— Вы бы так не гнали, любезный, — пролепетала я, вжимаясь в сиденье. — Еще переедете случайно мирных обывателей. Или на зайцев наступите.
Улыбка вспорола лицо казаха изнутри, но так и не вырвалась наружу. Демократичные маленькие кафе и придорожные рестораны кончились. И сразу же за ними пошла полоса особняков. Развязка моей скоропалительной любовной истории стремительно приближалась. Джип Жаика свернул на малоприметную асфальтированную дорожку.
— Приехали, — процедил казах.
— Я вижу.
Кирпичный, в полтора человеческих роста, забор, ощетинившийся видеокамерами, произвел на меня дурное впечатление. Совсем немаленькая усадьба Гольтманов по сравнению с этим шедевром архитектурной мысли выглядела избушкой лесника.
— Н-да. Не дом, а окружная тюрьма штата Массачусетс, — сказала я.
— Вы там были? — казах был абсолютно лишен чувства юмора.
— Нет, но… — аргументов в поддержку окружной тюрьмы не нашлось, и я сочла за лучшее заткнуться.
Тяжелые ворота без всякого шума отъехали в сторону, и мы сразу же оказались у домика охраны. Из-за низкого стекла выглянула хмурая челюсть охранника.
— Документы предъявлять? — снова не удержалась я.
— Оставьте при себе. Пока.
Джип проехал по дорожке мимо высоких сосен, корта (о, роскошь!) и бассейна (о, великолепие!) и остановился против трехэтажного особняка. Будет что рассказать Снегирю и Жеке. Тем более что Жека находится совсем радом, в каком-нибудь десятке километров…
Рядом и недосягаемо далеко, если учесть наши отношения, стремительно испортившиеся из-за картины.
Парадные двери особняка приоткрылись, и на веранду выскочил молодой человек, в котором я без труда узнала аукционного бизнесменчика, все время повышавшего ставки. Я даже вздрогнула от неожиданности: даже появление здесь Блаженнейшего Католикоса, Патриарха Всея Грузии Илии Второго, произвело был на меня меньшее впечатление. Бизнесменчик мелким бесом подскочил к джипу, сунул руку Жаику и почтительно приоткрыл мою дверцу.
— Добрый вечер, — так же почтительно поздоровался он.
Никакого налета высокомерия. Я приободрилась: хоть кто-то со мной считается на территории этой запретной зоны. Подхватив ошалевшего от дороги и перемены мест Пупика, я вышла из машины и последовала за бизнесменчиком.
* * *
Леха ждал меня в гостиной, больше похожей на крытый стадион. Самый обыкновенный евростандарт, ничего выдающегося, заметила я про себя и успокоилась. Пупик принялся выдираться всеми четырьмя лапами, и мне пришлось выпустить его.
После этого я воззрилась на улыбавшегося Титова. Он стремительно подошел ко мне и стремительно поцеловал.
— Ты приехала. Я счастлив, — счастье тоже выглядело торопливым, если не сказать — скоропалительным.
— Я приехала. Но не могу сказать, что счастлива. Твой казах…
— Я скажу ему, чтобы был повежливее.
— Не нужно. Зачем ты привез меня сюда?
— Хочу, чтобы ты была рядом, — это прозвучало с теми же интонациями, что и его программное “Я хочу заполучить эту картину”.
— Мы совсем не знаем друг друга.
— Мне достаточно того, что есть. Я скучал…
Появившийся бизнесменчик прервал пламенные признания Лехи. Он принес мой видавший виды чемодан и поставил его возле кресла. Теперь, очевидно, он выполнял функции гостиничного боя.
— Это все твои вещи? — удивился Леха, и я вдруг почувствовала легкую, бьющую в голову, как хорошее вино, ярость.
— На уик-энд хватит. Где моя комната?
— Твоя комната?
— Ну да… У тебя же есть комнаты для гостей.
— Я думал… Ну, хорошо. Я провожу тебя.
Мы поднялись на третий этаж. Пройдя анфиладу комнат, набитых книгами, оружием и бытовой техникой последнего поколения, Титов остановился возле одной из дверей и распахнул ее.
— Прошу!
За дверью оказалась спальня. Широкое, во всю стену, окно выходило на близкий залив. Я подошла к окну, постучала по стеклу и проницательно спросила:
— Пуленепробиваемое?
— Да. Как ты догадалась?
