громкие жалобные стоны на языке, который Дарби не могла узнать.
Теперь кровь хлестала из носа и рта. Он причитал на этом неизвестном языке. Два человека из команды парохода находились рядом с ним, смотрели на него, но боялись подходить. Пистолет приковывал их внимание.
Закричала женщина, затем другая. Дарби потихоньку пятилась. “Он египтянин”, — сказала маленькая смуглая женщина. Эта новость, ничего не значащая для толпы, загипнотизировала Дарби.
Он дернулся вперед и подвинулся к краю настила. Пистолет выскользнул в воду. Он рухнул на живот, голова свисала вниз и кровь капала в воду. Сзади послышались крики, и два полицейских устремились к нему.
Сотня человек теперь постепенно подвигалась, чтобы увидеть мертвого. Дарби переместилась назад и затерялась в толпе. Копы будут задавать вопросы, и, поскольку у нее не было ответов, она предпочитала не разговаривать. Она ослабла, и ей нужно было на минутку присесть и подумать. На Ривервокс был устричный бар. Во время ленча он был переполнен, и в глубине она нашла туалеты. Она заперла дверь и села на унитаз.
* * *
Вскоре после наступления темноты она покинула Ривервок. Отель “Вестин” находился в двух кварталах, и она надеялась, что, может быть, ей удастся туда добраться и ее не застрелят на тротуаре. Одежда на ней была другая, и поверх был надет новый просторный черный плащ. Солнечные очки и шляпа тоже были новыми. Она устала от траты немалых денег на одноразовые вещи. Она много от чего устала.
Она направилась в “Вестин”, чтобы снять комнату. Свободных номеров не было, и она около часа сидела в залитой светом гостиной и пила кофе. Настало время бежать, но она не могла проявлять небрежность. Ей надо было подумать.
Может быть, она слишком много думала. Может быть, они теперь рассматривали ее как человека, который обдумывает свои действия, и в соответствии с этим строили свои планы.
Она покинула “Вестин” и пошла пешком по Пойдрэс, на которой помахала рукой и остановила такси. Пожилой негр глубоко сидел за рулем.
— Мне нужно в Батон-Руж, — сказал он.
— Господи, девочка, это страшно далеко.
— Сколько? — быстро спросила она.
Он секунду подумал.
— Сто пятьдесят.
Она взобралась на заднее сиденье и бросила вперед две банкноты.
— Здесь двести. Поезжайте как можно быстрее и смотрите в зеркало заднего обзора. Нас могут преследовать.
Он выключил счетчик и сунул деньги в нагрудный карман рубашки. Дарби легла на заднее сиденье и закрыла глаза. Это не был умный ход, но взвешивание шансов больше никуда не вело. Старик оказался хорошим водителем, и через несколько минут они оказались на автостраде.
Звон в ушах прекратился, но она все еще слышала выстрел и видела его, стоящего на четвереньках, раскачивающегося вперед и назад, пытающегося прожить на мгновенье дольше. Томас однажды назвал его голландцем Верхиком, но сказал, что эта кличка отклеилась после колледжа, когда они стали серьезными и начали заботиться о карьере. Голландец Верхик не был египтянином.
Когда его убийца убегал, она видела его краем глаза. Что-то в нем было знакомо. Когда он бежал, то один раз посмотрел вправо, и у Дарби что-то екнуло. Но она была в истерике и вопила, и это воспоминание в памяти было смазано.
Все было смазано. На полпути в Батон-Руж она глубоко заснула.
Глава 26
Директор Войлс стоял позади своего вращающегося президентского кресла. Он был без пиджака, а большинство пуговиц на его несвежей и измятой рубашке было расстегнуто. Было девять утра, и, судя по рубашке, он находился в офисе уже по крайней мере пятнадцать часов. И не собирался уходить.
Он держал телефонную трубку, выслушал, пробормотал какие-то инструкции и повесил ее. К. О. Льюис сидел через стол. Дверь была открыта, горел свет, никто не расходился. Настроение было мрачным. Слышались отрывки разговоров шепотом.
