– Мне тоже не следовало… упоминать про вашего отца. Забудьте мои слова.
Она повернулась к группе, все еще не в силах отогнать воспоминания о жуткой ночи в старом доме.
– Итак, мы будем действовать следующим образом. Сначала в киву войдем мы со Слоан, произведем первоначальный осмотр и фотосъемку. Затем – все остальные. Возражения будут?
Судя по хмурому виду Блейка, возражения у него имелись, однако он предпочел оставить их при себе.
– Отлично. Тогда приступим.
Участники экспедиции друг за другом поднялись по веревочной лестнице. Добравшись до города, они пересекли центральную площадь и далее проследовали по крышам первого яруса. Древняя лестница, сплетенная из оленьих жил, сохранилась превосходно. По ней группа достигла второго этажа. Перед ними в густой фиолетовой тени возвышалось огромное круглое сооружение – Великая кива. К стене ее оказалась прислонена еще одна лестница. Нора и Слоан быстро добрались до самого верха. Ступая по саманным кирпичам, Нора инстинктивно ощущала толщину, надежность и прочность крыши. Вход в киву, как и в любое сооружение подобного рода, имелся лишь один. Из круглого отверстия торчали два конца лестницы, исчезавшей в сумраке.
С пересохшим горлом Нора медленно приблизилась к темному зеву древнего строения.
– Давайте посветим.
Рядом раздалось шипение газа – Слоан зажгла фонарь. Робко склонившись над колодцем, они направили луч в нутро Великой кивы.
Лестница уходила вниз на глубину пятнадцати футов и упиралась в канавку, выбитую в камне для ее устойчивости. Слоан поводила фонарем. Пятно света колыхнулось туда-сюда, но сверху по-прежнему удалось разглядеть один голый пол. Диаметр сооружения составлял около шестидесяти футов, и стены его тонули в темноте.
– Идите первой, – предложила Нора.
– Я? – Слоан удивленно уставилась на нее.
В ответ та лишь молча улыбнулась.
Девушка проворно ступила на лестницу и протянула руку за фонарем. Спустившись еще ниже, она остановилась и направила луч на стены. Нора не могла разглядеть увиденного Слоан, однако, судя по выражению ее лица, кива таила нечто интересное.
Дождавшись, пока дочь профессора окажется на каменном полу, она набрала в грудь побольше воздуха и коснулась ногой первой ступеньки. Вскоре Нора стояла рядом со Слоан, изумленно озираясь по сторонам.
Круглые стены кивы сплошь покрывали восхитительные яркие фрески. Изображения оказались стилизованы, и ей не сразу стало ясно кто, или что именно здесь нарисовано. Наверху, под самым потолком, парили четыре гигантские птицы. Их распростертые крылья закрывали собой почти всю верхнюю часть стен. Глаза и клювы извергали зигзагообразные молнии. Ниже по бирюзовому небу плыли облака, орошавшие землю струями дождя. На облаках возлежал бог радуги. Его длинное тело растянулось по периметру кивы, а руки соприкасались на севере с ногами. По нижней части стен шел земной пейзаж. Четыре священные горы отмечали четыре направления – черная на севере, желтая на западе, белая на востоке, синяя на юге. Подобное обозначение сторон света до сих пор в ходу у многих племен, живущих на юго-западе американского континента. Фрески поражали тщательностью проработки деталей. Краски мерцали в свете фонаря, и казалось, будто их нанесли едва ли не вчера.
Луч опустился ниже. Под изображениями, вдоль всей окружности стен, тянулась каменная полка. Нора не сразу сообразила, какие предметы попеременно выхватывал из сумрака свет фонаря. Привыкнув к темноте, она с удивлением обозрела собрание черепов. Десятки, а то и сотни. Человеческие и звериные. Медвежьи, волчьи, буйволиные, принадлежавшие оленям, пумам и ягуарам. Все инкрустированы полированной бирюзой. Но более всего Нору поразили глазницы. Древние мастера вставили в них шарики из розового кварца, причудливо преломлявшего свет фонаря. Казалось, глаза черепов сверкают в сумраке жутковатым безумным огнем. На несколько секунд ей даже стало не по себе среди толпы ухмыляющихся мертвых голов с красными вампирскими взглядами.
