Что имел в виду продюсер? Какого еще сюрприза следовало ожидать? Где-то неподалеку тяжело хлопнула дверь. Он поднял голову. По коридору шли Фрэнки Шихан и Линделл. Бывший напарник выглядел осунувшимся и постаревшим: хмурое лицо с дряблыми щеками, растрепанные волосы, помятая одежда… Босх поднялся из-за стола, настороженный, напряженный, готовый не только к упрекам. Но Шихан лишь покачал головой, миролюбиво поднял руки и невесело улыбнулся.
– Все в порядке, Гарри. – Голос его прозвучал хрипло и устало. – Агент Линделл мне все рассказал. Ну, может, и не все, но достаточно. Ты ни при чем. Я сам виноват. Сцепился однажды с этим адвокатом, а теперь оказалось, что кое-кто успел занести мои слова на бумагу.
Босх кивнул.
– Пойдем, Фрэнки. Я тебя подвезу.
Они прошли по коридору, дождались лифта и вошли в кабину. Над дверью замигали номера этажей.
– Извини, приятель, что я усомнился в тебе, – негромко сказал Шихан.
– Насчет этого не беспокойся. Все в порядке. Считай, квиты.
– Да? Это как?
– Прошлым вечером я спросил тебя насчет тех отпечатков.
– Все еще сомневаешься?
– Нет.
Из вестибюля они вышли через боковую дверь и направились к служебной стоянке. Неожиданно откуда-то появилось с полдюжины репортеров и два или три оператора.
– Ничего не говори, – быстро предупредил товарища Босх. – Ни слова.
Их окружили плотным кольцом. Из-за угла вышли еще несколько человек.
– Никаких комментариев.
Босх попытался пробиться к машине.
Но им был нужен не он. Камеры нацелились на Шихана, репортеры совали микрофоны чуть ли не в лицо. Растерянный и даже испуганный, детектив попятился, оглядывая кричащую толпу дикими глазами. Босх схватил его за руку и потащил за собой.
– Детектив Шихан, это вы убили Говарда Элайаса? – крикнула какая-то женщина.
– Нет… нет… я не…
– Вы угрожали жертве?
– Послушайте, я же сказал, никаких комментариев, – вмешался Босх. – Вы слышали? Никаких комментариев. Дайте нам…
– Почему вас допрашивали?
– Вам предъявляли обвинение?
Они почти добрались до машины. Несколько репортеров отстали, поняв, что ничего не добьются, но операторы продолжали снимать, зная, что зарабатывают этим свой хлеб. Внезапно Шихан вырвал руку из цепких пальцев Босха и повернулся к преследователям.
– Хотите знать, почему меня допрашивали? Я вам отвечу. Потому что департаменту нужен козел отпущения. Им надо принести кого-то в жертву. Ради сохранения гребаного мира в этом гребаном городе. Им наплевать, кто это будет, – лишь бы сбить недовольство. Под рукой оказался я. Я…
Босх оттащил его от микрофонов.
– Перестань, Фрэнки, забудь.
Он торопливо открыл дверцу сликбэка, затолкал приятеля в салон, обошел машину спереди и сел за руль.
Пару минут ехали молча, и лишь свернув на автостраду номер 101, Босх взглянул на Шихана. Тот смотрел прямо перед собой.
– Не надо было тебе это говорить, Фрэнки. Только раздуваешь пламя.
– Плевать мне на то, что я там раздуваю. Хватит.
Автострада проходила через Голливуд, встречных машин было мало. Где-то далеко, на юге и западе, в небо поднимались струйки дыма. Босх хотел было включить радио, но, подумав, решил, что лучше ничего не знать.
– Они разрешили тебе позвонить Маргарет?
– Нет. Они вообще ничего мне не разрешали, кроме как признаться. Я чертовски рад, что ты появился вовремя и вытащил меня оттуда. Мне не сказали, чем ты их убедил, но задницу мою точно спас.
Босх понимал, о чем спрашивает Шихан, но делиться секретом не спешил.
– Репортеры, наверное, уже побывали у тебя дома, Фрэнки. Представляю, каково пришлось Маргарет.
– У меня для тебя новость, Гарри. Маргарет ушла восемь месяцев назад. Забрала девочек и уехала в Бейкерсфилд. Поближе к родителям. Так что дома меня никто не ждет.
– Извини, Фрэнки.
– Надо было сказать тебе об этом еще тогда. Сам не знаю, почему промолчал.