Бедный ты, бедный…
— Торжественный ужин через час, — радостно сообщил мне Леха.
— По какому поводу пирушка?
Он подошел ко мне, обнял за плечи, повернул к себе и принялся неторопливо расстегивать пуговицы на костюме.
— Во-первых, ты приехала. А во-вторых… Ладно, я потом тебе скажу, что будет во-вторых…
…В час мы явно не укладывались.
Мне нравилось Лехино тело: оно было таким же торопливо натренированным, как и вся его стремительная жизнь. В этом-то и заключалось главное отличие Лехи от Быкадорова. Быкадоров был созерцателем, даже в любви. Он мог часами изучать мои руки и волосы, бродить пальцами по коже, сбиваться с главной дороги и снова возвращаться на нее.
Титов был совсем другим: он моментально оценивал ситуацию и моментально выбирал стратегию. Он схватывал все на лету. На то, чтобы изучить меня, у Быкадорова ушло несколько месяцев. Лехе же хватило одной — первой — ночи.
В разгар наших утех дверь в спальню приоткрылась, и на пороге появился бизнесменчик.
— Черт! — унизительно взвизгнула я и попыталась прикрыться простыней.
— Что такое? — недовольно спросил Леха, прочно застрявший в моем теле. Он даже не подумал отодвинуться.
— Время. Агнесса Львовна уже приехала.
— Ладно. Через двадцать пять минут спускаемся. Бизнесменчик исчез, а я тотчас же накинулась на Леху.
— Твои люди могли хотя бы стучать! Свинство натуральное…
— Прости-прости, — торопливо зашептал Леха, целуя меня. — Я как-то не подумал. Я скажу… Я распоряжусь.
Но злость моя куда-то улетучилась, стоило Лехе уткнуться в меня теплыми нетерпеливыми губами: чего еще ты ожидала от владельца небольшой империи? Ему и в голову не придет таиться от собаки, или кошки, или улитки на склоне. Или от клопа-солдатика. А вся его челядь — клопы-солдатики и есть…
Через двадцать пять минут мы уже спускались по лестнице: Леха, обладавший фантастическим чутьем на время, ускорил темп и уложился ровно в двадцать три минуты. Еще две минуты ушли на тряпки. Косметику этот цейтнот явно не предполагал.
…За накрытым столом уже скучала Агнесса Львовна. Коротая время, она курила мятую “беломорину” — очевидно, в память о проведенных на свободолюбивых кухнях молодости и зрелости. Я не удержалась от улыбки: у матери миллионера были довольно странные вкусы.
— Добрый вечер, — поздоровалась я, неловко спрятав руки за спину.
Агнесса не удостоила меня и взглядом.
— Ты все-таки привез ее, — обратилась она к сыну.
— Мама!..
Должно быть, таким же образом они устраивали склоки из-за подобранного щенка в далеком детстве Титова.
Леха устроился напротив матери, на противоположном конце стола, и принялся пожирать меня глазами. Я присела недалеко от Агнессы. Бизнесменчик откупорил бутылку с вином.
— Мне водки, Дементий. Как обычно, — ледяным тоном произнесла Агнесса.
Карманный Дементий кивнул и плеснул водку в стопку Агнессы Львовны так же изящно, как намедни повышал ставки на аукционе. Водка в тяжелом хрустале сверкала так соблазнительно, что я решила присоединиться к Агнессе.
— Я бы тоже не отказалась, — невинным голосом сказала я. Агнесса поджала губы, а Леха широко улыбнулся мне.
Он поднял свой бокал и торжественно произнес:
— Сегодня знаменательный день. Я наконец-то заполучил ее.
Лехина голая пятка коснулась моей ноги (под столом он уже успел сбросить туфли), и последнюю фразу я неосмотрительно отнесла к себе самой.
— Ты идиот, — парировала Агнесса. — Такие деньги…
— Тебя ждет большой сюрприз, мама. Думаю, ты начнешь относиться к Кате гораздо лучше, когда… Давайте сначала выпьем.
Агнесса махнула водку, как какой-нибудь прапорщик внутренних войск. Я последовала ее примеру.
Затем мы несколько минут молча работали вилками и челюстями.
— Чем вы занимаетесь, милочка? — спросила у меня Агнесса.
— У Кати галерея на Васильевском, — ответил вместо меня Леха.
