– Хорошо спали? – Она уселась рядом.
– Не особенно. – Начальница экспедиции уставилась в огонь. – А вы?
– А я, как всегда, отлично, – улыбнулась Слоан и тоже погрузилась в созерцание танцующего пламени. – Я понимаю, почему древние обожествляли его, – негромко заметила она. – Огонь обладает настоящей магией. Ничто так не приковывает взор. Телевизор не идет с этим зрелищем ни в какое сравнение.
Судя по всему, дочь профессора Годдара, в отличие от нее, пребывала в превосходном настроении.
Нора рассеянно улыбнулась и расстегнула молнию на куртке. Вода в кастрюльке закипела. Она сняла ее с решетки, насыпала в воду молотый кофе и размешала ножом.
– Хорошо, Бонаротти не видит, каким варварским способом вы готовите благородный напиток, – хохотнула Слоан. – Бедняга скончался бы от ужаса. Или проломил бы вам голову этой кастрюлькой.
– Согласна, у него кофе получается несравненно лучше, – ответила Нора. – Но ждать, пока он поднимется и приступит к священнодействию, все равно что томиться в ожидании Годо.
В пути повар неизменно вставал раньше всех и готовил завтрак к подъему, однако теперь, когда они раскинули постоянный лагерь и вели относительно размеренную жизнь, Бонаротти решительно отказался покидать палатку до восхода солнца.
Нора вновь поставила кастрюльку на огонь, дала ей вскипеть и налила себе и Слоан по кружке кофе. Несмотря на варварский способ приготовления, напиток испускал соблазнительный аромат, приятно щекотавший ноздри.
– Мне кажется, я догадываюсь, о чем вы думаете, – произнесла девушка.
– Очень может быть, – пожала плечами начальница экспедиции.
Некоторое время они молча смаковали кофе.
– Все это так странно, – внезапно заговорила Нора, словно продолжая давным-давно начатую беседу. – Мы нашли это место, этот дивный, восхитительный город. Он наполнен ценнейшими артефактами, каждый из которых – настоящий кладезь информации. Мы и надеяться не могли на подобную удачу. Казалось, вот-вот появятся ответы на все вопросы. – Она задумчиво посмотрела в огонь. – А в результате мы столкнулись лишь с новыми загадками, тревожными и пугающими. В киве множество прекрасно сохранившихся черепов. Каково их назначение? Церемонии какого рода здесь проводились?
Слоан, поставив кружку на землю, вопросительно уставилась на нее.
– Уверена, со временем мы получим ответы на все загадки, – произнесла она. – Только это будут совсем не те ответы, которых мы ожидаем. Так и совершаются научные открытия.
– Надеюсь, вы правы. Я не в первый раз на раскопках, и никогда у меня не было подобного ощущения. Интуиция подсказывает мне – что-то здесь не так. Я почувствовала это, как только увидела груды костей, обнаруженные Арагоном в склепе за амбарами. Представляете, они валяются там, как мусор.
Нора вновь смолкла и уставилась в огонь. Из темноты появилось еще два силуэта – Смитбэк и Холройд. Вскоре к костру подошел Блейк. С каждой минутой становилось светлее, деревья, совсем недавно казавшиеся темной массой, теперь четко обрисовывались на фоне неба.
– Бр-р, ну и холод, – пожаловался журналист. – Земля холодная, как яйца товарища Ленина. В довершение ко всему мой бездельник-дворецкий не соизволил почистить мне ботинки, хотя я специально оставил их у дверей.
– Да, теперь трудно отыскать хорошую прислугу, – изрек Блейк, слегка подражая голосу Смитбэка, и налил себе кофе. – Что за бурда, – недовольно пробормотал он, поднеся чашку к носу. – И о завтраке никто не побеспокоился. Наш дражайший повар взял за правило нежиться в постели до полудня. Может, стоит посоветовать ему оставить эти роскошные привычки, столь неуместные в походных условиях?
– Ладно, не будем хаять старину Бонаротти, – миролюбиво заметил Смитбэк. – Надо отдать ему должное, у него бездна достоинств. В конце концов, яства, которыми он нас балует, тоже не слишком соответствуют походным условиям. А о такой прихоти, как завтрак, нам, похоже, сегодня придется забыть.
