Мать как будто исчезла. Последние крохи любви растаяли в душевной боли, как скала, подорванная динамитом. «Ты больше не моя мама, – думала она, и горло ее сжималось, словно какой-то ядовитый газ поднимался со дна души, – Ты – Нечто. Ты превратилась в…»
В этот момент в пробитый борт яхты ударила новая, более могучая волна. Дверь резко распахнулась, пропуская внутрь поток черной морской воды, и мир перевернулся.
В глубинах сознания Алисы что-то переменилось в это мгновение: она осознала все происходящее так полно, как случается только во снах.
Мать опрокинулась назад, выпустив из рук гранату, которая полетела следом, как роковой спутник. Она сама едва не упала вперед, чудом удержавшись за ручку двери. Все вокруг раскачивалось, а она тонула в маслянистой воде. Мать в конце концов плюхнулась в воду, издав странный стон. Алиса увидела, как граната разорвалась в воде между обтянутыми шелком ногами.
С отчаянием обреченной Алиса рванулась к коридору.
Пространство за ее стеной наполнилось криком, а яхта внезапно выправилась от удара волны в другой борт. Девочка упала в воду у подножия лестницы, и тут в салоне прогремел взрыв. Она успела увидеть, как тело перекатилось к стенке, потом ее обдало горячим ветром, принесшим обломки и дым, обжигавший все тело, и она почти лишилась чувств, упав щекой на первую ступеньку.
Она еще успела понять, что наверху внезапно распахнулась дверь. Струя холодного влажного воздуха ворвалась в помещение, и в темноте Алиса разглядела на ступеньках силуэты троих людей на фоне ночного грозового неба.
– Итак, Ева К. ускользнула от правосудия…
Анита смотрела на яхту, погружавшуюся в море. Тревис маневрировал, чтобы развернуть «Манту».
Парусник тоже пострадал, но все-таки был на ходу, хоть и двигался очень медленно.
– «Красная сирена » исчезает в пучине. Мне это кажется логичным, – пробормотал Хьюго.
Десятью минутами раньше, спустившись по лестнице, Тревис бросился к Алисе, а Хьюго с Анитой осторожно вошли в развороченный салон. Они услышали, как Алиса с трудом пролепетала: «Она отпустила гранату, папа, я ничего не могла сделать…»
Хьюго увидел окровавленные останки чудовищно изуродованного тела, оторванные ноги, обугленные живот и грудь, вывалившиеся внутренности на другом конце помещения, голову, почти оторвавшуюся от шеи. Весь этот ужас плавал в грязной воде среди обломков и мусора. Копна обгоревших светлых волос закрывала лицо, да они и не испытывали никакого желания разглядывать его вблизи.
Бурлящая морская вода вливалась через огромную пробоину в полу, окруженную лоскутами рваного металла, похожего на лепестки черного цветка.
Анита застыла, ошеломленная жутким зрелищем. Хьюго повернулся к ней и сказал:
– Ордера больше не нужны… – И добавил шепотом: – Не стоит им видеть это. Чертов корабль тонет, надо поскорее убираться…
Он подхватил ее свободной рукой, заставив оторваться от мрачной, но завораживающей картины.
В ста метрах от них «Красная сирена» заваливалась набок, погружаясь в море. Сходя с тонущего судна, Хьюго увидел, как чей-то труп плыл к поручням на носу, оттуда же доносился сдавленный стон. Спускаясь по трапу и перебираясь на палубу парусника, он убеждал себя, что ничего не слышал.
Не прошло и двух-трех минут, как «Красная сирена», задрав нос, медленно исчезла в волнах.
Тревис стоял у штурвала. Лицо его было жестким, глаза смотрели вдаль, на серую линию берега. Облака над их головами медленно рассеивались, показались первые звездочки. Смертельно бледная Алиса жалась к отцу, с ее волос текла грязная вода.
