., постепенно. Мы с Евой часто ходили в модные кабаки, где я познакомился с эти­ми ребятами, да и Грек кое-кого знал… В общем, в один прекрасный день один из них предложил мне перевезти груз, понимаете?
Хьюго утвердительно кивнул.
– Я сказал «нет»… Чувствовал себя ответствен­ным за Алису, не хотел делать глупости. Я отка­зался, и тот тип никогда больше ко мне не подкаты­вался. Но потом, когда я вернулся, Грек сказал: все изменилось. Ева забрала у меня Алису, я больше ни за кого не отвечал. И я согласился на пару опе­раций, чтобы заработать.
Хьюго не шелохнулся.
– Я хороший моряк. Знаю Средиземное море и Южную Атлантику наизусть, знаком с организа­цией британских сил в Гибралтаре, французского и испанского флота, понимаете?
В его словах прозвучала гордость профессио­нала.
– Я дорого брал за свою работу. За два года сде­лал около десяти рейсов… Провел пару операций другого рода…
Хьюго непроизвольно насторожился:
– Могу я спросить, какого именно? Облако дыма поплыло к окну.
Тревис взглянул на Алису. В его глазах были стыд и смущение. Но дочь улыбнулась в ответ – и стало совершенно ясно, что ей все равно, кто он – контрабандист или космонавт, преступник или ми­нистр; главное – он здесь и он ее отец.
Хьюго ощутил легкое волнение и грусть.
Тревис продолжил свой рассказ:
– Я перевозил оружие.
Хьюго с трудом удержался, чтобы не вскочить со стула.
– Дважды… В прошлом году.
Хьюго не мог отвести глаз от его лица, и тот, по­чувствовав напряжение во взгляде собеседника, снова «прикрылся» облаком дыма.
– На Сицилию… и в Хорватию.
Черт возьми… Хьюго был потрясен, но старался сохранять спокойствие, чтобы не выдать волнения. «Черт возьми! – хотел заорать он. – Вы, случайно, не знаете Остроповича из Загреба – он отвечал за один из главных нелегальных маршрутов?» Нет, не может быть и речи о том, чтобы выдать хоть малей­шую информацию о Сети. И он не сказал ни слова, глядя на Тревиса и изо всех сил стараясь не улыб­нуться. Возможно, они разминулись всего на не­сколько дней на хорватском берегу, куда приставали «шлюпки» Сети? Воюющие друг с другом быв­шие югославские республики получали оружие из разных источников, в том числе и от мафии, в этом нет никаких сомнений. Тревис тоже водил под­польный конвой оружия, нарушая эмбарго. Хьюго почувствовал внезапное волнение. Да уж, этот бывший военный моряк, знающий толк в контра­банде и судовождении, был бы для них находкой… Тревис не спускал с него глаз. Хьюго, делая вид, что спокойно слушает, налил себе второй ста­кан виски.
– Так вот, в один прекрасный день мы решили, что все эти деньги плюс то, что зарабатывал Грек, надо пустить на постройку судна… Мы придумали, какой будет «Манта», я кое о чем посоветовался с Пинту, запудрив ему при этом мозги, – прости, старик…
Он поднял стакан, всем своим видом выражая искреннее раскаяние.
– Вот дьявол, да к чему все эти секреты? – вос­кликнул Пинту. – Почему ты строил этот чертов корабль тайком?
Тревис выпустил новое облако дыма, несколько секунд помолчал.
– У нас с Греком была цель… как бы вам лучше объяснить… Вообще, сначала я просто хотел пост­роить собственный парусник, но потом появилась идея придумать нечто особенное…
– Да что в ней особенного, в твоей «Манте»? – спросил Пинту, махнув рукой в сторону мачт, вид­невшихся по другую сторону балюстрады.
Улыбка Тревиса была одновременно хитрой и загадочной.
– Много чего. Мы вложили в него практически все бабки.
«А это значит, – подумал Хьюго, – много ба­бок».