Участники экспедиции сидели вокруг костра, грея пальцы о чашки с кофе и время от времени перебрасываясь словами. Все, кроме Слоан, ежились от утреннего холода. Похоже, изобилие волнующих открытий утомило не только меня одну, решила Нора. Солнце поднималось все выше, и окрестности, недавно тонувшие в серой дымке, окрасились разноцветными бликами.
– Какое пиршество для глаз, не правда ли? – произнес Смитбэк, заметив, как начальница экспедиции скользит взглядом по скалам.
– Сказано весьма поэтично, – усмехнулась она.
– Вы имеете дело с выдающимся художником слова, – провозгласил журналист, ковыряя ложкой кофейную гущу.
Со стороны палатки антрополога прошуршали торопливые шаги. Не сказав ни слова, Арагон опустился на землю, налил себе кофе и с поразительной быстротой опорожнил кружку. Когда он наливал себе вторую, Нора заметила, как дрожат его руки.
– Вчера вы опять допоздна не спали, Энрике?
Тот, казалось, не расслышал вопроса. Он прихлебывал кофе, сосредоточенно глядя в огонь.
– Да, вчера я долго не ложился. – Антрополог наконец устремил на Нору взгляд темных непроницаемых глаз. – Надеюсь, я никого не побеспокоил?
– Конечно нет, – поспешно заверила она.
– Вы что, рассматривали свои находки при свете лампы? – осведомился Блейк.
Арагон сделал последний глоток и наполнил кружку в третий раз.
– Да, – буркнул он.
– Удалось выяснить что-нибудь интересное?
Последовала долгая пауза.
– Да.
Голос его заставил сидевших у костра настороженно примолкнуть.
– Поделитесь же с нами дарованным вам откровением, брат наш, – прогнусавил Смитбэк в обычной дурашливой манере.
Арагон отставил кружку в сторону и заговорил – неторопливо, но уверенно. Судя по всему, он продумал речь заранее.
– Я уже говорил мисс Келли по поводу огромного склепа за амбарами, что это место производит чрезвычайно странное впечатление.
Профессор бережно вынул из кармана маленький пластиковый контейнер, поставил его на землю и снял крышку. Внутри лежали три обломка кости и фрагмент черепа.
– Наверху той груды я обнаружил примерно пятьдесят – шестьдесят скелетов, – продолжил он. – На некоторых даже сохранились остатки одежды и украшения. Как специалист-антрополог, могу сказать, что все эти скелеты принадлежали здоровым людям, хорошо питавшимся при жизни. В большинстве своем они пребывали во цвете лет и умерли в одно и то же время. Однако мне не удалось выявить никаких признаков насилия.
– И как же вы объяснили это загадочное явление? – подала голос Нора.
– Какая бы катастрофа ни повлекла за собой смерть этих людей, катастрофа эта разразилась внезапно. У тех, кто выжил, не было времени похоронить умерших должным образом. Я провел кое-какие исследования и не обнаружил никаких признаков массовых болезней. Впрочем, многие заболевания никак не сказываются на состоянии костей. Так или иначе, тела умерших просто-напросто перенесли в пещеру за амбарами и бросили поверх огромной груды костей, скопившихся там ранее. Что касается нижних, разрозненных скелетов, это, как говорится, совсем другая история, – с непроницаемым лицом продолжал Арагон. – Кости их по большей части сломаны, и в отличие от тел, брошенных сверху, они принадлежат людям, несомненно, умершим насильственной смертью. Речь идет о сотнях, а может быть, о тысячах убитых. Их останки накапливались годами. И, должен сказать, всех их умерщвляли весьма жестоким способом.
Арагон обвел сидевших у костра взглядом темных глаз. Сердце Норы бешено колотилось.
– Итак, – антрополог вытер лицо грязной банданой, – кости, находящиеся снизу, обладают несколькими необычными характеристиками. – Пинцетом с резиновыми кончиками он указал на фрагмент, лежавший в контейнере. – Первое – среди них много длинных, сломанных особым образом. Как вот эта.
– И в чем же состоит их особенность? – спросил Смитбэк.