Анита и Хьюго стояли на корме «Манты», наблюдая, как яхта погружается в пучину. Их тела соприкасались, но в этом не было ничего нарочитого, они просто промокли насквозь и теперь нуждались в капельке тепла, чтобы противостоять ледяному ветру.
Когда они причалили к берегу у ангара, судно, гибнущее во мраке океана, все еще стояло перед глазами. Тревису удалось выбросить парусник на песок возле сходней, не нанеся дополнительных повреждений. Анита сумела связаться по радио с коллегами. Металлическое потрескивание нарушало тишину пляжа, пока она пыталась точно описать место кораблекрушения.
Тревис увел дочку в ангар, и Хьюго заметил, что, проходя мимо тела Пинту, он прикрыл его куском брезента. Хьюго ждал Аниту у кромки прибоя:
– Вы сказали им, что мы здесь?
– Что? – удивленно переспросила она.
– Вы сообщили своим коллегам, что мы вернулись сюда?
– Да… да, но я сказала, что все в порядке… и мы будем в Сагрише рано утром… Сообщила, что Ева Кристенсен утонула вместе со своей яхтой. Мне удалось связаться с моими сотрудниками в Амстердаме. Брюннер в бегах – наверное, в Африке. Ева Кристенсен мертва, но теперь нам предстоит распутать весь клубок, установить все ее связи, найти членов секты, где бы они ни были…
– Послушайте… – Хьюго схватил Алису за руку, даже не заметив этого, настолько он был измучен случившимся. Мысли его путались, тысячи противоречивых желаний боролись с чувством долга. – Я… Тревис сказал, что где-то между холмами он оставил свой джип… Я возьму «фиат», а потом в Фару пересяду в свою машину…
Рука Аниты обвилась вокруг его руки. Глаза напоминали два мощных прожектора, и ему следовало их остерегаться.
– Я… я уже говорил вам, что… мне необходимо исчезнуть, понимаете, и речи быть не может о том, чтобы я выступал свидетелем и фигурировал в протоколах следствия…
Анита не отводила от него взгляда.
– Это… будет довольно сложно… Придется объяснять бойню в Эворе.
Она придвинулась к нему, продолжая сжимать его руку здоровой рукой.
– Вы можете сказать, что Бертольд Цукор погиб при нападении на яхту. Мое тело утонуло… Попросите Тревиса и Алису придерживаться этой версии, уверен – они согласятся.
Их разделяли сантиметры. Несмотря на ветер, он ощутил волну тепла от соприкосновения молодых, полных жизни тел.
– Но мне вовсе не кажется, что ваше тело утонуло…
– Господи, Анита, какая вы забавная!
– Знаете что, Хьюго, или Бертольд Цукор, или кто вы там такой… вам следует знать, что из лап правосудия не так-то легко вырваться.
Очаровательная чувственная улыбка осветила ее лицо.
Он попытался вырваться, но Анита держала крепко, и Хьюго почувствовал, что его воля слабеет.
– Не валяйте дурака, – отчеканил он. – Я прошу вас солгать, а следовательно – нарушить присягу, так что не усугубляйте свое положение…
– Это так важно?
– Что именно?
– Не знаю, ваша проклятая миссия или что там еще?
В глазах молодой женщины Хьюго видел море эмоций. Желание и злость, неудовлетворенность и любопытство. Теперь и в нем забурлили чувства.
– Я… это… это совершенно не связано…
Он пытался врать, сам себе не веря, сраженный ее красотой и желанием.
– Послушайте… – Анита вздохнула, выпуская его руку. – Я… совершенно вымоталась. Просто хочу поспать несколько часов и уехать на рассвете… Вы сможете подумать обо всем этом утром, на свежую голову…
Ее пальцы обвились вокруг его ладони подобно ленте влажного шелка, и Хьюго понял, что сопротивляться бесполезно. Ее губы были солеными, восхитительными на вкус, в них как будто сосредоточилась вся вселенная.
Они спали в «фиате», прижавшись друг к другу, тяжелым, но удивительно счастливым сном.
