– Ты ведь веришь тому, что сказал председатель комиссии, не правда ли? То есть все, что им нужно – это добиться истины. Так вот, может быть, это то, что думает Гаррисон, но не то, что нужно публике. Пятьдесят четыре человека погибли, Йен, и публике нужен козел отпущения. Президент вашей компании знает...
– Председатель.
Макгилл сделал нетерпеливый жест.
– К черту семантику. Председатель вашей компании это тоже понимает и, ручаюсь, сделает все, чтобы козлом отпущения не стала компания. Поэтому-то он и нанял этого пройдоху Рикмена, и если ты думаешь, что Рикмен помогает тебе, ты сошел с ума. Если компания сумеет выбраться, принеся тебя при этом в жертву, тогда это именно то, что они сделают.
Он стукнул по столу.
– Я прямо сейчас могу набросать тебе сценарий. Мистер Бэллард – новый сотрудник компании. Мистер Бэллард молод и неопытен. Вполне естественно ожидать, что в таком возрасте человек может совершать такие непростительные ошибки. И, конечно, эти ошибки мы вполне можем извинить его неопытностью.
Макгилл откинулся на спинку стула.
– К тому времени, как Рикмен разделается с тобой, он заставит каждого поверить, что ты устроил этот чертов обвал, а Петерсены с их мошенником-юристом наизнанку вывернутся, чтобы помочь ему.
Бэллард слегка улыбнулся.
– Воображение у тебя работает великолепно, Майк.
– Да не болтай чепуху! – воскликнул Макгилл с отвращением. – Давай возьмем еще пива.
– Моя очередь.
Бэллард встал и направился к бару. Вернувшись, он сказал:
– Значит, старикан отдал концы.
Он покрутил головой.
– Знаешь, Майк, это задело меня сильнее, чем я ожидал.
Макгилл налил себе еще пива.
– Судя по тому, как ты говоришь о нем, я удивляюсь, что ты вообще что-нибудь чувствуешь.
– О, он был сварливым старикашкой – упрямым и себялюбивым, но было в нем что-то...
Бэллард помотал головой.
– Не знаю.
– Что произошло с корпорацией твоих родителей. Как она называется?
– Бэллард Холдингс.
– Что будет с Бэллард Холдингс теперь, когда он умер? Ее тут же проглотят?
– Не уверен. Старик организовал Совет попечителей или что-то вроде того. Я никогда не пробовал разобраться в этом, знал, что все равно не удастся. Думаю, что все останется очень стабильным, потому что дядя Берт, дядя Стив и дядя Эд управляют делами так же, как и раньше. То есть плохо.
– Я не понимаю, почему пайщики мирятся с этим.
– Пайщики не имеют к делу ни малейшего отношения. Приведу тебе один факт из нашей финансовой жизни, Майк. Совсем не обязательно иметь пятьдесят один процент акций компании, чтобы ее контролировать. Достаточно тридцати процентов, если остальные акции разделены на мелкие части и твои юристы и бухгалтеры немного соображают.
Бэллард пожал плечами.
– В любом случае у пайщиков нет причин огорчаться; все компании Бэллардов делают прибыль, и те, кто покупает акции Бэллардов сегодня, отнюдь не склонны глубоко вникать, каким путем она достается.
– Конечно, – безучастно сказал Макгилл.
Это его не очень интересовало. Он наклонился вперед и предложил:
– Давай разработаем кое-какую стратегию.
– Что ты имеешь в виду?
– Я пытаюсь вычислить, как поступит Гаррисон. В логике ему не откажешь, и это нам на пользу. Завтра мне предстоит давать показания о встрече с управлением шахты. Почему именно мне?
– Гаррисон спрашивал, был ли ты там во время встречи, а ты был. Он выбрал тебя – ты уже стоял на трибуне, и не к чему было вызывать другого свидетеля. Во всяком случае, я так думаю.
Макгилл казался удовлетворенным ответом.
– Я тоже так считаю. Гаррисон сказал, что выслушает показания в хронологическом порядке, так он и делает.
– А что произошло после этой встречи?
– У нас была встреча с городским советом.
– И о чем Гаррисон будет меня спрашивать?
– Он спросит, присутствовал ли ты во время встречи, и тебе придется ответить «нет», потому что ты ушел с половины. Значит?
