– Его зовут Стивен Тревис.
При этих словах он занервничал еще сильнее, тяжело вздохнул, посмотрел на Аниту, потом пере­вел взгляд на океан. Она терпеливо ждала ответа.
Пинту еще раз вздохнул, словно на его плечах лежал тяжелый груз, и произнес:
– Что он опять натворил, этот Тревис?
Он смотрел на Аниту пристально, но без враж­дебности, сразу выложив все карты на стол.
– Вы его знаете? Вздох. И ответ:
– Ну конечно, я его знаю.
– Служащий или друг?
– И то, и другое.
Он едва заметно улыбнулся.
– Я вас слушаю, продолжайте.
– Что вы хотите узнать?
– Где он живет? Вы знаете его адрес? Еще один тяжкий вздох.
– Не хотите сказать, в чем дело? На этот раз вздохнула Анита:
– Ничего противозаконного. Мы просто хотим с ним поговорить – как со свидетелем – об одном де­ле, расспросить о некоторых событиях и людях, из Голландии.
Пинту смотрел ей прямо в глаза:
– Я не знаю, где он сейчас живет. Он исчез из поля зрения месяцев шесть назад. Я слышал, что он продал свою халупу в Албуфейре, а звонил он мне всего раз, сообщил, что с ним все в порядке. В этом весь Тревис.
– Вы сказали, в Албуфейре?
– Ну да… Он там обосновался после развода. Не сразу, конечно… Плавал недолго, потом снимал разные дома, прежде чем купил домишко в Албу­фейре. Но теперь я действительно не знаю, где он.
Анита чувствовала, что собеседник выдал ей не всю информацию, но надавить на него не могла и поэтому продолжила как ни в чем не бывало:
– Вы знаете, почему он так внезапно переехал? Молчание.
– Нет… Знаете, Тревис всегда был таким. Он был способен внезапно сорваться и уехать на Ко­моры… Может, он сейчас на Борнео или в Брази­лии… Или даже на Марсе.
– Ну да… – пробормотала Анита себе под нос.
– А если бы вы захотели с ним связаться? Пинту с трудом подавил горький смешок.
– С Тревисом? Господи, да тут и думать не о чем, – это дохлый номер! Остается только ждать, когда он сам постучит в мою дверь и скажет «При­вет!», как если бы мы расстались накануне… Так я всегда и поступал, и это срабатывало…
Анита позволила себе улыбнуться.
– Тревис непредсказуем. Да он и сам не знает, что будет делать на следующий день. Ничем не мо­гу помочь, сожалею…
– Ничего страшного… Вы были на редкость внимательны, я вам очень благодарна… Господин Пинту, вы говорили, что Тревис был одновременно и вашим сотрудником, и другом… Объясните, что вы имели в виду?
– Объяснить что?
– Ну… Как вы познакомились, чем он в то время занимался… Любые детали, мелочи… Вижу, вы не очень расположены…
– Да нет, не в том дело… просто это довольно длинная и непростая история, не знаю, с чего начать.
– Начните с самого начала – этот метод отлич­но работает.
Они рассмеялись почти одновременно, и обста­новка разрядилась.
– Да, вы правы. Ладно. Я сам из Бразилии, ро­дился в Рио, мать – португалка, отец – бразилец. Я встретился с Тревисом здесь, в Алгарве, пятнад­цать лет назад, мы одновременно сюда приехали. В семьдесят восьмом, в сентябре семьдесят восьмо­го… Я тогда работал капитаном и привез канадцев в Фару. Тревис приехал из Барселоны. Два-три ме­сяца мы снимали вместе хибару, пока подыскивали постоянное жилье. Он был блестящим моряком британского флота и одним из лучших шкиперов, каких я знал в жизни.
Анита тут же поймала его на слове:
– Был?
Глухое молчание, снова тяжелый вздох и тут же, следом, загадочная ностальгическая улыбка и взгляд, обращенный в себя, в прошлое.
– Да, чертов славный шкипер… Но потом все пошло не так…
Анита затаила дыхание, обратившись в слух. Мужчина кинул на нее косой взгляд, вздохнул, встал и отошел к окну.
– Думаю, он тогда уже был знаком с той жен­щиной, во всяком случае, мне он рассказал о ней почти сразу. Они встретились в Барселоне…
– Что за женщина? Ева Кристенсен?
– Да… она. Голландка… как и вы… Я думал, вы приехали из-за нее, так? Из-за этого хренова раз­вода? Тревис сделал какую-нибудь глупость? За­брал маленькую Алису, да?
