— Весело вы провели вечер, — заметил он, заводя двигатель. — Я хотел бы узнать о нем все. Не бойтесь утомить меня подробностями.
Он повернулся к ней с искренней улыбкой на лице. Улыбка улетучилась, когда он увидел ствол собственного 9-миллиметрового браунинга.
— Мы едем в Остер-Бэй, — приказала она ему. — Ведите.
Сэм почувствовал, как у него волосы встают дыбом на загривке. Она ничего не смыслила и в пистолетах. Он понял это по той неуклюжести, с которой она его держала. Но она была достаточно умна, чтобы держать его обеими руками, и ее палец лежит на спусковом крючке не просто так. Он взглянул на ее лицо. Она определенно могла участвовать в конкурсе на звание королевы красоты, но ее взгляд в точности напоминал ему героиню фильма «Ее звали Никита». Странно, но ему все это нравилось.
Все, кроме пистолета, направленного на него.
Он тихо присвистнул:
— А вы находчивы, в этом вам не откажешь.
Сам-то он был круглым идиотом. Оставил браунинг в углублении между передними сиденьями. Ну и тупица! Он явно слишком давно не занимался оперативной работой.
— Остер-Бэй, — повторила она. — Поехали. Сейчас!
Здесь в полутени она выглядела в точности как на фотографиях из его досье — овальное лицо, высокий лоб, широко расставленные глаза и яркий, волнующий рот. Глаза были замечательные — темно-синие, цвета веджвудского фарфора... нет, поправил себя он, цвета лазурита. Он заметил, что ее матовая кожа и раздраженный вид вновь обратили его мысли к сексу...
Не иначе она была каким-то чудным существом с другой планеты, потому что резко сказала:
— Разворачивайте эту громадину. Нужно убираться отсюда!
— Именно это я и собираюсь сделать.
Он взялся за руль своего большого спортивного автомобиля, тут же отпустил его и стал разглядывать свои ладони. Они были в крови.
— Ваши руки, — сказал он. — Они кровоточат!
Возможные последствия ее ранений потрясли его. Он вспомнил звучание своего любимого компакт-диска — ее потрясающее исполнение сложнейших бетховенских вариаций и фуги Opus 35. Тема была взята из «Прометея» Бетховена и повторена еще раз в финале «Героической симфонии». Сэму очень нравились вариации, особенно его восхищало звучание виолончели.
Ее голос звучал непреклонно. Она даже не бросила взгляд на свои руки, которые, наверно, жутко болели. Что не мешало ей твердо держать направленный на него пистолет.
— Это не имеет значения. Ведите! — скомандовала она.
Он посмотрел на нее:
— Да вы еще и замерзли.
Она дрожала, но не от того, что была напугана. Он включил отопление. Затем вывел свою большую спортивную машину на улицу и повернул к Центральному парку. Он решил, что раз уж она может держать пистолет, значит, ее раны вполне излечимы. По крайней мере он на это надеялся.
— Полиция! — рявкнул он. — Нагните голову!
Вместо этого она уставилась на полицейскую машину. Та остановилась на перекрестке впереди в ожидании зеленого сигнала. Но, разглядев ее, она отвернулась так, что из полицейской машины могли видеть только ее светло-каштановые волосы.
Сэм заставил себя дышать ровно, когда они проехали перекресток.
— Они едут за нами? — спросила она шепотом.
— Нет. — Беспокойство сдавило грудь. — Но я вижу другую машину. Она подъезжает к нам слева. Очевидно, распоряжение действует во всех частях города. Спрячьтесь внизу!
Она соскользнула вниз, но изловчилась и в этом положении держать пистолет направленным на него.
— Скажите мне, что они сейчас делают?
— Смотрят.
Он остановился на красный свет. Нервная энергия бурлила в нем. Он боялся за нее. И за себя! Если обнаружится, что он помогал ей, начальник уж точно ему медали не даст. Как только загорелся зеленый, он медленно поехал вперед, уступая путь полицейской машине.
— Что происходит? — спросила она.
— Они умчались вперед.
— Я могу подняться?
— Нет. На следующем перекрестке еще одна машина. За вами идет охота, барышня. Такая охота, что нас обоих запросто могут подстрелить, как куропаток.