— Это был Эрик Ист, — сказал Войлс, мягко опускаясь в кресло. — Он там уже около двух часов, и они как раз закончили вскрытие. Он первый просмотрел заключение. Единственная пуля в правый висок, но смерть наступила раньше, от одного удара в С2 и СЗ. Позвоночник был раздроблен на мелкие частицы. На руке нет следов пороха. Еще один удар сильно повредил гортань, но не вызвал смерть. Он был совершенно голый. Приблизительно между десятью и одиннадцатью вчера вечером.
— Кто его нашел? — спросил Льюис.
— Утром в одиннадцать горничные проверяли номера. Не можешь ли ты сообщить это его жене?
— Да, конечно, — сказал К. О. — Когда доставят тело?
— Ист сказал, что они отдадут его через пару часов, и оно должно быть здесь к двум часам ночи. Скажи ей, что мы сделаем все, что она захочет. Скажи ей, что я посылаю туда завтра сотню агентов, чтобы блокировать весь город. Скажи, что мы найдем убийцу и т. д. и т. д.
— Какие-нибудь улики?
— Вероятно, нет. Ист сказал, что комната была в их распоряжении с трех часов дня и, кажется, это чистая работа. Следов насильственного вторжения нет. Следов сопротивления нет. Нет ничего, что могло бы помочь, но сейчас еще рано говорить. — Войлс потер свои красные глаза и с минуту поразмышлял.
— Как могло получиться, что он поехал на обычные похороны, а дело кончилось его смертью? — спросил Льюис.
— Он рыскал вокруг этого дела о пеликанах. Один из моих агентов, парень по имени Карлтон, сказал Исту, что Гэвин старался найти девушку, и что девушка звонила ему, и что ему, возможно, понадобится помощь, чтобы доставить ее сюда. Это все, что он сказал. Карлтон говорит, что он, Карлтон, был немного обеспокоен, что, Гэвин всюду заявляет о том, что он из ФБР. Сказал, что подумал, будто он какая-то дешевка.
— Он видел девушку?
— Она, вероятно, мертва. Я проинструктировал Новый Орлеан найти ее, если возможно.
— Вокруг ее дела направо и налево убивают людей. Когда мы отнесемся к этому серьезно?
Войлс кивнул на дверь, и Льюис встал и закрыл ее. Директор снова стоял, щелкая пальцами и размышляя вслух:
— Нам необходимо прикрыть свои задницы. Я думаю, нам нужно назначить к делу о пеликанах по крайней мере двести агентов, но изо всех сил стараться держать это в секрете. Тут что-то есть, К. О., что-то в самом деле очень неприятное. В то же время, я пообещал Президенту, что мы замнем его. Он лично попросил меня замять дело о пеликанах, запомни, и я сказал, что мы замнем, частично потому, что я считал все это шуткой. — Войлс выдавил крохотную улыбку. — Да, я записал на магнитофон нашу маленькую беседу, когда он просил меня прекратить дело. Я подумал, что если Коул записывает все на расстоянии полумили вокруг Белого дома, то почему бы и мне не сделать это? У меня был самый лучший микрофон, и я прослушал ленту. Звук чистый, как у колокольчика.
— Я не совсем понимаю.
— Все довольно просто. Мы начнем бешено расследовать это дело. Если все пойдет нормально, то мы его закроем, предъявим обвинения и все будут довольны. Хотя сделать это в спешке будет довольно трудно. Тем временем они там, этот идиот и Коул, ничего о расследовании не знают. Если об этом пронюхает пресса или если дело о пеликанах попадет в цель, тогда я оповещу всю страну, что Президент сказал нам замять дело, потому что в нем замешан один из его приятелей.
Льюис улыбался:
— Это его убьет.
— Да! Коул получит кровоизлияние, а Президента никогда не переизберут. Перевыборы в следующем году, К. О.
— Мне это нравится, Дентон, но нам нужно разгадать эту штуку.
Дентон медленно прошелся позади своего кресла и сбросил туфли. Теперь он стал еще короче.
— Нам нужно заглянуть в каждую щелку, К. О., но это будет нелегко. Если это Маттис, тогда мы имеем дело с очень состоятельным человеком и с самым запутанным сюжетом, в котором использованы талантливые убийцы, убравшие двух верховных судей. Эти люди не говорят и не оставляют следов. Посмотри на нашего друга Гэвина. Мы проведем тысячи часов, раскапывая все, связанное с этим отелем, и, клянусь, не найдем и мизерной улики. Так же, как и в случае с Розенбергом и Дженсеном.
