– спросил Джек.
– Нет! – за всех ответил Саймон.
– Так вот, Пит Ти двадцать лет назад сказал мне то, что я говорю вам сегодня. Тогда я ему не поверил. Сейчас я не вижу для этого препятствий.
– Это был не вампир, – снова повторил Саймон, хотя сам чувствовал, что говорит это больше из упрямства, чем из уверенности.
– Тогда кто? – спросил Джек.
– Когда он ел Фила, он просто завернул его в свою кожу. У него не было клыков, и он не кусал Фила в шею. Это было как большая простыня из кожи.
– Крылья, – тихо сказала Ронни.
– Черные крылья ночи обнимают нас, как руки любовника, – начал декламировать Бобби.
– Заткнись, – посоветовал ему Ли.
– Оно просто… – начал Саймон и замолчал.
– Что «просто»? – спросил Джек.
– Просто обернуло его в свою кожу. И все.
– А потом прожевало и выплюнуло, – сказал Джек.
– Нет, осталась только вода.
– От Фила осталась одна вода? – переспросил Мартин так, словно впервые слышал об этом.
– Так что же это было? – продолжал настаивать Джек.
– Ты что, Джек, хочешь сказать, что Фил тоже стал вампиром и сейчас где-нибудь бродит? Ведь после укуса вампира жертва возвращается к жизни и сама становится вампиром?
– Старый миф придется подредактировать, – ответил Джек. Он взял со стола бутылку виски и сделал большой глоток. – Тогда, двадцать лет назад, я пошел с Питом Ти искать Малыша Тони. Все поиски были напрасны. Пит оказался прав. Полиции было наплевать, и с тех пор ничего не изменилось.
– Но вампир… – Голос Бекки звучал недоверчиво.
– Позвольте мне кое-что рассказать вам о вампирах, – сказал Джек.
– Ты много о них читал? – поинтересовался Саймон.
– Да. После того случая с Питом Ти я заинтересовался этой темой. На некоторое время. Выслушайте меня.
– Я слушаю, – сказал Саймон и оглянулся на остальных. Все тоже приготовились слушать.
– Большинство мифов имеют под собой основу в реальных событиях, – начал Джек. – Миф о вампирах очень древний. Очень. Он родился отнюдь не в семнадцатом – восемнадцатом веках в Европе. Ему по меньшей мере две-три тысячи лет.
– Ближе к делу, Джек, – перебил его Ли.
– В прошлом многие естественные явления приписывали вампирам. Знаете ли вы, что когда в Европе свирепствовали эпидемии туберкулеза, то в сокращении численности населения тоже винили вампиров?
– Фил умер не от туберкулеза, – сказал Саймон.
– Он был съеден, а в старину часто говорили, что человека съела чахотка.
Саймон присел на краешек стола и нервно забарабанил пальцами по монитору.
– И вы понимаете, – добавил Джек, – что туберкулез лежит весьма далеко от двух дырок в горле.
Никто не проронил ни слова. Джек сделал глубокий вдох и продолжил:
– Если бы ты жил в Германии в семнадцатом веке и рассказал бы о том, что случилось с Филом, и о том, что произошло сегодня, никто бы не усомнился, что здесь замешан вампир.
– Это самый странный вампир, какого я когда-либо видел, – сказал Ли.
– А когда ты в последний раз видел вампиров? – парировал Джек. – Я хочу лишь сказать, что исчезновение Фила подходит под определение «съели»; и если туберкулез может послужить основой мифа о двух дырках в шее, то почему бы и случай с Филом не приписать действиям вампира?
– Ладно, Джек, я понял твою мысль, – сказал Саймон.
– Но ты все еще в это не веришь.
– Я просто не знаю, что и думать.
– Двадцать лет назад пропал Малыш Тони. Никто даже не почесался. Вы представляете, сколько людей пропадает в этом городе ежегодно? Слишком много, чтобы уследить за всеми. Таких людей, которые присутствуют сейчас здесь. Таких, как Мартин, как Конни, людей, на которых всем наплевать.
– Пошел бы ты… – тихо сказала Конни.
Ли печально улыбнулся Джеку. Лицо у него как-то сразу осунулось:
– Довольно зловещую картинку ты рисуешь нам, Джек.
– Прошло двадцать лет, – напомнил Джек.
– Это если связать то, что случилось тогда с тем, что происходит теперь.
