатые образцы. Но не можешь ли ты сказать, почему об этих результатах не сообщили акционерам?
– Не твое собачье дело.
– Может быть, и мое, если бы я собирался купить какие-нибудь акции. Сейчас уже не собираюсь, разумеется. Эта шахта сделает кому-то состояние, но вы собираетесь устроить так, что вряд ли обычным акционерам что-то перепадет.
– Никто ничего не будет делать, если ты снова встанешь в позу и начнешь задавать свои дурацкие вопросы про защиту от обвалов, – мрачно заметил Фрэнк. – Боже мой, ты представляешь, во что нам это обойдется, если это чертового расследование пойдет не в том направлении?
Йен уставился на него.
– Как не в том направлении? Так вы не собираетесь строить защиту от обвалов?
– Черт возьми, да обвалы случаются тут только каждые тридцать лет или около того. К тому времени, как произойдет следующий, в шахте ничего не останется.
Йен глубоко вздохнул.
– Нельзя быть таким кретином! Это было, когда на западном склоне еще росли деревья. Теперь, когда их нет, обвал может произойти после любого сильного снегопада.
– Ладно.
Фрэнк нетерпеливо постучал ладонью.
– Мы снова посадим там деревья. Это обойдется дешевле, чем колышки для снега, на которых настаивает твой дружок Макгилл.
– Фрэнк, ты представляешь себе, сколько времени должно пройти, прежде чем вырастет дерево? Я думал, ты просто не понимаешь, в чем дело, но теперь я знаю, насколько ты жаден.
Голос Бэлларда звучал строго.
– Я предлагаю закончить нашу беседу.
Он подошел к двери и настежь раскрыл ее.
Фрэнк медлил.
– Подумай еще раз, Йен.
Йен резко покачал головой.
– Вон!
Фрэнк пошел к двери.
– Ты пожалеешь об этом.
– Как поживает дядюшка Стив?
– Ему явно не понравится ответ, с которым я появлюсь у него в Сиднее.
– Ему надо было приехать самому, а не посылать такого тупицу для этой грязной работы. Он слишком интеллигентен для того, чтобы действовать угрозами, насколько я его знаю, он предпочитает взятки. Передай ему от меня, что и это бы не сработало. Может быть, это поможет тебе сохранить шкуру.
Уже выйдя за дверь, Фрэнк обернулся.
– С тобой все кончено, Йен. Надеюсь, ты это понял.
Йен захлопнул дверь перед его носом.
Когда он вез Лиз назад в сторону госпиталя, чтобы подкинуть ее до машины, он сказал:
– Извини за дурацкий завтрак, Лиз. Мне слишком о многом надо подумать.
– В самом деле, ты был немного печален, – согласилась она. – Что случилось? Что-нибудь с родными? Ты был таким веселым, пока не увидел кузена.
Он ответил не сразу, сперва свернул с шоссе и припарковался у обочины. Он повернулся к ней и сказал:
– Похоже, у нас обоих одни и те же неприятности. Когда ты думаешь поехать в Англию, Лиз?
– О столь далеком будущем я пока не думала.
– Я поеду туда, как только закончится расследование. Почему бы тебе не поехать со мной?
– Боже! – воскликнула она. – Чарли с ума сойдет. Это что-то вроде предложения, Йен?
Она улыбнулась.
– Или я поеду как твоя любовница?
– Это зависит от тебя. У тебя есть выбор.
Лиз засмеялась.
– В пьесе Шекспира об этом не сказано. Я понимаю, что мы с тобой как Монтекки и Капулетти, но Ромео никогда не делал такого предложения.
Она положила свою руку на его.
– Ты мне нравишься, Йен, но я не уверена, что люблю тебя.
– В том-то и дело, – ответил он. – Мы не слишком долго знаем друг друга. Всего два или три дня в Хука до катастрофы и неделя здесь. Любовь вряд ли расцветает в таких условиях, особенно под присмотром твоего братца Чарли.
– Разве ты не веришь в любовь с первого взгляда?
– Я-то верю, – ответил Бэллард. – А ты, очевидно, нет. Все началось в тот вечер, во время танца. Слушай, Лиз: когда я сяду в самолет, то уже не вернусь в Новую Зеландию. Мне не по себе от мысли, что я больше тебя не увижу. Может быть, ты меня не любишь, но было бы прекрасно, если бы дала шанс нам обоим.