Кроме черепов, в помещении ничего обнаружилось. Как и в других кивах, найденных ранее, в самом центре располагались врата в мир духов – так называемые сипапу. По обеим сторонам от них темнели костровые ямы. В восточной стене Нора заметила «тропинку души» – узкий лаз, уходивший вверх и позволявший выбраться наружу. Хотя в целом устройство здания не отличалось от аналогичных, фрески и черепа оказались совершенно уникальны и не имели аналогов.
– Надо позвать остальных. Здесь можно не опасаться что-либо повредить. Если, конечно, держаться подальше от стен.
Слоан, успевшая сделать несколько кадров, лишь молча кивнула и продолжила щелкать камерой. Как ни странно, девушка выглядела слегка разочарованной.
Остальные участники экспедиции в благоговейном молчании спустились по лестнице и столпились в центре. Внимание Норы привлек рисунок, расположенный на севере. Два круга, в одном из них – диск, разделенный на две половинки, белую и голубую. Так анасази в своем обычном геометрическом стиле изображали тучи и дождь. Она узнала миниатюрную версию картины, украшавшей фасад кивы. Второй круг, желтый и белый, включал в себя солнечный диск, окруженный лучами. Стоило ей направить на изображение фонарь, солнце заиграло золотом. Рассмотрев фреску поближе, Нора поняла, каким образом достигается подобный эффект. Древний художник добавил в краску мельчайшие частицы слюды.
Слоан, вознамерившись сфотографировать северную часть стены, жестом попросила ее отойти в сторону. Начальница экспедиции послушно передвинулась на пару шагов, когда девушка, издав короткий вздох изумления, едва ли не бегом приблизилась к стене и уставилась на тот же рисунок.
– Вы, случайно, не в курсе, что это? – поинтересовалась Нора.
– Понятия не имею. – Слоан явила ей привычную безмятежную улыбку. – Любопытный рисунок, правда? Почему же я его раньше не заметила?
– Вне всякого сомнения, перед нами символическое отображение принципа дуализма, – к ним подошел Блейк.
– Принципа дуализма?
– Ну да. Многие сообщества анасази – так же, как и прочие – были организованы по принципу дуализма. Они разделялись на две половины – мужскую и женскую, зимнюю и летнюю, земную и небесную. – Он указал на два круга. – Голубой диск соответствует изображенному на внешней стене кивы. Следует предположить, что здешние жители подразделялись на клан солнца и клан дождя. Первый диск – это кива дождя, второй – кива солнца.
– Очень интересно. – Нора вновь поразилась способности ученого к построению выводов.
– Сейчас мы находимся в киве дождя, – продолжал Блейк.
Темноту разрезала очередная вспышка – Слоан вернулась к съемке.
– Так пойдемте поищем вторую, – предложил Смитбэк, внимавший его рассуждениям.
– О чем вы?
– Если это кива дождя, где же кива солнца?
Повисло молчание, нарушаемое лишь щелканьем камеры.
– Я бы тоже хотел знать ответ на этот вопрос. – Блейк прокашлялся.
– Если кива солнца существует, она находится в другом поселении, – заметила Нора. – В Квивире только одна Великая кива.
– Без сомнения, вы правы, – пробормотал Арагон. – И все же меня преследует странное ощущение… Мне постоянно кажется, словно… словно в этом городе есть нечто, скрытое от нас.
– Что вы имеете в виду?
– А разве у вас не возникает порой чувство, будто перед нами головоломка и некоторые ее части отсутствуют? – В свете фонаря его глаза казались особенно темными и бездонными. – Здесь собрано столько сокровищ, возведено столько зданий… такое множество людей нашли здесь свою смерть. Наверняка все это служило какой-то цели. Но какой? – Арагон задумчиво покачал головой. – Я надеялся, мы найдем ответ в киве. Но здесь мы нашли лишь новые вопросы. Вы знаете, я враг скороспелых суждений, но одно из них напрашивается само собой. В городе есть что-то зловещее.