В ее взгляде читался ужас. Он повернул на юг по Пятой авеню.
— Как насчет того, чтобы опустить пушку? — спросил он.
— Пока никак.
— А когда?
Она не ответила, и ее лицо королевы красоты было непреклонно.
— Позвольте напомнить, что я вам не враг. Я спас вас. Уже трижды. Понятно? Чтобы поупражняться в вежливости, вы могли бы для начала поблагодарить меня. А потом найти какую-нибудь другую игрушку вместо моего пистолета.
Он глянул вниз в тот самый момент, когда на ее лице мелькнула неуверенность. Затем черты обрели прежнюю непреклонность. У нее могло не быть других талантов Никиты, но характер точно был. Она напугана, но готова защищаться до последнего и от кого угодно. Даже от него.
— В данный момент, — сказала она осторожно, — ваши действия недостаточно убедительны для меня.
— Ну и дела, — вздохнул он.
Браунинг все еще был направлен в его сердце.
— Может, вы и в самом деле убили этого психолога?
— Ориона? Нет! — На ее лице отразился ужас, а голубые глаза сузились. — Почему вы так подумали?
— Я ездил к вашему дому. Поговорил с полицейскими. Они очень интересовались вами и тем, куда вы делись. И, конечно, только что — не знаю, могли ли вы слышать, — радио полицейских, которые останавливали нас, сказало, что всем частям отдан приказ о вашем задержании. Сдается мне, что вы, похоже, у них подозреваемый номер один.
Она молчала.
— Еще одна полицейская машина, — резко прошептал он. — Боже! Нью-йоркская полиция сегодня отрабатывает свою зарплату!
— Где она?
Он ответил, что машина тоже остановилась на перекрестке. Проезжая мимо, он увидел включенный сигнал поворота.
— Давайте же, рискните. Просветите меня. Это безопасно. Кроме всего прочего, у вас пушка. Например в том, как это вам так вдруг удалось обрести зрение?
Джулия пыталась решить, что ей делать. Он был прав — руки страшно болели. Она расцарапала их, когда упала, но пальцы работали. Ладони горели и саднили, но не сильнее, чем в Лондоне, когда она упала на них. По крайней мере она на это надеялась.
Она перевела дыхание. Это было всего лишь прошлым вечером... Сколько всего произошло с тех пор — убийство матери, попытка убить ее, а теперь еще и полная мобилизация всей полиции Нью-Йорка для ее поимки.
У нее не было времени, чтобы тратить его на несколько пустячных царапин. Она не отводила взгляда от этого чужака. Этого Сэма Килайна из ЦРУ в большой кожаной куртке и с растрепанными светлыми волосами. Складка между глазами у него углубилась, а челюсть казалась выточенной из чего-то твердого вроде бетона или гранита. У него была очень красивая челюсть, худощавое лицо. В иных обстоятельствах она бы просто любовалась им. А ведь правда — он спас ее...
Но тогда можно предположить, что и Норма спасла ее, став помощницей. Она не может... ей не стоит... доверять ему.
Она спросила о полицейской машине, которая ехала за ними по Пятой авеню.
— Они отстали на полквартала.
— Пытаются нас догнать?
— Они едут с общим потоком движения. Я поеду на Парк-авеню так, чтобы мы оказались к югу от вашего дома. Посмотрим, поедут ли они за нами.
Она попыталась сглотнуть. Когда они поворачивали, горло у нее так перехватило, что казалось, будто кулак страха навсегда сжал его.
— Едут за нами?
— Нет, — наконец выдохнул он.
— Хорошо. — Она постаралась продлить миг облегчения. — Хорошо. Начинайте. Расскажите мне все, что знаете. Как вы верно заметили, пушка все-таки у меня.
Ему было нечего терять.
— Вы слышали что-нибудь о Янтарной комнате?
— Вряд ли. Почему вы спрашиваете?
Он отвлекся от наблюдения за полицейскими машинами и внимательно рассмотрел ее. И не увидел ничего похожего на недоверие. Волнуясь от возбуждения, он рассказал ей о своем русском деде в Балтиморе, который с детства вбил ему в голову интерес к загадке этой комнаты и к красоте ее великолепных панелей. Как они были созданы на манер разрезной головоломки из великолепного янтаря, столь хрупкого и тонкого, что большая его часть имела толщину всего в пять миллиметров. Рассказывая, он заметил, что она слушала его, но без особого интереса.
