— Ты мог бы использовать его для проверки этого дела.
— А что, если он работает в “Уайт и Блазевич”? Круг адвокатов сузится до четырехсот человек.
— Стог соломы гораздо меньше.
Грентэм метнулся к своей сумке, быстро пробежался по бумагам и — ура! — вытащил черно-белую фотографию тринадцать на восемнадцать. Он положил снимок ей на колени.
Дарби изучала фото. Это был человек на оживленной улице. Лицо было четким.
— Как я понимаю, он для этого не позировал.
— Вообще-то, нет, — Грентэм продолжал расхаживать по комнате.
— Тогда как ты ее достал?
— Я не могу раскрывать мои источники.
Она бросила фото на журнальный столик и потерла глаза.
— Ты пугаешь меня, Грентэм. Это вызывает неприятное чувство. Скажи мне, что здесь все чисто.
— Да, здесь не совсем чисто, согласен. Этот парень второй раз использовал тот же самый телефон, и это была его ошибка.
— Да, я знаю. Это ошибка.
— И я хотел знать, как он выглядит.
— Ты не спрашивал его, можно ли сфотографировать?
— Нет.
— Тогда это грязная работа.
— Хорошо. Это грязная работа. Но я ее сделал, и вот она перед нами, и это может быть нашим связующим звеном с Маттисом.
— Нашим связующим звеном?
— Да, нашим связующим звеном. Я думаю, ты хочешь припереть Маттиса к стенке.
— Разве я это сказала? Я хочу, чтобы он заплатил за то, что сделал, но сейчас я лучше бы оставила его в покое. Он лишил меня веры. Грей. Я видела слишком много крови, чтобы меня хватило еще на что-нибудь. Возьми это дело и доведи его сам.
Он этого не слышал. Он ходил позади нее от окна к бару.
— Ты упомянула две фирмы. Какая вторая?
— “Брим, Стернс и еще кто-то”. У меня не было возможности их проверить. Это что-то странное, потому что ни одна из фирм не указана в качестве юридического советника кого-либо из ответчиков, но обе фирмы, особенно “Уайт и Блазевич”, были поручителями множества фирм в списке.
— Насколько большая фирма “Брим, Стернс и кто-то еще”?
— Я могу выяснить это завтра.
— Такая же большая, как “Уайт и Блазевич”?
— Сомневаюсь.
— Ну, примерно?
— Две сотни адвокатов.
— Хорошо. Теперь у нас шесть сотен адвокатов в двух фирмах. Ты адвокат, Дарби. Как мы можем найти Гарсиа?
— Я не адвокат и не частный детектив. Ты репортер-следователь. — Ей не понравилось это деловое “мы”.
— Да, но я никогда не был в юридической конторе, за исключением развода.
— Тогда тебе очень повезло.
— Как нам его найти?
Она снова зевнула. Они говорили уже три часа, и она была вымотана. Выводы можно сделать утром.
— Я не знаю, как его найти, и я над этим сейчас не думаю. Я засну с этим и объясню тебе завтра утром.
Грентэм внезапно успокоился. Она встала и подошла к бару за стаканом воды.
— Я соберу свои вещи, — сказал он, поднимая кассеты.
— Я могу попросить тебя об одолжении?
— Наверное.
Она сделала паузу и посмотрела на диван.
— Не мог бы ты переночевать сегодня на диване? Я хочу сказать, я долгое время толком не спала, и мне нужно отдохнуть. Было бы, ну, было бы хорошо, если бы я знала, что ты со мной в номере.
Он проглотил комок в горле и посмотрел на диван. Они оба посмотрели на диван. В нем было, самое большее, полтора метра в длину, и он отнюдь не казался удобным.
— Конечно, — сказал он, улыбаясь ей. — Я понимаю.
— Меня как будто нет, о’кей?
— Я понимаю.
— Хорошо, когда с тобой рядом кто-нибудь вроде тебя. — Она застенчиво улыбнулась, и Грентэм растаял.
— Я не против, — сказал он. — Никаких проблем.
— Спасибо.
— Запри дверь, ложись в постель и хорошо выспись. Я буду здесь, и все будет в порядке.
— Спасибо, — она кивнула и снова улыбнулась, затем закрыла дверь в свою спальню. Он прислушался, она ее не заперла.
Он сидел на диване в темноте и смотрел на ее дверь. Где-то после полуночи он задремал и заснул, подтянув колени почти к подбородку.