– Значит, я вызову следующего свидетеля и, зная, как поступит Гаррисон, думаю, что смогу угадать его.
– Кто же будет следующим свидетелем?
– Тури Бак, – сказал Макгилл. – Я хочу занести в протокол историю Хукахоронуи, только чтобы убедить их. Я хочу засвидетельствовать в протоколе удивительную тупость этого чертового городского совета.
Бэллард угрюмо заглянул в кружку.
– Я не хотел бы вмешивать сюда Тури.
– Но он сам этого хочет. Он уже предложил себя в качестве добровольного свидетеля. Он остановился здесь, у сестры в Крайстчерче, завтра утром мы подвезем его.
– Ладно.
– Теперь, смотри, Йен. Тури – старик, и враждебный перекрестный допрос может легко сбить его с толку. Нам придется позаботиться, чтобы вопросы были поставлены в должном порядке. Мы должны законопатить все так тщательно, чтобы никто – ни Лайалл, ни Рикмен – не смог найти ни малейшей щелки.
– Я составлю список вопросов для Рикмена, – сказал Бэллард.
Макгилл возвел глаза к небу.
– Неужели ты не соображаешь, что, если Рикмен начнет допрашивать Тури, он это будет делать крайне враждебно?
Бэллард коротко заметил:
– Рикмен представляет меня, и он последует моим указаниям.
– А если нет?
– Если нет, тогда я признаю, что ты прав, и это полностью развяжет мне руки. Мы посмотрим.
Он осушил кружку.
– Я весь липкий от пота; надо принять душ.
Когда они выходили из бара, Макгилл сказал:
– Кстати, о телеграмме. Ты ведь не собираешься возвращаться, не так ли?
– Ты имеешь в виду, не поспешу ли я домой к мамочке? – усмехнулся Бэллард. – Нет, пока Гаррисон – председатель комиссии. Сомневаюсь, чтоб даже моя матушка взяла верх над Гаррисоном.
– Твоя мать ведь не еврейка, правда? – с любопытством спросил Макгилл.
– Нет. Почему ты спросил?
– Просто принято считать, что у еврейских матерей очень сильный характер. Но, похоже, твоя мать может дать фору еврейской матери, и все-таки выиграет.
– Тут дело не в сильном характере, – рассудительно произнес Бэллард. – Это всего лишь откровенный моральный шантаж.

СЛУШАНИЕ – ДЕНЬ ВТОРОЙ
7
Макгилл и Бэллард увидели Тури Бака, который ждал их у дома сестры в половине девятого утра. Хотя было еще рано, можно было предсказать, что погода будет изнурительно жаркой. Бэллард откинулся назад, чтобы открыть заднюю дверь машины, и пригласил:
– Запрыгивай, Тури.
– Мне уже поздно куда-либо прыгать, Йен, – осторожно сказал Тури. – Но я попытаюсь расположиться на этом месте.
Иногда Тури изъяснялся с оттенком некой старомодности. Бэллард знал, что он не получил никакого образования, но очень начитан, и даже подозревал, что в некоторых из его наиболее вежливых выражений виноват сэр Вальтер Скотт.
– Так любезно с твоей стороны, что ты поехал, Тури.
– Я должен поехать, Йен.
В Палате Провинции, ровно в десять часов, Гаррисон легонько постучал своим молотком по трибуне и сказал:
– Сейчас мы готовы возобновить расследование о причинах катастрофы в Хукахоронуи. В прошлый раз показания давал доктор Макгилл. Не могли бы Вы занять прежнее место?
Макгилл прошел к креслу свидетеля и опустился в него. Гаррисон сказал:
– Вчера Вы упоминали о встрече с руководством шахты, которому Вы представили доклад. Что произошло на этой встрече?
Макгилл в задумчивости потер ухо.
– Нужно было объяснить происхождение полученных данных и внушить им серьезность положения. Мистер Бэллард все понял. Мистер Камерон детально изучил все цифры и в конце концов признал их достойными внимания. Остальные остались в стороне.
Именно Камерон, инженер, понял значение «чашечных» кристаллов.
– Не мог бы ты нарисовать один из них, Майк?
– Конечно.
Макгилл вынул из кармана ручку и набросал схему.
– Как я уже сказал, он имеет форму конуса – вот такую – и остается пустым с тупой стороны. Потому и называется «чашечным».
– Меня не пустота беспокоит.