– Вот… Вначале мы думали заняться VIP-туризмом – немного спорта, тропики. Потом стали уточняться детали. Мы подумали, – будет здорово получить многоцелевой корабль: лучший на море, это главное, но чтобы на нем можно было ходить по рекам в любых условиях. Со сменным килем и уби­рающимися поплавками, чтобы подниматься вверх по реке… По Амазонке… По Нилу, по Миссисипи… Потом мы с Греком довели до ума наш проект гид­роэлектромотора – эту идею я взял из работ како­го-то неизвестного русского инженера двадцатых или тридцатых годов, сгинувшего в Сибири… Да че­го говорить – я вам скоро все покажу. Честно гово­ря, мы столько загребали на товаре, что сразу ску­мекали – такое судно прекрасно подойдет для подпольных перевозок. То есть если с туризмом де­ло не выгорит, всегда можно будет вернуться к на­шему делу, потому-то никому ничего не говорили.
Тревис усмехнулся.
– Позже, за те месяцы, пока корабль потихонь­ку строился в доке, до меня дошло, что он идеально подойдет для еще одного дельца, что только повы­сило секретность, усилили меры безопасности…
Тон последней фразы ясно дал понять собесед­никам: Тревис не верит в совершенство систем бе­зопасности. В глазах отца Алисы снова мелькнула грусть – он вспомнил об убитом друге, схватил ста­кан, сделал большой глоток виски, издав рычание. Взглянул на Хьюго, на Пинту, потом на дочь, снова на Хьюго.
Хьюго тоже глотнул виски. Он ждал продолже­ния спокойно, но безмятежность была не более чем маской.
Тревис вынул изо рта трубку, решившись на­конец.
– В прошлом году, когда работа над «Мантой» подходила к концу, я начал планировать… как бы это сказать…
Он посмотрел Хьюго прямо в глаза.
– Я начал планировать ее похищение, но луч­ше назовем это «возвращением».
Он снова погладил Алису по волосам.
– Вы понимаете, не могло быть и речи о том, чтобы она оставалась со своей матерью и та испор­тила бы ей жизнь…
Разумеется, подумал Хьюго, в подобных обсто­ятельствах и он не смог бы поступить иначе.
– Ну вот, я начал придумывать, как организо­вать дело… я знал, что с Евой нужно держать ухо востро, и решил исчезнуть за несколько месяцев до окончательного осуществления плана, чтобы вы­нырнуть другим человеком. Мы с Греком купили эту землю и построили ангар. Достаточно далеко от Алгарве, чтобы Ева не сразу смекнула, что я заме­шан в деле, если бы прослышала про судно… Мы два или три раза испытали «Манту», потом я про­дал дом в Албуфейре и удрал…
– Куда? В это место? Под именем О'Коннелла?
– Нет. Я скрылся во Франции, на юго-западе. Потом вернулся в Испанию – в Астурию. Взял с собой все необходимое, чтобы писать, и рисовал на пляжах, а жил в вагончике. Я продавал картины, и цены меня не слишком волновали, у меня доста­точно денег на счете в банке. Я планировал вер­нуться в апреле-мае. В прошлом году устроил так, чтобы меня узнали здесь как О'Коннелла – приез­жал сюда несколько раз, продал картины двум или трем типам, в том числе Жоржи, хозяину рестора­на. В мае мы с Греком должны были сесть на ко­рабль и отправиться в Амстердам. Там я вернул бы себе Алису. А потом мы уплыли бы в Бразилию.
Мысли Хьюго неслись вперед на всех парах, как перегревшаяся скороварка.
– Подождите, но как бы вы связались с Али­сой?
Т ревис промолчал, медленно поднеся к губам стакан.
– Что вы собирались сделать, чтобы связаться с Алисой? – настаивал Хьюго.
Вот где настоящая загадка.
– Ну-у-у… Я, конечно, знал, что Ева читает ее почту, и с этим ничего поделать не мог. В первый год я ограничился несколькими открытками, в ко­торых указывал адреса абонентских ящиков. Али­са отвечала мне, иногда писала длинные письма. Я уверен – Ева просматривала ее послания, это чувствовалось в каждом предложении… потом она затеяла процесс по лишению меня родительских прав… В общем, однажды – Алисе было тогда лет десять – мне нужно было оказаться в Бельгии, что­бы уладить одно дело, и я решил проехать через Амстердам – хотел увидеть дочку. Я проводил це­лые дни, наблюдая за ней… Потом мне пришлось уехать. Через два месяца я вернулся и провел в го­роде две недели. Бродил вокруг дома, шел за Али­сой по дороге в школу или в кино. В конце концов я узнал, что в дом к Кристенсенам регулярно ходит какая-то старушка. Наблюдая за окнами в би­нокль, понял: это преподавательница музыки – она учит Алису играть на скрипке… Я проследил за женщиной и однажды, в парке Беатрикс, загово­рил с ней… Я просто попросил ее передать несколь­ко писем Алисе, рассказал всю правду… Ну, ска­жем, необходимую и достаточную часть правды… Честно говоря, я ужасно удивился, когда старуха согласилась. И она прекрасно все сделала – пере­дала письма, где был указан мой настоящий адрес и где я пытался объяснить Алисе, что произошло.