– Да, если связать. И я провожу параллель между этими событиями, Саймон. Только два случая, о которых мы с вами знаем, а сколько их было еще за двадцать лет? Кто-то или что-то там, снаружи, питается людьми, до которых никому нет дела.
– Ну и что же нам делать? – спросил Ли, облокотившись на стол. – Допустим, ты прав, и это вампир. Господи! Но допустим. И что же нам делать? Я всадил в эту тварь шесть пуль, а ей хоть бы что. И я не собираюсь завтра ночью опять патрулировать. Черта с два. На меня не рассчитывайте.
Джек откинулся на спинку кресла.
– Вы и так уже многое сделали, – сказал он. – Оно знает, что мы знаем о его существовании, и это хорошо. Этого может оказаться вполне достаточно. Теперь ход за ним. Будем надеяться, оно перестанет нападать на людей.
– А если не перестанет? – спросил Саймон.
– Тогда, я думаю, нам придется с ним сразиться, – ответил Джек.
– Сразиться? – словно не веря своим ушам, переспросил Ли. – Ты что, не слышал, что я сказал? Шесть пуль, и ничего. Придется найти другое оружие.
– Да, придется найти другое оружие.
Пока Бекки и Джек что-то обсуждали друг с другом, Саймон и остальные приканчивали бутылку. Кабинет Джека наполнился сизым дымом от сигарет, которые курили Конни и Ли. Бобби и Ронни, обнявшись, сидели на полу у стены. Ронни выглядела гораздо лучше, чем когда они только сюда приехали. Затем Бекки ознакомила всех с планом действий. Завтра они с Джеком свяжутся с каждой ночлежкой, с каждой миссией Армии Спасения и попытаются убрать с улицы всех бродяг, по крайней мере на несколько дней. Еще они собирались выпустить листовки. Текст был простой:
Не оставайтесь на ночь на улице. По городу бродит тварь, поедающая людей.
Все, что они могли сделать, – это оставить его без еды.
– Не выходите ночью на улицу, – попросил Джек всех присутствующих. – Не рискуйте.
– Нужно зарабатывать на жизнь, – сказала Конни.
– Лучше остаться голодным, но живым, – заметил на это Джек.
Конни и Ли потупились и ничего не ответили.
– Кому нужно место для ночлега? – спросила Бекки, глядя на Мартина. Тот покачал головой. Бекки положила руку ему на плечо:
– Мартин, на улице небезопасно. Я отведу тебя в ночлежку на Одиннадцатой улице, там найдется лишняя койка.
– Ненавижу ночлежки.
– Мартин…
– Я сказал – нет.
Бекки посмотрела на Саймона. Тот пожал плечами. Это было личное дело Мартина. Бекки кивнула, но вид у нее был недовольный.
– Я развезу вас по домам, – неохотно предложил Ли. – Не хватало, чтобы еще кто-нибудь из вас, идиотов, пропал.
На прощание Джек пожелал всем спокойной ночи и запер за ними дверь. Потом ушел в свои жилые покои и выключил свет. Бекки взяла Саймона под руку и плотно прижалась к нему.
– Вы поедете, или как? – спросил Ли.
Бекки покачала головой.
– Нет, мы пройдемся пешком, нам здесь недалеко.
Ли кивнул и не стал возражать. Места в такси и так не хватало. Впереди, кроме Ли, уселись Мартин и Конни, сзади расположились Бобби и Ронни. Когда машина отъезжала, Бобби помахал рукой Саймону и Бекки. Они подождали, пока такси не свернет за угол, затем повернулись и пошли к дому Бекки.
– Ты ведь останешься сегодня у меня? – спросила Бекки.
– Да.
Некоторое время они шагали молча, стараясь выбирать места посветлее. Это оказалось сложнее, чем они думали. Было похоже, что город строился для любителей темноты.
– Как ты думаешь, Джек прав насчет этой твари? – нарушила молчание Бекки.
– Даже не знаю.
– А что, если прав?
– Не знаю.
– Мне страшно.
– Мне тоже.
Внезапно Саймону пришла в голову одна мысль. Он открыл сумку Фила и достал оттуда его серебряное распятие. Он показал его Бекки. Она дотронулась до распятия и вздрогнула.
– Не очень-то оно помогло Филу, – сказала она.
– Оно было у него в сумке, а я держу его наготове, – ответил Саймон.
Бекки печально улыбнулась:
– Тогда надейся, что это действительно вампир.
Саймон промолчал, и они прибавили шагу.
