- Пожалуй. Он спрашивал о людях, живущих в доме, о настроениях слуг. По-видимому, он согласился с моей точкой зрения после того, как я объяснила ему, что все слуги живут с нами в течение многих лет. К этому времени, - продолжала она, — полицейский врач как раз закончил осмотр тела. Он и инспектор уехали вместе. Они сделали фотографии, а само тело увезли сегодня утром. Инспектор предупредил меня, что, вероятно, зайдет снова или пришлет другого офицера полиции.
- Как вы думаете, он вернется сегодня? - спросил Каллаган.
- Точно не знаю. Они ничего не сказали мне об этом, - ответила мисс Ваймеринг.
- Насколько я понимаю, - продолжал Каллаган, - больше всего вас беспокоит небольшое расхождение во мнениях между покойным и вашими племянницами за последним обедом?
- Да, но не в связи со смертью моего шурина, - сказала мисс Ваймеринг. - Ведь это была буря в стакане воды, не правда ли?
- Кто знает? - ответил Каллаган. — На моей памяти немало людей умерло в результате того, что вы называете бурей в стакане воды. Кстати, не припомните ли, из-за чего на самом деле началась ссора?
- Как и большинство ссор, - сказала мисс Ваймеринг, - она началась в общем-то из-за пустяков. Патриция вела себя безобразно. Она взяла одно из платьев Корины: красное вечернее платье, которое не подходит ей ни по размеру, ни по возрасту. Она надела его к обеду. По-видимому, Корина обнаружила пропажу еще до обеда и приказала немедленно вернуть платье на место. Патриция не послушалась. Корина была вне себя. Началась перепалка, большей частью совершенно непонятная из-за ужасного жаргона, на котором изъяснялись мои племянницы. Это и послужило поводом для ссоры.
- Понятно, - сказал Каллаган. - Теперь давайте вернемся к более серьезным вещам. Мне кажется, в глубине души мы думаем об одном и том же. - Он улыбнулся. - Скажите мне: когда мисс Аллардайс вернулась вчера вечером, вы видели ее?
- Да, она сразу прошла в мою комнату.
- Что было дальше? - поинтересовался Каллаган. Мисс Ваймеринг озабоченно взглянула на него.
- Виола была в ярости. Она встретила вас в саду и чрезвычайно возмутилась, поговорив с вами. Она отпустила несколько грубых замечаний в адрес полковника; вам тоже досталось. Похоже, она весьма нелестного мнения о частных детективах. Не знаю почему. - Она застенчиво улыбнулась. - Но что есть, то есть.
- Насколько я понимаю, все это произошло еще до того, как она узнала о смерти полковника?
Мисс Ваймеринг кивнула.
- Вы правы, - сказала она. - Мне было непросто сказать ей об этом, учитывая ее состояние. Я попыталась подготовить ее, но, видимо, мне это плохо удалось. Она была просто потрясена. Честно говоря, я не ожидала такой реакции.
- Ну, это можно понять, - заметил Каллаган. - Естественно, после ссоры, происшедшей между ними, ей было трудно примириться с мыслью, что полковник умер раньше, чем она успела объяснить свое поведение. Не так ли?
- Возможно, - согласилась мисс Ваймеринг.
- Что произошло потом? - спросил Каллаган.
- Мы пообедали, - сказала мисс Ваймеринг. Это была печальная трапеза. За столом все молчали. Боюсь, никто из нас не испытывал особых симпатий к полковнику, пока ой был жив, но мы привыкли видеть его сидящим во главе стола, и мысль, что этого уже никогда не произойдет, очень тяготила нас. Это было так печально.
- Да, конечно, - согласился Каллаган. - Как я понял, разговор с полицией состоялся после обеда?
- Да.
- Они разговаривали еще с кем-нибудь, кроме вас? - спросил Каллаган.
Мисс Ваймеринг покачала головой.
- Нет. Возможно, они собирались сделать это сегодня. По крайней мере, так я думаю.
- Может быть, сегодня, а может быть, и завтра, - задумчиво сказал Каллаган. - Я думаю, мисс Ваймеринг, лучше не рассказывать полиции о ссоре за обедом. В конце концов, вы сами пришли к выводу, что вся эта история не стоит выеденного яйца.
- Мистер Каллаган, неужели вы думаете?.. Каллаган ободряюще улыбнулся.
