Небольшая скала под ним задрожала, и оглушительный, как гроза грохот, раздался над их головами. Вся пещера стала наполняться снежинками. Снега прибывало все больше и больше, и он плотным слоем начал оседать на клубке съежившихся тел. Грохот становился все сильнее, и Ньюмен подумал, что его барабанные перепонки сейчас разорвутся.
Кто-то громко кричал. Он не мог разобрать слов, но, как только грохот стал чуть тише, он узнал голос Брюера.
– Выбрасывайте! Выбрасывайте этот чертов снег отсюда!
Ближайший ко входу усердно заработал обеими руками, но снег просачивался все быстрее и быстрее, гораздо быстрее, чем они могли с ним справиться.
– Закрывайте рты, – закричал Брюер, и Ньюмен с большим трудом – так было тесно в пещере – поднес к лицу руку.
Он чувствовал, как покрывается холодным, сухим снегом. Наконец все пространство в пещере, не занятое телами, до конца заполнил снег.
Грохот прекратился.
Ньюмен сидел не двигаясь, дыша глубоко и ровно. Он подумал о том, сколько он сможет дышать таким образом – он не знал, сможет ли воздух проникать сквозь снежную массу. Тут он почувствовал, как кто-то зашевелился рядом и попробовал двинуться сам.
Он стал разгребать руками снег и обнаружил, что может таким образом освободить дополнительное пространство для воздуха. Он услышал слабый голос, доносившийся словно за сто миль отсюда и прекратил работу, прислушиваясь.
– Меня кто-нибудь слышит?
– Да, – закричал он. – Ты кто?
– Брюер.
Казалось довольно глупым, что приходилось изо всех сил орать человеку, находившемуся совсем близко от тебя. Он вспомнил, что Брюер сидел ближе всех ко входу в пещеру.
– Ты можешь выйти?
Наступило молчание, и теперь он услышал другой голос.
– Это Андерсон.
Брюер отозвался.
– Едва ли. Снаружи слишком много снега.
Ньюмен занялся расширением пространства. Он раскапывал снежную крупу, отбрасывая ее к скалистой стене. Он прокричал Брюеру, что он делает, и тот велел всем остальным заняться тем же. Он попросил их также назвать свои имена.
Неподалеку от него Ньюмен наткнулся на неподвижное тело Хэслема. Тот не двигался и не издавал ни звука. Он вытянул вперед руку, чтобы нащупать лицо Хэслема и коснулся его щеки. Хэслем по-прежнему не двигался, поэтому Ньюмен больно ущипнул его за ладонь между большим и указательным пальцами. Хэслем не подавал признаков жизни.
– Тут парень по имени Хэслем, – крикнул он. – Он без сознания.
Теперь в пещере стало так много воздуха, что уже не нужно было кричать. Брюер сказал:
– Погоди минутку. Я постараюсь достать из кармана фонарик.
Из темноты послышалось тяжелое дыхание и шорох, и, наконец, вспыхнул луч фонарика.
Ньюмен поморгал, затем повернулся к Хэслему. Он поднял руку и показал на него.
– Свети вот сюда.
Он нагнулся над Хэслемом, а Брюер с фонариком протиснулся к нему. Ньюмен нащупывал пульс на запястье Хэслема, но не смог обнаружить его, поэтому он нагнулся и приложил ухо к его груди. Подняв голову, он повернулся к лучу света.
– Похоже, этот парень мертв.
– Как это он может быть мертв? – поинтересовался Брюер.
– Дай-ка мне фонарь.
Ньюмен направил его на лицо Хэслема, принявшее серый оттенок.
– Он умер от удушья, это точно.
– У него рот забит снегом, – заметил Брюер.
– Да.
Ньюмен вернул ему фонарь и дотронулся пальцем до рта Хэслема.
– Не очень. Недостаточно, чтобы задохнуться. Слушайте, парни, вы не подвинетесь немного? Я попробую сделать искусственное дыхание.
Потеснились с большим трудом.
– Может быть, он умер от шока, – предположил кто-то.
Ньюмен вдохнул воздух в легкие Хэслема, потом нажал ему на грудь. Он повторял эту процедуру достаточно долго, но Хэслем не пошевелился. Тело его постепенно холодело. Через пятнадцать минут Ньюмен остановился.
– Бесполезно. Он умер.
Он повернул голову к Брюеру.
– Лучше пока выключить фонарик. Он у вас не вечный.