— И с Каллаханом.
— И с Каллаханом. И, вероятно, с девушкой, если мы когда-нибудь найдем ее тело.
— В какой-то степени я виноват в том, что произошло, Дентон. Гэвин пришел ко мне утром в четверг, после того как он узнал о Каллахане, а я не стал его слушать. Я знал, что он туда собирается, но я просто не захотел ни о чем слышать.
— Знаешь, мне жаль, что он мертв. Он был хорошим адвокатом, и он был мне предан. Я ценю это. Я доверял Гэвину. Но он позволил себя убить, потому что переступил границы. Не его дело было играть в агента и искать эту девушку.
Льюис встал и потянулся.
— Я, пожалуй, пойду к миссис Верхик. Что мне можно ей сказать?
— Давай скажем ей, что это похоже на кражу со взломом, и полицейские там, на месте, пока точно не знают и ведут расследование, и что завтра мы будем знать больше и т. д. Скажи ей, что я сокрушен и что мы сделаем все, что она захочет.
* * *
Лимузин Коула внезапно остановился, прижавшись к обочине, чтобы пропустить “скорую помощь” с пронзительно ревущей сиреной. Лимузин бесцельно болтался по городу. Обычный ритуал, когда Коул и Мэтью Барр встречались, чтобы поговорить о своих по-настоящему грязных делах. Они глубоко уселись на заднем сиденье, потягивая напитки. Коул непрерывно пил ключевую воду. У Барра была пол-литровая банка с пивом, которую он купил в продовольственном магазине.
На “скорую помощь” они не обратили внимания.
— Я должен знать о том, что знает Грентэм, — сказал Коул. — Сегодня он позвонил Зикману и личному помощнику Зикмана, Нельсону Де Ван Транделлу, одному из моих бывших помощников, который сейчас работает в Комитете по переизбранию. И это только то, о чем я знаю. За один день. Он серьезно занялся делом о пеликанах.
— Ты думаешь, он его видел? — Лимузин снова поехал.
— Нет. Совсем нет. Если бы он знал, что в нем, он не пытался бы выудить какие-то сведения о нем. Но, черт возьми, он знает о его существовании.
— Он хороший репортер. Я слежу за ним уже годы. Он держится в тени и, кажется, поддерживает связь со странной сетью источников. Он пишет диковатые статьи, но они обычно чертовски точны.
— Именно это меня и беспокоит. Он очень упорный, и от этой его истории пахнет кровью.
Барр отхлебнул из жестянки.
— Конечно, с моей стороны было бы слишком много, если бы я захотел узнать, что содержится в деле.
— Не спрашивай. Это настолько конфиденциально, что становится страшно.
— Тогда, каким образом Грентэм узнал об этом?
— Отличный вопрос. Именно это я и хочу узнать. Каким образом, он выяснил о его существовании и насколько много он знает? Где его источники?
— Мы поставили жучок на его телефон в машине, но в его квартире мы пока не были.
— Почему?
— Сегодня утром нас чуть не застала его уборщица. Мы еще раз попытаемся завтра.
— Не попадись, Барр. Помни об Уотергейте.
— Они были слабоумными идиотами, Флетчер. Мы, с другой стороны, довольно талантливые люди.
— Это правда. Тогда скажи мне, можешь ли ты и твои довольно талантливые коллеги поставить жучок на телефон Грентэма в “Пост”?
Барр повернулся и уставился на Коула:
— Ты с ума спятил? Это невозможно. Это место набито людьми круглые сутки. У них есть служба безопасности. Она действует.
— Это должно быть сделано.
— Тогда сделай это, Коул. Если ты так много знаешь, сделай это.
— Подумай над тем, как это можно сделать, о’кей. Обдумай это.
— Хорошо. Я уже обдумал. Это невозможно.
Коул был удивлен таким поворотом дела, и его удивление покоробило Барра. Лимузин въехал в даунтаун.
— Обработай его квартиру, — инструктировал Коул. — Мне нужны отчеты о всех его телефонных звонках дважды в день. — Лимузин остановился, и Барр вылез наружу.