Пинту резко обернулся. Лицо его было очень серьезным.
Очевидно, он очень хорошо знал Тревиса, го­раздо лучше нее.
Анита взмахнула рукой, давая понять, что он ошибается:
– Нет-нет, не беспокойтесь, уверяю вас, с Тре­висом все в порядке. Давайте вернемся к разговору. Вы познакомились с Тревисом в Фару, позже – с той женщиной…
– Да. Ева Кристенсен приехала не сразу. Ка­жется, впервые она здесь появилась месяца через четыре после приезда Тревиса и пробыла не больше недели. Они тогда почти не выходили из комнаты.
Во взгляде Жоакина Пинту сверкнул огонек. Анита никак не отреагировала, и он продол­жил:
– Потом она стала приезжать чаще, и… в семь­десят девятом, да, в сентябре, она обосновалась здесь окончательно. Купила Тревису две яхты, очень скоро, в восьмидесятом родилась Алиса – по-моему, в Швейцарии… они вернулись сюда…
У Пинту снова нервно дернулись уголки губ.
Вздох.
– Ева Кристенсен изменилась. Неуловимо. Мы с Тревисом стали настоящими друзьями, и я часто бывал в их великолепном доме, который она купи­ла к западу от Лагуша.
– Где это? – Анита приготовилась записывать адрес в блокноте.
– Ла-Каса – Асуль. Теперь там центр талассоте­рапии… Вы его без труда найдете.
Каса – Асуль. Лагуш.
– Продолжайте, я слушаю…
– Алисе не было и двух лет, когда отношения между ними стали портиться. Что-то не ладилось. Помню, на Алисино двухлетие в Каса-Асуль уст­роили грандиозный праздник, и с Тревисом невоз­можно было говорить, понимаете, он не был, как обычно, немногословным, нет… Ему было явно не по себе, он избегал общения, не смотрел в глаза, таким я его никогда не видел… Меньше чем через год они уехали в Барселону… Потом большой дом продали, через моего маклера избавились от яхт, и тогда я понял: они сжигают мосты, больше я с Тревисом не увижусь…
Пинту замолчал и вернулся к столу. Казалось, он вызывает из глубин памяти воспоминания, дав­но и навечно там похороненные.
– Но Тревис все-таки вернулся? – Да.
Голос Жоакина внезапно охрип.
– И что дальше?
– Я начал кое-что подозревать незадолго до их отъезда, и шесть лет спустя понял, что не ошибал­ся. Черт, если это не из-за малышки, значит… Гос­поди…
Анита смотрела не понимая:
– Простите, Пинту, но я..
– Я должен был сразу догадаться – как только узнал, что вы из полиции Амстердама…
– Что вы хотите этим сказать, господин Пинту? Он взглянул ей прямо в глаза:
– Можете не юлить: я был уверен, что рано или поздно так и будет.
Анита с трудом держала себя в руках. Стара­ясь не сорваться, она мягко спросила:
– Может, все-таки скажете, что вы имеете в виду? Я не улавливаю…
– Неужели?
– Слушайте, вы сказали либо слишком много, либо слишком мало. Итак?..
У Пинту дернулись губы. На лице читались удивление и отчаяние.
– Вот дьявольщина, надеюсь, я его не зало­жил?
– Вот что я вам скажу, Пинту: если скроете от меня важные факты – сами окажетесь в дерьме!
Они больше не смеялись.
– Я думал, это из-за… Амстердама… Анита недоуменно приподняла бровь.
– Из-за наркотиков, понимаете?
Анита переваривала информацию, стараясь не выдать волнения. Холодно и жестко она переспро­сила:
– Наркотики? Тревис был наркоманом? Вы со­вершенно уверены?
– Еще бы. Впервые я заметил у них дома. Он был под кайфом. В другой раз, перед самым их отъ­ездом, я видел следы уколов на его руках… Он боль­ше месяца не выходил в море. Для такого человека, как он, это свидетельство неминуемой катастрофы. Обычно стоило ему один день не пройтись на яхте вдоль побережья, и он уже чувствовал себя несча­стнейшим из смертных. Я ничего не смог сделать, не хватало времени, отреагировать… не знаю… Он уехал, а когда вернулся… Боже… Это был совершен­но другой человек, понимаете?
Анита читала в его взгляде жгучее бешенство. Ярость, окрашенную ненавистью.