Тот послушался, и вскоре наступила тишина и молчание, все были заняты своими мыслями.
Наконец Ньюмен позвал:
– Брюер.
– Да?
– Никто не будет искать нас с щупами – во всяком случае, в этой пещере. Как ты думаешь, много ли снега снаружи?
– Трудно сказать.
– Надо посмотреть. Похоже, что нам придется спасать себя самим.
Ньюмен пошарил рядом с собой и нашел шапку Хэслема, которой он покрыл лицо умершего. Это был напрасный в темноте, но подлинно человеческий жест. Он вспомнил последние слова Хэслема: «Я тут играл еще ребенком». Это было слишком иронично, чтобы быть правдой.
Шестеро были втиснуты в эту узкую расселину скалы; Ньюмен, Брюер, Андерсон, Дженкинс, Фоулер и Кэстл.
И один погибший – Хэслем.
Нашествие детей Тури Бак выдерживал мужественно. Его дом под огромной скалой Камакамару и в начале был большим, а потом, когда все его дети выросли и разлетелись по белу свету, казался слишком просторным. Сейчас он радовался шуму и суете. Правда, он был не в восторге от стеклянного взгляда мисс Фробишер, учительницы, которая привела сюда детей. Работа школьной учительницы в изолированных общинах довольно скоро превращала женщину в брюзгу, и такой же желчной была и мисс Фробишер. Тури пришлось выслушать ее рассуждения о беспомощности городских властей, мужской тупости и тому подобных материях. Он понял, что та из себя представляет, и с тех пор сторонился ее.
Его невестка, управлявшая сейчас хозяйством, и внучка были заняты – они раскладывали подстилки и готовили спальные места для шумной непоседливой мелюзги. Это было женским делом, и Тури, зная, что никакого вмешательства они не потерпят, ретировался на задний двор – проверить, как установили аварийный генератор.
Джок Маклин, инженер, отвечающий за оборудование шахты, оказался педантом из педантов. Носком ботинка он постучал по цементной поверхности двора, где сейчас лежали снятые с шестов бельевые веревки.
– Насколько он глубок, мистер Бак?
– Меня зовут Тури, а толщина цемента – шесть дюймов. Я сам его клал.
– Хорошо. Мы просверлим четыре дырки для болтов основания и закрепим их каким-нибудь каменным грузом. Нам совсем не нужно, чтоб эта штуковина дергалась.
– Как Вы собираетесь сверлить дырки? – поинтересовался Тури. – Электричества-то нет.
Маклин ткнул пальцем себе за спину.
– Воздушный компрессор с дрелью сжатого воздуха.
Тури посмотрел вниз, на цемент, и покачал головой.
– Только не здесь. Вы можете просверлить скалу?
– С алмазным буром можно просверлить хоть стальную поверхность.
Тури показал.
– Тогда поставьте генератор вон там. Прикрепите его к скале.
Маклин уставился на старика, потом улыбнулся.
– По-моему, шесть дюймов бетона его удержат, – терпеливо разъяснил он.
– Вам случалось попадать в обвал, мистер Маклин? – участливо спросил Тури.
– Можете называть меня Джок.
Маклин покачал головой.
– У нас в Горбелс их не было – почти сорок лет, с тех пор, как помню себя ребенком. Разве что в Авьеморе.
– А мне случалось. Мне приходилось выкапывать из снега трупы.
Тури кивнул головой на север.
– Прямо вон там – двести ярдов отсюда. Прикрепите вашу машину к скале.
Маклин почесал в затылке.
– Они что, действительно так ужасны?
– Когда случается обвал, то это бывает похуже самого ужасного, что было в Вашей жизни.
– Сомневаюсь, – ответил Маклин. – Наш десант высаживали в Энзио.
– Я тоже был на войне, – сказал Тури. – Наверное, пострашнее, чем ваша. Я был на Флендерсе в 1918-м. Когда придет лавина, это будет еще страшнее.
– Что ж, есть, сэр.
Маклин посмотрел по сторонам.
– Только надо найти ровную поверхность на скале, а это не так-то просто.
Он походил вокруг, все внимательно осматривая.
– Вот здесь достаточно ровно. Это годится.
Тури подошел и встал на место, которое очертил Маклин. Он взглянул на Камакамаури и покачал головой.
– Это место не годится.
– Да почему же? – поинтересовался Маклин.