Ради драматического эффекта он сделал паузу.
— Затем Янтарная комната исчезла. Просто испарилась. Растаяла в воздухе. С тех пор ее никто не видел.
Она не поверила.
— Это невозможно! Она слишком большая. Слишком знаменитая. Ее слишком трудно спрятать!
Ему понравился ее энтузиазм.
— Это волнует воображение, не так ли?
— Вы думаете, она сохранилась?
— Да.
— Но мне до сих пор непонятно, какое я имею к ней отношение.
Сэм кивнул.
Если он был прав относительно Дэниэла Остриана, она имела отношение к Янтарной комнате, но либо еще не знала об этом, либо не хотела говорить.
Теперь настала ее очередь рассказывать. Он спросил:
— Почему эта женщина-киллер преследует вас?
Она помолчала, а затем призналась:
— Именно она убила мою мать.
Сэм был поражен:
— Как вы узнали?
— Я видела это своими глазами.
Пожалуй, больше не было причин скрывать, что она прозрела еще до того, что случилось у Ориона. Брайс, вероятно, уже сказал полиции, что она больше не слепая и что не она убила Ориона. Но жена Ориона, Эдда, была там и слышала, как она грозила кому-то убийством. Это свидетельство тяжело опровергнуть. Джулия может нанять адвоката за тысячу долларов в час, и тот, конечно, может вытащить ее под залог на несколько дней. Но за это время настоящая убийца исчезнет. Джулии будет потом намного труднее найти ее.
— Что вы имеете в виду говоря, что видели, как она совершала это?
— Именно то, что я сказала. Я видела, как она застрелила и водителя, и маму. — Она помедлила. — Я не могла остановить ее. Я пыталась, но было поздно. А потом зрение вновь пропало.
Сэм покачал головой:
— Не думаю, что вы сдюжите, Остриан. Вы сражаетесь не на равных. Что бы ни происходило, вы имеете дело с подготовленным агентом. Она киллер.
Вы можете судить об этом по ее плечам. Ни одна женщина от природы не двигается так, как она. Джулия вдруг насторожилась:
— О чем это вы?
Сэм описал экономные движения женщины, ее силу, умение драться, умный подбор одежды и переодевание.
— Она профессионально подготовлена и очень опытна. Она знает что делает, потому что делала это сотни раз. Думаю, что она узнала меня, и я узнал ее. Я не могу вспомнить, откуда ее знаю, как давно и какое имя она тогда носила. Понимаете? — Он сделал паузу для более полного эффекта. — Кто-то подослал подготовленного агента и убийцу к вам и вашей матери.
Она была шокирована:
— Так она не простая воровка?
— Она слишком квалифицированна для этого.
Джулия часто задышала. Грудь сдавило.
— Если это не простое ограбление, то что?
— Понятия не имею.
25
ДНЕВНИК СВИДЕТЕЛЯ
Я только что прочитал самые старые фрагменты моих мемуаров, и собственная ненависть возмутила меня. Именно из-за нее я начал писать — я хотел убить вас обоих. Это казалось единственным справедливым решением. То, что вы совершили, было злом, и прошлое еще болезненно отзывалось во мне.
Но должен быть какой-то иной способ исправления несправедливости. Я буду молиться об этом.
* * *
17. 45 ПО ТИХООКЕАНСКОМУ СТАНДАРТНОМУ ВРЕМЕНИ, СУББОТА
В ВОЗДУХЕ НАД ЗАПАДОМ США
Фиолетовый ночной свет висел над снежными вершинами Скалистых гор, когда самолет летел по направлению к Сакраменто для продолжения президентской кампании. Нервничая и собираясь с мыслями по поводу Джулии, Крейтон слушал руководителя предвыборного штаба Джека Харта, который сообщал ему плохие новости. Предполагалось провести прием в Арбор-Нолле, и он давал возможность устроить представление для прессы. Штаб надеялся, что роскошные фотографии попадут на первые полосы газет и будут мелькать в кадрах Си-эн-эн в течение всей процедуры выборов, до которых оставалось чуть более двух дней.
— Мы получаем вежливые отказы от всех важных для нас людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83