— Я искусствовед. Специалист по прерафаэлитам.
Знаем мы, какой ты искусствовед, было написано на сморщенном лице Агнессы, специалист по оральному сексу и прочим извращениям, вот ты кто!..
— Это она тебе сосватала?
— Катя здесь ни при чем.
— Алексей, можно тебя на минутку? — наконец-то решилась Агнесса Львовна.
— Может быть, подождем конца ужина?
— Сейчас.
— Ну, хорошо, — его пятка, прощально скользнув по моей голени, опустилась вниз. Леха быстро надел туфли и вышел следом за матерью.
Агнесса даже не удосужилась прикрыть двери, чтобы еще больше унизить меня. Я меланхолично жевала мясо и слушала весьма нелицеприятный разговор матери и сына.
— Она что, здесь жить собирается? — фальцетом пропищала Агнесса.
— Я сам ее пригласил.
— Зачем?
— Потому что я так хочу. Хочу, чтобы она была здесь… Со мной. Мне она нравится. Очень нравится…
— У тебя было столько приличных девушек, но ни одну из них ты не привозил сюда… Людочка, дочь Ираиды Германовны, она так по тебе убивалась…
Бедная Людочка, пай-девочка, аспиранточка и наследница правозащитного движения, судя по интонациям Агнессы. Я снова налила себе водки, поднялась из-за стола и отправилась к двери. Голоса Лехи и Агнессы Львовны зазвучали явственнее.
— В гробу я видел твою Людочку. Катя останется.
— Ты давно ее знаешь?
— Это имеет какое-то значение?
— Поверь своей матери. Она типичная охотница за наследством. Хочет прикарманить и тебя, и твои деньги. Может, ты и женишься на ней, не приведи господи?
— Может, и женюсь.
Я едва не хлопнулась на пол. Неожиданный поворот, ничего не скажешь.
— Я не позволю… Приводишь в дом какую-то шлюху…
Пора вмешаться. Я толкнула дверь ногой и обворожительно улыбнулась.
— Я не шлюха, Агнесса Львовна, я специалист по прерафаэлитам. А что касается денег… я достаточно обеспеченный человек, поверьте. Все ваши деньги останутся при вас. Так что вы всегда сможете пожертвовать на нужды пострадавшим от политических репрессий.
Лицо Агнессы пошло пятнами.
— Хамка!
— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами поближе.
Леха, взиравший на нашу перебранку с веселым удивлением, поднял руки.
— Ну, хватит, девочки. Сейчас вы забудете все дрязги, обещаю вам. Идемте.
И, не дожидаясь нас с Агнессой, двинулся по коридору.
— Ну что, Агнесса Львовна, — я подмигнула Агнессе, с трудом подавляя желание двинуть ей в сухонький, измордованный десятилетиями диссидентства бок. — Ночная кукушка дневную перекукует, а?
Агнесса задохнулась, но так и не нашла, что ответить. Она повернулась на каблуках и устремилась вслед за сыном.
— Дементий! — хозяйским голосом крикнула я, и образцово-показательный Дементий тотчас же вырос на пороге.
— Слушаю.
— Еще водки.
Дементий с видимым удовольствием плеснул мне водки, я с таким же видимым удовольствием выпила. Теперь, когда температура моей ярости подскочила сразу на сорок градусов, я была готова дать бой кому УГОДНО.
— Куда пошел хозяин? — спросила я.
— В кабинет.
— Проводи меня.
— Лихо начинаете, — заметил Дементий, впрочем, без всякого осуждения.
Кабинет Лехи располагался в самом конце коридора, прямо под спальней, в которой мы провели такие незабываемые полтора часа. Час и двадцать пять минут, если уж быть совсем точной. Дементий галантно придержал дверь, и я с трудом удержалась, чтобы не сунуть несуществующий кусок сахара в его собачью преданную пасть.
Первое, что я увидела, были “Всадники Апокалипсиса”.
Они стояли на специально оборудованной подставке и искусно освещались маленькими мягкими софитами. Человек, расположивший “Всадников” в кабинете, видимо, знал толк в подаче картин. “Всадники” втягивали в себя все окружающие предметы, как гигантская воронка, они изменили пространство кабинета самым причудливым образом.
— Что скажете? — самодовольно спросил Леха.
— Ты все-таки купил ее, — прошептала я. Агнесса Львовна, совершенно обессиленная, сидела в кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60