- Я ничего не думаю, - сказал он, - кроме того, что мы должны забыть об этом.
- Хорошо, - проговорила она. - Если вы так считаете. Ведь это не имеет отношения к смерти полковника? - спросила она с надеждой.
- Мисс Ваймеринг, - серьезно сказал Каллаган, - в этом деле немало вещей, нам еще неизвестных. Подумайте сами. Накануне вечером, после той ссоры, полковник позвонил в мою контору. По его словам, дело было весьма важным. Он упомянул о письме, которое он получил. Полагаю, вы ничего не знаете об этом?
Она покачала головой.
- Мой помощник, - продолжал Каллаган, - посоветовал полковнику попытаться позвонить в мой клуб. Без сомнения, он последовал этому совету. Отсюда следует, что не все зависело от плохого настроения полковника. У него было достаточно времени успокоиться. Тем не менее он не изменил своего решения и попытался разыскать меня в клубе. К сожалению, по причинам, к которым нет смысла сейчас возвращаться, мне так и не удалось поговорить с ним. Почему, в таком случае, он не позвонил мне на следующее утро?
- Но я уже говорила вам. Что-то случилось на линии, - объяснила мисс Ваймеринг.
- Или кто-то сознательно испортил ее, - предположил Каллаган.
Мисс Ваймеринг широко раскрыла глаза.
- Боже мой, мистер Каллаган! - воскликнула она. - В самом деле, не думаете же вы?..
- Я не думаю, - сказал Каллаган. - Я знаю. Кто-то пытался помешать полковнику связаться со мной. И, как видите, весьма успешно. Одно это уже говорит нам о многом.
- Но о чем именно, мистер Каллаган? - спросила она.
- Это говорит нам о том, - пояснил Каллаган, - что тот, кто старался помешать полковнику, либо пытался выиграть время, либо, в худшем случае, хорошо знал, что полковнику осталось недолго жить. Неужели вы этого не понимаете? Любой нормальный человек, если он задался целью помешать полковнику встретиться со мной или с каким-то другим лицом, должен отдавать себе отчет в том, что, перерезав телефонные провода, он ненадолго отсрочит неминуемую развязку. Без сомнения, тем или иным образом полковник мог найти способ реализовать свое намерение. Знал ли кто-нибудь, что должно было случиться с полковником - что он собирается покончить жизнь самоубийством?
- Кажется, я начинаю понимать, - сказала мисс Ваймеринг. -Так вы думаете, кто-то догадывался, что шурин собирается покончить с собой?
- Совершенно верно, - сказал Каллаган.
Мисс Ваймеринг попробовала что-то сказать. Каллаган заметил, что губы ее дрожали. Наконец она справилась с собой.
- Мистер Каллаган, но не можете же вы думать, что кто-то из девочек...
- Говорю вам, я ничего не думаю. Я знаю, что полковник хотел меня видеть; у него было письмо, из-за которого он хотел проконсультироваться со мной. В результате он мертв. - Каллаган на мгновение остановился, а затем продолжал: - Какая жалость, что мы с мисс Аллардайс пока не нашли общего языка, не правда ли?
- Мистер Каллаган, - поспешно сказала мисс Ваймеринг, - я думаю, в этом вы ошибаетесь. Я говорила, что Виола была вне себя, пока я не сообщила ей о смерти полковника. Она разгневалась, встретив вас на территории усадьбы. Мне следовало упомянуть, что позднее, после отъезда полиции, она снова пришла ко мне и согласилась, что вела себя несдержанно в отношении вас. На самом деле она не собиралась говорить все эти неприятные вещи.
Каллаган улыбнулся.
- Выходит, у меня еще будет шанс объясниться с мисс Аллардайс?
- Я очень надеюсь на это, - сказала мисс Ваймеринг.
- Почему? - поинтересовался Каллаган.
- Сейчас скажу. После смерти шурина я чувствую себя ответственной за судьбу племянниц. После того, что вы мне сообщили, у меня не остается сомнений, что дело не только в характере полковника; по-видимому, у него были какие-то серьезные подозрения.
Вы знаете, как трудно пожилому человеку вроде меня понять, что на уме у молодых девушек в наши дни. Если подозрения моего шурина справедливы и то, что он говорил о людях, с которыми Виола и Корина встречаются в Брайтоне, правда, что тогда? В конце концов, молодые девушки далеко не так умны, как они о себе думают.