Когда взошло солнце, Хьюго проснулся и увидел машину «скорой помощи», ехавшую по дорожке на другом конце пляжа (туда погрузили тела Пинту и бандитов). Анита стояла на сходнях, лицом к океану.
Когда несколько часов спустя Хьюго Корнелиус Тороп, он же Йонас Остерлинк, ехал вдоль побережья Страны Басков, перед глазами у него, словно кадр из фильма, стояло лицо Аниты и сцена их расставания в Фару, на аэропортовской парковке. Иногда на этот «крупный план» наплывало другое изображение, Алиса и Тревис в нескольких километрах от Каса-Асуль, там, где их пути разошлись.
Хьюго постарался не затягивать прощание.
Опустившись на колени перед Алисой, он приколол к ее куртке значок с эмблемой «Колокола свободы».
– На память… Папа тебе все подробно объяснит, но ты должна будешь сказать, что я погиб на яхте, что меня убила твоя мать.
Он поцеловал девочку, а она обняла его за шею, уткнувшись лицом в плечо.
Хьюго крепко пожал руку Тревису, Анита деликатно ждала его рядом с машиной.
– Что вы собираетесь теперь делать? – Он имел в виду: после допросов и длительного судебного разбирательства.
– Пока не знаю, – покачал головой Тревис – Может, поеду в Барселону, или в Ирландию, потом вернусь в Голландию… Надо будет поговорить с Алисой…
– Жаль, – прошептал Хьюго, помимо своей воли.
– Что вы хотите этим сказать?
Отвечая, Хьюго постарался не наводить тень на плетень, но и не разболтать ничего по-настоящему важного.
– Ну-у, я знаю людей, которых очень заинтересовал бы ваш опыт, Тревис.
– Какой именно?
– В области судовождения и навигации, а еще – знание самой современной морской техники… Ваши навыки подпольной жизни.
– Теперь я отвечаю за Алису… Так что посвящу себя живописи и безделью.
– Конечно, – тихо ответил Хьюго. – Именно поэтому я и не хотел задавать вам ненужные вопросы.
«Лендкрузер» англичанина поехал в сторону Сагриша, к Каса-Асуль, где ему надлежало встретиться с Петером Спааком из полиции Амстердама.
Они с Анитой продолжили путь в «фиате». Ехали молча, не говоря ни слова.
В Фару они долго смотрели друг на друга, стоя рядом с «БМВ», потом обнялись. Хьюго из последних сил пытался сохранять дистанцию.
Анита поняла и пристально посмотрела ему в глаза:
– Я… Мне наплевать на ваши дурацкие тайные операции… По-моему, это просто глупо, что мы расстаемся вот так, словно ничего не произошло… Оставьте мне хоть что-то: адрес, номер телефона.
Она повисла у него на шее, и Хьюго пришлось сделать над собой нечеловеческое усилие, чтобы оттолкнуть женщину.
Хьюго показалось, что ноги его вросли в бетон.
– Я… нет, невозможно… я должен как можно скорее убраться из Португалии, Анита, здесь я сделал все, что мог… Я обязательно еще раз приеду в Амстердам…
Он пытался уверить ее в правдивости обещания, но взгляд молодой женщины стал печальным. «Черт возьми, – кричал его внутренний голос – Что ты делаешь, кретин? Поцелуй ее, увези за три тысячи километров отсюда!» Но другой голос, не менее воинственный, отвечал: «Идиот, беги, пока не стало слишком поздно, будь реалистом!»
Он не знал, откуда взялся инстинкт, побудивший его действовать. Он долго целовал Аниту, удерживая ее лицо в сантиметре от своего. Глаза девушки были полны непролившихся слез.
Потом сел в машину и секунду спустя тронулся в путь.
Он не мог оторвать глаз от зеркала заднего вида, следя, как ее одинокая фигура на парковке становится все меньше и меньше.