– Он по-настоящему подсел?
– Полностью. – Он был уничтожен. При разводе его лишили родительских прав и заткнули рот алиментами.
Все та же холодная ненависть во взгляде.
– Понимаю, – почти прошептала Анита. На лице Пинту было написано ожидание. Аните понабилось секунд десять, чтобы понять.
– Хочу вас успокоить, господин Пинту… я не могу поделиться с вами сведениями, но уверяю – мы НЕ разыскиваем Тревиса за сбыт наркотиков, если вы этого опасаетесь.
Мысленно она прокручивала в памяти инфор­мацию, полученную от инспектора Оливейры. Тревис общался с темными личностями, членами син­диката, связанного с итальянской мафией. Одним словом, с дилерами.
Впрочем, это вовсе не означало, что Тревис был одним из них. С дилером связываешься, когда тебе нужен порошок.
– Вы часто виделись после его возвращения? Задавая этот вопрос, Анита хотела выяснить, не видел ли Пинту одного из них.
– Как вам объяснить… мы увиделись не сразу. Встретились случайно, год или больше спустя по­сле его возвращения, я тогда отправился по делам в Вила-Реал, это на границе с Испанией. Он был в плачевном состоянии. В прошлом Тревис мне очень помог, подыскал мне работу, когда я кончил пла­вать (Пинту решительно подавил болезненные вос­поминания)… И я решил им заняться, чтобы он вы­лечился, нашел ему работу в маленькой мастерской по ремонту яхт и катеров, которую наша компания приобрела в Лагуше.
– Получилось? Пинту колебался.
– Не особенно… Первый раз он продержался около года, потом снова подсел, уволился с работы и исчез – месяца на три. Потом вдруг позвонил и сказал, что купил дом рядом с Албуфейрой. Мне тогда сразу пришло в голову, что он провернул ка­кое-то дельце – иначе за такой короткий срок большую сумму не соберешь, но закрыл на это гла­за. Время от времени мы встречались… Я видел, что он все еще употребляет, хоть и уменьшил дозу и даже набирал вес… Но потом он снова исчез… как я вам уже рассказывал… И опять появился с куском денег, и снова уехал… Так продолжалось до декаб­ря прошлого года. Тогда он продал дом и исчез, по­звонил только раз – поздравлял с Новым годом, но с тех пор я о нем ничего не слышал…
«Эти маленькие, но такие выгодные путешествия по-настоящему подозрительны», – решила Анита.
– Спрошу откровенно: вы хоть раз видели ко­го-нибудь из тех, кто поставлял Тревису порошок?
– Ни разу, это правда! Таким было наше мол­чаливое соглашение. Если к нему должен был прийти поставщик, он давал мне понять, и я не на­вещал его.
– Он зарабатывал только так?
– Нет… ну… я точно не знаю. Мы никогда не за­давали друг другу вопросов, понимаете?
На его лице появилась улыбка – грустная, нос­тальгическая, как воспоминание о трудной, но та­кой крепкой дружбе…
– Тревис всерьез занялся живописью… Она его и спасла, вот только денег было мало… Постепенно уменьшил дозу, и я знаю, что колоться он перестал, но нюхал и курил много… смесь кокаина с герои­ном… взрывоопасную дрянь…
Анита поняла, что Пинту один раз пробовал эту «взрывчатку» сам.
– В прошлом году он снова начал выходить в море. Мне кажется, он на пути к выздоровлению…
– Я тоже искренне на это надеюсь, господин Пинту. – Анита поднялась, собираясь уходить. Она узнала намного больше, чем могла рассчитывать. – Я вам очень признательна за помощь…
– Не стоит… Надеюсь, что не подставил Тревиса тем, что развязал язык…
– Не волнуйтесь… Наша полиция не имеет пра­ва арестовывать наркомана в Алгарве. Да и в Ам­стердаме тоже, понимаете?
В ее улыбке смешались безмятежность и отча­яние.
Анита протянула ему для прощания руку че­рез стол и оставила Пинту наедине с его мыслями о жизни, английских моряках и голландских жен­щинах.
Дезоксин – не лучший в мире настой от бессонни­цы. Алиса сразу погрузилась в глубокий сон, а вот Хьюго долго лежал на кровати, уставившись в по­толок, переводя время от времени взгляд на погру­женную во мрак деревню за окном. Он по-прежне­му был одурманен быстрой ездой, нервы были натянуты до предела, во рту все пересохло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61