Надо использовать любые средства, чтобы добраться до нужных людей, которые помогут тебе в продвижении. Но этого тебе не понять, Джек. Ты никогда не добивался ничего путного. У тебя даже амбиций не было – никакого желания стать реальной фигурой. Все, чего ты желал в этой жизни, – это быть вонючим копом, прости Господи!
– Не доводи меня до крайностей! Я ведь раздавлю тебя, как хитрого, пронырливого нью-йоркского таракана – ты и есть таракан!
В черных глазах Хоуи появилась жесткость.
– Ну не могут же все быть чисты, как девственный снег. Как ты!
Двое стояли друг против друга, разделенные узким полом туалета и океаном ненависти. Голд старался не шевелиться, ожидая, когда спадет кроваво-красная пелена гнева, застилающая ему глаза. Он смотрел на Хоуи, но заставлял себя видеть Уэнди, думать об Уэнди. И это помогло – через некоторое время он уже был в состоянии небрежно прислониться к кафельной стенке, сложив руки на груди и засунув ладони под мышки. Наконец он вымолвил:
– Значит, в интересах продвижения своей карьеры ты начал приторговывать кокаином.
Хоуи немного расслабился и присел на край раковины.
– Ты все-таки никак не поймешь: весь этот бизнес просто работает на кокаине, пилюлях «Квалуд», немного и на героине – ну, как машина на бензине работает. Все эти штуки вовсе не вредят никому. Ведь эти ребята знают, как вести себя: уж они-то не будут никому морду бить, чтобы отобрать деньги и купить наркотики. Они не преступники.
– Они употребляют наркотики, – перебил его Голд. – Это преступление. Следовательно, они преступники.
Хоуи снисходительно улыбнулся.
– Джек, ты все еще не видишь всей картины. У Бокмана, Фляйшера и Бернхарта есть один клиент – кинорежиссер. Так вот, его общий доход за прошлый год перевалил за триста миллионов долларов. Триста миллионов! У некоторых стран валовой доход за год меньше получается. Ты не можешь указывать такому человеку, что он может запихивать себе в ноздри, а что не может. Не посмеешь ты ему указывать. Для таких людей кокаин – как кофе. Сними поводишься – вообще забудешь, что он запрещен. Он у них везде. Повсюду. Джек, они настоящие короли! Они делают то, что захотят.
Прислонившись к стене, Голд наблюдал за своим ораторствующим зятем.
– Если мне придется иметь дело с подобными людьми, завязывать с ними отношения, поставить себя так, чтобы они доверяли мне, верили в меня, нуждались во мне, то я должен научиться говорить на их языке, мыслить и жить на их уровне! – Хоуи на секунду задумался. – Ну вот взять, к примеру, одну встречу на прошлой неделе. Это было в конференц-зале фирмы. Наш клиент – одна из известнейших рок-групп – вторично подписывает контракт с крупнейшей в мире фирмой звукозаписи. Рок-группа продает платиновые диски. Значит, дорабатываем мы последние детали. Я там был младшим партнером – ну, это примерно как старший помощник младшего дворника. Почти мальчик на побегушках. Может быть, на одну ступеньку повыше секретарши, которая кофе заваривает. С начала встречи и пятнадцати минут не прошло, а солист уже заявляет: «Не могу я переговоры вести, когда я не под кайфом!» Кладет на стол свой дипломат, открывает – а там у него кило кокаина. Ну ни хрена ж себе! Мой босс, Тед Бокман, здесь же, рядом сидит. Он – член совета директоров в шести огромных компаниях, председатель правления двух фирм звукозаписи, прилетевший из Нью-Йорка специально, чтобы подписать контракт, – и этот здесь же сидит! Я просто в ужасе. Ну, думаю, сейчас все эти шишки вон отсюда побегут – полицию звать или что-нибудь в этом роде. Им же надо свою репутацию блюсти и все такое! Верно? А вот и неверно! Через две минуты они все зависают над столом, только галстуки придерживают, чтобы в порошке не извозить. Передают друг другу соломинку из чистого золота и нюхают, нюхают – прямо как свиньи, которых я видел во Франции: те трюфеля нюхали! А солист смотрит на меня и подмигивает. Смеется над ними и надо мной. Такой весь из себя чувак – волосы лиловые, рубаха расстегнута, аж пупок виден. Ну, и что я, по-твоему, должен делать? Кричать: «Насилуют!» – и бежать, спасая свою честь? ФБР вызывать? Пустое, Джек! Такова реальность. И все эти люди, заметь, не попадают в тюрьму.