Блейк, все еще размышлявший над репликой Смитбэка, никак не отреагировал на его заявление.
– Вы знаете, Билл, ваш вопрос влечет за собой еще один, – обратился он к журналисту.
Профессор многозначительно улыбнулся. С точки зрения Норы, выражение увлеченности ему шло куда больше кислой мины.
– Во время церемоний, посвященных дождю, анасази, как известно, использовали бирюзу. Так было в каньоне Чако, и я уверен, здесь они не отошли от этого обычая. Как вы сами видите, в киве хранятся сотни фунтов бирюзы. Несметные сокровища, в особенности для культуры, где даже одна бирюзовая бусинка обладала огромной ценностью.
Смитбэк молча кивнул. Нора не сводила взгляда с Блейка, пытаясь понять, куда он клонит.
– И вот какой у меня возник вопрос. Если бирюза использовалась для церемоний дождя, то какой камень использовался во время церемоний солнца? Или же это был не камень?
Блейк указал на блестящий диск, изображавший солнце. Свайр и Бонаротти подошли поближе, стараясь не пропустить ни слова.
– На что это похоже?
Смитбэк громко присвистнул.
– На золото, – уверенно заявил он.
Блейк лишь улыбнулся.
– Хватит о золоте! – раздраженно воскликнула Нора. – Надеюсь, мы не будем тратить время на поиски того, чего здесь нет и быть не может. В этом городе только одна Великая кива. И нечего мечтать о какой-то другой, до отказа набитой золотом. Вот уж не ожидала, профессор, что вы опуститесь до подобных ненаучных измышлений!
– Мои предположения кажутся вам ненаучными? – усмехнулся Блейк. – А по-моему, они имеют под собой довольно веские основания. Во-первых, легенда о золотом городе издавна имела хождение среди индейцев. Всем нам известны донесения Коронадо и Фрея Маркоса. Здесь, в Квивире, мы обнаружили пиктограмму, явно имитирующую блеск золота. Доктор Арагон, разумеется, подтвердит, что, исходя из дентальной характеристики собранных здесь черепов, они принадлежали ацтекам. А у ацтеков, как известно, золото наличествовало. Таким образом, древняя легенда, скорее всего, не слишком искажала истину.
– Найдите эту пресловутую киву солнца, где хранится золото ацтеков, и я признаю вашу правоту, – махнула рукой Нора. – А пока давайте прекратим все разговоры о золоте хорошо?
– Я так понимаю, это вызов? – хмыкнул Блейк.
– Почему вы так решили? – недоуменно пожала плечами Нора. – Скорее призыв к здравомыслию.
За ее спиной раздался низкий, мелодичный смех. Обернувшись, она увидела Слоан, с неподдельным интересом переводившую взгляд с нее на профессора. Причину веселья, искрами полыхавшую в янтарных глазах девушки, знала, по-видимому, только она сама.
31
Спалось ей плохо, и пробудилась она еще затемно. Стоило открыть глаза, воспоминание о кошмарах, терзавших ее всю ночь, сразу улетучилось. В небе появился лишь слабый намек на рассвет, и луна, висевшая над самым горизонтом, наполняла долину причудливыми тенями. Нора села, окончательно прогнав остатки сна. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь плеском воды в ручье. Она огляделась по сторонам. Свайр в лагере отсутствовал. Наверняка ковбой уже поднялся и отправился в ежедневное путешествие по каньону-щели проведать лошадей, оставленных на той стороне. Все остальные мирно спали. Фонарь, почти всю ночь горевший в палатке Арагона, погас.
Дрожа от утренней прохлады, Нора быстро оделась, сунула в задний карман фонарь и направилась к костру. Разворошив угли, она бросила на них несколько сухих веток. Огонь заполыхал. Начальница экспедиции взяла голубую эмалированную кастрюльку для кофе, специально оставленную поваром возле кострища, наполнила водой и водрузила на решетку.
Из предрассветного мрака возник неясный силуэт, по мере приближения к костру принявший очертания Слоан. В руках девушка несла свернутый спальный мешок. Дочь профессора, как и сама Нора, предпочитала ночевать не в палатке, а под открытым небом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Она повернулась к группе, все еще не в силах отогнать воспоминания о жуткой ночи в старом доме.
