Дэвид замер, усваивая информацию.
– Но ты же сам-то никого не убивал. Ты сказал, что никого не убил. Это делали другие, так ведь? – Он буквально поедал взглядом своего отца. – Это делали они?
Тайсон посмотрел в глаза встревоженному Дэвиду.
– Если бы ты тусовался с какой-нибудь группой сверстников, а они однажды взяли бы да избили младших ребят, по-настоящему избили, с увечьями, и ты бы все это видел и не сделал ничего, чтобы остановить драку, а после этого не рассказал ни матери, ни полиции, лежала бы па тебе вина, как и на всех остальных? Посчитал бы ты себя виновным в большей или меньшей степени?
– Я бы считал себя виновным больше других, – сказал тихо Дэвид. – Если бы я не смог остановить их, тогда бы я все про них рассказал.
– А имело бы для тебя значение их раскаяние, которое они испытали после своего злодеяния? Я к тому, что если бы они не кичились этим, а, наоборот, стыдились?
– Я... я даже не знаю. Они причинили боль людям. – Дэвид встал. – Я пойду.
– Куда ты собираешься? – поинтересовалась Марси.
– На улицу. Мне скучно. Это место сводит меня с ума.
– Ты здесь с кем-нибудь подружился? – спросил Тайсон с долей участия.
– Нет.
– Может быть, ты хочешь поехать на выходные в Саг-Харбор?
Дэвид помялся немного. – Нет...
– Ты не скучаешь без Мелинды?
– Скучаю. Пап, но пока ты под арестом, я остаюсь здесь.
– Ты не под арестом. – Он повернулся к Марси: – Слушай, почему бы вам с Дэвидом не съездить туда сегодня? Вы бы могли неплохо поразвлечься. Нам с Винсентом нужно поработать.
Марси отрицательно покачала головой.
– Мы уже приняли решение, Бен. Я остаюсь здесь до полной развязки событий. Тем более что эта чертова пресса следит за каждым нашим шагом. Если я поеду на пляж, то «Америкэн инвестигейтор» прокомментирует мою прогулку не иначе как... «Марси наслаждается солнцем, в то время как Бен преет под домашним арестом».
Тайсон не стал возражать.
– Хорошо. Это твое решение. Я с нетерпением жду того момента, когда перестану занимать очередь в ванную. – Он улыбнулся. – А ты заметила, что «Америкэн инвестигейтор» не особенно донимает нас последнее время?
– Да. Что есть, то есть. И ведь статейки Уолли Джонса совсем исчезли. Не знаешь почему?
Тайсон взглянул на Дэвида, нетерпеливо топтавшегося у двери.
– Дэвид, твой спортивный костюм у меня в шкафчике, да? Встретимся в спортзале через час.
– Хорошо. – Дэвид вышел.
Тайсон пожаловался Марси совсем по-ребячьи:
– Я сейчас на редкость в хорошей форме, как спортсмен перед соревнованиями, а вот душа у меня болит и стонет.
Марси подбодрила его со свойственным ей оптимизмом:
– В здоровом теле – здоровый дух. Выброси весь душевный мусор. Вытряхни его из себя, о'кей? Никак не могу понять, почему это «Инвестигейтор» оставил нас в покое?
Тайсон налил себе еще кофе из кофейника, больше походившего на графин.
– Ну... может быть, уже приняли новые законы о журналистской этике. Мы же не знаем об этом. Вероятно, существуют какие-то меры пресечения их буйной фантазии, когда они искажают суть событий и им уже не разрешают действовать по собственному усмотрению. Особенно это касается майора Харпер. – Тайсон сделал глоток. – К тому же я тут невзначай чуть душу не вытряс из Уолли Джонса. – Он помешал кофе.
– Держу пари, – рассмеялась Марси, – ты этого очень хотел. Между прочим, я считаю, что ты не совсем грамотно ответил на вопросы Дэвида.
– Почему это?
– Не знаю... просто ты как-то сильно надавил на него.
Тайсон закурил сигарету. Он понял, что день обещает быть неважным. Напряжение, возникшее от информационного сообщения, бездеятельность, удвоенная неуверенностью, начали сказываться на Марси и Дэвиде. Он перебрал конверты, лежавшие на журнальном столе.
– Оплата по закладной за дом пришла с опозданием, – сказала Марси. – Нам прислали уведомление о том, что, если мы не заплатим налог, дом останется в списке продающейся недвижимости.