– В том, что кости были сломаны в момент смерти. Не до и не после.
– Вы только это имели в виду? – осведомился Блейк.
– Не только. Кости сломаны в точности так, как анасази ломали кости лосей и оленей, добывая костный мозг. Видите вот этот фрагмент плечевой кости? Из него тоже…
– Подождите, подождите! – возбужденно перебил Смитбэк. – А для чего им был нужен костный мозг? Для того чтобы…
– Дайте мне закончить. Я также обратил внимание на то, что почти на всех костях имеются небольшие отметины. Исследовав эти отметины под микроскопом, я выяснил, что они сделаны каким-то каменным орудием в процессе расчленения скелета. Вне всякого сомнения, с трупов срезали плоть, как на скотобойне. Еще одна особенность состоит в огромном количестве раздробленных черепов, принадлежавших детям. Судя по отметкам в теменной и затылочной частях, с них были срезаны скальпы, в точности так, как с черепа девочки, обнаруженного в пуэбло Пита. Почти все детские черепа имеют явные признаки так называемого вскрытия на наковальне. Подобные признаки я выявил и на черепе из пуэбло Пита. К тому же многие просверлены и из них удалены круглые куски кости.
– А в чем состоят признаки «вскрытия на наковальне»? – спросила Нора.
– Это весьма специфические параллельные отметины, которые остаются лишь в одном случае – когда голову жертвы кладут на плоский камень и бросают сверху другой, чтобы вскрыть черепную коробку. Подобные отметины часто встречаются на черепах животных, мозг которых употреблялся в пищу.
Краешком глаза Нора заметила Смитбэка, усердно строчащего в блокноте.
– Это еще не все, – продолжал Арагон. – На многих костях я заметил еще один необычный признак.
Он поднял пинцетом самый маленький фрагмент и продемонстрировал остальным.
– Посмотрите на концы через лупу.
– Я не вижу ничего необычного. – Нора взглянула первой. – Разве только легкий блеск на местах излома. Похоже, кости использовали для выделывания шкур.
– Нет, для других целей. Подобный блеск – верный признак кипячения в горшке.
– Их варили? – По ее спине пробежал неприятный холодок.
– Да, блеск появляется, если кости долгое время кипятятся в грубой керамической посуде, при этом все время подвергаясь помешиванию, – пояснил антрополог. – Как при варке супа. – Последнее замечание придало его рассказу особо зловещий оттенок.
Арагон потянулся за своей чашкой и допил кофе.
– Насколько я понял, жители этого города готовили себе пищу из человеческого мяса? – уточнил Холройд.
– Разумеется, мой коллега ведет именно к этому, – поспешил вставить свое слово Блейк. – Но, как ни странно, в мусорной яме я не обнаружил ни единого фрагмента человеческой кости. А вот костей животных, которых явно употребляли в пищу, там полным-полно.
Арагон хранил молчание.
Нора обвела глазами долину. Солнце уже вознеслось над скалами, позолотив их верхушки. Однако теперь вся дивная картина дышала не покоем, а тревогой и опасностью.
– Я должен сообщить вам еще кое-что, – едва слышно произнес антрополог.
– Что?
Арагон посмотрел на Слоан.
– Я не думаю, что склеп, который вы обнаружили, является захоронением.
– Скорее всего, это место жертвоприношения, – помимо собственной воли изрекла Нора.
– Вы правы. Несомненно, речь идет о ритуальном жертвоприношении. Осмотрев скелеты, я пришел к выводу, что они принадлежат людям, подвергнутым расчленению, упомянутому мной ранее. Затем плоть их отделили от костей, сварили или поджарили. Скорее всего, мясо находилось в сосудах, вокруг которых были уложены кости. Я обнаружил там остатки некоего коричневого вещества. Скорее всего, это высохшая плоть.
– Господи, меня сейчас вырвет, – не поднимая глаз от блокнота, пробормотал Смитбэк.
– Убитых также оскальпировали. Мозги их извлечены, и из них – как бы это сказать? – приготовлено нечто вроде желе, приправленного острым перцем. Я нашел остатки… этого блюда… внутри каждого черепа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78