– Итак, мы будем действовать следующим образом. Сначала в киву войдем мы со Слоан, произведем первоначальный осмотр и фотосъемку. Затем – все остальные. Возражения будут?
Судя по хмурому виду Блейка, возражения у него имелись, однако он предпочел оставить их при себе.
– Отлично. Тогда приступим.
Участники экспедиции друг за другом поднялись по веревочной лестнице. Добравшись до города, они пересекли центральную площадь и далее проследовали по крышам первого яруса. Древняя лестница, сплетенная из оленьих жил, сохранилась превосходно. По ней группа достигла второго этажа. Перед ними в густой фиолетовой тени возвышалось огромное круглое сооружение – Великая кива. К стене ее оказалась прислонена еще одна лестница. Нора и Слоан быстро добрались до самого верха. Ступая по саманным кирпичам, Нора инстинктивно ощущала толщину, надежность и прочность крыши. Вход в киву, как и в любое сооружение подобного рода, имелся лишь один. Из круглого отверстия торчали два конца лестницы, исчезавшей в сумраке.
С пересохшим горлом Нора медленно приблизилась к темному зеву древнего строения.
– Давайте посветим.
Рядом раздалось шипение газа – Слоан зажгла фонарь. Робко склонившись над колодцем, они направили луч в нутро Великой кивы.
Лестница уходила вниз на глубину пятнадцати футов и упиралась в канавку, выбитую в камне для ее устойчивости. Слоан поводила фонарем. Пятно света колыхнулось туда-сюда, но сверху по-прежнему удалось разглядеть один голый пол. Диаметр сооружения составлял около шестидесяти футов, и стены его тонули в темноте.
– Идите первой, – предложила Нора.
– Я? – Слоан удивленно уставилась на нее.
В ответ та лишь молча улыбнулась.
Девушка проворно ступила на лестницу и протянула руку за фонарем. Спустившись еще ниже, она остановилась и направила луч на стены. Нора не могла разглядеть увиденного Слоан, однако, судя по выражению ее лица, кива таила нечто интересное.
Дождавшись, пока дочь профессора окажется на каменном полу, она набрала в грудь побольше воздуха и коснулась ногой первой ступеньки. Вскоре Нора стояла рядом со Слоан, изумленно озираясь по сторонам.
Круглые стены кивы сплошь покрывали восхитительные яркие фрески. Изображения оказались стилизованы, и ей не сразу стало ясно кто, или что именно здесь нарисовано. Наверху, под самым потолком, парили четыре гигантские птицы. Их распростертые крылья закрывали собой почти всю верхнюю часть стен. Глаза и клювы извергали зигзагообразные молнии. Ниже по бирюзовому небу плыли облака, орошавшие землю струями дождя. На облаках возлежал бог радуги. Его длинное тело растянулось по периметру кивы, а руки соприкасались на севере с ногами. По нижней части стен шел земной пейзаж. Четыре священные горы отмечали четыре направления – черная на севере, желтая на западе, белая на востоке, синяя на юге. Подобное обозначение сторон света до сих пор в ходу у многих племен, живущих на юго-западе американского континента. Фрески поражали тщательностью проработки деталей. Краски мерцали в свете фонаря, и казалось, будто их нанесли едва ли не вчера.
Луч опустился ниже. Под изображениями, вдоль всей окружности стен, тянулась каменная полка. Нора не сразу сообразила, какие предметы попеременно выхватывал из сумрака свет фонаря. Привыкнув к темноте, она с удивлением обозрела собрание черепов. Десятки, а то и сотни. Человеческие и звериные. Медвежьи, волчьи, буйволиные, принадлежавшие оленям, пумам и ягуарам. Все инкрустированы полированной бирюзой. Но более всего Нору поразили глазницы. Древние мастера вставили в них шарики из розового кварца, причудливо преломлявшего свет фонаря. Казалось, глаза черепов сверкают в сумраке жутковатым безумным огнем. На несколько секунд ей даже стало не по себе среди толпы ухмыляющихся мертвых голов с красными вампирскими взглядами.