Когда Хьюго пересекал границу, ее образ все еще стоял у него перед глазами.
Он знал, что пройдет вечность, прежде чем он сумеет забыть ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
В этот момент в пробитый борт яхты ударила новая, более могучая волна. Дверь резко распахнулась, пропуская внутрь поток черной морской воды, и мир перевернулся.
В глубинах сознания Алисы что-то переменилось в это мгновение: она осознала все происходящее так полно, как случается только во снах.
Мать опрокинулась назад, выпустив из рук гранату, которая полетела следом, как роковой спутник. Она сама едва не упала вперед, чудом удержавшись за ручку двери. Все вокруг раскачивалось, а она тонула в маслянистой воде. Мать в конце концов плюхнулась в воду, издав странный стон. Алиса увидела, как граната разорвалась в воде между обтянутыми шелком ногами.
С отчаянием обреченной Алиса рванулась к коридору.
Пространство за ее стеной наполнилось криком, а яхта внезапно выправилась от удара волны в другой борт. Девочка упала в воду у подножия лестницы, и тут в салоне прогремел взрыв. Она успела увидеть, как тело перекатилось к стенке, потом ее обдало горячим ветром, принесшим обломки и дым, обжигавший все тело, и она почти лишилась чувств, упав щекой на первую ступеньку.
Она еще успела понять, что наверху внезапно распахнулась дверь. Струя холодного влажного воздуха ворвалась в помещение, и в темноте Алиса разглядела на ступеньках силуэты троих людей на фоне ночного грозового неба.
– Итак, Ева К. ускользнула от правосудия…
Анита смотрела на яхту, погружавшуюся в море. Тревис маневрировал, чтобы развернуть «Манту».
Парусник тоже пострадал, но все-таки был на ходу, хоть и двигался очень медленно.
– «Красная сирена » исчезает в пучине. Мне это кажется логичным, – пробормотал Хьюго.
Десятью минутами раньше, спустившись по лестнице, Тревис бросился к Алисе, а Хьюго с Анитой осторожно вошли в развороченный салон. Они услышали, как Алиса с трудом пролепетала: «Она отпустила гранату, папа, я ничего не могла сделать…»
Хьюго увидел окровавленные останки чудовищно изуродованного тела, оторванные ноги, обугленные живот и грудь, вывалившиеся внутренности на другом конце помещения, голову, почти оторвавшуюся от шеи. Весь этот ужас плавал в грязной воде среди обломков и мусора. Копна обгоревших светлых волос закрывала лицо, да они и не испытывали никакого желания разглядывать его вблизи.
Бурлящая морская вода вливалась через огромную пробоину в полу, окруженную лоскутами рваного металла, похожего на лепестки черного цветка.
Анита застыла, ошеломленная жутким зрелищем. Хьюго повернулся к ней и сказал:
– Ордера больше не нужны… – И добавил шепотом: – Не стоит им видеть это. Чертов корабль тонет, надо поскорее убираться…
Он подхватил ее свободной рукой, заставив оторваться от мрачной, но завораживающей картины.
В ста метрах от них «Красная сирена» заваливалась набок, погружаясь в море. Сходя с тонущего судна, Хьюго увидел, как чей-то труп плыл к поручням на носу, оттуда же доносился сдавленный стон. Спускаясь по трапу и перебираясь на палубу парусника, он убеждал себя, что ничего не слышал.
Не прошло и двух-трех минут, как «Красная сирена», задрав нос, медленно исчезла в волнах.
Тревис стоял у штурвала. Лицо его было жестким, глаза смотрели вдаль, на серую линию берега. Облака над их головами медленно рассеивались, показались первые звездочки. Смертельно бледная Алиса жалась к отцу, с ее волос текла грязная вода.
Анита и Хьюго стояли на корме «Манты», наблюдая, как яхта погружается в пучину. Их тела соприкасались, но в этом не было ничего нарочитого, они просто промокли насквозь и теперь нуждались в капельке тепла, чтобы противостоять ледяному ветру.