Босх, подумав, сказал:
– Послушай, почему бы тебе не захватить самое необходимое и не поехать со мной? Поживешь какое-то время у меня. Там тебя никто и искать не станет. Переждешь, пока все это утихнет.
– Ну, не знаю, Гарри, – неуверенно пробормотал Шихан. – У тебя дома и так повернуться негде, а у меня что-то вроде клаустрофобии. К тому же и с женой твоей я даже не знаком. Может, ей не понравится, что на ее диване развалится какой-то чужак.
За окном промелькнуло здание «Кэпитол рекордс». Строили его с тем расчетом, чтобы оно напоминало стеллаж с грампластинками, увенчанный граммофонной иглой. Но, как и многое в Голливуде, оно уже превратилось в символ прошлого. Грампластинки исчезли. Их сменили компакт-диски. Найти грампластинки можно было разве что в магазинах подержанных вещей. Иногда Босху казалось, что и весь Голливуд превратился в большой магазин подержанных вещей.
– Мой дом развалился при землетрясении, – сказал он. – Сейчас там все по-другому. Есть даже комната для гостей. А что касается жены, то… моя тоже от меня ушла.
Произнесенная вслух, фраза прозвучала непривычно, странно. И в какой-то момент ему показалось, что он только что подписал свидетельство о смерти своего недолгого брака.
– Черт, Гарри, да вы же и поженились-то около года назад. Когда это случилось?
Босх взглянул на него и тут же перевел глаза на дорогу.
– Недавно.
Когда через двадцать минут они подъехали к дому Шихана, их никто не встречал. Босх сказал, что ему надо сделать несколько звонков, а потому он останется в машине и подождет, пока Фрэнки соберет вещи. Первым делом Босх позвонил домой, чтобы прослушать поступившие за день сообщения заранее и не прокручивать их потом в присутствии Шихана. Сообщений не было. Он положил телефон и просто сидел, размышляя о том, не было ли приглашение друга выражением подсознательного желания избежать одиночества в опустевшем доме. Пожалуй, нет. Он большую часть жизни прожил один и привык к отсутствию компании и пустым комнатам. Босх знал – настоящее убежище, то, что понимается под словом «дом», находится в нем самом, в его душе.
В зеркале что-то блеснуло, и Босх повернулся. Позади, примерно в квартале от дома Шихана, остановилась машина. Репортер? Вряд ли. Репортер подъехал бы к самой двери и не стал бы прятаться в тени. Он отвернулся и начал думать о том, что еще нужно узнать от Шихана.
Через несколько минут его бывший напарник вышел из дому с большой хозяйственной сумкой. Забросив ее на заднее сиденье, он сел впереди и захлопнул дверцу.
– Мардж забрала все чемоданы, – с улыбкой сообщил Фрэнки. – А я только сейчас и заметил.
Проехав по Беверли-Глен, Босх свернул на Малхолланд. Ему всегда нравилось здесь ночью: извилистая дорога, исчезающие и появляющиеся из тьмы огни города. Но сейчас, минуя поворот к Вершине, он думал о Кинкейдах, укрывшихся где-то там, в безопасности, в роскошном особняке с видом из поднебесья.
– Фрэнки, мне надо спросить тебя кое о чем.
– Валяй.
– Тогда, занимаясь делом Кинкейдов, ты много разговаривал с ним самим. Я имею в виду, с Сэмом Кинкейдом.
– Да, конечно. С такими важными птицами, как он и старик Джексон, и вести себя приходится соответственно. Ляпнешь что не так, а потом не отмоешься.
– Согласен. В общем, ты более или менее держал его в курсе относительно происходящего?
– Конечно. А что? У тебя сейчас такой голос, как у парней из Бюро. В чем дело, Гарри?
– Ни в чем. Просто спрашиваю. Скажи, обычно он тебе звонил или ты ему?
– По-всякому бывало. У него еще был начальник службы безопасности, так тот постоянно держался на связи.
– Рихтер?
– Точно, он. Гарри, ты все-таки скажешь, в чем дело?
– Подожди. Сначала спрашиваю я. Ты рассказывал Кинкейду или Рихтеру о Майкле Харрисе? Постарайся вспомнить.
– Что ты имеешь в виду?
– Послушай, я не говорю, что ты сделал что-то не так. Когда вы взяли Харриса, ты поехал к ним и рассказал, что и как?
– Разумеется. Есть стандартная процедура…
– Согласен. Они, наверное, спрашивали, кто он такой, откуда и чем занимается?
– Думаю, что так все и было.