Бобби попросил Ли остановиться у старого, страшного на вид дома. Этот дом напомнил ему дом с меблированными комнатами, где он провел первые полгода после жизни на улице. Ли с отвращением окинул его взглядом.
– Надеюсь, все будет в порядке?
– Да, – сказал Бобби. – Спасибо, что подвез.
– Да я не про тебя говорю, засранец, а про нее. Ты в порядке, девочка?
Ронни кивнула. Она все еще была бледной и выглядела так, словно находится во власти дурных воспоминаний:
– Я возьму себя в руки.
– Ты побудь с ней сегодня ночью, – сказал Ли, обращаясь к Бобби. – Что-то она неважно выглядит.
Бобби кивнул и, обняв Ронни, повел ее к дому. Ли подождал, пока они не войдут внутрь и не зажгут свет в квартире.
– С ними порядок, – сказал он больше для себя, чем для кого-то еще.
– Бедная девочка, – сказала Конни.
Ли промолчал и поехал дальше. Конни сидела рядом с ним, а рядом с Конни – Мартин Бадз. С тех пор как они уехали от Джека, он не проронил ни слова. Конни показывала Ли дорогу, и наконец они остановились возле ее дома. Она, улыбаясь, посмотрела на Ли, потом на Мартина, потом снова на Ли.
– Что ты собираешься сегодня делать? – спросила она.
– Поеду домой и хорошенько высплюсь, – ответил Ли.
– Уверен?
– Вполне.
Она вздохнула. Мартин открыл дверь, вылез из машины, помог выбраться Конни, потом сел обратно, закрыл дверь и опустил стекло.
– Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. Номер шестнадцать. – Конни улыбнулась, помахала на прощание рукой и пошла к подъезду. Ли, убедившись, что она благополучно вошла внутрь, отправился дальше. Он доехал до Вашингтон-авеню и, свернув на восток, покатил в сторону моста Третьей авеню. Мартин смотрел на проносящиеся мимо фонари.
– Куда ты едешь?
– Домой.
– Высади меня здесь, я дальше пойду своим ходом.
– Черта с два.
– Останови свою чертову тачку.
Ли повернулся к нему:
– Заткнись. Я никуда тебя не пушу. Ты сумасшедший? Там это чудовище бродит в ночи.
– Мне твоя гребаная благотворительность не нужна.
– Это не благотворительность, засранец, это одолжение.
Ли свернул налево, въехал на мост и пересек Миссисипи. Река, в которой отражался тусклый свет фонарей, была похожа на жирного черного червя.
– Куда ты, черт тебя побери, меня везешь? – снова спросил Мартин.
– Ты останешься у меня.
– Ты что, рехнулся?
– Заткнись.
– У меня СПИД, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Подумаешь, я же не собираюсь с тобой трахаться. Ляжешь на диване.
Мартин уставился на него широко раскрытыми глазами и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал. Он отвернулся и стал смотреть вперед. Через пару минут его поза стала менее напряженной, и Ли даже показалось, что он улыбается.
– А ты не такой уж говнюк, как кажется на первый взгляд, – сказал Мартин.
– Пошел к черту, гомик, – ответил Ли.
Мартин повернулся и посмотрел на него.
– Сэр, – добавил Ли.
Мартин пожал плечами.
Зажегся зеленый свет, и Ли повел машину дальше.
17
Весь день Карниша терзал голод. Он часами стоял посреди кабинета, не сходя с места, не двигаясь, подобный каменному изваянию, и смотрел на тяжелые велюровые портьеры, не пускающие дневной свет в его покои. Ярость в нем боролась с отчаянием. Ни то, ни другое не могло победить, но и не отступало.
Слуги хорошо изучили привычки хозяина и не смели его беспокоить. И на сознательном уровне, и на уровне подсознания они понимали, что этого делать не стоит. Сознательно они боялись разгневать его, а подсознательно знали, что в течение следующих нескольких дней их мысли и чувства отчего-то будут мрачными, а то даже страшными и неприятными. Как лабораторные крысы, которых за неверные действия бьют током, они быстро учились. Они прибегут, едва он их позовет, но не раньше.
Снова и снова Карниш переживал события вчерашней ночи, стараясь докопаться до причин того, что случилось. Как вышло, что он недооценил Саймона? Как вышло, что один жалкий человечишка сумел организовать уличные патрули?
Не в первый раз за последние пятьдесят лет он пришел к выводу, что виной всему может быть возникшая у него подсознательная тяга к самоуничтожению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51