Глава 27
Завтрак на Дюпон Сэркл. Было довольно зябко, но, по крайней мере, эти наркоманы и дегенераты находились в бессознательном состоянии, пребывая в своих маленьких болезненных мирах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Теперь кровь хлестала из носа и рта. Он причитал на этом неизвестном языке. Два человека из команды парохода находились рядом с ним, смотрели на него, но боялись подходить. Пистолет приковывал их внимание.
Закричала женщина, затем другая. Дарби потихоньку пятилась. “Он египтянин”, — сказала маленькая смуглая женщина. Эта новость, ничего не значащая для толпы, загипнотизировала Дарби.
Он дернулся вперед и подвинулся к краю настила. Пистолет выскользнул в воду. Он рухнул на живот, голова свисала вниз и кровь капала в воду. Сзади послышались крики, и два полицейских устремились к нему.
Сотня человек теперь постепенно подвигалась, чтобы увидеть мертвого. Дарби переместилась назад и затерялась в толпе. Копы будут задавать вопросы, и, поскольку у нее не было ответов, она предпочитала не разговаривать. Она ослабла, и ей нужно было на минутку присесть и подумать. На Ривервокс был устричный бар. Во время ленча он был переполнен, и в глубине она нашла туалеты. Она заперла дверь и села на унитаз.
* * *
Вскоре после наступления темноты она покинула Ривервок. Отель “Вестин” находился в двух кварталах, и она надеялась, что, может быть, ей удастся туда добраться и ее не застрелят на тротуаре. Одежда на ней была другая, и поверх был надет новый просторный черный плащ. Солнечные очки и шляпа тоже были новыми. Она устала от траты немалых денег на одноразовые вещи. Она много от чего устала.
Она направилась в “Вестин”, чтобы снять комнату. Свободных номеров не было, и она около часа сидела в залитой светом гостиной и пила кофе. Настало время бежать, но она не могла проявлять небрежность. Ей надо было подумать.
Может быть, она слишком много думала. Может быть, они теперь рассматривали ее как человека, который обдумывает свои действия, и в соответствии с этим строили свои планы.
Она покинула “Вестин” и пошла пешком по Пойдрэс, на которой помахала рукой и остановила такси. Пожилой негр глубоко сидел за рулем.
— Мне нужно в Батон-Руж, — сказал он.
— Господи, девочка, это страшно далеко.
— Сколько? — быстро спросила она.
Он секунду подумал.
— Сто пятьдесят.
Она взобралась на заднее сиденье и бросила вперед две банкноты.
— Здесь двести. Поезжайте как можно быстрее и смотрите в зеркало заднего обзора. Нас могут преследовать.
Он выключил счетчик и сунул деньги в нагрудный карман рубашки. Дарби легла на заднее сиденье и закрыла глаза. Это не был умный ход, но взвешивание шансов больше никуда не вело. Старик оказался хорошим водителем, и через несколько минут они оказались на автостраде.
Звон в ушах прекратился, но она все еще слышала выстрел и видела его, стоящего на четвереньках, раскачивающегося вперед и назад, пытающегося прожить на мгновенье дольше. Томас однажды назвал его голландцем Верхиком, но сказал, что эта кличка отклеилась после колледжа, когда они стали серьезными и начали заботиться о карьере. Голландец Верхик не был египтянином.
Когда его убийца убегал, она видела его краем глаза. Что-то в нем было знакомо. Когда он бежал, то один раз посмотрел вправо, и у Дарби что-то екнуло. Но она была в истерике и вопила, и это воспоминание в памяти было смазано.
Все было смазано. На полпути в Батон-Руж она глубоко заснула.
Глава 26
Директор Войлс стоял позади своего вращающегося президентского кресла. Он был без пиджака, а большинство пуговиц на его несвежей и измятой рубашке было расстегнуто. Было девять утра, и, судя по рубашке, он находился в офисе уже по крайней мере пятнадцать часов. И не собирался уходить.
Он держал телефонную трубку, выслушал, пробормотал какие-то инструкции и повесил ее. К. О. Льюис сидел через стол. Дверь была открыта, горел свет, никто не расходился. Настроение было мрачным. Слышались отрывки разговоров шепотом.
— Это был Эрик Ист, — сказал Войлс, мягко опускаясь в кресло. — Он там уже около двух часов, и они как раз закончили вскрытие. Он первый просмотрел заключение. Единственная пуля в правый висок, но смерть наступила раньше, от одного удара в С2 и СЗ. Позвоночник был раздроблен на мелкие частицы. На руке нет следов пороха. Еще один удар сильно повредил гортань, но не вызвал смерть. Он был совершенно голый. Приблизительно между десятью и одиннадцатью вчера вечером.