Глава 31
Ее хозяином был ответственный редактор Джексон Фельдман, и это была ее территория. Здесь она выполняла распоряжения только своего босса, мистера Фельдмана, но ни в коем случае не такого наглого типа, коим в ее понимании являлся Грей Грентэм, стоящий сейчас перед дверью кабинета мистера Фельдмана, охраняя ее подобно доберману. Она окидывала его презрительными взглядами, а он лишь ухмылялся в ответ. Так продолжалось минут десять после того, как они вошли в кабинет и закрыли за собой дверь. Почему Грентэм ожидал снаружи, она не знала. Но это была ее территория.
Зазвонил ее телефон, и Грентэм громко крикнул, обращаясь к ней:
— Не звать к телефону!
Ее лицо мгновенно вспыхнуло, а рот приоткрылся. Она схватила трубку, слушала секунду, затем сказала:
— Извините, но мистер Фельдман на совещании. Она посмотрела на Грентэма, а тот кивнул головой, как будто давая ей разрешение.
— Да, я передам, чтобы он перезвонил как только сможет.
И она повесила трубку.
— Спасибо! — поблагодарил Грентэм, и это обезоружило ее. Она хотела сказать что-нибудь неприятное, но это “спасибо” обезоружило ее. Он улыбнулся ей. И это снова вывело ее из себя.
Было пять тридцать, время уходить, но мистер Фельдман попросил ее остаться. Грентэм по-прежнему глупо улыбался ей, стоя у двери не далее десяти футов от нее. Ей никогда не нравился Грей Грентэм. Но тогда в “Пост” было не так уж много людей, которым она симпатизировала. Подошел курьер из отдела новостей и по-видимому, хотел направиться в кабинет Фельдмана но “доберман” встал перед ним.
— Извините, вы не можете войти прямо сейчас, — сказал Грентэм.
— И почему?
— Они совещаются. Оставьте это ей.
Он неуважительно кивнул в сторону секретарши, презрительно обратившись просто как к “ней”. А она работала здесь двадцать один год!
Курьера было не так-то легко запугать.
— Прекрасно. Но мистер Фельдман дал указание доставить эти материалы в пять тридцать. Уже ровно пять тридцать, я здесь, и вот материалы.
— Послушайте. Мы действительно гордимся вами. Но вы не можете войти, понятно? Поэтому просто оставьте ваши бумаги этой замечательной леди, и солнце взойдет завтра, — Грентэм переместился на шаг вперед, по-прежнему закрывая спиной дверь, и, скорее всего, был готов бороться, если курьер будет настаивать.
— Оставьте все мне, — сказала секретарша. Она взяла материалы, и посыльный ушел.
— Спасибо! — снова громко произнес Грентэм.
— Я считаю, что вы очень грубы, — огрызнулась она.
— Я сказал “спасибо”. — Он казался обиженным.
— Вы действительно самоуверенный осел.
— Благодарю.
Неожиданно открылась дверь, и голос изнутри позвал: “Грентэм!”
Он улыбнулся ей и вошел в кабинет. Джексон Фельдман стоял за своим столом. Галстук развязан, узел опущен до второй пуговицы, рукава закатаны до локтей. При росте шесть футов и шесть дюймов он не имел никаких признаков ожирения. Несмотря на свои пятьдесят восемь лет, он дважды в год участвовал в марафонах и работал по пятнадцать часов в день.
Смит Кин тоже стоял и держал в руках черновик газетного материала вместе с копией собственноручно написанного Дарби дела о пеликанах. Экземпляр Фельдмана лежал на столе. Оба казались потрясенными.
— Закрой дверь, — сказал Фельдман Грентэму. Грей выполнил просьбу и сел на край стола. Все молчали.
Фельдман энергично потер глаза, потом посмотрел на Кина.
— Вот беда! — наконец-то произнес он. Грей улыбнулся.
— Вы, конечно, имеете в виду все это. Я вручаю вам сильнейший газетный материал за двадцать лет, и вы так тронуты, что говорите: “Вот беда!”
— Где Дарби Шоу? — спросил Кин.
— Я не могу сказать вам. Это часть уговора.
— Какого уговора? — спросил Кин.
— И это я вам не могу сказать.
— Когда ты разговаривал с ней?
— Прошлой ночью и повторно сегодня утром.
— И это было в Нью-Йорке? — спросил Кин.
— Какая разница, где? Мы поговорили. Ладно, она говорила. Я слушал. Полетел обратно домой. Сделал набросок. Итак, что вы думаете?