– Конечно, не попадают – за них сидят такие шмоки навроде тебя!
– Послушай, тот арест был чистой случайностью. По идее, его просто не должно было быть вообще.
– Чем больше я тебя слушаю, тем больше ты мне напоминаешь весь этот сброд, который я упрятал за решетку.
Хоуи покачал головой.
– Не пора ли нам прекратить эти перепалки и состязания в остроумии?
– Ладно, расскажи мне, как это произошло. – Голд затянулся сигарой.
– Ну, значит... – начал Хоуи, тщательно изучая свои безупречные ногти. – Нас человек десять, все юристы, а один парень – государственный защитник. Свои маленькие дела мы проворачиваем главным образом, чтобы заполучить себе немного «порошка», а деньги получаются совсем небольшие. Я хочу, чтобы это дошло до тебя, Джек.
Голд промолчал.
– Мы скидываемся – с каждого по несколько тысяч – и покупаем приличный кус героина. – Крошим его, заделываем под какое-нибудь там итальянское слабительное для младенцев и продаем своим друзьям: парням из наших же контор. Иногда порошок идет в дело, чтобы уломать крупного клиента заключить контракт с фирмой. В этом случае мы выписываем липовый расходный документ, а компания возмещает сумму за свой счет.
– И никто не задает вопросов?
– Абсолютно. Все это оформляется как расходы на транспорт, или развлекательные мероприятия, или что-нибудь еще в этом роде. Иногда – как удержание каких-нибудь налогов. А наше последнее приобретение я намеревался использовать как приманку для одной телезвезды, чтобы добиться для нашей фирмы права представлять ее интересы. И я почти что уломал ее поставить подпись. А что теперь будет, одному Богу ведомо.
Голд не верил своим ушам.
– Хоуи, да знаешь ли ты, сколько законов вы нарушаете? Это же преступный сговор – раз, владение наркотиками – два, их продажа – три, уклонения от уплаты налогов – четыре!
– Ох, дай передохнуть, Джек! Я-то думал, что все объяснил тебе. Бизнес так устроен, понимаешь?!
– В таком случае ты ввязался в чертовски сомнительный бизнес!
– Ты дослушаешь меня или будешь в полицейского играть?
– Продолжай.
– Значит, была моя очередь делать закупку. С посредником я встретился на автостоянке за театром «Сан-сет», знаешь, где это? Там еще левее, чуть в стороне, небольшой торговый центр. Ну, я покупаю товар в машине торговца, иду, сажусь в собственную, хочу уже мотор заводить, и вдруг откуда ни возьмись – со всех сторон копы, машина окружена. Пушки в руках и все такое прочее. Один парень приказывает мне положить руки на руль – так, чтобы он их видел, а не то он меня пристрелит! Он орет на меня! Боже, я не мог поверить, что все это происходит на самом деле! Поэтому я не среагировал на его команду сразу же – и меня чуть не пристрелили, Джек! Я до сих пор не могу поверить в это!
– Придется поверить, – сухо отрезал Голд. – А что торговец?
– Да он к тому времени уже далеко был.
– Вот как? И его не преследовали?
– Э-э-э... нет. Думаю, что нет.
– Как же так... черт возьми?
– Я не совсем тебя понял.
– Да подставили тебя.
– Джек, не пори чушь. Я же говорил тебе, что знаю всех заинтересованных лиц. Это мои друзья. Коллеги.
– А торговец?
– Вне всяких подозрений. Репутация у него безупречная, проверенная. У него покупают лучшие люди, действительно важные персоны в этом городе. Неужели он хочет, чтобы про него говорили, будто он сдает своих покупателей? Ну, только не это, уверяю тебя! Потом, я же говорил тебе, что это просто провал, ну не повезло мне, и все! Полиция устроила засаду – они подкарауливали угонщиков. На этой стоянке уже давно кто-то орудует, и ее охраняют. А я просто подвернулся им под руку – они заметили что-то похожее на наркотики, ну и задержали меня. Они думали, что я хочу угнать собственную тачку.
– Это они тебе сказали?
– Проговорились случайно.
– И ты им поверил?