Когда они причалили к берегу у ангара, судно, гибнущее во мраке океана, все еще стояло перед глазами. Тревису удалось выбросить парусник на песок возле сходней, не нанеся дополнительных повреждений. Анита сумела связаться по радио с коллегами. Металлическое потрескивание нарушало тишину пляжа, пока она пыталась точно описать место кораблекрушения.
Тревис увел дочку в ангар, и Хьюго заметил, что, проходя мимо тела Пинту, он прикрыл его куском брезента. Хьюго ждал Аниту у кромки прибоя:
– Вы сказали им, что мы здесь?
– Что? – удивленно переспросила она.
– Вы сообщили своим коллегам, что мы вернулись сюда?
– Да… да, но я сказала, что все в порядке… и мы будем в Сагрише рано утром… Сообщила, что Ева Кристенсен утонула вместе со своей яхтой. Мне удалось связаться с моими сотрудниками в Амстердаме. Брюннер в бегах – наверное, в Африке. Ева Кристенсен мертва, но теперь нам предстоит распутать весь клубок, установить все ее связи, найти членов секты, где бы они ни были…
– Послушайте… – Хьюго схватил Алису за руку, даже не заметив этого, настолько он был измучен случившимся. Мысли его путались, тысячи противоречивых желаний боролись с чувством долга. – Я… Тревис сказал, что где-то между холмами он оставил свой джип… Я возьму «фиат», а потом в Фару пересяду в свою машину…
Рука Аниты обвилась вокруг его руки. Глаза напоминали два мощных прожектора, и ему следовало их остерегаться.
– Я… я уже говорил вам, что… мне необходимо исчезнуть, понимаете, и речи быть не может о том, чтобы я выступал свидетелем и фигурировал в протоколах следствия…
Анита не отводила от него взгляда.
– Это… будет довольно сложно… Придется объяснять бойню в Эворе.
Она придвинулась к нему, продолжая сжимать его руку здоровой рукой.
– Вы можете сказать, что Бертольд Цукор погиб при нападении на яхту. Мое тело утонуло… Попросите Тревиса и Алису придерживаться этой версии, уверен – они согласятся.
Их разделяли сантиметры. Несмотря на ветер, он ощутил волну тепла от соприкосновения молодых, полных жизни тел.
– Но мне вовсе не кажется, что ваше тело утонуло…
– Господи, Анита, какая вы забавная!
– Знаете что, Хьюго, или Бертольд Цукор, или кто вы там такой… вам следует знать, что из лап правосудия не так-то легко вырваться.
Очаровательная чувственная улыбка осветила ее лицо.
Он попытался вырваться, но Анита держала крепко, и Хьюго почувствовал, что его воля слабеет.
– Не валяйте дурака, – отчеканил он. – Я прошу вас солгать, а следовательно – нарушить присягу, так что не усугубляйте свое положение…
– Это так важно?
– Что именно?
– Не знаю, ваша проклятая миссия или что там еще?
В глазах молодой женщины Хьюго видел море эмоций. Желание и злость, неудовлетворенность и любопытство. Теперь и в нем забурлили чувства.
– Я… это… это совершенно не связано…
Он пытался врать, сам себе не веря, сраженный ее красотой и желанием.
– Послушайте… – Анита вздохнула, выпуская его руку. – Я… совершенно вымоталась. Просто хочу поспать несколько часов и уехать на рассвете… Вы сможете подумать обо всем этом утром, на свежую голову…
Ее пальцы обвились вокруг его ладони подобно ленте влажного шелка, и Хьюго понял, что сопротивляться бесполезно. Ее губы были солеными, восхитительными на вкус, в них как будто сосредоточилась вся вселенная.
Они спали в «фиате», прижавшись друг к другу, тяжелым, но удивительно счастливым сном.