– Не знаю, – сказала она.
– Почему?
Она рассеянно смотрела через лобовое стекло. Потом сказала:
– Если я действительно отправлюсь с тобой в Англию, хотя пока я не решила, но учти... Я сама себе хозяйка, Йен; и очень скрытная женщина. Этого Чарли никогда не мог понять. Поэтому если я поеду, это будет мой собственный выбор, и если через какое-то время уйду от тебя, то опять же по своему выбору. Ты меня понимаешь?
Он кивнул:
– Понимаю.
– Хочу тебе сказать вот что. Эрик в принципе против Бэллардов – не только против тебя. А Чарли совершенно определенно настроен против тебя. Понимаешь, мне было только два года, когда умер Алек; я не знала его – даже не помню. Тогда тебе было двенадцать, сейчас – тридцать пять. Двенадцатилетний и тридцатипятилетний – два разных человека, которых нельзя путать друг с другом, как это делает Чарли. Я не знаю, кто прав, а кто виноват в гибели Алека, и не хочу знать. Я поеду в Англию с мужчиной, не с мальчиком.
– Спасибо, – сказал Бэллард. – Спасибо, Лиз.
– Я еще не сказала, что еду с тобой, – предупредила она. – Мне надо подумать.
17
Бэллард высадил Лиз у госпиталя и пошел в Штаб Глубокой Заморозки. Он не нашел Макгилла в офисе, но в конце концов догнал его в клубе офицеров, куда тот зашел за какими-то покупками. Бэллард сказал:
– Я решил сперва заехать за тобой. У старика Стеннинга долгий полет, и он приедет уставшим, поэтому я подумал, что не стоит заставлять его ждать.
– Конечно, – ответил Макгилл. – Я уже готов. Когда он прилетает?
– Через пятнадцать минут, если не опоздает самолет.
Через две минуты они уже были в аэропорту Хэрвуд и стояли в зале ожидания, встречая Стеннинга. Макгилл заметил:
– Я никогда не встречал юристов-миллионеров. Ты думаешь, что узнаешь Стеннинга?
Бэллард кивнул.
– Он худой, высокий и седой. Немного смахивает на Бертрана Рассела.
Самолет прибыл вовремя, и когда пассажиры устремились к выходу, Бэллард сказал:
– Вот и он.
Макгилл увидел высокого старика с лицом аскета.
Бэллард выступил вперед.
– Добрый день, мистер Стеннинг.
Они обменялись рукопожатием.
– Это Майк Макгилл, мой друг. Он поможет нам донести чемоданы. Надеюсь, нам придется их ждать недолго.
Стеннигг улыбнулся.
– Так Вы тот самый доктор Макгилл, который дает показания на расследовании?
– Да, сэр.
– Если Вы уже носите чемоданы, то явно опускаетесь вниз по социальной лестнице.
– Там начали разгружать багаж, – сказал Бэллард.
Стеннинг показал на свои чемоданы, и Бэллард сказал:
– Давай-ка дотащим это до машины, Майк.
Когда они вышли из здания аэропорта, он сказал Стеннингу:
– Я заказал для Вас комнату в отеле, где живу сам. Он достаточно комфортабельный.
– Только проводи меня до любой кровати, – сказал Стеннинг. – В самолете, оказывается, спать очень неудобно. Как идет расследование?
– Я собрал для Вас газеты. В Крайстчерче оно освещается весьма подробно.
Стеннинг довольно хмыкнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Фрэнк Бэллард слегка кивнул ей.
– Мне нужно поговорить с тобой, Йен.
– Конечно. Мы как раз собирались выпить пару коктейлей у бассейна. Составь нам компанию.
Фрэнк покачал головой.
– Наедине.
– Ладно. Тогда после ланча.
– Нет, у меня нет времени. Мне скоро надо будет попасть на самолет до Сиднея. Придется поговорить сейчас.
– Не обращайте на меня внимания, – сказала Лиз. – Я подожду тебя у бассейна, Йен. Пойдем, Виктор.
Она ушла, не дождавшись ответа.
Фрэнк спросил:
– Как насчет твоей комнаты?
– Хорошо.