Кроме черепов, в помещении ничего обнаружилось. Как и в других кивах, найденных ранее, в самом центре располагались врата в мир духов – так называемые сипапу. По обеим сторонам от них темнели костровые ямы. В восточной стене Нора заметила «тропинку души» – узкий лаз, уходивший вверх и позволявший выбраться наружу. Хотя в целом устройство здания не отличалось от аналогичных, фрески и черепа оказались совершенно уникальны и не имели аналогов.
– Надо позвать остальных. Здесь можно не опасаться что-либо повредить. Если, конечно, держаться подальше от стен.
Слоан, успевшая сделать несколько кадров, лишь молча кивнула и продолжила щелкать камерой. Как ни странно, девушка выглядела слегка разочарованной.
Остальные участники экспедиции в благоговейном молчании спустились по лестнице и столпились в центре. Внимание Норы привлек рисунок, расположенный на севере. Два круга, в одном из них – диск, разделенный на две половинки, белую и голубую. Так анасази в своем обычном геометрическом стиле изображали тучи и дождь. Она узнала миниатюрную версию картины, украшавшей фасад кивы. Второй круг, желтый и белый, включал в себя солнечный диск, окруженный лучами. Стоило ей направить на изображение фонарь, солнце заиграло золотом. Рассмотрев фреску поближе, Нора поняла, каким образом достигается подобный эффект. Древний художник добавил в краску мельчайшие частицы слюды.
Слоан, вознамерившись сфотографировать северную часть стены, жестом попросила ее отойти в сторону. Начальница экспедиции послушно передвинулась на пару шагов, когда девушка, издав короткий вздох изумления, едва ли не бегом приблизилась к стене и уставилась на тот же рисунок.
– Вы, случайно, не в курсе, что это? – поинтересовалась Нора.
– Понятия не имею. – Слоан явила ей привычную безмятежную улыбку. – Любопытный рисунок, правда? Почему же я его раньше не заметила?
– Вне всякого сомнения, перед нами символическое отображение принципа дуализма, – к ним подошел Блейк.
– Принципа дуализма?
– Ну да. Многие сообщества анасази – так же, как и прочие – были организованы по принципу дуализма. Они разделялись на две половины – мужскую и женскую, зимнюю и летнюю, земную и небесную. – Он указал на два круга. – Голубой диск соответствует изображенному на внешней стене кивы. Следует предположить, что здешние жители подразделялись на клан солнца и клан дождя. Первый диск – это кива дождя, второй – кива солнца.
– Очень интересно. – Нора вновь поразилась способности ученого к построению выводов.
– Сейчас мы находимся в киве дождя, – продолжал Блейк.
Темноту разрезала очередная вспышка – Слоан вернулась к съемке.
– Так пойдемте поищем вторую, – предложил Смитбэк, внимавший его рассуждениям.
– О чем вы?
– Если это кива дождя, где же кива солнца?
Повисло молчание, нарушаемое лишь щелканьем камеры.
– Я бы тоже хотел знать ответ на этот вопрос. – Блейк прокашлялся.
– Если кива солнца существует, она находится в другом поселении, – заметила Нора. – В Квивире только одна Великая кива.
– Без сомнения, вы правы, – пробормотал Арагон. – И все же меня преследует странное ощущение… Мне постоянно кажется, словно… словно в этом городе есть нечто, скрытое от нас.
– Что вы имеете в виду?
– А разве у вас не возникает порой чувство, будто перед нами головоломка и некоторые ее части отсутствуют? – В свете фонаря его глаза казались особенно темными и бездонными. – Здесь собрано столько сокровищ, возведено столько зданий… такое множество людей нашли здесь свою смерть. Наверняка все это служило какой-то цели. Но какой? – Арагон задумчиво покачал головой. – Я надеялся, мы найдем ответ в киве. Но здесь мы нашли лишь новые вопросы. Вы знаете, я враг скороспелых суждений, но одно из них напрашивается само собой. В городе есть что-то зловещее.