— Кто его нашел? — спросил Льюис.
— Утром в одиннадцать горничные проверяли номера. Не можешь ли ты сообщить это его жене?
— Да, конечно, — сказал К. О. — Когда доставят тело?
— Ист сказал, что они отдадут его через пару часов, и оно должно быть здесь к двум часам ночи. Скажи ей, что мы сделаем все, что она захочет. Скажи ей, что я посылаю туда завтра сотню агентов, чтобы блокировать весь город. Скажи, что мы найдем убийцу и т. д. и т. д.
— Какие-нибудь улики?
— Вероятно, нет. Ист сказал, что комната была в их распоряжении с трех часов дня и, кажется, это чистая работа. Следов насильственного вторжения нет. Следов сопротивления нет. Нет ничего, что могло бы помочь, но сейчас еще рано говорить. — Войлс потер свои красные глаза и с минуту поразмышлял.
— Как могло получиться, что он поехал на обычные похороны, а дело кончилось его смертью? — спросил Льюис.
— Он рыскал вокруг этого дела о пеликанах. Один из моих агентов, парень по имени Карлтон, сказал Исту, что Гэвин старался найти девушку, и что девушка звонила ему, и что ему, возможно, понадобится помощь, чтобы доставить ее сюда. Это все, что он сказал. Карлтон говорит, что он, Карлтон, был немного обеспокоен, что, Гэвин всюду заявляет о том, что он из ФБР. Сказал, что подумал, будто он какая-то дешевка.
— Он видел девушку?
— Она, вероятно, мертва. Я проинструктировал Новый Орлеан найти ее, если возможно.
— Вокруг ее дела направо и налево убивают людей. Когда мы отнесемся к этому серьезно?
Войлс кивнул на дверь, и Льюис встал и закрыл ее. Директор снова стоял, щелкая пальцами и размышляя вслух:
— Нам необходимо прикрыть свои задницы. Я думаю, нам нужно назначить к делу о пеликанах по крайней мере двести агентов, но изо всех сил стараться держать это в секрете. Тут что-то есть, К. О., что-то в самом деле очень неприятное. В то же время, я пообещал Президенту, что мы замнем его. Он лично попросил меня замять дело о пеликанах, запомни, и я сказал, что мы замнем, частично потому, что я считал все это шуткой. — Войлс выдавил крохотную улыбку. — Да, я записал на магнитофон нашу маленькую беседу, когда он просил меня прекратить дело. Я подумал, что если Коул записывает все на расстоянии полумили вокруг Белого дома, то почему бы и мне не сделать это? У меня был самый лучший микрофон, и я прослушал ленту. Звук чистый, как у колокольчика.
— Я не совсем понимаю.
— Все довольно просто. Мы начнем бешено расследовать это дело. Если все пойдет нормально, то мы его закроем, предъявим обвинения и все будут довольны. Хотя сделать это в спешке будет довольно трудно. Тем временем они там, этот идиот и Коул, ничего о расследовании не знают. Если об этом пронюхает пресса или если дело о пеликанах попадет в цель, тогда я оповещу всю страну, что Президент сказал нам замять дело, потому что в нем замешан один из его приятелей.
Льюис улыбался:
— Это его убьет.
— Да! Коул получит кровоизлияние, а Президента никогда не переизберут. Перевыборы в следующем году, К. О.
— Мне это нравится, Дентон, но нам нужно разгадать эту штуку.
Дентон медленно прошелся позади своего кресла и сбросил туфли. Теперь он стал еще короче.
— Нам нужно заглянуть в каждую щелку, К. О., но это будет нелегко. Если это Маттис, тогда мы имеем дело с очень состоятельным человеком и с самым запутанным сюжетом, в котором использованы талантливые убийцы, убравшие двух верховных судей. Эти люди не говорят и не оставляют следов. Посмотри на нашего друга Гэвина. Мы проведем тысячи часов, раскапывая все, связанное с этим отелем, и, клянусь, не найдем и мизерной улики. Так же, как и в случае с Розенбергом и Дженсеном.