Когда взошло солнце, Хьюго проснулся и увидел машину «скорой помощи», ехавшую по дорожке на другом конце пляжа (туда погрузили тела Пинту и бандитов). Анита стояла на сходнях, лицом к океану.
Когда несколько часов спустя Хьюго Корнелиус Тороп, он же Йонас Остерлинк, ехал вдоль побережья Страны Басков, перед глазами у него, словно кадр из фильма, стояло лицо Аниты и сцена их расставания в Фару, на аэропортовской парковке. Иногда на этот «крупный план» наплывало другое изображение, Алиса и Тревис в нескольких километрах от Каса-Асуль, там, где их пути разошлись.
Хьюго постарался не затягивать прощание.
Опустившись на колени перед Алисой, он приколол к ее куртке значок с эмблемой «Колокола свободы».
– На память… Папа тебе все подробно объяснит, но ты должна будешь сказать, что я погиб на яхте, что меня убила твоя мать.
Он поцеловал девочку, а она обняла его за шею, уткнувшись лицом в плечо.
Хьюго крепко пожал руку Тревису, Анита деликатно ждала его рядом с машиной.
– Что вы собираетесь теперь делать? – Он имел в виду: после допросов и длительного судебного разбирательства.
– Пока не знаю, – покачал головой Тревис – Может, поеду в Барселону, или в Ирландию, потом вернусь в Голландию… Надо будет поговорить с Алисой…
– Жаль, – прошептал Хьюго, помимо своей воли.
– Что вы хотите этим сказать?
Отвечая, Хьюго постарался не наводить тень на плетень, но и не разболтать ничего по-настоящему важного.
– Ну-у, я знаю людей, которых очень заинтересовал бы ваш опыт, Тревис.
– Какой именно?
– В области судовождения и навигации, а еще – знание самой современной морской техники… Ваши навыки подпольной жизни.
– Теперь я отвечаю за Алису… Так что посвящу себя живописи и безделью.
– Конечно, – тихо ответил Хьюго. – Именно поэтому я и не хотел задавать вам ненужные вопросы.
«Лендкрузер» англичанина поехал в сторону Сагриша, к Каса-Асуль, где ему надлежало встретиться с Петером Спааком из полиции Амстердама.
Они с Анитой продолжили путь в «фиате». Ехали молча, не говоря ни слова.
В Фару они долго смотрели друг на друга, стоя рядом с «БМВ», потом обнялись. Хьюго из последних сил пытался сохранять дистанцию.
Анита поняла и пристально посмотрела ему в глаза:
– Я… Мне наплевать на ваши дурацкие тайные операции… По-моему, это просто глупо, что мы расстаемся вот так, словно ничего не произошло… Оставьте мне хоть что-то: адрес, номер телефона.
Она повисла у него на шее, и Хьюго пришлось сделать над собой нечеловеческое усилие, чтобы оттолкнуть женщину.
Хьюго показалось, что ноги его вросли в бетон.
– Я… нет, невозможно… я должен как можно скорее убраться из Португалии, Анита, здесь я сделал все, что мог… Я обязательно еще раз приеду в Амстердам…
Он пытался уверить ее в правдивости обещания, но взгляд молодой женщины стал печальным. «Черт возьми, – кричал его внутренний голос – Что ты делаешь, кретин? Поцелуй ее, увези за три тысячи километров отсюда!» Но другой голос, не менее воинственный, отвечал: «Идиот, беги, пока не стало слишком поздно, будь реалистом!»
Он не знал, откуда взялся инстинкт, побудивший его действовать. Он долго целовал Аниту, удерживая ее лицо в сантиметре от своего. Глаза девушки были полны непролившихся слез.
Потом сел в машину и секунду спустя тронулся в путь.
Он не мог оторвать глаз от зеркала заднего вида, следя, как ее одинокая фигура на парковке становится все меньше и меньше.
Когда Хьюго пересекал границу, ее образ все еще стоял у него перед глазами.
Он знал, что пройдет вечность, прежде чем он сумеет забыть ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61