Каллаган улыбнулся.
- Подведем итоги, мисс Ваймеринг. Фактически вы просите меня попытаться сделать то, о чем хотел просить покойный полковник Стенхарст, хотя он руководствовался совершенно иными мотивами. В основе его поступков лежат гнев и подозрение, вами же руководит желание помочь племянницам. Прекрасно, я сделаю всё, что в моих силах.
Мисс Ваймеринг поднялась со стула.
- Вы очень добры, - сказала она. - Я хочу, чтобы вы знали: я
полностью доверяю вам, мистер Каллаган. Я рада, что вы здесь. Я не знаю только, как будут оплачены ваши труды.
- Не будем об этом сейчас, - сказал Каллаган. Он тоже поднялся и протянул руку.
- Когда я узнаю что-нибудь новое, то обязательно сообщу вам. Если же вам понадоблюсь я, вам известно, где меня найти. Если меня не окажется на месте, вы всегда можете поговорить с Ник-колсом, моим помощником. Он скоро должен приехать сюда.
- До свидания, мистер Каллаган, - сказала она. - Не могу выразить, как я вам благодарна. К сожалению, я не богата, но...
- Вы не богаты и вряд ли сможете убедить Виолу оплатить счета фирмы, занимающейся расследованием ее поступков, - закончил Каллаган. - Что ж, поживем - увидим.
- Благодарю вас, мистер Каллаган, - повторила она. Проводив мисс Ваймеринг, Каллаган запер дверь и закурил
новую сигарету. Он пришел к выводу, что ему очень нравится мисс Ваймеринг. Оставалось неясным, сказала ли она ему всю правду. По его мнению, мисс Ваймеринг была более озабочена судьбой двух своих старших племянниц, чем готова была признать.
Дверь открылась, и на пороге появился Никколс.
- Ну? - спросил Каллаган.
- Приятное путешествие, - сказал тот. - Нанял отличную машину. Я всегда любил сельскую местность. Под ярким солнышком я чувствую себя другим человеком.
- В самом деле? - поинтересовался Каллаган. - Об этом мы поговорим попозже. Ты достал завещание?
- Еще бы, - сказал Никколс. - Вот оно.
Каллаган взял листок, протянутый Никколсом, подошел к окну и начал читать."Это— последняя воля и Завещание Виолы Корины Патриции Стенхарст, владелицы усадьбы "Темная роща", Хэн-говэр, Суссекс.
Этим документом я отменяю все предыдущие свои распоряжения. Я уполномочиваю моего мужа Жерваза Стен-харста, мою сестру Онорию Джен Ваймеринг и моего поверенного Джона Гэлшинза быть исполнителями и доверенными лицами. В течение всего времени действия моего завещания каждому из них должно выплачиваться.по 250 фунтов в год.
За свою жизнь я имела возможность убедиться, что обладание большим доходом может быть опасным для семейных отношений любой женщины, так как желание вступить в брак и воспользоваться деньгами часто привлекает недобросовестных мужчин. Руководствуясь желанием уберечь моих дочерей от подобной участи и желая им вести обеспеченную и самостоятельную жизнь, я поручаю моим доверенным лицам распорядиться моим состоянием следующим образом:
Я поручаю выбранным мною лицам после уплаты моих долгов и других обязательств вложить оставшиеся средства в ценные бумаги, а из полученного дохода выплачивать по 250 фунтов в год, как упомянуто выше, опекунам и по 350 фунтов в год каждой из моих дочерей: Виоле, Корине и Патриции.
Остаток суммы должен выплачиваться моей старшей дочери Виоле, при условии, что к моменту моей смерти она не будет состоять в браке, и до того времени, пока она не выйдет замуж.В случае, если моя дочь Виола окажется состоящей в браке на момент моей смерти или вступит в брак в последующем, а также в случае ее смерти эта сумма должна выплачиваться моей второй дочери Корине (если она не будет состоять в браке), на аналогичных условиях, а в последующем - моей третьей дочери Патриции.
В случае, если все мои дочери, в соответствии с изложенными условиями, не смогут пользоваться доходом, основной капитал, как и ежегодный доход, должны быть израсходованы на благотворительные цели по усмотрению моих доверенных лиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35