Босх свернул на авеню Вудро Вильсон. Петляющая дорога привела к дому.
– Смотрится неплохо, а? – заметил Шихан.
Босх завел машину под навес, но выходить не спешил.
– Ты говорил Кинкейду или Рихтеру, где живет Харрис?
Шихан настороженно посмотрел на него:
– Что ты хочешь мне сказать?
– Я спрашиваю. Ты говорил им, где живет Харрис?
– Может быть. Не помню.
Выйдя из машины, Босх направился к боковой двери, которая вела в кухню. Шихан, забрав с заднего сиденья сумку, последовал за ним.
– Поговори со мной, Иеронимус.
Босх открыл дверь.
– Думаю, ты допустил ошибку.
Он вошел в кухню.
– Поговори со мной, Иеронимус.
Они прошли в комнату для гостей. Шихан бросил сумку на кровать. Выйдя в холл, Босх показал ванную и направился в гостиную. Шихан выжидающе молчал.
– Ручка в туалете сломана, – не глядя на друга, сказал Босх. – Будешь смывать, придерживай. – Он поднял голову. – Мы можем объяснить, как в комнате девочки оказались отпечатки Харриса. Он не похищал Стейси Кинкейд. Похищения вообще не было. Это Кинкейд убил падчерицу. Сначала насиловал, потом убил. Ему повезло, что отпечатки указали вам на Харриса. Мы думаем, что кто-то из них, он или Рихтер, отвез тело девочки на стоянку к дому Харриса. Его адрес они узнали от тебя. Так что думай, Фрэнсис. Мне не нужны «может быть» или «не помню». Я должен знать, кто дал им адрес Харриса.
Шихан растерянно огляделся и опустил голову.
– Так ты хочешь сказать, что мы дали промашку с Харрисом…
– Да, приятель, вы не желали ничего замечать. Нашли отпечатки и перестали замечать все остальное.
Шихан медленно кивнул.
– Ошибки бывают у всех, Фрэнки. Садись и подумай над тем, о чем я спросил. Мне нужно знать, когда ты рассказал Кинкейду о Харрисе. Я скоро вернусь.
Оставив Шихана в гостиной, Босх прошел в свою спальню. Все выглядело как обычно. Он открыл дверцу встроенного шкафа. Одежда Элеонор исчезла. Туфли тоже. На полу лежал маленький сетчатый комочек, перевязанный голубой лентой. Босх наклонился, поднял его и развернул. Пригоршня рисовых зернышек. В лас-вегасской часовне такие узелки раздавали перед брачной церемонией – бросать в счастливых молодоженов. Элеонор сохранила свой на память. Но почему она оставила его здесь? Намеренно? Или просто выбросила за ненужностью?
Он положил узелок в карман и погасил свет.
Глава 28
Когда Босх, оставив Шихана дома, вернулся в участок, Эдгар и Райдер смотрели телевизор, который снова выкатили из кабинета лейтенанта. На него они едва взглянули.
– Что там? – спросил Босх.
– Похоже, кое-кому не очень понравилось, что Шихана выпустили, – сказал Эдгар.
– Грабежи и поджоги. Но только спорадические. Совсем не то, что в прошлый раз. – Райдер отвела глаза от экрана. – Думаю, главное – пережить сегодняшнюю ночь. Патрулей на улицах хватает, и разгуляться они никому не дадут.
Босх кивнул и, остановившись, несколько секунд смотрел на экран. Пожарные, вооружившись трехдюймовыми шлангами, без особого энтузиазма поливали прорывавшиеся из-под крыши торгового центра языки пламени. Спасать что-то было уже поздно, и складывалось впечатление, что пожарные просто позируют перед телекамерами.
– Перепланировка, – сказал Эдгар. – Избавим город от всех торговых центров.
– Проблема в том, что, как от них ни избавляйся, меньше не станет, – посетовала Райдер.
– Ну, по крайней мере теперешние смотрятся получше прежних. Настоящая проблема – магазины, торгующие спиртным. Это с них все начинается. Поставить перед каждым по полудюжине копов, и никаких беспорядков не будет.
– Что у нас с ордерами? – спросил Босх.
– Все готово, – ответила Райдер. – Осталось только отнести на подпись судье.
– К кому думаете обратиться?
– К Терри Бейкер. Я ей уже звонила, и она сказала, что будет на месте.
– Хорошо. Давайте проверим еще раз.
Эдгар остался смотреть телевизор, а Райдер поднялась и отошла к столу, на котором лежала аккуратная стопка ордеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52