– Точно?
– Ты понимаешь, что это значит? Тайсоны с незапамятных времен платили налоги в этой чертовой деревне, и теперь из-за одной задержки... Понял, к чему я клоню?
– Нет.
– А к тому, черт возьми, что неважно, как ты прожил свою жизнь, воспитал своих детей, платил по счетам в течение двадцати лет, стоит тебе не заплатить налог хоть раз, и тебя уже записывают в черный список. Ты – никто. Сидишь на шее общества.
– Да. Именно это я не перестаю говорить о своем положении. Только одна вшивая резня, и все суют нос в твое дело.
– Плохое сравнение.
– И все же прими к сведению. Вчера я узнал от Фила Слоуна, что наш банк приостановил оплату всех наших налогов на собственность, а также по закладным. Боюсь, нам придется заплатить еще раз.
Марси озабоченно посмотрела на мужа.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Ну разве это не замечательный банк? Разве он не укрепил твою веру в гуманизм?
– Думаю, что укрепил.
– Не надо себя тешить излишней надеждой. Насколько я понимаю, кто-то пришел в банк и закрутил там потуже гайки относительно нас.
– Кто же это мог быть?
– Какая разница? Но, думаю, мой ангел-хранитель... агент ЦРУ. Кто-то из этой закулисной братии, занимающийся чтением нашей почты и слежкой. Дело в том, что даже если мы захотим заявить о своем банкротстве и экономическом упадке и все такое прочее, нам не дадут этого сделать. Армия не потерпит таких новостей до начала суда. А если я, прости Господи, окажусь невиновным, а они уже разрушили мое благосостояние? В это незавидное положение боятся попасть почти все американцы.
Марси какое-то время сидела молча. Тайсон понял по ее виду, что она недовольна. Она бросила раздраженно:
– Мне это не нравится. Мне не нравится, что за мной следят...
– Тс-с... Ты испортишь микрофоны своим зычным голосом.
Она резко встала и, взяв тяжелую стеклянную пепельницу с журнального стола, метко запустила се в окно. Пролетев между планками жалюзи, пепельница вдребезги разбилась об оконную раму, оставив дыру в сетке для насекомых.
– Успокойся. – Тайсон поднялся, осмотрел обломки казенного имущества, потом повернулся к раскрасневшейся от ярости Марси и серьезно сказал: – За нами следят, ты же знаешь. Я не хочу, чтобы они видели, как мы беснуемся. Хорошо? Выше нос, солдатка!
Она обняла его и щекой потерлась о плечо.
– Хорошо.
Тайсон обвел взглядом небольшую комнату. Чтобы отвлечься от своих мыслей, он спросил:
– Ты познакомила Дэвида с местной школой?
– Насколько я могла выяснить у женщин, школа неплохая. Автобус будет отвозить их на Ли-авеню. Я разговаривала с директором. Думаю, она приняла к сведению положение нашей семьи.
– Хорошо. Ну а как Дэвид отреагировал?
– Спроси его.
– Со мной он всегда держит марку, во всем походит на своего отца. Он тебе что-нибудь говорил?
– Он нервничает.
– Понятное дело.
– Конечно, он скучает без своих друзей.
– И мы тоже. Наверное, они ему больше не друзья.
– Дэвид говорит, что школа какая-то обшарпанная. Она действительно старая, но содержится в порядке.
– Пусть он не сравнивает городскую среднюю школу с пригородным сельским клубом, в который он привык ходить.
– Как ты сказал, это пойдет ему на пользу.
– Верно, – улыбнулся Бен. Он крепче сжал жену в своих объятиях. – Знаешь, что больше всего нравится мужчине, помимо того, что его считают суперсексуальным? Возможность все лучшее отдавать семье. А когда он этого не может сделать, он переживает приступы сильной неуверенности в себе. Это не очень патриархально звучит, как ты думаешь?
– Да, но я знаю, что ты это переживаешь.
– Частные школы, Марси, непомерно дороги...
– Не беспокойся об этом. Мы все уладим.
– Наверное, этим мы лишаем его возможности поступить в хороший колледж.
Она нежно встряхнула его за плечи.
– Прекрати. Ты сам поступил в какой-то вшивый колледж. Чем он лучше тебя?
– Да, действительно. Нет ничего плохого в том, что я учился в Оберне, хотя Колумбия была таким свинарником.