— И с Каллаханом.
— И с Каллаханом. И, вероятно, с девушкой, если мы когда-нибудь найдем ее тело.
— В какой-то степени я виноват в том, что произошло, Дентон. Гэвин пришел ко мне утром в четверг, после того как он узнал о Каллахане, а я не стал его слушать. Я знал, что он туда собирается, но я просто не захотел ни о чем слышать.
— Знаешь, мне жаль, что он мертв. Он был хорошим адвокатом, и он был мне предан. Я ценю это. Я доверял Гэвину. Но он позволил себя убить, потому что переступил границы. Не его дело было играть в агента и искать эту девушку.
Льюис встал и потянулся.
— Я, пожалуй, пойду к миссис Верхик. Что мне можно ей сказать?
— Давай скажем ей, что это похоже на кражу со взломом, и полицейские там, на месте, пока точно не знают и ведут расследование, и что завтра мы будем знать больше и т. д. Скажи ей, что я сокрушен и что мы сделаем все, что она захочет.
* * *
Лимузин Коула внезапно остановился, прижавшись к обочине, чтобы пропустить “скорую помощь” с пронзительно ревущей сиреной. Лимузин бесцельно болтался по городу. Обычный ритуал, когда Коул и Мэтью Барр встречались, чтобы поговорить о своих по-настоящему грязных делах. Они глубоко уселись на заднем сиденье, потягивая напитки. Коул непрерывно пил ключевую воду. У Барра была пол-литровая банка с пивом, которую он купил в продовольственном магазине.
На “скорую помощь” они не обратили внимания.
— Я должен знать о том, что знает Грентэм, — сказал Коул. — Сегодня он позвонил Зикману и личному помощнику Зикмана, Нельсону Де Ван Транделлу, одному из моих бывших помощников, который сейчас работает в Комитете по переизбранию. И это только то, о чем я знаю. За один день. Он серьезно занялся делом о пеликанах.
— Ты думаешь, он его видел? — Лимузин снова поехал.
— Нет. Совсем нет. Если бы он знал, что в нем, он не пытался бы выудить какие-то сведения о нем. Но, черт возьми, он знает о его существовании.
— Он хороший репортер. Я слежу за ним уже годы. Он держится в тени и, кажется, поддерживает связь со странной сетью источников. Он пишет диковатые статьи, но они обычно чертовски точны.
— Именно это меня и беспокоит. Он очень упорный, и от этой его истории пахнет кровью.
Барр отхлебнул из жестянки.
— Конечно, с моей стороны было бы слишком много, если бы я захотел узнать, что содержится в деле.
— Не спрашивай. Это настолько конфиденциально, что становится страшно.
— Тогда, каким образом Грентэм узнал об этом?
— Отличный вопрос. Именно это я и хочу узнать. Каким образом, он выяснил о его существовании и насколько много он знает? Где его источники?
— Мы поставили жучок на его телефон в машине, но в его квартире мы пока не были.
— Почему?
— Сегодня утром нас чуть не застала его уборщица. Мы еще раз попытаемся завтра.
— Не попадись, Барр. Помни об Уотергейте.
— Они были слабоумными идиотами, Флетчер. Мы, с другой стороны, довольно талантливые люди.
— Это правда. Тогда скажи мне, можешь ли ты и твои довольно талантливые коллеги поставить жучок на телефон Грентэма в “Пост”?
Барр повернулся и уставился на Коула:
— Ты с ума спятил? Это невозможно. Это место набито людьми круглые сутки. У них есть служба безопасности. Она действует.
— Это должно быть сделано.
— Тогда сделай это, Коул. Если ты так много знаешь, сделай это.
— Подумай над тем, как это можно сделать, о’кей. Обдумай это.
— Хорошо. Я уже обдумал. Это невозможно.
Коул был удивлен таким поворотом дела, и его удивление покоробило Барра. Лимузин въехал в даунтаун.
— Обработай его квартиру, — инструктировал Коул. — Мне нужны отчеты о всех его телефонных звонках дважды в день. — Лимузин остановился, и Барр вылез наружу.
Глава 27
Завтрак на Дюпон Сэркл. Было довольно зябко, но, по крайней мере, эти наркоманы и дегенераты находились в бессознательном состоянии, пребывая в своих маленьких болезненных мирах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59