Камерон уставился на рисунок.
– То, что Вы здесь нарисовали, смахивает на обычный роликовый подшипник в форме конуса. Вы говорите, они вероятнее всего будут образовываться под этим твердым слоем наледи?
– Точно.
– Это опасно, – сказал Камерон. – Очень опасно. Если сила притяжения будет тянуть достаточно большой груз сверху вниз, то по обеим сторонам холма вступит в действие равнодействующая сила. Целый склон может съехать вниз на уже готовых подшипниках.
Камерон передал рисунок Доббсу, вместе с Квентином из профсоюза, заглядывавшим через его плечо. Они изучали его.
– И эти штуки с чашками сейчас уже там?
– В одной из проб заметно, как они формируются. Я бы сказал, что процесс в самом разгаре.
– Давайте взглянем на ваши показатели давления.
Камерон морщился, рассматривая уравнения.
– Я привык работать с более мощным материалом, чем снег.
– Но принцип тот же самый, – заметил Макгилл.
Доббс вручил рисунок Бэлларду.
– Так Вы всерьез утверждаете, что случится обвал, который накроет шахту?
– Не совсем так, – осторожно сказал Макгилл. – Сейчас я утверждаю, что существует потенциальная угроза, которую надо учитывать. Я не думаю, что обвал произойдет через час или даже сегодня. Многое зависит от того, как будут развиваться события.
– Например? – спросил Бэллард.
– Как будет изменяться температура. Какими будут снежные осадки. Если скорость ветра заметно возрастет, это тоже не пойдет на пользу.
– А по прогнозам снегопад усиливается, – сказал Бэллард.
Макгилл заметил:
– Когда существует такого типа потенциальная угроза, надо принимать меры предосторожности. Укрепить главный вход шахты, например. Существует специальная металлическая конструкция под названием «Чудесная Арка». Она была разработана в Лагере Сенчюри в Гренландии специально для такого рода укреплений. Ее часто используют в Антарктике.
– Это дорого? – спросил Доббс.
В его голосе слышалось сомнение. Макгилл пожал плечами.
– Зависит от того, сколько денег в вашем балансе отведено на человеческие жизни.
Он повернулся к Камерону.
– Джо, помнишь, я тебя спрашивал, слышал ли ты о Грандюке в Британской Колумбии?
Камерон оторвался от цифр.
– Помню. Я не слышал.
– Так вот, Грандюк был удивительно похож на твою шахту. Они построили «Чудесную Арку» – построили навес над дорогой к главному входу.
Он потер челюсть.
– Все равно, что запереть двери конюшни, когда лошадь уже убежала; они установили арку в 1966-м году, после обвала в 1965-м, в котором погибо двадцать шесть человек.
Наступившее молчание вскоре нарушил Камерон.
– Ваши объяснения вполне убедительны.
Бэллард сказал:
– Я сообщу об этом директорскому правлению.
– Это еще не все, – сказал Макгилл. – Нужно предусмотреть развитие ситуации. Этот склон опасен в основном потому, что на нем вырубили весь лес. Его придется восстанавливать, то есть расставить ограничители для снега. Хорошие снежные ограничители на один фут стоят по шестьдесят долларов, я думаю, понадобится не меньше миллиона.
Камерон шумно вздохнул.
– Затем понадобятся отражатели снега на самом дне, – неумолимо продолжал Макгилл. – Это еще, может быть, полмиллиона. Словом, влетит в копеечку.
– Правление не согласится, – сказал Доббс. Он смотрел на Бэлларда.
– Вы знаете, что мы только начали окупать расходы. Они не будут вкладывать весь наличный капитал в дело, не наращивающее производство. Это просто бессмысленно.
Квентин взволновался.
– Ведь Вы не собираетесь закрыть шахту?
– Это не исключено, – ответил Бэллард. – Но не мне это решать.
– Мои ребята высказались бы на этот счет. Слишком много рабочих мест поставлено на карту.
Квентин враждебно посмотрел на Макгилла и предостерегающе вытянул руку.
– А кто ручается, что он прав? Он тут появляется откуда-то и рассказывает душераздирающие истории, но кто он такой, черт побери?
Бэллард выпрямился.
– Давайте уясним для себя одну вещь, – сказал он. – Со вчерашнего дня доктор Макгилл нанят компанией в качестве профессионального консультанта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44