– Конечно. Возможно, за все дело и надо взяться с этого угла зрения.
– В том смысле, что они заподозрили тебя в угоне собственного автомобиля, а кокаин обнаружили случайно?
– Именно так. Я буду ходатайствовать, чтобы все улики и показания не разглашались. Судья просто не даст делу хода.
– Какой же ты осел, Хоуи!
Хоуи взглянул на Голда и заморгал.
– Какой же ты кретин! Да ты просто шлемил! Если бы ты занимался уголовным правом, ты сдох бы с голоду. Или кто-нибудь из твоих недовольных клиентов разбил бы твою дурную башку! Именно потому, что ты такой...
– Ну хватит! – крикнул Хоуи.
– Это же мусора из «наркотиков»! – проорал в ответ Голд. – Из наших вонючих «наркотиков»! Сэмми-поручитель видел фамилии на рапорте о твоем аресте – они все из «наркотиков»! И ожидали они именно тебя, Хоуи, мой мальчик. Ни при чем здесь какие-то там угонщики. Не было никакой засады на стоянке! Тебя они караулили, шмок! Подставили тебя!
Лицо Хоуи стало мертвенно-бледным. Покачнувшись, он оперся о стену, потом тяжело опустился на край раковины.
– Не может быть. В полиции мне сказали... – забормотал он.
– Это старый трюк, Хоуи. Они стараются прикрыть своего осведомителя.
– Осведомителя? Осведомителя! Боже мой, я не могу в это поверить. Обо всем знали только мои друзья.
– А откуда, по-твоему, осведомители берутся? С неба сваливаются?
– Зачем... почему кто-то со мной так обошелся?
– Когда ты наконец повзрослеешь, болван?! Зачем? Да затем, зачем стукачи всегда так поступают: долг отдать кому-то, собственную задницу прикрыть! Тобою расплатилась в этой сделке, мальчишка!
– Боже мой, Боже мой! – повторил Хоуи.
Дверь распахнулась, и в туалет ворвались три запыхавшихся, весело гогочущих мальчика.
– Пошли отсюда! – рявкнул на них Голд.
– Нам бы пописать! – пропищал старший из них, щекастый рыжий мальчишка лет девяти. Он уже расстегивал молнию.
– Внизу тоже туалет есть. Или в женский забегите. Этот не работает.
Двое младших ребят смотрели на Голда широко раскрытыми глазами. Рыжий проявил недоверие: подойдя к писсуару, он открыл кран, из которого хлынула бурная струя.
– И ничего он не сломан! – сказал рыжий.
Голд наклонился к мальчишке.
– Слушай, малый, я – полицейский. Если ты сию же секунду не уберешься отсюда, я арестую тебя за неподчинение официальному приказу полиции, и, когда ты вновь увидишь солнышко над своей песочницей, ты будешь старым и седым дедушкой. Я достаточно ясно выражаюсь?
Но рыжего было не так просто запугать.
– Если вы коп, то где же ваша бляха?
Голд вытащил из заднего кармана бумажник и рывком открыл его перед глазами у мальчишки. Рыжий внимательно изучил позолоченный «щит», поднял голову и ехидно спросил Голда:
– А откуда я знаю, что вы не сперли ее?
– Пошел к черту! – заорал Голд. – Вон! Пока я тебе полноги в тухис не загнал. Живо!
Мальчишки опрометью кинулись из двери, однако напоследок рыжий обернулся и, показав Голду «нос», смачно сымитировал ртом пердение.
– Ах ты, ублюдок маленький! – Голд сделал вид, что хочет броситься на мальчишку, – того как ветром сдуло.
Голд вновь повернулся к зятю. У Хоуи по-прежнему был такой вид, как будто его вот-вот стошнит. Расфокусированные глаза слезились, руки дрожали. Мусоля во рту сигару, Голд молча рассматривал его. Наконец Хоуи поднял глаза, и заговорил:
– Я... я попал в большую беду. – Голос Хоуи звучал тихо и вяло.
– Довольно точное определение.
– Наверно... наверно, мне придется испить эту чашу до конца – под суд пойти.
– Да. Или признаться в меньшем преступлении. Возможно, это удастся преподнести как хранение наркотиков.
– Ты думаешь?
– Есть такая возможность. Но тогда тебе придется побеседовать с ними. Пойти им навстречу, имена кое-какие назвать.
Хоуи медленно покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84