– Вы думаете, Ева Кристенсен могла быть в курсе происходившего?
– И продолжала делать вид, что ничего не зна­ет? Как будто ничего не случилось? Читая тайную переписку… Да, я часто об этом думал и, признаюсь, дрожал от страха за госпожу Якоб, хорошо зная, кто такая Ева Кристенсен, понимаете? Именно поэтому я решил прервать эту параллельную переписку. Месяцев шесть назад. Имея своим противником Еву, нельзя играть с огнем… Уехав из Албуфейре, я больше не связывался с госпожой Якоб, потому что
сам не знал, где брошу якорь. Ни к чему было риско­вать, передавая адрес, который наверняка оказался бы временным… Я никогда не упоминал о своем пла­не в письмах к Алисе, это было слишком опасно… В нужный момент я просто передал бы ей сигнал и указал место встречи на словах, через госпожу Якоб. Но Алиса нашла эту проклятую кассету и убе­жала, прежде чем я успел с ней связаться… Мне все стало известно случайно, из газеты, кажется немец­кой… Потом я узнал об убийстве Грека и о событиях в Эворе и тут же сбежал сюда – вчера. Я не знал, что делать. Сегодня днем один из моих знакомых ска­зал, что вы заезжали к Жоржи и что вы меня ище­те. Я думал, это вы похитили мою дочь, и, когда уви­дел вас с Пинту, решил, к ужасу своему, что он предал меня…
Большой глоток виски поставил точку в рас­сказе.
Хьюго переваривал полученную информацию, его мозг работал как компьютер.
Что за дикая история…
– Хорошо, вы несколько раз упоминали, что знаете Еву Кристенсен, понимаете, что она собой представляет. Что вы имели в виду?
Тревис нахмурился.
Речь явно зашла о вещах, которые ни при каких обстоятельствах не должна слышать девочка-под­росток, особенно если речь идет о ее собственной матери. Хьюго разозлился на себя, за допущенную ошибку и проявленное любопытство, но он должен был узнать!
– Вы ведь знаете, господин Тревис, что ваша дочь видела ту кассету и точно знает, на что спо­собна ее мать.
Он хотел сказать: она видела эскадрон смерти в деле, много раз, с близкого расстояния.
Плотные синеватые клубы табачного дыма, кружась, плыли к окну.
– Бот что я вам скажу: давно это началось и про­грессировало, так что, когда мы встретились, она уже была такой… Должен признать, что после рож­дения Алисы ситуация ухудшилась… Не знаю поче­му. Говорят, после родов у женщин иногда случает­ся депрессия… Я вынужден был наконец признать некоторые вещи.
Хьюго воздержался от вопросов. Еще одно облако дыма…
– Грек рассказал мне, что она встречалась со всеми здешними дилерами и прочими мафиози в модных кабаках. Я больше не хотел там бывать, но узнал, что она иногда наведывалась туда без меня. Подумал – может, встречается с мужиком… Начал пить… Помню, как-то вечером я рассказал ей о предложении, которое получил от одного жули­ка, – тот просил отвести их судно… Сказал, что от­казался, а Ева в ответ – ну и зря… Что это могло бы быть возбуждающе. Мы жутко поругались.
Тревис выпустил кольцо в потолок.
– А в другой раз, незадолго до нашего отъезда в Барселону – все уже было очень плохо, – я начал баловаться порошком, и Грек явился навестить ме­ня в Каса-Асуль… Ева уехала – я не знал куда…
Грек рассказал мне об одном деле, о слухах, кото­рые курсировали в городке. А ему донес один ди­лер в каком-то баре… Пауза.
– Говорили, будто появилась женщина, кото­рая платит за разрешение присутствовать при казнях. Вроде бы такое случилось два или три ра­за. По описанию она как две капли воды походила на Еву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61