Блейк, все еще размышлявший над репликой Смитбэка, никак не отреагировал на его заявление.
– Вы знаете, Билл, ваш вопрос влечет за собой еще один, – обратился он к журналисту.
Профессор многозначительно улыбнулся. С точки зрения Норы, выражение увлеченности ему шло куда больше кислой мины.
– Во время церемоний, посвященных дождю, анасази, как известно, использовали бирюзу. Так было в каньоне Чако, и я уверен, здесь они не отошли от этого обычая. Как вы сами видите, в киве хранятся сотни фунтов бирюзы. Несметные сокровища, в особенности для культуры, где даже одна бирюзовая бусинка обладала огромной ценностью.
Смитбэк молча кивнул. Нора не сводила взгляда с Блейка, пытаясь понять, куда он клонит.
– И вот какой у меня возник вопрос. Если бирюза использовалась для церемоний дождя, то какой камень использовался во время церемоний солнца? Или же это был не камень?
Блейк указал на блестящий диск, изображавший солнце. Свайр и Бонаротти подошли поближе, стараясь не пропустить ни слова.
– На что это похоже?
Смитбэк громко присвистнул.
– На золото, – уверенно заявил он.
Блейк лишь улыбнулся.
– Хватит о золоте! – раздраженно воскликнула Нора. – Надеюсь, мы не будем тратить время на поиски того, чего здесь нет и быть не может. В этом городе только одна Великая кива. И нечего мечтать о какой-то другой, до отказа набитой золотом. Вот уж не ожидала, профессор, что вы опуститесь до подобных ненаучных измышлений!
– Мои предположения кажутся вам ненаучными? – усмехнулся Блейк. – А по-моему, они имеют под собой довольно веские основания. Во-первых, легенда о золотом городе издавна имела хождение среди индейцев. Всем нам известны донесения Коронадо и Фрея Маркоса. Здесь, в Квивире, мы обнаружили пиктограмму, явно имитирующую блеск золота. Доктор Арагон, разумеется, подтвердит, что, исходя из дентальной характеристики собранных здесь черепов, они принадлежали ацтекам. А у ацтеков, как известно, золото наличествовало. Таким образом, древняя легенда, скорее всего, не слишком искажала истину.
– Найдите эту пресловутую киву солнца, где хранится золото ацтеков, и я признаю вашу правоту, – махнула рукой Нора. – А пока давайте прекратим все разговоры о золоте хорошо?
– Я так понимаю, это вызов? – хмыкнул Блейк.
– Почему вы так решили? – недоуменно пожала плечами Нора. – Скорее призыв к здравомыслию.
За ее спиной раздался низкий, мелодичный смех. Обернувшись, она увидела Слоан, с неподдельным интересом переводившую взгляд с нее на профессора. Причину веселья, искрами полыхавшую в янтарных глазах девушки, знала, по-видимому, только она сама.
31
Спалось ей плохо, и пробудилась она еще затемно. Стоило открыть глаза, воспоминание о кошмарах, терзавших ее всю ночь, сразу улетучилось. В небе появился лишь слабый намек на рассвет, и луна, висевшая над самым горизонтом, наполняла долину причудливыми тенями. Нора села, окончательно прогнав остатки сна. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь плеском воды в ручье. Она огляделась по сторонам. Свайр в лагере отсутствовал. Наверняка ковбой уже поднялся и отправился в ежедневное путешествие по каньону-щели проведать лошадей, оставленных на той стороне. Все остальные мирно спали. Фонарь, почти всю ночь горевший в палатке Арагона, погас.
Дрожа от утренней прохлады, Нора быстро оделась, сунула в задний карман фонарь и направилась к костру. Разворошив угли, она бросила на них несколько сухих веток. Огонь заполыхал. Начальница экспедиции взяла голубую эмалированную кастрюльку для кофе, специально оставленную поваром возле кострища, наполнила водой и водрузила на решетку.
Из предрассветного мрака возник неясный силуэт, по мере приближения к костру принявший очертания Слоан. В руках девушка несла свернутый спальный мешок. Дочь профессора, как и сама Нора, предпочитала ночевать не в палатке, а под открытым небом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78