Бэллард пошел впереди. Они шли молча. Закрыв дверь, Бэллард спросил:
– Что заставило тебя приехать из Австралии, Фрэнк?
Фрэнк заерзал.
– Ты сам знаешь, что. Какого дьявола ты выставил старого Кроуэлла таким идиотом вчера? Вчера он звонил мне, буквально плакался в телефон из-за этого.
Йен улыбнулся.
– Пытался узнать хотя бы долю истины.
Фрэнк и не подумал улыбнуться ему в ответ.
– Теперь послушай меня, Йен. Ты создаешь компании большие неприятности. Какой же ты, к черту, директор компании.
– Разве ты забыл, что именно Кроуэлл освободил меня от этой должности? Или я должен твои слова понимать как предложение снова вернуться к моим обязанностям?
– Ты непроходимый идиот! Тебя освободили от должности до тех пор, пока не закончится расследование. Если бы ты хоть немножко пошевелил мозгами и помалкивал, все было бы прекрасно, и через неделю ты бы уже работал снова. А сейчас я в этом не уверен. Ты так ухитрился облить грязью компанию, что вряд ли сможешь работать в ней снова.
Йен опустился на кровать.
– Если бы я помалкивал, моя песенка была бы спета, и ты это знаешь. Выбирая между мной и Петерсенами, компания вряд ли выбрала бы меня. Ты действительно считаешь, что мне надо было спокойно сидеть и ждать, пока вы не сделаете из меня отбивную?
– Это компания Бэллардов, – яростно сказал Фрэнк. – Мы заботимся о своих. Или у тебя нет никакого чувства семейной чести?
– Вы бы позаботились обо мне, как лиса заботится о кролике, – ответил Йен.
– Если ты так в самом деле считаешь, ты извини.
Фрэнк помахал указательным пальцем.
– Когда в понедельник расследование возобновится, тебе бы лучше помолчать. Достаточно этих обращений к заседателям, вроде тех, какие ты себе позволял в прошлый раз. Если ты обещаешь это выполнить, может быть, для тебя найдется какая-нибудь работа в концерне. Я сомневаюсь, что смогу тебе обеспечить директорство в Хукахоронуи, – мой босс явно против – но, все-таки смогу гарантировать тебе кое-какую работу.
– Спасибо, – с иронией ответил Бэллард. – Я просто подавлен твоей щедростью. Ты ведь знаешь, какого я мнения о концерне – я никогда не делал из этого секрета.
– Ради Бога! – взорвался Фрэнк. – Тебе известно, как мы сильны. Нам достаточно замолвить слово, и ты уже никогда не будешь работать в горнодобывающих компаниях. Послушай, тебе даже не надо ничего делать – только прекрати задавать свои идиотские вопросы перед публикой. Йен встал.
– Не дави на меня, Фрэнк, – предостерег он.
– Я еще даже не начал. Ради всего святого, будь разумным, Йен. Ты знаешь, насколько упала цена акций компании со вчерашнего дня? Вся эта газетная шумиха делает свое дело даже в Лондоне. Наши убытки растут.
– У меня просто сердце кровью обливается.
– Тебе известно, что мы готовим новый выпуск акций Хукахоронуи. Как ты думаешь, какие у нас будут шансы, если ты будешь и дальше выставлять председателя правления полным идиотом?
– К идиотизму Кроуэлла я никакого отношения не имею – он от рождения такой. Поэтому-то вы его и держите на этой должности – чтобы он плясал под вашу дудку. Вам бы лучше избавиться от Кроуэлла, а не от меня.
– Ты невыносим, – с отвращением сказал Фрэнк. – Мы вовсе не избавляемся от тебя.
– Нет, – согласился Йен. – У меня свой образ жизни, и я решаю за себя сам. Меня не так-то просто шантажировать, Фрэнк, и твоя игра скоро заведет тебя слишком далеко.
Фрэнк поднял голову и спросил резко:
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе известен состав Комиссии по расследованию? Там есть Гаррисон, председатель, двое его помощников, оба специалисты в своей области. Роландсон изучает снег, а Фрэнч работает в Управлении шахтами. Пока он сказал немного.
– Ну так что?