Марси рассмеялась, и они еще крепче обнялись.
Тайсон хмыкнул.
– Ты решила, что будешь делать, если меня на несколько лет упекут в тюрьму?
Марси попыталась отшутиться, но Тайсон строго посмотрел на нее.
– Я не думаю об этом и не буду думать, поэтому не могу ответить на твой вопрос.
– О'кей... сейчас об этом бесполезно беспокоиться.
– А ты беспокоишься о предстоящем процессе?
– Нет. Корва сказал, что не стоит попусту тратить энергию.
– Тебя волнует Корва?
– Немного. Да, чуть-чуть. Он какой-то сумасброд. Иногда я считаю его гением, а бывает, что выше придурка он не тянет. К тому же он фаталист, нет, скорее, реалист.
Она мягко отстранилась от него и налила ему и себе но чашке кофе.
– Кажется, он действительно проявляет заботу о тебе, Бен. Это добрый знак.
Тайсон взял свою кружку.
– У нас с Корвой за плечами военное прошлое. Мы оба были командирами в пехоте, и мой послужной список совпадает с его. Мне даже не надо ему говорить: «Послушай. Винс, мы купились на Вьетнам, на его пиявки, на скорое возвращение домой, поэтому не допустим, чтобы нас провели на гражданке». Он знает об этом, и я думаю, если я попаду за решетку, то и он и все остальные тоже могут оказаться там. И это ему известно.
Она мешала ложечкой кофейную гущу.
– Думаю, что я понимаю тебя. Я это вижу, когда вы вместе. Только пообещай мне одну вещь.
– Что именно?
– Когда это все закончится, не приглашай его к нам с женой, чтобы вы нам не надоедали своими военными байками. – Она улыбнулась.
Он тоже улыбнулся.
– Слава Богу, он не рассказывает и не слушает их. – Тайсон задумался на мгновение, помешкал, потом спросил: – Что произойдет во вторник? Ты собираешься вернуться на работу? – Он искал ответа в ее глазах, но Марси отвернулась, не в силах выдержать его по-собачьи преданный взгляд.
Она присела на подлокотник кресла.
– Видишь ли... если я этого не сделаю, то вылечу с работы.
– А я-то думал, что ты у них незаменимая, к тому же я считал, что Джим не может обойтись без тебя.
– Давай не будем устраивать сцен. Бен. Джиму нужен работник.
– Он, конечно, может подержать место неделю-другую.
– Он всегда отличался ангельским терпением, которого так не хватает твоим работодателям. Видимо, они считают, что тебе легко найти замену?
– Не меняется только зарплата у раба. Вот что я понял. Если бы мое существование зависело от нее, я бы не стал работать на кого попало. Я скорее бы нанялся в матросы, потому что прекрасно знаю, как обращаются начальники с теми, у кого возникают личные проблемы. В корпоративной Америке нет места личным проблемам. Если специалист не может уделить работе чуть больше времени, чем положено, его посылают к черту.
– Нам нужны деньги, Бен. Смири гордыню. Ведь ты такой высокомерный, причем во всем. Наступит день, когда и тебе придется кланяться кому-то в ноги.
– Нет, этого не будет. Я так нуждаюсь в тебе... Мне нужны твоя поддержка и твое общество. Да и Дэвиду ты сейчас нужна больше, чем когда-либо.
– Я это все осознаю, – говорила она размеренно и четко. – Но если честно, Бен, я начинаю сходить здесь с ума. Может быть, ты уже заметил это.
– Нет. Не вижу никаких перемен.
– По вечерам и в выходные я стану для вас лучшем компаньоном, если смогу ежедневно выбираться из этой дыры хоть на несколько часов.
Тайсон стукнул кружкой по столу.
– Ложь! Ты никогда не сможешь тратить на работу всего несколько часов. Как были, так и будут бесконечные ворохи бумаг дома, деловые поездки, разговоры о работе за обедом, телефонные звонки по вечерам... Вы хоть понимаете, мадам, что на мне висит обвинение в убийстве? Неизвестно, сколько времени нам еще быть вместе.
Марси тупо смотрела в пол.
– Я сказала ему, что выйду на работу во вторник. – И, вздохнув, добавила: – У нас появились новые клиенты в Атланте. Мне придется слетать туда с ним в четверг. Вернусь в пятницу вечером.
– Хорошо. В пятницу днем узнаешь, будут меня судить или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111