– В 1912-м у моего отца тут стояла мастерская. Она была очень надежно построена, потому что отец привык строить надежно. В ту же зиму произошел обвал и мастерскую снесло. Мы не нашли даже кирпичика.
Он показал рукой.
– Я уверен, что когда налетит ветер, а за ним снежная крупа, здесь образуется круговорот. Это место ненадежно.
– Ты предусмотрительный, – заметил Маклин. – А вон там, прямо под скалой?
– Там, – годится, – печально сказал Тури. – В 1912-м там у меня стояла клетка с кроликами. Она была не совсем прочной, потому что делал ее не мой отец, а я сам. Но с кроликами ничего не случилось.
– Черт меня побери! – воскликнул Маклин. – Так давайте пойдем посмотрим, годится ли эта площадка.
Она оказалась пригодной. Тури сказал:
– Вот здесь с генератором ничего не случится.
Он ушел, и Маклин проводил его долгим взглядом.
Прибыл грузовик, груженный коробками со всякой всячиной, в нем оказалось несколько канистр с топливом. Тури показал Лену Бакстеру и Дейву Скенлону, куда поставить канистры, затем вернулся объяснить детям постарше, как и что разгружать. Потом он вернулся на задний двор, где нашел Бакстера и Скенлона, помогавших Маклину устанавливать генератор.
Маклин проделал в скале четыре отверстия и при помощи прочных зажимов укрепил в них болты. Тури подивился скорости, с которой Маклин проделал эти отверстия; Маклин явно имел основания доверять своему буру с алмазной головкой. Теперь же он установил штатив и спускал генератор с помощью блока и троса, пока Скенлон и Бакстер следили за тем, чтобы болты вошли в отверстия фундамента.
Наконец все было готово, и Маклин крякнул с облегчением.
– Ладно, ребята, – сказал он и вынул из кармана четыре стальных гайки. – Дальше я и сам справлюсь.
Дейв Скенлон кивнул.
– Я бы вернулся. Мне надо поговорить с Морин.
Они ушли вдвоем, и Тури услышал, как завелся и уехал грузовик.
С полным подносом подошла невестка Тури.
– Не хотите ли чаю, мистер Маклин? У нас есть домашние бисквиты.
Маклин ссыпал гайки обратно в карман.
– С большим удовольствием. Спасибо, миссис... мисс... гм...
– Это Руихи, моя невестка, – представил ее Тури.
Откусив кусочек, Маклин явно оживился.
– Неплохо, – сказал он. – Такому старому вдовцу, как я, не часто выпадает случай полакомиться настоящей домашней стряпней.
Руихи улыбнулась ему и ушла, оставив поднос, а Тури и Маклин поболтали еще за чаем с бисквитами. Маклин налил себе вторую чашку и махнул рукой в сторону долины.
– Эти трупы, о которых ты говорил недавно, сколько их было?
– Семеро, – ответил Тури. – Вся семья Бейли. Там стоял их дом. Он был разрушен полностью.
Он рассказал Маклину, как помогал отцу их откапывать. Маклин покачал головой.
– Это ужасно. Во всяком случае, для двенадцатилетнего мальчишки.
Он допил чай и взглянул на часы.
– Так мы еще даже генератор не укрепили.
Он вынул из кармана гайки и взял гаечный ключ.
– Надо этим заняться.
Тури наклонил голову. Он услышал гул и на какой-то момент ему показалось, что это самолет, пролетающий над головой. Затем он услышал и сразу узнал тот жуткий низкий гул и высокий свистящий звук, который он не слышал с самого 1912-го.
Он схватил Маклина за плечо.
– Слишком поздно. Давай в дом – быстро!
Маклин стал сопротивляться.
– Какого черта! Мне надо...
Тури стал тащить его.
– Идет лавина, – заорал он.
Маклин взглянул на искаженное лицо старика и сразу поверил ему. Оба устремились к задней двери, которую, как только они оказались внутри, Тури немедленно захлопнул и закрыл на все засовы. Потом он шагнул вперед.
– Дети...
Маклинн видел, как Тури открывает и закрывает рот, но конца фразы не услышал, потому что шум сделал оглушительным.
Лавина накрыла город.
Маклину приходилось слышать огневой шквал в битве под Эль-Аламейном, который, как ему казалось, превосходил даже шум котельной в Клейде, где он работал подмастерьем. Теперь он знал, подумал он с грустной уверенностью, новую границу максимально возможного шума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44