– Если будешь напирать на меня, то я начну задавать вопросы о состоянии этой шахты, и к тому времени, когда я закончу, Фрэнч успеет написать такой доклад, что у тебя волосы станут дыбом – доклад, который явно не понравится вашим акционерам. Вот тогда вы увидите, что на самом деле случится с ценой ваших акций.
– Ты и впрямь имеешь на нас зуб. Но почему, Йен?
– И ты еще спрашиваешь, после того, что сделал? Мне не нравится, когда мной управляют, Фрэнк. Я не люблю, когда мной помыкают. Я не Кроуэлл. И вот еще что: за день до моего увольнения – и давай называть вещи своими именами, Фрэнк, хватит чепухи о временном отстранении от должности – я видел результаты последних проб. Богатые образцы, Фрэнк, старина, очень богатые образцы. Но не можешь ли ты сказать, почему об этих результатах не сообщили акционерам?
– Не твое собачье дело.
– Может быть, и мое, если бы я собирался купить какие-нибудь акции. Сейчас уже не собираюсь, разумеется. Эта шахта сделает кому-то состояние, но вы собираетесь устроить так, что вряд ли обычным акционерам что-то перепадет.
– Никто ничего не будет делать, если ты снова встанешь в позу и начнешь задавать свои дурацкие вопросы про защиту от обвалов, – мрачно заметил Фрэнк. – Боже мой, ты представляешь, во что нам это обойдется, если это чертового расследование пойдет не в том направлении?
Йен уставился на него.
– Как не в том направлении? Так вы не собираетесь строить защиту от обвалов?
– Черт возьми, да обвалы случаются тут только каждые тридцать лет или около того. К тому времени, как произойдет следующий, в шахте ничего не останется.
Йен глубоко вздохнул.
– Нельзя быть таким кретином! Это было, когда на западном склоне еще росли деревья. Теперь, когда их нет, обвал может произойти после любого сильного снегопада.
– Ладно.
Фрэнк нетерпеливо постучал ладонью.
– Мы снова посадим там деревья. Это обойдется дешевле, чем колышки для снега, на которых настаивает твой дружок Макгилл.
– Фрэнк, ты представляешь себе, сколько времени должно пройти, прежде чем вырастет дерево? Я думал, ты просто не понимаешь, в чем дело, но теперь я знаю, насколько ты жаден.
Голос Бэлларда звучал строго.
– Я предлагаю закончить нашу беседу.
Он подошел к двери и настежь раскрыл ее.
Фрэнк медлил.
– Подумай еще раз, Йен.
Йен резко покачал головой.
– Вон!
Фрэнк пошел к двери.
– Ты пожалеешь об этом.
– Как поживает дядюшка Стив?
– Ему явно не понравится ответ, с которым я появлюсь у него в Сиднее.
– Ему надо было приехать самому, а не посылать такого тупицу для этой грязной работы. Он слишком интеллигентен для того, чтобы действовать угрозами, насколько я его знаю, он предпочитает взятки. Передай ему от меня, что и это бы не сработало. Может быть, это поможет тебе сохранить шкуру.
Уже выйдя за дверь, Фрэнк обернулся.
– С тобой все кончено, Йен. Надеюсь, ты это понял.
Йен захлопнул дверь перед его носом.
Когда он вез Лиз назад в сторону госпиталя, чтобы подкинуть ее до машины, он сказал:
– Извини за дурацкий завтрак, Лиз. Мне слишком о многом надо подумать.
– В самом деле, ты был немного печален, – согласилась она. – Что случилось? Что-нибудь с родными? Ты был таким веселым, пока не увидел кузена.
Он ответил не сразу, сперва свернул с шоссе и припарковался у обочины. Он повернулся к ней и сказал:
– Похоже, у нас обоих одни и те же неприятности. Когда ты думаешь поехать в Англию, Лиз?
– О столь далеком будущем я пока не думала.
– Я поеду туда, как только закончится расследование. Почему бы тебе не поехать со мной?
– Боже! – воскликнула она. – Чарли с ума сойдет. Это что-то вроде предложения, Йен?
Она улыбнулась.
– Или я поеду как твоя любовница?
– Это зависит от тебя. У тебя есть выбор.
Лиз засмеялась.
– В пьесе Шекспира об этом не сказано. Я понимаю, что мы с тобой как Монтекки и Капулетти, но Ромео никогда не делал такого предложения.