Фельдман медленно сложил свой экземпляр материала и опустился в кресло.
— Много знает Белый дом?
— Не уверен. Верхик сказал Дарби, что дело было передано в Белый дом в какой-то день на прошлой неделе, и в то же время ФБР решило, что следует начать следствие. Но потом, после того, как оно побывало в Белом доме, по каким-то причинам ФБР притормозило его. Вот все, что я знаю.
— Сколько Маттис дал Президенту три года назад?
— Миллионы. Практически все деньги прошли через несметное количество комитетов политической деятельности, которые он контролирует. Этот парень очень сообразителен. У него толковые юристы, и они определяют пути выкачивания денег и там, и тут. Возможно, все законно.
Редакторы соображали медленно. Они были потрясены, как если бы только что пережили взрыв бомбы и остались живы. Грентэм с гордостью помахивал ногой под столом, как это делает ребенок, сидя на пирсе.
Фельдман медленно сложил бумаги, подровнял их и перелистывал до тех пор, пока не нашел фотографию Маттиса и Президента. Покачал головой.
— Это динамит, Грей, — сказал Кин. — Мы просто не сможем продвинуться вперед, не подтвердив это фактами. Черт, ты говоришь о величайшей в мире проверке. Это мощный материал, сынок.
— Как вы можете действовать по этому делу? — спросил Фельдман.
— У меня есть кой-какие идеи.
— Хотелось бы услышать. Тебя из-за этого могут убить.
Грентэм вскочил на ноги и засунул руки в карманы.
— Во-первых, мы попытаемся найти Гарсиа.
— Мы? Кто мы? — спросил Кин.
— Ладно, я. Я попытаюсь найти Гарсиа.
— Девушка занимается этим же? — спросил Кин.
— Не могу ответить. Это часть уговора.
— Ответь на вопрос, — сказал Фельдман. — Взгляни на все таким образом: как мы все будем выглядеть, если ее убьют, когда она будет помогать тебе во всей этой истории? Слишком большой риск. Итак, где она теперь и что вы, друзья, запланировали?
— Я не скажу, где она. Она источник, а я всегда защищаю свои источники. Нет, она не помогает мне в расследовании. Она только источник, понятно?
Они смотрели на него с недоверием. Потом обменялись взглядами, и наконец Кин пожал плечами.
— Тебе нужна какая-нибудь помощь? — спросил Фельдман.
— Нет. Она настаивает на том, чтобы я занимался этим один. Она очень напугана, и ее нельзя винить за это.
— Я испугался от одного прочтения этого проклятого материала, — сказал Кин.
Фельдман откинулся в кресле и скрестил ноги на столе. Впервые он улыбнулся.
— Начни с Гарсиа. Если его нельзя найти, тогда вы можете целыми месяцами копать под Маттиса и не свести концов с концами. И прежде чем вы начнете заниматься Маттисом, давайте хорошенько побеседуем. Я вроде бы люблю тебя, Грентэм, и все это дело не стоит того, чтобы быть убитым.
— Я прочитаю каждое твое слово, хорошо? — сказал Кин.
— А мне нужен ежедневный отчет, договорились? — спросил Фельдман.
— Нет проблем.
Кин подошел к стеклянной стене и остановился, наблюдая за сумасшествием в отделе новостей. Как обычно, здесь царил хаос. Сумасшествие начиналось в пять тридцать. Записывались новости, а в шесть тридцать проводилась вторая планерка по газетному материалу. Фельдман наблюдал за всем, сидя за своим столом.
— Это может означать конец застоя, — сказал он Грею, не глядя на него. — Сколько прошло? Пять, шесть лет?
— Считайте, все семь, — ответил Кин.
— Я написал несколько неплохих газетных статей, — как бы себе в оправдание произнес Грей.
— Конечно, — отреагировал Фельдман, по-прежнему не отводя взгляда от отдела новостей. — Но ты был вдвое-втрое сильнее. Последний отличный удар имел место уже давненько.
— Но было нанесено не так уж мало ударов, — пришел на помощь Кин.
— Случается со всеми нами, — сказал Грей. — Но этот сокрушительный удар придется на седьмую игру ежегодного чемпионата по бейсболу.
Он открыл дверь.
Фельдман посмотрел на него.
— Не давай себя в обиду и не позволяй обижать ее. Грей улыбнулся и вышел из кабинета.
* * *
Он уже почти подъезжал к Томас Сэркл, когда заметил позади себя синие огни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59