Она положила свою руку на его.
– Ты мне нравишься, Йен, но я не уверена, что люблю тебя.
– В том-то и дело, – ответил он. – Мы не слишком долго знаем друг друга. Всего два или три дня в Хука до катастрофы и неделя здесь. Любовь вряд ли расцветает в таких условиях, особенно под присмотром твоего братца Чарли.
– Разве ты не веришь в любовь с первого взгляда?
– Я-то верю, – ответил Бэллард. – А ты, очевидно, нет. Все началось в тот вечер, во время танца. Слушай, Лиз: когда я сяду в самолет, то уже не вернусь в Новую Зеландию. Мне не по себе от мысли, что я больше тебя не увижу. Может быть, ты меня не любишь, но было бы прекрасно, если бы дала шанс нам обоим.
– Не знаю, – сказала она.
– Почему?
Она рассеянно смотрела через лобовое стекло. Потом сказала:
– Если я действительно отправлюсь с тобой в Англию, хотя пока я не решила, но учти... Я сама себе хозяйка, Йен; и очень скрытная женщина. Этого Чарли никогда не мог понять. Поэтому если я поеду, это будет мой собственный выбор, и если через какое-то время уйду от тебя, то опять же по своему выбору. Ты меня понимаешь?
Он кивнул:
– Понимаю.
– Хочу тебе сказать вот что. Эрик в принципе против Бэллардов – не только против тебя. А Чарли совершенно определенно настроен против тебя. Понимаешь, мне было только два года, когда умер Алек; я не знала его – даже не помню. Тогда тебе было двенадцать, сейчас – тридцать пять. Двенадцатилетний и тридцатипятилетний – два разных человека, которых нельзя путать друг с другом, как это делает Чарли. Я не знаю, кто прав, а кто виноват в гибели Алека, и не хочу знать. Я поеду в Англию с мужчиной, не с мальчиком.
– Спасибо, – сказал Бэллард. – Спасибо, Лиз.
– Я еще не сказала, что еду с тобой, – предупредила она. – Мне надо подумать.
17
Бэллард высадил Лиз у госпиталя и пошел в Штаб Глубокой Заморозки. Он не нашел Макгилла в офисе, но в конце концов догнал его в клубе офицеров, куда тот зашел за какими-то покупками. Бэллард сказал:
– Я решил сперва заехать за тобой. У старика Стеннинга долгий полет, и он приедет уставшим, поэтому я подумал, что не стоит заставлять его ждать.
– Конечно, – ответил Макгилл. – Я уже готов. Когда он прилетает?
– Через пятнадцать минут, если не опоздает самолет.
Через две минуты они уже были в аэропорту Хэрвуд и стояли в зале ожидания, встречая Стеннинга. Макгилл заметил:
– Я никогда не встречал юристов-миллионеров. Ты думаешь, что узнаешь Стеннинга?
Бэллард кивнул.
– Он худой, высокий и седой. Немного смахивает на Бертрана Рассела.
Самолет прибыл вовремя, и когда пассажиры устремились к выходу, Бэллард сказал:
– Вот и он.
Макгилл увидел высокого старика с лицом аскета.
Бэллард выступил вперед.
– Добрый день, мистер Стеннинг.
Они обменялись рукопожатием.
– Это Майк Макгилл, мой друг. Он поможет нам донести чемоданы. Надеюсь, нам придется их ждать недолго.
Стеннигг улыбнулся.
– Так Вы тот самый доктор Макгилл, который дает показания на расследовании?
– Да, сэр.
– Если Вы уже носите чемоданы, то явно опускаетесь вниз по социальной лестнице.
– Там начали разгружать багаж, – сказал Бэллард.
Стеннинг показал на свои чемоданы, и Бэллард сказал:
– Давай-ка дотащим это до машины, Майк.
Когда они вышли из здания аэропорта, он сказал Стеннингу:
– Я заказал для Вас комнату в отеле, где живу сам. Он достаточно комфортабельный.
– Только проводи меня до любой кровати, – сказал Стеннинг. – В самолете, оказывается, спать очень неудобно. Как идет расследование?
– Я собрал для Вас газеты. В Крайстчерче оно освещается весьма подробно.
Стеннинг довольно хмыкнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44